Фролов Б.П. Военные противники России. Кн.1

Подождите немного. Документ загружается.

481

Ожеро Пьер Франсуа Шарль

собностями и необходимым опытом. Нередко там ока-

зывались откровенные демагоги с хорошо подвешенным

языком, трусы, популисты и беспринципные карьеристы,

для которых занимаемая должность была лишь очеред-

ной ступенькой к дальнейшему продвижению.

Батальон, в котором служил Ожеро, направляется на

Пиренейский фронт и включается в состав Восточно-

Пиренейской армии, сражавшейся против испанцев. На-

ступает грозный 93-й год — год славных побед молодой

революционной армии, пора стремительного роста для

многих полководцев Революции, а также будущих мар-

шалов Империи, в том числе и самого Наполеона Бона-

парта. Наводивший до этого на окружающих ужас своей

беспардонной грубостью и напористостью Ожеро тем не

менее отличился в первых же боях с врагом, проявив себя

храбрым и мужественным воином. Хотя он и соображал

туго, но его постоянная готовность браться за любое, на

первый взгляд даже самое безнадежное дело, импониро-

вала начальству. И, как ни странно, подобный авантю-

ризм часто приносил ему успех. Вместе с тем рос и авто-

ритет Ожеро как заслуженного боевого офицера.

Весной 1793 года в Вандее вспыхнуло крупное анти-

правительственное восстание. Там образовался новый

фронт вооруженной борьбы Французской республики

против объединенных сил внешней и внутренней контр-

революции. На вновь образовавшийся фронт направля-

ются войска из всех армий Республики. Среди откоман-

дированных в Вандею из Восточно-Пиренейской армии

оказался и Ожеро. Там он, сражаясь в рядах 11-го гусар-

ского полка, отличился в ряде боев с мятежниками, был

произведен в капитаны и назначен командиром эскадро-

482

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

на (июнь 1793 года). Отозванный затем обратно в Восточ-

но-Пиренейскую армию Ожеро продолжает доблестно сра-

жаться под знаменами Республики. В сентябре 1793 года за

боевые отличия он получает чин батальонного команди-

ра и назначается на соответствующую должность, а уже

через 2 недели становится бригадным командиром и воз-

главляет полубригаду. В конце того же 1793 года за ус-

пешные действия на Пиренейском фронте Ожеро сразу,

минуя чин бригадного генерала, производится в дивизи-

онные генералы (23 декабря 1793 года) и возглавляет одну

из дивизий Восточно-Пиренейской армии. Взлет для быв-

шего дезертира многих армий поистине феноменальный!

Пройти за каких-то полгода путь от безвестного, не име-

ющего никакого военного образования, лейтенанта, ка-

ких во французской армии того времени были многие

тысячи, до дивизионного генерала (высшее воинское зва-

ние в армии Французской республики) даже в ту бурную

эпоху являлось событием исключительным. Было в ту

пору Ожеро 36 лет. О таком стремительном продвиже-

нии по службе не мог тогда даже и мечтать получивший

образование в лучших военно-учебных заведениях Фран-

ции кадровый офицер бывшей королевской армии и бу-

дущий великий полководец Наполеон Бонапарт, который

вскоре станет начальником Ожеро. А в те последние дни

уходящего в историю 93-го года Бонапарт, только что

отличившийся при взятии республиканскими войсками

Тулона, был произведен в бригадные генералы

Наполеон Бонапарт получил звание бригадного генерала 22 де-

кабря 1793 года. Оно было присвоено ему властью комиссаров

Конвента при Тулонской армии О. Робеспьера (младший брат вож-

483

Ожеро Пьер Франсуа Шарль

В 1795 году возглавляемая Ожеро дивизия отличилась

в сражениях при Росасе и Флувиа. В одном из боев (6 мая

1795 года при Сан-Лоренсо) генерал Ожеро был тяжело

ранен, получив сразу несколько пулевых ранений, и на-

долго выбыл из строя. После выхода Испании из войны и

заключения с ней мирного договора (22 июля 1795 года)

дивизия Ожеро вошла в состав Итальянской армии. Сам

Ожеро вернулся к своей дивизии только спустя несколь-

ко месяцев. Весной 1796 года Итальянскую армию воз-

главил новый командующий — генерал Наполеон Бона-

парт, присланный из Парижа. В составе Итальянской

армии были тогда 4 дивизии, которыми командова-

ли 4 генерала, равные по воинскому званию Бонапарту, —

А. Массена, П. Ожеро, А. Лагарп и Ж. Серюрье. Все

они имели чин дивизионного генерала, были значитель-

но старше по возрасту своего командующего и, безус-

ловно, превосходили его в боевом опыте. Поэтому на-

значение Директорией на должность командующего

армией «мальчишки», каковым они считали Бонапарта,

вызвало у них не только скептицизм, но и плохо скры-

ваемое раздражение.

Разочарование высшего командного состава Итальян-

ской армии выбором Директории объяснялось тем, что

до этого в армии упорно муссировались слухи о предсто-

ящем назначении на должность командующего генерала

Массены, уже прославившегося своими победами на Ита-

льянском фронте и хорошо известного в Итальянской

дя якобинцев М. Робеспьера) и Саличетти. В феврале 1794 года их

решение было утверждено правительством Французской респуб-

лики.

484

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

армии, которого там считали «своим» человеком, знако-

мым с местными нравами и порядками. Правда, многие

генералы этой армии помнили и Бонапарта, занимавше-

го 2 года тому назад в течение нескольких месяцев дол-

жность начальника артиллерии Итальянской армии, но

ничем особенно тогда себя не проявившего. И вот теперь

он стал их командующим.

Хорошо известна первая встреча Бонапарта со своими

новыми подчиненными. Прибыв в штаб-квартиру Италь-

янской армии, он первым делом вызвал к себе команди-

ров дивизий. Те явились все одновременно, черные от аль-

пийского загара, покрытые пылью горных дорог, рослые,

широкоплечие, один другого выше, и сразу же заполни-

ли собой небольшой кабинет с находившимся в нем ма-

леньким, невзрачным на вид человеком — новым коман-

дующим. Они вошли, шумно распахнув двери и не сни-

мая шляп, украшенных трехцветными генеральскими

плюмажами. Бонапарт был тоже в шляпе. Он встретил

генералов вежливо, но сухо, сугубо официально. Когда

они представились, предложил им сесть. После того, как

все расселись и началась беседа, Бонапарт снял свою

шляпу, и генералы последовали его примеру. Спустя не-

которое время командующий надел свою шляпу, но при

этом так взглянул на собеседников, что ни один из них не

посмел даже протянуть руку к своей шляпе. Генералы так

и остались сидеть перед Бонапартом с непокрытыми го-

ловами до окончания аудиенции. Уже когда они покину-

ли кабинет командующего и начали расходиться, Массе-

на озадаченно пробормотал: «Ну и нагнал же на меня

страху этот малый». Так новый командующий достойно

выдержал «экзамен», устроенный ему генералами. В то

485

Ожеро Пьер Франсуа Шарль

же время эта первая встреча со своими дивизионными

командирами произвела большое впечатление и на Бона-

парта, поскольку она наглядно продемонстрировала ту

глухую оппозицию, в которой находились по отношению

к нему его ближайшие помощники, каждый из которых

был, и Бонапарт в этом имел возможность лично убедить-

ся, далеко незаурядной личностью. Поэтому важнейшей

из задач, вставших перед ним сразу же после вступления

в должность командующего армией, стала задача быст-

рейшего разрушения этой оппозиции. Бонапарт отлично

понимал, что решить ее и завоевать доверие подчинен-

ных он сможет лишь практическими делами. Главным же

мерилом этих дел должны были стать только будущие

победы.

Замысел фрондеров, намеривавшихся устроить свое-

му новому командующему крупный скандал, морально

сломить его и уже предвкушавших неминуемый конфуз

«заезжего выскочки», полностью провалился, хотя перед

встречей с Бонапартом никогда не лезший за словом в

карман Ожеро хвастливо обещал своим товарищам: «Вы

увидите, как я буду разговаривать с этим мальчишкой!»

Не получилось... После первого знакомства со своим на-

чальником дивизионные командиры поняли, что не так-

то прост этот «мальчишка», и поспешили занять более

лояльную позицию по отношению к нему. Но не все из

них сдались так быстро. Дольше всех упорствовал Оже-

ро. В этой связи Бонапарту пришлось принять по отно-

шению к нему дополнительные меры. Вскоре во время

одной из встреч с Ожеро он, видимо, задетый за живое

бестактностью этого генерала, резко одернул его. «Гене-

рал, вы выше меня ростом как раз на одну голову, но если

486

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

вы будете грубить мне, то я немедленно устраню это раз-

личие», — ледяным тоном произнес командующий. Оне-

мевший от изумления обитатель парижских трущоб по-

терял дар речи. Молва об этом инциденте, произошед-

шем при свидетелях, быстро облетела всю армию.

Генералы как-то сразу зауважали своего нового началь-

ника...

Ожеро являлся активным участником знаменитого

Итальянского похода Бонапарта 1796–1797 годов. Воз-

главляемая им дивизия геройски сражалась при Монте-

нотте, Миллезимо, Лоди, Кастильоне, Арколе и Ла Фа-

ворите, взяла Болонью. Особенно Ожеро отличился в бою

при Миллезимо (13 апреля 1796 года), в самом начале

Итальянского похода, а затем — в сражениях при Касти-

льоне (5 августа 1796 года) и Арколе (15–17 ноября 1796 го-

да). При Кастильоне, проявив высокое мужество, он стре-

мительным ударом прорвал центр австрийской позиции

и спас положение, которое даже Бонапарт считал уже без-

надежным. Выдающуюся отвагу Ожеро проявил и при

Арколе. Когда поражаемые шквальным огнем австрийс-

кой артиллерии французы дрогнули и начали отступать,

он выхватил знамя из рук знаменосца и, бросившись через

осыпаемый картечью мост вперед, увлек за собой солдат в

последнюю и решительную атаку. Уже торжествовавший

победу враг был опрокинут этим стремительным ударом

и поспешно отступил. В награду за этот геройский подвиг

Бонапарт послал генерала Ожеро с трофейными знамена-

ми в Париж (февраль 1797 года). Он имел также поруче-

ние своего командующего доложить правительству Рес-

публики о последних победах, одержанных Итальянской

армией. Директория встретила Ожеро с большим почетом

487

Ожеро Пьер Франсуа Шарль

и подарила ему то самое знамя, с которым он шел в атаку

на Аркольский мост. Выполнив свою почетную миссию,

Ожеро вернулся в Италию.

Итальянская кампания 1796–1797 годов явилась звезд-

ным часом в боевой карьере Ожеро. В ходе ее, командуя

дивизией, он проявил выдающийся военный талант и стя-

жал громкую боевую славу как один из ближайших спод-

вижников лучшего полководца Республики Наполеона

Бонапарта. Апогеем боевого мастерства Ожеро явилось

сражение при Кастильоне, где он проявил себя во всем

блеске. Наполеон не забыл этого героического подвига

и спустя много лет увековечил его в названии герцогско-

го титула Ожеро. Однако победа при Кастильоне стала

для ее героя, как говорится, «первым и последним поце-

луем славы». Несмотря на то, что боевая карьера Ожеро

продолжалась еще около двух десятков лет, после Кас-

тильоне ему так и не удалось больше блеснуть крупным

военным талантом (отдельные случаи личного героизма,

вроде Арколе, не в счет).

Летом 1797 года положение в Париже сделалось уг-

рожающим, власть Директории заколебалась. Выборы в

парламент, проведенные в мае 1797 года, дали большин-

ство голосов в обеих палатах французского парламента

(Совет пятисот и Совет старейшин) роялистам и поддер-

живающим их слоям населения (так называемая «партия

Клиши»). А избрание генерала Ш. Пишегрю председате-

лем Совета пятисот (нижняя палата французского парла-

мента) и Ф. Барбэ-Марбуа — председателем Совета ста-

рейшин (верхняя палата) явилось открытым вызовом Ди-

ректории, так как тот и другой были ее непримиримыми

врагами.

488

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

Правое большинство в обеих палатах парламента сра-

зу нанесло удар в наиболее уязвимое место правитель-

ства. Оно потребовало, чтобы исполнительная власть от-

читалась перед народными представителями о сделанных

ею расходах. Парламентариев больше всего интересова-

ло — куда ушли миллионы золотом, поступившие из

Италии (от генерала Бонапарта), и почему государствен-

ная казна пуста. То были вопросы, на которые Директо-

рия даже при всей ее дьявольской изворотливости не мог-

ла дать вразумительного ответа. Законодатели не скры-

вали своего намерения заменить исполнительную власть

в стране.

Продажное, погрязшее в коррупции, прогнившее на-

сквозь и ненавидимое всеми правительство Директории

теряло одну позицию за другой. Выборы в парламент

наглядно это продемонстрировали. В распоряжении Ди-

ректории оставалась только армия, поддержкой которой

еще можно было заручиться, лицемерно апеллируя к ло-

зунгу «Республика в опасности!» Директора, возглавляе-

мые бывшим графом П. Баррасом, хорошо понимали, что

штыки сильнее любых конституционных законов, они

могут все. Важно лишь одно: чтобы эти самые штыки не

повернулись против самих правителей. А в этом твердой

уверенности не было.

Баррас долго колебался, к кому обратиться за помо-

щью — к Гошу, Моро или Бонапарту? Это были три наи-

более известных полководца Республики, авторитет и по-

пулярность которых в армии были очень высоки. Не было

никаких сомнений, что армия пойдет за ними. Более дру-

гих Баррас опасался Бонапарта, несмотря на то, что пол-

тора года назад сам невольно способствовал его возвыше-

489

Ожеро Пьер Франсуа Шарль

нию, сыграв решающую роль в его назначении на пост ко-

мандующего Итальянской армии. Но с Гошем и Моро у

него ничего не получилось. Эти военачальники отказались

играть роль орудия в руках продажного политикана, за-

мышлявшего государственный переворот. Оставался Бо-

напарт. Баррас был вынужден обратиться за помощью к

нему. В Италию было направлено письмо, в котором Бар-

рас писал, что он и его коллеги «были бы счастливы снова

увидеть в своей среде генерала, так прекрасно действовав-

шего 13 вандемьера». Намек был более чем прозрачен.

Бонапарт все понял и в свою очередь направил в адрес

Директории послание, в котором, в частности, открытым

текстом говорилось: «Если вы боитесь роялистов, обрати-

тесь к Итальянской армии, она в два счета разделается с

шуанами, роялистами и англичанами». После такого ге-

неральского ответа все встало на свои места. Сговор Бо-

напарта с Директорией был согласован. Все намеки и не-

домолвки были отброшены. Бонапарт согласился оказать

Директории военную помощь и обратился с воззванием к

своей армии, в котором призвал ее защитить Республику

от роялистской угрозы. Верные республиканским прин-

ципам генералы Итальянской армии также обратились к

своим солдатам с соответствующими воззваниями. Одним

из самых решительных и кровожадных было воззвание

Ожеро. В своей прокламации он заявлял: «Трепещите,

роялисты! До Парижа для нас остался лишь один шаг!

Ваши беззакония уже оценены по достоинству и распла-

та за них — на конце наших штыков!» Однако сам Бона-

парт от личного участия в государственном перевороте

уклонился. Он менее всего желал компрометировать свою

славу полководца полицейской акцией в духе вандемьера,

490

МАРШАЛЫ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ

хорошо понимая ее сомнительный, антиконституционный

характер. Для этой грязной работы, считал он, найдутся

другие. По его приказу в Париж во главе сильного отряда

солдат отправился генерал Ожеро. По мнению Бонапар-

та, этот человек более всего подходил для такой роли. От-

носительно своего выбора он писал Директории: «Этот

генерал решителен и мало способен к рассуждению, что

делает из него прекрасное исполнительное орудие». Ос-

лабляя свою армию на несколько тысяч человек, Наполе-

он Бонапарт ничем не рисковал, так как в результате зак-

люченного 18 апреля 1797 года Леобенского перемирия с

австрийцами боевые действия прекратились и велись пе-

реговоры о мире.

Ожеро прибыл в Париж, когда положение Директо-

рии было уже критическим. В ее составе произошел рас-

кол. Из 5 директоров двое (Бартелеми и Карно) находи-

лись в оппозиции. Всем заправляло большинство — трое

других директоров (Баррас, Ребель и Ларевельер-Лепо),

образовавшие своего рода «триумвират». По Парижу

ходили слухи об угрозе, якобы высказанной генералом

Пишегрю в разговоре с одним из членов Директории:

«Вам Люксембургский дворец — это не Бастилия; я сяду

на лошадь, и через четверть часа все будет кончено».

Прибывший в Париж Ожеро был сразу же принят Дирек-

торией. На встрече с ее членами он без каких-либо оби-

няков хладнокровно заявил: «Я прибыл, чтобы убить ро-

ялистов». «Какой отъявленный разбойник», — только и

смог произнести Л. Карно, пораженный таким откровен-

ным цинизмом генерала.

Но Бонапарт не только помог Директории военной

силой в лице свирепого Ожеро и его солдат, он воору-