Геллер М. История Российской империи. В 3 томах
Подождите немного. Документ загружается.
Моделью военных поселений была прусская казарма, но казарма, построенная напоказ, —
театральная декорация казармы. Историк русской армии замечает, что очковтирательство
существовало в русской армии (как и во всех других армиях) и раньше. Но с эпохи
военных поселений оно было возведено в систему «и наложило характерный и печальный
отпечаток на всю нашу военную жизнь до севастопольского периода»72. То есть до
поражения русской армии в Крымскую войну.
«Очковтирательство», господство мнимости продолжалось и после 1856 г. Интенсивность
«видимости» спадала после поражения, когда становилась очевидной реальность и
возрастала, — после побед, приобретая в отдельные эпохи чудовищные размеры.
Мнимость, видимость заполняли разрыв между утопической мечтой, становившейся
«мрачным бредом», и реальностью, иногда — в периоды высокой интенсивности —
заменяя реальность. Мнимость, декорация, прямая ложь создавали впечатление
преодоления времени,
--------------------------------------------------------------------------------
72 Там же. С. 27.
--------------------------------------------------------------------------------
[295/296]
позволяя верить в преображение действительности уже сегодня, так как для этого не
требовалось подлинных усилий для изменения реальности.
Идея военных поселений, как свидетельствуют исторические примеры, не была
«безумным бредом». При выполнении определенных условий вполне возможно сочетать
земледелие и военную подготовку. Великолепный пример имелся в России: казачьи
станины. Но казачьи поселения не обеспечивали того, что было нужно Александру, —
контроля над подданными, которых он хотел вести к счастью.
Создание военных поселений отражало стремление отца Священного союза восстановить
контроль над Россией, который казался ослабленным в результате наполеоновских войн и,
главное, в результате выхода русской армии за пределы отечества. Сопоставление с
жизнью в Западной Европе было не в пользу России.
Последние десять лет царствования Александра I русские историки назвали «реакционной
декадой», отмечая нарастание реакционных тенденций в политике императора. Но, как
всегда, Александр I действовал в двух направлениях сразу. Проявлением реакции были
военные поселения. Но в 1816, 1817, 1819 гг. были изданы распоряжения, освобождавшие
крестьян прибалтийских губерний. Кроме того, в 1818 г. русский император, принявший
титул польского царя, открыл в Варшаве Сейм. В России император был самодержцем, в
Польше — конституционным монархом.
В двух направлениях осуществлялась русская политика и в области культуры и
просвещения. Открываются учебные заведения, распространяются школы взаимного
обучения по методу Ланкастера и Беля. Расцвет русской литературы — это время назовут
ее «золотым веком» — был в немалой степени обязан бурной журнальной деятельности. С
1802 г. выходит «Вестник Европы», с 1813 — «Сын Отечества», с 1818 —
«Отечественные записки», с 1818— 1825 гг. — «Сибирский вестник». Николай Карамзин
печатает свою «Историю государства Российского»; публикуются русские летописи и
другие исторические источники. Однако с 1818 г. Михаил Магницкий начал «культурную
революцию», объявив борьбу «западным идеям», враждебным православию. Личность
Магницкого и некоторые из его идей заслуживают внимания, поскольку могут считаться
модельными: они встречались в русской истории раньше, будут встречаться и позже.
Михаил Магницкий, происходивший из небогатой дворянской семьи, развивался вместе с
александровской эпохой. Служил в гвардейском Преображенском полку, в посольствах в
Париже и Вене, был членом масонских лож. Близкий сотрудник Сперанского, он
пострадал в связи с падением этого либерального законодателя — был отправлен в ссылку
в 1812 г. Вскоре, однако, начал
[296/297]
снова делать карьеру (как и Сперанский). К атаке на систему русского просвещения
Михаил Магницкий приступил, занимая пост губернатора Симбирска.
Его «анонимные» и открытые письма, в которых он предлагает ввести в России
инквизицию, строжайшую цензуру печатных изданий, запретить масонскую деятельность,
обращают на него внимание министра просвещения князя Александра Голицина, одного
из доверенных советников императора. Михаилу Магницкому поручают провести
ревизию Казанского университета. Результаты обследования были для университета
катастрофическими. Явившись после шестидневного пребывания в Казани в Петербург,
Магницкий привез доклад, в котором настаивал не просто на закрытии Казанского
университета, но и на его уничтожении, включая разрушение здания. Александр I
поставил на докладе разумную резолюцию: «Зачем разрушать? Лучше исправить».
«Исправлять» был отправлен автор доклада, получивший инструкцию: сообщить
преподаванию в Казанском университете направление, согласное с началами Священного
союза. Из университетской программы была исключена геология как враждебная
библейской истории, соответствующие указания были даны и математикам, но особую
ярость Магницкого вызывала философия. Он считал ее
главным источником
«либерализма» и в одном из своих меморандумов предлагал совершенно изолировать
Россию от Европы, чтобы даже «слух об ужасных событиях, происходящих там, не дошел
до нее».
Последовательный противник Европы, несущей заразу, Михаил Магницкий спорил с
Карамзиным, который говорил о беде татарского ига, задержавшего развитие России.
Магницкий — один из самых
первых «евразийцев», — считал, что татары спасли Россию
от Европы и способствовали сохранению православной веры. Взгляды Магницкого,
поддержанные куратором санкт-петербургского университета Руничем, а главное
монахом-аскетом Фотием, который встречался с императором и произвел на него большое
впечатление, были одобрены Александром I. Получив в мае 1824 г. от Фотия записку о
мерах, необходимых для «искоренения духовной крамолы», Александр сместил с поста
министра народного просвещения и управляющего министерством духовных дел своего
старого друга Александра Голицина и назначил на этот пост адмирала Шишкова,
писателя, придерживавшегося консервативных взглядов.
Первая записка, представленная Фотием, называлась «План революции, обнародоваемой
тайно, или Тайна беззакония, делаемая тайным обществом в России и везде».
Дополнительная записка была озаглавлена «О действиях тайных обществ в России через
Библейское общество». Фотий имел в виду масонские ложи и отделения Библейского
общества. Но в России появились и другие тайные
[297/298]
общества. Их обилие, а также деятельность Михаила Магницкого и его
единомышленников, побудили Александра в 1823 г. потребовать от всех государственных
чиновников подписки о неучастии в тайных обществах. Имелись в виду прежде всего
масонские
ложи.
Слово «тайное» имело до 14 декабря 1825 г. совершенно невинный смысл. Оно означало
— секретное от непосвященных, но не от правительства. Василий Ключевский в курсе
истории, который он читал в университете в 80-е годы XIX в., заметил: «Тайные общества
составлялись тогда так же легко, как теперь акционерные общества»73. После
возвращения русской армии из
освободительного похода в Европу тайные общества
создаются прежде всего гвардейскими офицерами, составлявшими цвет русского
просвещенного общества. Александр Пушкин, говоря о своем старшем друге Петре
Чаадаеве, писал: «Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес. У нас он офицер
гусарский». Подполковник Павел Пестель, один из руководителей движения
«декабристов», отвечая после ареста на вопрос следователей «с какого времени и откуда
заимствовал первые вольнодумные и либеральные мысли?», ответил, что подтолкнули его
«к вольнодумным мыслям» рабство и бедность народа, недостатки российского
управления, освободительные революции в других странах. Пестель видел, следовательно,
необходимость изменения материального положения русского народа и системы
управления, признавая, что революции на Западе давали пример.
В 1821 г. Александр получает информацию о существовании тайного общества — Союза
благоденствия. Прочитав список наиболее активных членов, он бросил его в огонь,
заметив, что не может карать заговорщиков, ибо «в молодости разделял их взгляды».
Федор Тютчев, резко осуждая «декабристов», называя их жертвами «мысли
безрассудной», начинает стихотворение «14 декабря 1825» словами: «Вас развратило
Самовластье...»74. Сообщения о тайных обществах, об их планах и составе поступали к
Александру, не вызывая в нем желания предпринять какие-либо меры. В июне 1825 г.
унтер-офицер 3-го Украинского полка Шервуд, англичанин, поступивший на русскую
службу, донес Александру подробности о заговоре, составленном Павлом Пестелем,
возглавлявшем Южное общество, базой которого были офицеры Второй армии. Доносов
приходило все больше, но император ограничивался распоряжением: «продолжать
следствие».
--------------------------------------------------------------------------------
73 Ключевский В. Указ. соч. Т. 5. С. 206.
74 Тютчев Ф.И. Полн. собр. соч. Ленинград, 1957. С. 82.
--------------------------------------------------------------------------------
[298/299]
Александр I всю свою жизнь очень много ездил. В последние годы казалось, что большую
часть времени он проводит в дорожной коляске. Если прежде он предпочитал поездки на
Запад, в конце жизни он путешествует преимущественно по России. В 1823 г. Александр
выехал из Царского Села 16 августа, а вернулся через два с половиной месяца — 3 ноября.
За это время он посетил: Ижорский завод, Колпино, Шлиссельбург, Ладогу, Тихвин,
Мологу, Рыбинск, Ярославль, Переяславль, Москву, Серпухов, Тулу, Мценск, Орел,
Карачев, Брянск, Рославль, Чернигов, Старый Быхов, Бобруйск, Слоним, Кобрин, Брест-
Литовск, Ковель, Луцк, Дубно, Острог, Заславль, Проскуров, Каменец-Подольск,
Могилев, Хотин, Черновцы, Брацлав, Крапивну, Тульчин, Умань, Замостье, Брест, Сураж,
Великие Луки, Царское Село. На карте маршрут Александра выглядит огромным
кольцом, в котором кружится русский царь. Осенью 1824 г. Александр едет на восток
своей империи: Царское Село, Москва, Тамбов, Чембар, Пенза, Симбирск, Ставрополь,
Самара, Оренбург, Илецкая-Защита, Уфа, Златоуст, Миасс, Екатеринбург, Пермь, Вятка,
Царское Село.
Биографы отмечают, что в дороге императору приходилось преодолевать различные
трудности: поездки не были специально подготовлены, не всегда было достаточно еды,
нередко приходилось долго идти пешком. «Зато, — пишет автор психологического
портрета Александра, — он мог составить личное представление о том, как жила Россия».
И это, пишет историк, развеяло «у него последние остатки иллюзий относительно своих
усилий на пользу Отечества»75. 13 сентября 1825 г. царь приехал в Таганрог, через десять
дней приехала больная императрица. Они поселились в небольшом одноэтажном доме. В
начале ноября Александр простудился, 19 ноября он умер. Было ему 48 лет. Сильно не
любивший Александра Пушкин написал эпиграмму: «Всю жизнь провел в дороге, а умер
в Таганроге».
Смерть Александра I породила множество легенд. Император умер молодым, очень
далеко от столицы. Упорно стали ходить слухи о том, что император не умер, но, бросив
суету света, ушел нищим странником «в Россию». Легенда о загадочном старце Федоре
Кузьмиче, интересовавшая в числе многих других и Льва Толстого, начавшего писать
«Посмертные записки старца Федора Кузьмича», продолжает жить и в
конце XX в.
Некоторые историки считают, что вскрытие гробницы Александра I в Петропавловском
соборе в Петербурге могло бы дать окончательный ответ и развеять либо подтвердить
легенду. Четверть века Александр I правил российской
--------------------------------------------------------------------------------
75 Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 52.
--------------------------------------------------------------------------------
[299/300]
империей, раздираемый между романтическими мечтами и жестокой реальностью. За три
недели до смерти, в Севастополе, во время беседы с начальником Главного штаба И.
Дибичем, Александр заметил: «А все-таки, чтобы ни говорили обо мне, я жил и умру
республиканцем»76. Будущий фельдмаршал Дибич, в 1831 г. командовавший русскими
войсками, подавившими польское восстание, был противником либерализма и
республиканизма. Император счел, тем не менее, необходимым поделиться с ним своими
странными для самодержавного государя чувствами.
Александр Кизеветтер, автор истории России, написанной для «Энциклопедического
словаря» в конце XIX в., неизменно отмечал расширение пределов империи после смерти
каждого государя. Счет он вел в квадратных милях. В царствование Александра I
пространство России увеличилось на 34077 кв. миль77. Один из сенаторов, получив
известие о смерти Александра, сделал в своем дневнике запись, которая подводила итоги
четверти века: «Проследим все события этого царствования, что мы видим? Полное
расстройство внутреннего управления, утрата Россией ее влияния в сфере международных
отношений... Исаакиевская церковь в ее теперешнем разрушенном состоянии78
представляет точное подобие правительства: ее разрушили, намереваясь на старом
основании воздвигнуть новый храм из массы нового материала... Это потребовало
огромных затрат, но постройку пришлось приостановить, когда почувствовали, как
опасно воздвигать здание, не имея строго выработанного плана. Точно так же идут и
государственные дела, все делается в виде опыта, на пробу, все блуждают впотьмах»79.
Сравнение управления Россией со строительством здания на старом месте из нового
материала без плана может быть использовано для описания дел до Александровской
эпохи и значительно позднее. Но выражение «блуждать впотьмах» особенно точно
отражало положение в России после смерти Александра I. Возникли осложнения с
престолонаследием. Умерший император, не имея наследника, завещал Россию своему
младшему брату Николаю, отстранив — по его просьбе — среднего брата Константина.
Но завещание было секретным.
--------------------------------------------------------------------------------
76 Сахаров А. Н. Указ. соч. С. 75.
77 Энциклопедический словарь. Т. 55. С. 483.
78 В это время началось строительство Исаакиевского собора на месте прежде
разрушенной Исаакиевской церкви.
79 Цит. по: Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 79.
Том 3
Глава 10
НИКОЛАЙ I: АБСОЛЮТНЫЙ МОНАРХ
Деспотизм существует в России, это суть моего правления, но он соответствует
национальному духу.
(Николай I в разговоре с де'Кюстином. 1839)1
Традиционные для России XVIII в. хлопоты с замещением трона на этот раз были
вызваны категорическим отказом наследника Константина принять корону. Он говорил об
этом старшему брату неоднократно: цесаревич не хотел покидать Польшу, где чувствовал
себя хорошо и где влюбился, намереваясь взять в жены графиню Иоанну Грудзинскую,
что лишало его возможное потомство прав на русский престол. Константин боялся
Петербурга, хорошо помня судьбу своего отца. 14 января 1822 г. Константин вручил
Александру официальный отказ от престола. В 1823 г. Александр поручил московскому
митрополиту Филарету составить манифест, в котором Николай объявлялся наследником.
Манифест, после одобрения царем текста, был в глубокой тайне положен в хранилище
московского Успенского собора, а копии отосланы в Государственный совет, Синод и
Сенат с указанием хранить «до востребования моего», как собственноручно написал на
конверте оригинала Александр. В случае смерти императора следовало вскрыть конверты
«прежде всего другого действия». О завещании Александра знали только три человека:
Филарет, князь Александр Голицин и граф Аракчеев.
Историки по-разному объясняют поведение Александра. Одни считают, что царь хотел
сам отречься от престола и ждал этого момента, чтобы огласить свое завещание. Другие
полагают, что
--------------------------------------------------------------------------------
1 В первой публикации «Записок о России» де'Кюстина на русском языке в 1910 г.
«деспотизм» переведен как «абсолютизм».
--------------------------------------------------------------------------------
[3/4]
обнародование манифеста означало бы признание Александром краха всех его надежд и
планов. Наконец, есть предположение, что император не хотел преждевременно называть
своим наследником полного сил, честолюбивого, жестокого младшего брата, опасаясь, что
может начаться борьба за власть.
Внезапная смерть Александра I в Таганроге оставила власть в стране в руках Николая, ибо
Константин,
которого все считали наследником, был в Варшаве. Когда стало известно
решение Александра, Николай на формальном основании берет в свои руки бразды
правления. Но — опять же по традиции XVIII в. — в династическую игру вступает
гвардия. Военный губернатор Петербурга граф Михаил Милорадович и группа высших
гвардейских офицеров настаивали на том, что законным наследником является
Константин. Милорадович заявил, что «законы империи не дозволяют располагать
престолом по завещанию»2. Николай — под давлением — присягнул Константину,
который присягнул Николаю и привел к присяге всю Польшу. Решительный отказ
Константина принять трон не оставлял другого выхода: 13 декабря Николай принял
решение объявить себя императором. Переговоры между братьями и высшими
сановниками государства были в тайне.
Смерть Александра I и осложнения с наследником показались заговорщикам самым
подходящим моментом для выступления.
14 декабря 1825
Не рассказывайте снов. К власти могут придти фрейдисты.
Станислав Ежи Лец
В истории каждой страны есть несколько дат, известных всем. В русской истории в числе
этих дат 14 декабря 1825 г. В этот день заговорщики—члены Северного общества вывели
на Сенатскую площадь несколько гвардейских частей, которые пошли за ними,
убежденные, что идут защищать императора Константина, которому они уже успели
присягнуть.
--------------------------------------------------------------------------------
2 Цит. по: Мироненко С.В. Страницы тайной истории самодержавия М., 1990. С. 89.
--------------------------------------------------------------------------------
[4/5]
Выступление не было подготовлено. Дата восстания была продиктована известием о
неожиданной смерти императора Александра и сведениями о том, что заговор раскрыт,
все имена известны правительству. «Диктатор» восстания, избранный Северным
обществом, гвардейский полковник князь Сергей Трубецкой на площадь не явился. Около
пяти часов стояли выстроенные в каре на Сенатской площади солдаты, ожидая какого-
нибудь решения со стороны командовавших ими офицеров-заговорщиков, которые тоже
не знали, что делать. Было холодно, температура упала до минус 8. Стало смеркаться,
когда Николай послал за артиллерией. Особенностью гвардейских заговоров XVIII в.
было отсутствие сопротивления со стороны свергаемых государей: ни Анна
Леопольдовна, ни Петр III, ни Павел I не защищались, захваченные врасплох, они теряли
власть и, как правило, жизнь.
Николай I решил не сдаваться. Убежденный в своем праве на престол, он проявил в
трудных условиях замешательства, вызванного двойной присягой, решительность,
энергию. Не переставая делать попытки переговоров с мятежниками, он собирал силы.
Иное поведение императора могло бы дать победу «декабристам», несмотря на их
неподвижность.
После нескольких залпов картечи в неподвижное каре восставших солдаты разбежались,
теряя убитых и раненых. Мятеж был подавлен. 29 декабря 1825 г. на юге восстал
Черниговский полк. Командование принял на себя член Южного общества Сергей
Муравьев-Апостол. 3 января 1826 г. черниговцы были разбиты. По всей стране начались
аресты. Николай I, внимательно контролировавший следствие, считал, что в заговоре
было замешано около 6 тыс. человек3. Из большого числа арестованных выбрали
«главарей» — 121 человек. Их судили, пятеро были приговорены к смертной казни через
повешение, остальные — осуждены на разные сроки каторжных работ в Сибири.
Повешены были вожди южного союза — Павел Пестель, Михаил Бестужев-Рюмин,
Сергей Муравьев-Апостол, руководитель Северного союза Кондратий Рылеев и Петр
Каховский, смертельно ранивший на площади графа Милорадовича.
Казнь вождей восстания поразила русское общество, в значительной мере способствуя
рождению легенды. Елизавета отменила смертную казнь в России. В то же время в стране
продолжало действовать — никем не отмененное и ничем не замененное — Уложение
царя Алексея, изданное в 1649 г. и предусматривавшее
--------------------------------------------------------------------------------
3 Иванов-Разумник. История русской общественной мысли: Индивидуальность и
мещанство в русской литературе и жизни в XIX в. СПб., 1991. Т. 1. С. 104.
--------------------------------------------------------------------------------
[5/6]
смертную казнь за 63 вида преступлений. Не был отменен и Устав Петра I: смерть за 112
видов преступлений. За 75 лет, предшествовавших 14 декабря 1825 г., были казнены по
суду только Мирович и пугачевцы. Но тысячи людей были забиты насмерть кнутом,
шпицрутенами, казнены без суда. В июле 1831 г. взбунтовались военные поселенцы в
Старой Руссе. Сквозь строй были прогнаны 2500 человек, 150 — умерли от шпицрутенов.
Никакого волнения в обществе это не вызвало.
Казнь декабристов потрясла общество, ибо это была казнь «своих»: блестящих
гвардейских офицеров, представителей знатнейших дворянских родов, героев
наполеоновских войн. Заговорщики были молоды (средний возраст осужденных составлял
27,4 года) и образованны: часть арестованных давала показания по-французски.
Мученическая смерть пяти вождей движения, жестокие наказания других участников —
каторга, поселение, крепость, отправка на Кавказ простыми солдатами под чеченские
пули — превратили декабристов в святых русского революционного движения, в предтеч
освободительного движения, в первых сознательных борцов с самодержавием.
После расправы с мятежниками их имена были запрещены в России, ни о самом
движении, ни об их участниках ни говорить, ни писать было нельзя: цензура внимательно
следила за соблюдением запрета. Первым, кто начал открыто говорить о декабристах,
«фаланге героев», восставших за свободу, был Александр Герцен, живший за границей.
Обложку «Полярной звезды», которую он начал выпускать в Лондоне в своей «Вольной
русской типографии», украшали профили казненных декабристов. Важную роль в
распространении легенды о декабристах играли польские эмигранты, бежавшие из
Польши после разгрома восстания 1831 г. и нашедшие за рубежом сочувствовавших им
русских — Александра Герцена, Михаила Бакунина, называвших себя последователями
идей декабристов. Таким образом, для польских эмигрантов-демократов, декабристы
стали примером русских демократов, братьев в борьбе «за нашу и вашу свободу».
Польские демократы не перестанут искать в России единомышленников и союзников.
Создавая генеалогию своей революции, Ленин включил в нее декабристов. Схема
получилась простой и ясной: «декабристы разбудили Герцена», Герцен разбудил
народовольцев, а затем нужно было просыпаться Ленину.
Восстание кончилось неудачей. Неизвестно, что сделали бы заговорщики, захватив
власть. Потомству остались только их сны, изложенные в набросках программ, в
разговорах, зафиксированных мемуаристами,
[6/7]
в подробных показаниях следственной комиссии.
Первое общество будущих декабристов было создано в 1816 г., носило длинное название
«Общество истинных и верных сынов отечества», но было известно как «Союз спасения».
Его виднейшие члены — гвардейские офицеры Никита Муравьев и Павел Пестель.
Разногласия между организаторами привели к распаду Союза спасения, на развалинах
которого образовался в январе 1818 г. Союз благоденствия. «Первоначальное намерение
общества, — как говорил о целях Союза спасения Павел Пестель, — было освобождение
крестьян». Затем, однако, проблема коренной социальной реформы уступает место
политической проблеме. «Настоящая цель первого общества, — как отвечал следователям
Пестель, — была введение монархического конституционного правления»4. В рамках
Союза благоденствия цель сужается — в Уставе нет речи об освобождении крестьян,
выражается «надежда на доброжелательство правительства». Умеренность взглядов
Союза благоденствия привлекает в него молодых офицеров, но вызывает возражения ряда
участников, возглавляемых Пестелем, который с начала 1820 г. ставит вопрос о
превращении России в республику. В 1821 г. Союз благоденствия на съезде в Москве
решает прекратить свое существование. На месте упраздненного союза возникают два
общества — Южное, во главе с Павлом Пестелем, и Северное, во главе с Никитой
Муравьевым и Николаем Тургеневым.
Все декабристы были согласны с необходимостью реформ в России. Все были согласны с
тем, что «лестницу метут сверху», что необходимые реформы (или даже революция, по
мнению некоторых) могут быть произведены только сверху — путем военного заговора.
Незадолго до восстания Пестель решительно утверждал: «Массы — ничто, они будут тем,
чего захотят личности, которые являются всем».
При полном сходстве взглядов относительно ответа на вопрос: как делать? шли острые
споры относительно ответа на вопрос: что делать? Споры об изменениях, в которых
нуждалась Россия, можно свести к трем основным взглядам. Идеологом Северного
общества был Никита Муравьев (1796—1843), написавший проект конституции,
одобренный большинством «северян». Проект Никиты Муравьева предусматривал
превращение России в конституционную монархию. Чрезвычайно высокий
избирательный ценз (недвижимое имущество ценой в 30 тыс. рублей или капитал в 60
тыс. рублей) резко ограничивал число выборщиков в верхнюю
--------------------------------------------------------------------------------
4 Цит. по: Иванов-Разумник. Указ. соч. С. 100.
--------------------------------------------------------------------------------
[7/8]
палату парламента — Верховную Думу. Конституция провозглашала, что «крепостное
состояние и рабство отменяются». Земля оставалась за помещиками, крестьяне получали
небольшой (2 десятины) надел.
Вторую группу взглядов представлял Николай Тургенев (1789— 1871). Вскоре после
образования Северного общества он эмигрировал и не принимал участия в восстании, но
заочно был осужден на вечную каторгу — после смертной казни это было самым тяжким
наказанием.
Очень влиятельный в декабристских кругах, Николай Тургенев в отличие от Никиты
Муравьева считал главным первым делом освобождение крестьян. Следует, говорил он,
начать с установления гражданской свободы, прежде чем мечтать о свободе
политической. «Не позволительно мечтать о политической свободе там, — писал Николай
Тургенев, — где миллионы несчастных не знают даже простой человеческой свободы».
Ставя во главу угла освобождение крестьян, Николай Тургенев резко возражал против
проектов Никиты Муравьева, расширявших права дворянства. Поскольку абсолютизм
монарха виделся ему фактором, сдерживающим дворянско-землевладельческие
вожделения, и поскольку рабство могло пасть, как выразился Пушкин, «по манию царя»,
он считал республиканские мечтания преждевременными.
Своеобразным синтезом взглядов Никиты Муравьева и Николая Тургенева можно считать
программу Павла Пестеля (1793— 1826). Сын сибирского генерал-губернатора, который
даже среди генерал-губернаторов считался взяточником, сделавший блестящую военную
карьеру (в 1821 г. — полковник), выделявшийся среди современников умом, знаниями и
сильным характером, Павел Пестель был виднейшим деятелем всех тайных обществ,
начиная с Союза спасения. Его программа, изложенная в незавершенной «Русской
правде», своде законов будущей российской республики, была наиболее разработанным и
наиболее радикальным документом декабристского движения.
Павел Пестель предложил новый путь развития России. Первым заметил это Михаил
Бакунин. После смерти Николая I и вступления на престол Александра II, начавшего
программу реформ, Михаил Бакунин, живший в эмиграции, написал брошюру «Народное
дело: Романов, Пугачев или Пестель». Старый революционер, поверивший в возможность
«революции сверху», в трансформацию страны «по манию царя», призывал Александра II
созвать Земский всенародный собор и на нем решить все земские дела, получить
благословение народа на необходимые реформы. Есть три возможных пути для народа (и
для борцов за
[8/9]
народ — революционеров): Романов, Пугачев или, если появится новый Пестель, то он.
«Скажем правду, — писал в 1862 г. Михаил Бакунин, — мы охотнее всего пошли бы за
Романовым, если бы Романов мог и хотел превратиться из петербургского императора в
царя земского». Весь вопрос, однако, «хочет ли он быть русским земским царем
Романовым, или Голштейн-Готорпским императором Петербургским?» В первом случае,
он один, ибо «народ русский его еще признает», может совершить и окончить великую
мирную революцию, не пролив ни одной капли русской или славянской крови». Но если
царь изменит России, Россия будет повергнута в кровавые бедствия. Михаил Бакунин