Социально-экономические приоритеты развития хозяйственных систем
71
Очертания проблемы бедности тесно связаны с дифференциацией доходов на-
селения и конечного личного потребления. Например, проблема бедности в сельской
местности – не то же самое, что проблема бедности в крупном городе, в мегаполисе.
Уровень дифференциации доходов в городе неизмеримо выше, чем в деревне. Если
зафиксирована бедность в сельской местности – как правило, это означает, что в
этой местности все или почти все живут плохо. В то же время бедность в городе –
это, как правило, проблема контраста.
В частности, бедность в европейских мегаполисах – это чаще всего проблема
невнимания государственной власти к накапливающимся проблемам бедных окраин.
Самопроизвольное расселение людей в бараках, в нечеловеческих условиях обита-
ния приводит к тому, что на окраинах крупных городов возникают целые поселения,
городские кварталы, по сути, выпадающие из поля зрения властных структур. Поло-
жение жителей этих районов усугубляется тем, что власть их как бы не признает, не
желает знать об их существовании.
Попытки жителей обратиться к работникам коммунальных служб, чтобы они
убрали эти улицы и вывезли мусор, наталкиваются на откровение, что в их наряде на
уборку улиц эта территория не обозначена, т. е. за ее чистоту они никакой ответст-
венности не несут. Попытки вызвать врача из ближайшей муниципальной больницы
оборачиваются сообщением о том, что данный район она не обслуживает. Полиция
тоже крайне редко патрулирует эти кварталы, поскольку их на карте города как бы
не существует. Таким образом, жители этих барачных окраин не могут ни лечиться,
ни учиться, туда не ходит городской транспорт и т. д. После этого заявления властей
о том, что жители окраин не желают интегрироваться в европейское общество, по-
чувствовать себя носителями европейской (английской, французской, немецкой
и т. д.) культуры выглядят бессовестным цинизмом. По сути, общество отторгло
этих людей, отвергло сам факт их наличия. Это и есть социальная эксклюзия, вы-
ключенность из социальных процессов, только она касается не отдельного человека,
а целых групп населения, притом достаточно многочисленных. Эта массовая экс-
клюзия стала, может быть, наиболее знаковым явлением фрагментирующегося и по-
ляризующегося европейского общества 90-х гг.
Бараки на окраинах мегаполисов начали возникать около 20–25 лет назад. За
это время в барачных кварталах выросло целое поколение молодых людей. И если
их родители, основавшие эти кварталы, осознанно выбрали для себя судьбу изгоев,
хорошо сознавая, что они никому на самом деле не нужны, то их дети с недоумени-
ем и озлоблением воспринимают тот факт, что они оказываются «неполноценными»
гражданами своей страны, в которой родились, «ущербными» жителями своих насе-
ленных пунктов, в отличие от других, живущих на несколько километров ближе к
центру города.
Поэтому тот факт, что молодое население окраинных кварталов идет «войной»
на центр, громя витрины и поджигая автомобили, вполне ожидаем. Это одна из форм
социального протеста именно против политики отторжения, проводимой властными
структурами по отношению к населению бараков. Подчеркнем, что это не столько
национальная проблема, как ее пытаются представить сторонники жесткого подав-
ления массовых выступлений,
сколько социальная.
Заметим, что даже в пределах одной и той же страны (например, Германии)
данная проблема рассредоточена несимметрично. Когда весной 2011 г. по крупным
городам этой страны прокатились массовые беспорядки, они все оказались сосредо-
точены в мегаполисах западной части (Кельн, Ганновер, Мюнхен, Дюссельдорф).
В восточной части страны дела обстоят более-менее сносно
, поскольку муниципаль-