Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь
Подождите немного. Документ загружается.
кокосового ореха и вновь водой. А всю воду, которой он коснулся, даяки
сохраняли для того, чтобы использовать в своих хозяйствах в уверенности, что
это принесет впоследствии обильную жатву. Отдаленные племена, которые
Брук не мог посетить, посылали ему небольшие куски белой материи и
немного золота или серебра. Посл.е того как он напитывал их своей
«оплодотворяющей благодатью», туземцы зарывали их в полях и ожидали
хорошего урожая. На замечание одного европейца, что у племени самбан
плохой урожай риса, вождь тут же ответил: «Иначе и быть не может, ведь нас
ни разу не посетил раджа Брук». Он просил уговорить раджу Брука посетить его
племя и вернуть плодородие его земле.
Веру в то, что властители обладают магическими или сверхъестественными
способностями, с помощью которых они могут оплодотворять землю и
одаривать своих подданных иными благодеяниями, разделяли предки
арийских народов, расселившихся от Индии до Ирландии. Это верование в
нашей собственной стране оставило заметный след. Законы Ману древний
свод индусских законов – следующим образом повествуют о последствиях
правления доброго царя: «В стране, властитель которой избегает захватывать
имущество грешников, люди рождаются в надлежащее время и проживают
долгую жизнь. И урожаи землепашцев восходят на славу, и дети не умирают, и
ни один отпрыск не рождается уродом». В гомеровской Греции о вождях и
царях говорили как о священных или божественных. Жилища их были
божественными, а колесницы – священными. Считалось, что правление
хорошего царя заставляет чернозем приносить обильные урожаи пшеницы и
ячменя, деревья – сгибаться под тяжестью плодов, стада умножаться, а море –
изобиловать рыбой. Когда в средние века король Дании Вальдемар I совершал
путешествие по Германии, матери приносили ему своих детей, а землепашцы –
семена, чтобы он к ним прикоснулся; считалось, что от королевского
прикосновения дети будут лучше расти. По тем же причинам земледельцы
просили короля бросать семена в землю. У древних ирландцев бытовало
верование, что, если король соблюдает обычаи предков, погода будет мягкой,
урожай – обильным, скот – плодовитым, воды – изобиловать рыбой, а
фруктовые деревья – сгибаться под тяжестью плодов. Среди благотворных
последствий правления справедливого короля канон, приписываемый святому
Патрику, перечисляет «хорошую погоду, спокойное море, обильные урожаи и
отягощенные плодами деревья». Напротив, голод, бесплодие, порча плодов и
неурожай рассматривались как неопровержимые доказательства того, что
правящий монарх плох.
Последним пережитком этих суеверий, возможно, была вера в то, что
английские короли обладают способностью прикосновением руки исцелять от
золотухи. Эта болезнь была поэтому известна под названием «королевской».
Чудесным даром излечения часто пользовалась королева Елизавета
(1558-1603). В Иванов день 1633 года король Карл I (1625-1649) одним махом
излечил сотни пациентов в королевской часовне в Холируде. Но вершины
популярности эта практика, по-видимому, достигла при его сыне Карле II
(1660-1685). За время своего правления этот монарх коснулся около ста тысяч
люден, больных золотухой. Иногда вокруг него возникала ужасная давка.
Однажды шесть или семь искавших исцеления людей были затоптаны
насмерть. Король Вильгельм III (1688-1702), будучи человеком
здравомыслящим, с презрением отказывался участвовать в этом
надувательстве и, когда все та же дурно пахнущая толпа осаждала его дворец,
приказал раздать ей милостыню и выгнать вон. Когда же однажды его в
первый и в последний раз удалось уговорить возложить руку на больного, он
сказал ему: «Дай тебе бог лучшего здоровья и побольше ума». Однако, как и
следовало ожидать, эта практика продолжала существовать и при глуповатой
дочери тупого фанатика Якова II (1685-1688) королеве Анне (1702-1714).
Французские короли также приписывали себе способность исцелять путем
прикосновения, которую они, по их словам, унаследовали от Хлодвига
(481-511) и Людовика Святого (1226-1270), тогда как английские короли якобы
унаследовали ее от Эдуарда Исповедника (1042-1066). Точно так же вожди
туземцев с острова Тонга считались способными излечивать золотуху и случаи
отвердения печени прикосновением своих ног. Лечение было чисто
гомеопатическим, так как предполагалось, что болезнь и излечение происходят
от соприкосновения с особой королевской крови или с каким-то
принадлежащим ей предметом.
На основании сказанного мы можем сделать обоснованный вывод, что во
многих частях света верховный правитель происходит по прямой линии от
древнего мага или знахаря. С момента обособления особого класса шаманов
на него было возложено исполнение обязанностей, обеспечивающих
безопасность и благосостояние общества. Эти люди постепенно достигают
богатства и власти, а лучшие из них превращаются в священных владык. Для
наиболее проницательных умов ложность магии с течением времени
становится все более и более очевидной, и она мало-помалу вытесняется
религией. Другими словами, колдун уступает место жрецу, который,
отказываясь от стремления непосредственно управлять ходом природных
процессов на благо человека, старается достичь той же цели косвенным путем
– путем обращения к богам. Пусть они сделают для него то, чего он более не
считает возможным достичь собственными силами. Верховный правитель
постепенно отказывается от магии в пользу чисто жреческих функций –
молитвы и жертвоприношения. Но поскольку границы между человеческим и
божественным еще нечетки и расплывчаты, то некоторые правители
воображают, что возможно достичь божественности путем воплощения. Это
учение о воплощении и связанная с ним теория подлинной божественности
верховных владык будут предметом исследования в следующей главе.
Глава VII
ВОПЛОЩЕННЫЕ БОГИ В ОБРАЗЕ ЛЮДЕЙ
Примеров верований и обычаев отсталых народов мира, приведенных в
предыдущих главах, достаточно для того, чтобы убедиться, что дикарь не
признает пределов своей власти над природой, которые представляются нам
столь очевидными. В обществе, в котором считается, что любой человек в
большей или меньшей степени обладает сверхъестественными способностями,
различие между богами и людьми едва-едва намечается. Представление о
богах как о существах сверхчеловеческих, наделенных способностями,
несравнимыми с человеческими, возникает в ходе исторического развития.
Примитивным народностям сверхъестественные силы не представляются
чем-то неизмеримо высшим по отношению к человеку; ведь человек может
нагнать на них страху и заставить исполнять свою волю. На этой стадии
развития мышления мир рисуется одной великой демократией, в рамках
которой естественные и сверхъестественные существа стоят приблизительно на
равной ноге. С развитием познания человек научается более правильно
оценивать огромность природы и признавать свою собственную слабость
перед ее лицом. Но признание своей беспомощности не влечет за собой
уверенности в бессилии сверхъестественных существ, которыми населяет мир
человеческое воображение. Напротив, его представление о власти таких
существ укрепляется. Ведь его умом еще не окончательно овладела идея мира
как системы внеличностных сил, действующих в согласии с неизменными и
неизменяемыми законами. В зародыше эта идея у человека, конечно, имелась,
и он действовал в согласии с ней не только в магии, но во многих случаях и в
повседневной жизни. Однако эта идея остается неразвитой, и человек,
поскольку он пытается объяснить мир, в котором живет, рисует его себе как
проявление чьей-то сознательной воли и личной деятельности. Если он
ощущает себя столь хрупким и слабым, то какими же громадными и
могущественными должны представляться ему существа, которые управляют
гигантским механизмом природы! По мере того как прежнее ощущение
равноправия с богами мало-помалу исчезает, человек оставляет надежду на
управление ходом природных событий с помощью одних лишь собственных
ресурсов, то есть посредством магии, и все больше видит единственное
вместилище сверхъестественных сил – которым он когда-то тоже претендовал
быть – в богах. С развитием познания ведущее место в религиозном ритуале
занимают молитва и жертвоприношение, а магия, которая когда-то ценилась
не ниже их, постепенно оттесняется на задний план и опускается до уровня
черной магии. Теперь в магии видят бесплодное и нечестивое вмешательство в
сферу влияния богов: она сталкивается с упорным противодействием со
стороны жрецов, слава и влияние которых усиливаются или падают в
зависимости от славы и влияния их богов. Поэтому когда в более поздний
период начали различать религию и суеверие, то занятием благочестивой и
просвещенной части общества стали жертвоприношение и молитва, в то время
как магия послужила прибежищем для людей суеверных и невежественных.
Когда же еще позднее представление о стихийных силах как о силах
личностных уступает место признанию природного закона, магия,
основывающаяся на идее необходимой и неизменной последовательности
причин и следствий, независимых от личной воли, восстанавливает
пошатнувшуюся репутацию и путем исследования причинных связей в природе
прямо прокладывает путь науке. Так алхимия ведет к химии.
Понятие человекобога или человеческого существа, наделенного
божественными или сверхъестественными способностями, по существу,
принадлежит раннему периоду истории религии, тому периоду, когда боги и
люди продолжали рассматриваться как существа во многом одного и того же
порядка и не были еще разделены непроходимой пропастью, которая
разверзается между ними в сознании позднейших поколений. Какой бы
странной ни казалась идея бога, воплощенного в человеческом образе, для
первобытного человека, видевшего в человекобоге или в богочеловеке всего
лишь более высокую степень присутствия тех же самых сверхъестественных
способностей, которые он без малейших угрызений совести дерзко
присваивает себе, в ней не было ничего из ряда вон выходящего. Ведь он не
проводит сколько-нибудь четкого различения между богом и могущественным
волшебником. Его боги зачастую не более как невидимые колдуны, которые за
завесой природных явлений приводят в действие те же чары и заклинания,
которые люди-маги в видимой и телесной форме используют среди своих
соплеменников. А так как была широко распространена вера в то, что боги
предстают перед верующими в человеческом облике, колдуну, с якобы
присущими ему чудотворными способностями, нетрудно было обрести славу
воплощенного божества. Так, начав с простого заклинателя духов, знахарь или
колдун постепенно объединяет в своем лице бога и светского властителя. Но,
говоря о нем как о боге, мы должны остерегаться переносить на первобытное
представление о божестве абстрактные и сложные идеи, которые мы с этим
термином связываем. Наши идеи по этому важному вопросу являются плодом
длительного интеллектуального и морального развития. Дикарь не только не
разделяет их, но, когда ему их объясняют, он даже не понимает их.
Бурная полемика по вопросу о религии первобытных народов разгорелась
большей частью из-за взаимного непонимания. Мысли цивилизованного
человека дикарю непонятны, а мысли дикаря понимают очень немногие из
цивилизованных людей. Когда слово «бог» употребляет дикарь, он имеет в
виду одно существо; когда тем же словом пользуется человек цивилизованный,
он имеет в виду существо совершенно иного рода. И если оба человека
одинаково не способны понять друг друга, из их споров не проистечет ничего,
кроме путаницы и ошибок. Если цивилизованный человек настаивает на
применении слова «бог» только к той концепции божественной природы,
которой придерживается он сам, то следует признать, что в уме дикаря вообще
нет идеи бога. Но мы будем ближе к историческим фактам, если допустим, что
большинство народов на высшей ступени дикости обладает по крайней мере
зачаточным представлением о неких сверхъестественных существах, которые
могут быть названы богами, хотя не совсем в нашем смысле слова. По всей
вероятности, это зачаточное понятие представляет собой росток, из которого
постепенно развились представления цивилизованных народов о божестве.
Если бы мы до конца могли проследить ход развития религии, то обнаружили
бы, что наше представление о божестве единой и неразрывной цепью
связывается с представлением дикарей.
После этих разъяснений приведем примеры богов, которые, по мнению
верующих, воплотились в живых людей, мужчин и женщин. Лица, в которых
божество явило себя, не были верховными правителями или их потомками.
Божество может, так сказать, вселиться даже в людей самого низкого ранга.
Например, в Индии один бог начал свою земную жизнь в качестве отбельщика
хлопка, а другой – в качестве сына плотника. Поэтому я не буду приводить в
пример исключительно особ королевской крови; ведь я хочу
проиллюстрировать общий принцип обожествления живых людей, то есть
воплощения бога в человеческом образе. Такого рода воплощение является в
примитивном обществе обычным делом. Воплощение может быть временным
или постоянным. В первом случае воплощение, известное под названием
вдохновения или одержимости, находит проявление скорее в
сверхъестественном знании, нежели в сверхъестественной способности. Его
обычными проявлениями оказываются в таком случае пророчества и
предсказания, а не чудеса. Напротив, когда божественный дух нашел в
человеческом теле постоянное прибежищу, от человекобога ожидают, как
правило, совершения чудес. Не следует только забывать, что на этой стадии
интеллектуального развития человек не рассматривает чудеса как нарушение
естественной закономерности. Будучи не в силах постичь существование
природного закона как такового, первобытный человек не может уразуметь и
то, что значит его нарушить. Чудо является для него не более как необычайно
сильным проявлением обычной способности.
Вера во вдохновение распространена повсеместно. Считается, что время от
времени отдельные люди могут быть одержимы духом или божеством. На это
время их собственная личность и тело выходят из повиновения: дух заявляет о
своем присутствии в конвульсивных вздрагиваниях и сотрясениях тела
человека, в беспорядочных движениях и блуждающем взгляде. Все это имеет
отношение не к самому человеку, а к духу, который в него вошел; все его речи
в этом аномальном состоянии воспринимаются окружающими как голос
обитающего в нем и говорящего через него бога или духа. Например, на
Сандвичевых островах (Гавайя) верховный властитель, персонифицирующий
бога, изрекал оракульские ответы из-за укрытия в виде плетенки. На островах в
южной части Тихого океана "в жреца часто вселялся бог, и тот, будучи
преисполнен божественной силой, действовал и говорил уже не как
сознательный человек, а как находящийся всецело под сверхъестественным
влиянием. В этом отношении имеется поразительное сходство между грубыми
полинезийскими оракулами и оракулами прославленных народов Древней
Греции. Как скоро бог вселялся в жреца, жрец начинал страшно трястись и
доводил себя до явного бешенства: его мускулы конвульсивно вздрагивали,
тело вздувалось, лицо приобретало ужасающее выражение, черты его
искажались, а глаза блуждали. В таком состоянии он часто катался по земле с
пеной у рта, как бы мучимый божеством, которым он был одержим, и
пронзительными криками, неистовыми и часто нечленораздельными звуками
сообщал волю бога. Присутствующие при этом жрецы, сведущие в такого рода
таинствах, слушали и передавали народу получаемые прорицания. После того
как жрец произносил т оракула, неистовый припадок постепенно спадал, и
наступало относительное затишье. Но бог не всегда покидал жреца сразу же
после сообщения своей воли. Иногда жрец (taura) оставался одержим духом
или богом на протяжении двух-трех дней. В знак одержимости или того, что в
человека вселился бог, вокруг его правой руки обматывали кусок особого рода
материи. Все это время его действия рассматривались как действия бога и
поэтому к его словам и поведению относились с величайшим вниманием... В
качестве урухиа, то есть одержимого духом, жрец считался столь же
священным, как и бог, и в течение этого периода носил имя атау (бог), хотя в
иное время именовался просто таура (жрец)".
Случаи временной одержимости столь многочисленны во всех частях света и
столь хорошо известны в настоящее время благодаря книгам по этнологии, что
нет надобности лишний раз их пересказывать. Нелишним было бы, однако,
сослаться на два особых способа вызывать временную одержимость.
Во-первых, они, вероятно, менее известны, чем другие, а во-вторых, позднее
мы еще будем иметь случай к ним обратиться.
Один из способов привести себя в состояние одержимости – напиться теплой
крови только что принесенной жертвы. В храме Аполлона Дирадиотеса в
Аргосе раз в месяц ночью приносили в жертву ягненка, и женщина – она
должна была соблюдать целомудрие, – отведав крови ягненка и будучи
приведена богом в состояние одержимости, пророчествовала и прорицала.
В городе Эгире в Ахейе жрица Земли, прежде чем спуститься в пещеру, чтобы
пророчествовать, напивалась теплой крови быка. Равным образом у
курувиккаранов, касты птицеловов и нищих в Южной Индии, бытует поверье,
что на жреца нисходит богиня Кали и он изрекает пророчества после того, как
пососет кровь, которая струится из перерезанного горла козы. У альфуров из
Минагассы в северной части острова Целебес жрец яростно набрасывается на
только что зарезанную свинью и пьет кровь. Его силой оттаскивают от туши и
сажают на стул, с которого он начинает пророчествовать о том, каков будет в
этом году урожай риса. Потом он вторично подбегает к туше и пьет кровь, и
вторично его силой усаживают на стул, откуда он продолжает свои
предсказания.
Другой способ вызвать временную одержимость состоит в использовании
священного дерева или растения. Например, на Гиндукуше жгут ветви
священного кедра, и предсказательница с покрытой головой вдыхает густой
едкий дым до тех пор, пока не начинает конвульсивно трястись и не падает на
землю без чувств. Вскоре она поднимается и заводит пронзительную песнь,
которую подхватывают и громко повторяют все присутствующие. Жрицу
Аполлона перед началом прорицания также окуривали дымом священного
лавра и давали его поесть. Вакханки ели плющ и, по мнению некоторых
авторов, были обязаны своей яростной одержимостью возбуждающим и
опьяняющим свойствам этого растения. В Уганде жрец, для того чтобы
привести себя в состояние одержимости, раскури дал трубку очень крепкого
табака до тех пор, пока не приходил в состояние бешенства: его громкий
возбужденный голос окружающие воспринимали как голос говорящего через
него бога. На острове Мадура, близ северного побережья Явы, у каждого духа
имеется постоянный медиум, чаще всего женщина. Такая женщина, чтобы
приготовиться к восприятию духа, вдыхает пары фимиама, исходящие от
дымящегося кадила. Постепенно она впадает в транс, сопровождаемый
пронзительными криками, гримасами и сильными судорогами.
Предполагается, что с этого момента в нее входит дух; когда она немного
успокаивается, ее слова, будучи речами вселившегося в нее духа,
рассматриваются как пророческие.
Человек, находящийся в состоянии временной одержимости, получает от бога,
как считается, не просто знание, но – по меньшей мере в некоторых случаях –
могущество. Когда в Камбодже вспыхивает эпидемия, жители нескольких
деревень объединяются для поисков человека, которого местное божество
якобы избрало своим временным вместилищем. Такого человека ведут к
алтарю божества, где совершается таинство воплощения. С этого момента он
становится предметом культа для своих товарищей, которые умоляют его
защитить деревню от напасти. Греки верили, что статуя Аполлона в священной
пещере в Гиле (близ Магнесии) способна наделять сверхчеловеческой силой.
Будучи вдохновлены этой статуей, жрецы прыгали в пропасти, вырывали с
корнями большие деревья и проносили их на спине через самые узкие ущелья.
Подвиги такого же рода совершали одержимые дервиши.
Мы убедились на предыдущих примерах в том, что, будучи не в состоянии
распознать пределы своей власти над природой, дикарь приписывает себе и
всем людям способности, которые мы назвали бы сверхъестественными. Он
убежден также, что кроме обладания сверхъестественной способностью в
общем виде некоторые лица на короткие промежутки времени бывают
одержимы божественным духом и становятся обладателями божественного
знания и могущества.
От подобных верований один шаг до представления о том, что некоторые люди
находятся в состоянии одержимости постоянно или каким-то другим путем
наделены столь высокой степенью сверхъестественной способности, что могут
быть (заживо) причислены к лику богов и принимать знаки поклонения в виде
молитвы и жертвоприношения. В одних случаях власть этих богов в
человеческом образе ограничивается чисто сверхъестественными или
духовными функциями. В других случаях они сверх того обладают высшей
политической властью; тогда они являются одновременно и верховными
правителями и богами. Форма правления в этом случае является
теократической. Например, на Маркизских (или Вашингтоновых) островах
существовал класс людей, которые обожествлялись при жизни. Считалось, что
они обладают сверхъестественной властью над природными стихиями: они
могли ниспосылать обильные урожаи и поражать землю бесплодием; они же
могли насылать болезнь или смерть. Чтобы отвратить гнев таких людей, им
приносились человеческие жертвы. Таких боголюдей приходилось на каждый
остров не более одного-двух. Жили они в таинственном уединении. Считалось,
что иногда их способности передаются по наследству. Миссионер описал
одного из таких богов в человеческом образе на основе личных наблюдений.
Богом был глубокий старик, живший в большом огороженном доме, где было
установлено нечто вроде алтаря. На перекладинах и на деревьях вокруг дома
головами вниз были развешаны скелеты людей. Внутрь ограды не входил,
никто, кроме лиц, посвятивших себя служению богу; простые люди могли
проникнуть за ограждение только в дни, когда приносились человеческие
жертвы. Этот человекобог получал больше жертвоприношений, чем все другие
боги. Часто он восседал перед своим домом на чем-то вроде эшафота и
требовал принесения двух или трех человеческих жертв сразу. Требование
всегда удовлетворялось, потому что он внушал сильнейший ужас. Все
островитяне обращались к нему с молитвами и со всех сторон к нему стекались
подношения. Вообще говорят, что на каждом из островов Океании был
человек, который персонифицировал божество. Таких людей называли богами,
и, по сути, они выполняли функции божества. Иногда человекобог был
верховным вождем, но чаще он был жрецом или вождем более низкого ранга.
Древние египтяне поклонялись не только кошкам, собакам и прочему мелкому
зверью, но с большой щедростью приносили свое поклонение и людям. Одно
из таких божеств в человеческом образе проживало в деревне Анабис, и в
честь него сжигались жертвы на алтарях, после чего бог, по словам Порфирия,
совсем как простой смертный съедал свой обед. В классической древности
сицилийский философ Эмпедокл (ок. 490 – ок. 430 до н.э.) выдавал себя не
просто за чародея, но за бога. Он обращался к своим согражданам с такими
стихами:
Други: о вы, что на склонах златого холма Агригента Град обитаете верхний,
ревнители добрых деяний. Злу непричастные, гостю почтенному кров и
защита, – Ныне привет вам! Бессмертному богу подобясь средь смертных,
Шествую к вам, окруженный почетом, как то подобает, В зелени свежих венков
и в повязках златых утопая. Сонмами жен и мужей величаемый окрест
грядущих, В грады цветущие путь направляю; они же за мною Следуют все,
вопрошая, где к пользе стезя пролегает.
Эмпедокл утверждал, что может научить своих учеников, как вызывать или
успокаивать ветер, вызывать дождь и сияние солнца, изгонять болезнь и
старость, воскрешать мертвых. Когда в 307 году до нашей эры Деметрий
Полиоркет восстановил в Афинах демократическое правление, афиняне
оказали ему и его отцу Антигону (оба тогда еще были живы) божеские почести
под именем Богов-Спасителей. Спасителям были воздвигнуты алтари, которые
обслуживали специальные жрецы. Народ вышел встречать своего
освободителя с гимнами, танцами, венками, курениями и возлияниями. Люди
запрудили улицы и пели, что он был единственным настоящим богом, ибо
остальные боги либо спали, либо пребывали далеко, либо не существовали
вовсе. Вот стихи поэта того времени, которые распевали частным образом и
публично: