Гринин Л.Е., Назаретян А.П., Ганжа А.Г., Метлов В.И., Перуанский С.С. Структура и закономерности социальной эволюции

Подождите немного. Документ загружается.

Тезисы Заседания секции «Философия истории».

V Российский философский конгресс

(25–28 августа 2009 г., г. Новосибирск)

Панельное заседание 3

Структура и закономерности социальной эволюции

1.Гринин Л.Е. Производственные революции и периодизация

исторического процесса

2. Назаретян А. П. Историческая эволюция и антропогенные кризисы:

модель техно-гуманитарного баланса

3. Ганжа А.Г. Природные закономерности в эволюции общества

4. Метлов В.И. Детерминизм в истории, или история как наука о

будущем.

5. Перуанский С.С. Закон социально-естественного отбора как

универсальный закон всемирной истории

Гринин Л.Е. Производственные революции и периодизация

исторического процесса

Периодизация – очень эффективный метод анализа и упорядочения

макроисторического материала. Многие ученые отмечают ее большую

значимость для исследования истории и социальной эволюции.

Периодизация – это особый тип систематизации, а процедура

систематизации для реализации присущих ей задач по определению должна в

той или иной степени упрощать реальность. Учитывая, что периодизация

имеет дело с исключительно сложными явлениями процессного,

развивающегося и временного типа, огрубления исторической реальности в

ней неизбежны. Однако при соблюдении необходимых методологических

правил и процедур, имеется возможность минимизировать эти недостатки

периодизации и одновременно увеличить ее эвристическую эффективность.

К сожалению, вопросам методологической процедуры (как и вообще

проблемам периодизации) не уделяется достойного внимания.

Мы полагаем, что фактически теоретическая и методологическая

стороны в периодизации должны быть неразрывными. Наши собственные

исследования, анализ различных положений, высказанных в работах,

посвященных проблемам периодизации, позволили нам сформулировать

систему методологических правил создания периодизации истории, при этом

отдельные правила мы вынуждены были сформулировать полностью

самостоятельно. Ниже мы приводим только формулировки правил, полное

обоснование которых будет дано в докладе.

1. Правило одинаковых оснований.

2. Правило иерархии.

3. Правило равноправия периодов одной ступени деления

4. Правило тесной связи с теорией.

5. Правило дополнительного основания.

6. Правило совпадения теоретической конструкции и эмпирических

фактов.

Эти правила мы пытались применить в приложении разработанной

нами концепции производственных революций к периодизации

исторического процесса.

Согласно нашей концепции, весь исторический процесс можно разделить

на четыре крупные ступени. Смена каждой из них - это смена основных

качественных характеристик соответствующей ступени исторического

процесса. Помимо главного основания периодизации, которое определяет

количество и характеристики выделяемых периодов, нужно ещё и

дополнительное, с помощью которого уточняется хронология, поскольку

изменения в этой сфере начинаются раньше, чем в других. В качестве такого

дополнительного основания периодизации нами было предложено понятие

принципа производства благ, которым описываются очень крупные

качественные ступени развития мировых производительных сил. Мы

выделяем четыре принципа производства:

Охотничье-собирательский.

Аграрно-ремесленный.

Промышленный.

Научно-информационный.

Хотя качественные изменения в одних сферах жизни тесно связаны с

изменениями в других и абсолютно доминирующих факторов нет, некоторые

сферы в плане влияния на другие являются более значимыми, изменения в них,

скорее потребуют аналогичных изменений в других, чем наоборот. Принцип

производства относится ним по следующим причинам:

1. Коренные изменения в производстве ведут образованию большего

прибавочного продукта быстрому росту населения. А оба этих процесс

неизбежно вызывают существенные перемены остальных сферах жизни.

Переход к новым общественным отношениям, религии и т.д., в отличие от смены

принципа производства, непосредственно не связан с изменениями в демографии.

2. Хотя излишек благ может возникнуть и за счёт иных причин (богатства

природы, успешной торговли или войны), такие исключительные условия не

бывают предметом заимствования. Напротив, новые производительные силы

способны заимствоваться и распространяться, а по тому появляются во многих

обществах.

3. В реализации производственных технологий участвует всё общество и, что

особенно важно, в первую очередь - низшие слои социума, тогда как в развитии

культуры, политики, права, идеолога и даже религии - только часть, как правило,

элита.

Смена принципов производства связана с началом и совершением

производственных революций. Начало этих революций и будет наиболее

удобным и естественным хронологическим ориентиром, с помощью которого

устанавливается начало процесса смены принципов производства и в целом

формаций исторического процесса.

Речь идет об: 1) аграрной революции (которую часто называют

неолитической); 2)промышленной; 3) научно-информационной (или

НТР).

На наш взгляд, каждая производственная революция совершается в два

этапа, между ними имеется более или менее длительный временной перерыв, в

течение которого достижения первого этапа получают широкое распространение.

На первом этапе формируются авангардные технологии, распространяющиеся

затем на другие общества и территории. Через длительное время в тех обществах,

где сформировался наиболее перспективный вариант нового принципа

производства и создались подходящие общественные условия, может начаться

переход ко второму этапу производственной революции, знаменующей расцвет

нового принципа производства.

Схема двух этапов производственных революций в нашей концепции

выглядит так.

Аграрная революция: первый этап – (начиная с VIII тыс. до н.э.)

переход к примитивному ручному (мотыжному) земледелию и скотоводству;

второй – (начиная с III тыс. до н.э.) переход к интенсивному земледелию

(дающему больше продукции с площади земли и/или увеличивающему

производительность труда, то есть, в частности, ирригационному и/или

плужному неполивному).

Промышленная революция: первый этап начинается в XV–XVI вв.

мощным развитием мореплавания и торговли, техники и механизации на

основе водяного двигателя, усложнением разделения труда и другими

процессами. Второй этап – промышленный переворот XVIII – первой трети

XIX в., связанный с внедрением различных машин и паровой энергии.

Научно-информационная революция: первый этап начался в 40–50-е

годы ХХ в. прорывами в автоматизации, энергетике, в области синтетических

материалов, но особенно в создании электронных средств управления, связи

и информации. Но, по всей видимости, вполне реально говорить о

неизбежности второго ее этапа, который может начаться в ближайшие

десятилетия. Судя по недавним открытиям и инновациям в области

нанотехнологий, наук о жизни и медицине, нельзя исключить того, что

второй этап этой революции начнется с попыток существенных коррекций

или даже модификаций биологической природы самого человека. А в целом

она может стать революцией «управляемых систем», иными словами,

широким развитием способности планируемо влиять и в целом управлять

самыми разными природными, социальными и производственными

процессами.

Производственная революция в нашем понимании является неотъемлемой

частью (первой "половиной") принципа производства. Поэтому весь цикл

можно представить в двух этапах (совершение производственной революции -

развитие зрелых отношений). Такой подход наглядно демонстрирует основную

интригу цикличности крупных периодов исторического процесса. Если в первой

их половине наблюдаются прежде всего глубокие качественные

производственные изменения, то со второй половины особенно глубокими

становятся изменения политических и социальных отношений, общественного

сознания, культуры.

Таким образом, в нашей периодизации мы имеем трехуровневое деление:

выделяется четыре крупнейшие ступени исторического процесса; смена этих

ступеней, переход с одной на другую задается сменой четырех принципов

производства; а хронология и внутреннее деление принципов производства

определяется хронологией и внутренним циклом развития трех

производственных революций.

Назаретян А. П. Историческая эволюция и антропогенные кризисы:

модель техно-гуманитарного баланса

Около 2.5 млн. лет назад первые представители рода Homo научились

искусственно заострять галечные отщепы – чопперы – и разбивать ими

черепа. При этом было радикально нарушено правило этологического

баланса, обеспечивающее сохранение животных популяций: инстинктивное

торможение внутривидовой агрессии соразмерно мощи естественного

оружия, которым наделён тот или иной вид. По законам природы,

химерические существа, сочетавшие инстинкты безоружного животного и

обладание смертоносным оружием («голуби с ястребиными клювами») были

обречены на самоистребление. Косвенные археологические данные

заставляют предположить, что таковой и стала участь подавляющего

большинства популяций. Тем не менее, одна из них сумела преодолеть

экзистенциальный кризис антропогенеза, выработав искусственный

противовес инструментальной агрессии и положив начало качественно

новому витку эволюции.

Согласно наиболее разработанной гипотезе, искусственное ограничение

агрессии обеспечивалось зачатками анимистического мышления и первыми

симптомами некрофобии – невротического страха мёртвых. Наделение

мертвецов способностью мстить обидчикам обеспечило торможение

агрессивных импульсов, так что на смену недостающему инстинкту пришёл

спасительный невроз. Кроме того, перспективными порождениями

иррационального страха стали забота о мёртвых и биологически

несообразная опека больных, раненных и нежизнеспособных сородичей,

свидетельства которой также обнаруживаются в нижнем палеолите.

С тех пор как природный баланс агрессии-торможения был необратимо

нарушен, существование социумов не имеет естественных гарантий. Анализ

большого числа антропогенных кризисов и катастроф, приобретавших

различный масштаб и относящихся к различным фазам социальной истории

(от палеолита до современности), позволил выявить закономерную

зависимость между тремя переменными: технологическим потенциалом,

качеством регуляторов поведения и внутренней устойчивостью общества.

Закон техно-гуманитарного баланса гласит, что чем выше мощь боевых и

производственных технологий, тем более совершенные средства

культурной регуляции необходимы для сохранения общества.

Гипотеза о том, что закон техно-гуманитарного баланса на протяжении

всей человеческой истории и предыстории служил механизмом

социокультурного отбора, проверяется через её нетривиальные следствия. В

частности, для этого использован такой кросс-культурный показатель, как

коэффициент кровопролитности (Bloodshed Ratio) – отношение среднего

числа намеренных убийств в единицу времени к численности населения.

Сравнительно-исторические расчеты, проведённые междисциплинарной

группой исследователей, подтвердили предсказание гипотезы: в

долгосрочной исторической ретроспективе, с ростом убойной силы оружия и

демографической плотности, коэффициент кровопролитности общества

нелинейно сокращался.

Человечество дожило до наших дней благодаря тому, что до сих пор

люди, становясь сильнее и проходя через горнило антропогенных катастроф,

умели возвышать гуманитарный интеллект до уровня требований,

предъявляемых инструментальным интеллектом. Разумеется, это

обстоятельство не даёт нам гарантий будущего. Но изучение культурных

механизмов устойчивости помогает вырабатывать конструктивные

глобальные прогнозы, сценарии и проекты.

Назаретян Акоп Погосович

Nazaretyan Akop Pogosovich

Ганжа А.Г. Природные закономерности в эволюции общества

Являясь звеном естественной эволюции жизни, человечество

подчиняется ее основным законам. В их основе лежит формирующее

действие механизм отбора, включающего аналоги наследственности,

мутаций и изменчивости. Как и у многих животных, это связано с более

оперативным, по ср. с генетическим, способом передачи части личного опыта

– через обучение, подражание и т.п. По этому пути и пошло, в основном,

развитие человека, практически исчерпавшего «биологический способ»

эволюции в процессе антропогенеза. На этой основе у каждой группы наших

первобытных предков, как и в популяции животных, постепенно

накапливались знания о местности ее проживания (климате, рельефе,

ресурсах) и постепенно вырабатывался адаптивный опыт взаимоотношений с

данной территорией. Это выражалось в системе стереотипных законов

поведения, языка, фольклора, искусства, навыков природопользования,

строительства, изготовления орудий, одежды и пр. — для каждой

конкретной группы своих, связанных с особенностями территории

проживания (первичные этнические признаки). Такие правила передаются в

процессе обучения от поколения к поколению («так надо», «так положено» и

т.д.) и закрепляются в сознании молодежи опытом повседневной

деятельности (традиции - аналог наследственности в биологических

системах). Традиции эти тем сильнее, чем дольше живет группа в данных

привычных условиях. Лишь редкие индивиды («еретики», «диссиденты» -

аналоги мутантов в животном мире) могут мыслить и действовать

нетрадиционно. Поэтому общество обычно всячески старается их

нейтрализовать, вплоть до уничтожения или изгнания.

Но окружающие условия не могли не меняться, например, под влиянием

роста населения, в первую очередь, - в тех местах, где люди оказывались

изолированными морями, высокими горами, пустынями и т. д. Здесь с ростом

численности населения (тем быстрее, чем меньше территория) увеличивалось

«демографическое давление». Это вызывало экологические кризисы:

разрушение биоценозов, недостаток питания, скученность, эпидемии и т.д..

Все это нарушает консолидацию общества: среди молодежи авторитет

традиций падает, старики же оправдывают невзгоды «гневом богов» за их

нарушение и т.п.. («конфликт поколений»).

С сокращением населения местный биоценоз и авторитет традиций

восстанавливаются. Далее следует новый рост населения, вплоть до

очередного кризиса и т.д. (циклы). К схожим последствиям приводят

миграции части группы (прежде всего молодежи), уводимой «еретиками»,

через преодоление природных преград, в поисках «свободных» территорий.

Здесь на «первичные» этнические признаки такой «дочерней» группы

накладывались «вторичные», связанные с адаптацией ее к новым условиям.

Со временем они и сами могли выделять подобные группы, уже с

«третичными» этническими признаками и т. д.

Еще одним выходом могло быть предложение «еретиками» таких

социальных, технических и пр. новаций (аналог изменчивости - новых

орудий труда, видов ресурсов, организации общества и т.д.), с помощью

которых увеличивалась «демографическая емкость» территории, а отсюда -

повышалась «харизма» «еретиков». Так общество переходило на новый этап

развития. Далее, с новым ростом населения, следовал новый кризис и

т.д.,:охота, скотоводство, земледелие и далее - известные общественно-

экономические формации).

С ростом территорий, заселенных людьми, увеличивалось число

контактов между этносами. В периоды кризисов, когда сила традиций

ослабевала, ускорялся их обмен опытом. Таким образом, многообразие

этносов и цивилизаций во многом связано с природными условиями в

местах их возникновения (и миграций), а также - с различными скоростями

их развития (что во многом характеризовалось размерами территорий),