Федотова Г.В. (отв. ред.). Социальные знания и социальные изменения

Подождите немного. Документ загружается.

ее существования). Япония не стала, в отличие от Запада, цент

ром мирового развития, определившим его направленность. Она

играет ведущую роль в своем регионе, но развитие в нем построе

но на использовании уникальных особенностей. Поэтому никак

нельзя сказать, что Сингапур, или Малайзия, или Таиланд дого

няли Японию, в то время, как незападные страны в течении пя

тисот лет пытались следовать за Западом, ориентируясь на дого

няющую модель модернизации. Ли видит единственную возмож

ность для социологии Японии включиться в универсальное

производство знания — поместить в предмет своего исследования

транснациональные процессы, в которых участвует и Япония. Толь

ко так, по его мнению, японская социология может вырваться из

плена западной и развиться за пределами западного доминирова

ния, не впадая в индигенизационное сопротивление, т.е. преодо

леть полюса евроцентристского и американоцентристского уни

версализма и японской уникальности. Это предложение может

быть полезным, но, на наш взгляд, для Японии трудновыполни

мым, поскольку ее транснациональные связи осуществляются

преимущественно в сфере экономики и информатики, не затра

гивая социальной сферы. Чтобы пойти по обозначенному Ли пути,

Япония должна вернуться к задачам модернизации, о чем гово

рят некоторые японские социологи, например А.Китахара

. Пе

реход к постмодернизации (развитию на основе собственной

идентичности) позволил Японии стать конкурентноспособным

обществом, но незавершенность задач модернизации, во многом

традиционный характер японского общества делают его несоиз

меримым с западными обществами, ибо при всей декларации по

стмодернизационных сдвигов в последних, они происходят на

культурной периферии, не затрагивая «жесткого ядра», сложив

шегося за пятьсот лет современной эпохи.

Третий и, как нам представляется, наиболее перспективный

путь мультипликации западной и незападных социологий до уров

ня новой универсальности предложен американским социологом

Э.Тирикьяном. Это — путь построения интернациональной социо

логии (не путать с социологией международных отношений). Ти

рикьян разработал некоторые методы ее формирования на уров

не обучения студентов в Дюк университете США. Он имеет прект

курсовых работ, где предлагает студентам, являющимся американ

цами в третьем поколении, рассказать, из каких стран прибыли

их предки и в какое время, охарактеризовать те общества, из ко

торых они прибыли, в том числе и их нынешнее состояние (поли

тический режим, экономику, социальную стратификацию и т.д.),

описать те изменения в США, которые произошли с момента при

бытия в страну их родственников. Студенты могут приводить ус

тные истории, а также документальный и научный материал. Для

студентов, чьи семьи живут в США дольше, чем три поколения,

предполагается изучение социальной истории. Это — блестящий

пример попытки двухстороннего трансфера социологических зна

ний, который жаждут получить социологи большинства незапад

ных стран, сопротивляясь одностороннему потоку научных мо

делей с Запада в незападные страны и отсутствию встречного по

тока даже при выработке программ развития той или иной

незападной страны.

Мы бы определили интернациональную социологию как такую,

в которой осуществляется взаимный трансфер социологического (со

циальногуманитарного) знания с Запада в незападные страны и об

ратно, а также между странами внутри этих регионов.

Социология знания открыла еще два фундаментальных фак

та: у знания об обществе есть свои социальные источники; каж

дое общество имеет свои собственные представления о самооче

видном знании. Первый тезис позволяет понять то, что соци

альные науки и социология, в частности, возникшие на Западе,

отвечали уровню западной рациональности и служили целям за

падной модернизации как в мировоззренческом смысле (обосно

вывая правомочность западного пути развития), так и в социаль

нотехнологическом (обеспечивая функционирование соци

альных систем). Распространение этих наук и их развитие в других

странах явилось частью распространения западного опыта или

процесса модернизации.

Избрав курс догоняющей модернизации (неомодернизм),

Восточная Европа и Россия перенимает институты Запада, в том

числе и его науку как один из центральных институтов. Если бы

политический курс был иной, например, ориентированный на

создание конкурентноспособной экономики, наверное, судьба

социальных наук была бы другой, и отношения между наукой

Запада и Восточной Европой были бы более партнерские. Курс

неомодернизации выбран Россией и Восточной Европой в це

лом. Он удивляет многих на Западе (американских социологов

П.Бергера и Дж.Александера, например), кто не понимает, ка

кую же стадию развития Запада мы догоняем сегодня. Но какую

бы мы ни догоняли, заимствование западных образцов научно

сти при этом неизбежно.

Россия и Восточная Европа в целом могут быть охарактери

зованы как место, отличающееся признанием в качестве самооче

видного (возвращаемся к этому тезису социологии знания) осо

бого типа знания — мировоззренческого, ценностно нагруженно

го. Когда Борис Годунов послал первых студентов за рубеж, они

вернулись (следующие уже не вернулись), привезя с собой не зна

ние ремесел, строительного дела, техники, а алхимию и астроло

гию, мечтая превратить сибирские леса в золото и найти счастли

вое для страны сочетание звезд. Сколько раз потом марксизм, ди

алектика, неолиберализм, циклы Кондратьева, синергетика

перетолковывались у нас подобным же всеобещающим образом.

Несоизмеримость восточноевропейских и западных обществ и

их социологий заметна, но три предложенные способа интеграции

социологического знания для достижения его новой универсально

сти — усиление культурцентристских подходов (см. гл. II, III) по

мещение в транснациональный контекст, интернациональная

социология нам представляются перспективными, особенно пос

ледний проект. Он учит нас рассмотрению всех обществ в много

сторонней перспективе, начиная от индигенизированных точек

зрения, затем тех, которые оценивают перспективы развития, ис

ходя из местных условий, затем — с позиций западной социоло

гии, претендующей на универсальность, далее — в транснацио

нальном контексте. Универсальная социология в период глоба

лизации невозможна без совместной профессиональной

деятельности социологов (специалистов в социальногуманитар

ных науках) мира, без попыток обсуждать любую проблему, вы

являя ее значимость и способы решения повсюду в мире.

ГЛАВА II

ОСНОВНЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРОГРАММЫ

СОЦИАЛЬНО:ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

При рассмотрении места и роли исследовательских программ

необходимо разделить реальную исследовательскую деятельность

историков, психологов, правоведов и представителей других час

тных общественных наук и методологическую рефлексию этой

деятельности. Подобная рефлексия обусловлена, на наш взгляд,

тем, что понятие исследовательской программы в частных обще

ственных науках приобрело недостаточно определенное содержа

ние и существенно меньшее влияние, чем в методологических

построениях, предполагающих не только ориентацию на действу

ющие образцы естественнонаучного исследования, но и форми

рование его должных норм.

Будучи философской программой развития науки, исследо

вательская программа не тождественна тому или иному философ

скому направлению (не всякое философское направление послу

жило базой развития научных теорий, ряд философских ориен

таций объединялись для формирования исследовательской

программы). Исследовательская программа содержит в себе ха

рактеристику предмета, метода исследования, общих предпосы

лок научной теории, способов перехода от философской системы

к научным построениям

. Отличаясь от философской системы,

научная (исследовательская) программа не тождественна и науч

ной теории: «В отличие от научной теории научная программа,

как правило, претендует на всеобщий охват всех явлений и ис

черпывающее объяснение всех фактов, т.е. на универсальное тол

кование всего существующего. Принципы или система принци

пов, формируемая программой, носит... всеобщий характер»

Понятие исследовательской программы плодотворно для анализа

методологических построений, ибо последние, будучи философс

кими по своему статусу, несут на себе печать изучаемой области на

учного познания — наук об обществе и потому не являются всецело

совпадающими с тем или иным философским направлением. Близ

ким к исследовательской программе понятием является парадигма,

термин, введенный Т.Куном и характеризующий исторически ус

тойчивый образец исследования. В нашем исследовании мы исполь

зуем оба термина, не делая между ними особых различий.

Сегодня вопрос о парадигме социальных наук сталкивается с

двумя трудностями: 1) избрание масштаба исследования (идет ли

речь о дисциплине, теоретическом построении известного ученого

определенной специальности, обсуждается ли способ решения

некоторой проблемы или речь идет о социальных науках в целом,

о своего рода «метапарадигме», как удачно определяют исследо

вание такого уровня П.П.Гайденко и Ю.Н.Давыдов

и 2) перс

пектива многопарадигмальности, совершенно очевидно господ

ствующая сегодня в социальных науках. В свете этого вопрос об

однойединственной парадигме либо о конкуренции парадигм

может показаться надуманным. Однако, чтобы говорить о плю

рализме парадигм, надо знать, вопервых, плюрализм каких па

радигм имеется в виду и, вовторых, в каком смысле достигается

их плюрализм, что он означает на деле, кроме многообразия воз

можностей, каковы способы взаимодействия и совмещения многооб

разия. Какие исследовательские программы (парадигмы) можно вы

делять на уровне дисциплины, персонального исследования или

конкретного анализа проблемы? Обычно выделяют позитивистс

кую, интерпретативную, критическую. Но этот «список» легко рас

ширяется или уточняется: механицистскую, социалдетерминист

скую, географическидетерминистскую, структурнофункциона

листскую, феноменологическую, этнометодологическую,

программу школы Анналов, постмодернистскую, синергетическую

и др. Существует ли возможность построения дисциплинарных

программ? Психологической, экономической и пр.? Ответ на пос

ледний вопрос будет дан несколько позже.

Но есть возможность выявить «метапарадигмы» и обсудить

плюрализм при взаимодействии «метапарадигм», опираясь на ис

торию философии и историю науки.

Раннебуржуазная и классическая философия были ориенти

рованы на природу и изучающие ее науки, на следующую отсюда

натуралистическую парадигму. Они использовали образ приро

ды как основы познания, реально и логически первого. Последо

ватели натуралистической исследовательской программы полага

ют либо, что предмет наук об обществе тот же, что и у естествен

ных наук, либо, что предметы различаются, но методы наук об об

ществе те же, что у естественных наук.

Согласно натуралистической парадигме мир рационален и

есть то, что он есть или чем он кажется, но не иная «вещь». Это

относится как к предметам естествознания, так и наук об обще

стве. Например, есть человек. Он думает и говорит, он живет в

обществе, он производит духовную и материальную культуру.

Можно рассмотреть эти и другие параметры человеческого суще

ствования как нечто, что постоянно и является неизменным, по

добно природной основе его существования. Слово «вещь» упо

мянуто тут далеко не случайно. Классик натуралистического под

хода в социологии Э.Дюркгейм прямо определяет сущность

натуралистического метода как превращения исследуемого объек

та в вещь: «Положение, согласно которому социальные факты

должны рассматриваться как вещи, — положение, лежащее в са

мой основе нашего метода, — вызвало больше всего возражений.

То, что мы уподобляем реальность социального мира реальности

мира внешнего, нашли парадоксальным и возмутительным. Это

значит глубоко заблуждаться относительно смысла и значения

данного уподобления, цель которого — не низвести высшие фор

мы бытия до уровня низших форм, но, наоборот, востребовать для

первого уровня реальности, по крайней мере равного тому, кото

рый все признают за вторыми»

. Повторим его главную мысль:

социальные факты — это не материальные вещи, но это вещи того

же ранга, что и материальные .

Главный результат применения натуралистической исследо

вательской программы к обществу — объяснение. Генетически пер

вой исследовательской программой обществознания Нового вре

мени была натуралистическая программа, которая формировала

идеал и нормы научности по образцу естественных наук. Историчес

ки первым таким образцом была механика, определившая механи

цизм всего домарксовского материализма и придавшая натуралис

тической программе исторически конкретный вид. Исследования

общественой жизни в XVII—XVIII веке еще не претерпели такого

отделения от философии, как естественные науки, но и в ее рамках

восприняли механицизм. На его основе были предприняты попыт

ки не только анализа социальной реальности, но и теоретическо

го синтеза — поиска экономистами фундаментального отноше

ния экономического механизма, историками и философами —

основного фактора истории.

1. Натурализм и культур:центризм

Центральное положение механики в натуралистической ис

следовательской программе (парадигме) было обусловлено уров

нем развития естествознания. Позже в ХIХ веке появляются клас

сификации наук, в центр которых помещаются география

(Г.Бокль, Ф.Ратцель, И.Мечников и др.), демография (А.Кост,

М.М.Ковалевский и др.), биология (Г.Спенсер и др.), в ХХ веке

психология (Ж.Пиаже и др.), физика (О.Нейрат, Р.Карнап и др.),

снова биология. Это перенесение центра тяжести натуралистичес

кой программы с одной науки на другую отражает степень зрело

сти естествознания, появление в нем все новых лидирующих дис

циплин. На основе методов какойлибо из названных наук фор

мируются определенные школы в естествознании, прежде всего, в

социологии — географическая, демографическая, биологически

органицистская и т.д. В рамках натуралистической исследователь

ской программы со временем происходит осознание нетождествен

ности предметов социальных наук изучаемым объектам природы.

Программа трансформируется, но не сдает своих позиций. Безус

ловным проявлением натурализма является социоцентризм, как

уже можно было заметить, исходя из метода Дюркгейма. Предель

ной формой развития натуралистической социологии XIX века яв

ляется экономический материализм, вульгарно сводящий весь со

циальнокультурный процесс к проявлению первичного экономи

ческого фактора, действующего в качестве естественного.

Натурализм в методологии социальных наук ХХ века связан

с развитием всех разновидностей позитивизма, со структурно

функциональным подходом. В этих направлениях безусловно

понято отличие предметов физики, биологии, социальных наук,

но провозглашена необходимость единства методов в построении

теории любых процессов. В частности, позитивизм абсолютизи

ровал применимость гипотетикодедуктивной модели (в концеп

ции «охватывающего закона» ПоппераГемпеля) для историчес

кого знания. В исторической науке его универсальность не под

тверждена даже в качестве тенденции, ибо в равной мере здесь

применяются и имеют право на применение эмпирикоиндуктив

ный подход, сохраняется просто описательность. Структурно

функциональный подход вписывается в натуралистическую про

грамму потому, что функциональная связь, открытая в природе,

раскрывается затем и в обществе без заметных качественных от

личий. Эти структурные и функциональные сходства природных

и социальных объектов были подмечены еще в ХIХ веке (Спен

сер, классики буржуазной политэкономии). Шаг от анализа суб

станциональных свойств к функциональным в натуралистичес

кой исследовательской программе был ее значительным дости

жением в области обществознания, но вместе с тем пределом ее

развития. В рамках натуралистического подхода методу понима

ния фактически не было места.

Ограниченность натуралистической исследовательской про

граммы в определенной мере была уже осознана немецкой клас

сической философией. Диалектический подход к социальным

явлениям, рассмотрение истории деятельности людей служило

основой для попыток построения антинатуралистической иссле

довательской программы. Ее формирование было медленным и

влияние слабым вплоть до ХХ века. Учет исторических характе

ристик социальных объектов в ХIХ веке вполне уживался с нату

ралистической программой в ее историкоэволюционистском ва

рианте, будь он продуктом перенесения биологических законо

мерностей на социальные объекты или следствием применения

позитивистского подхода к обществу.

Для того, чтобы антинатуралистическая исследовательская

программа окрепла, необходимы были условия, при которых была

бы найдена иная онтологическая реальность, отличная от приро

ды, но столь же самостоятельная и значимая, как первая. Такая

новая реальность была найдена в культуре, получившей призна

ние в качестве столь же самостоятельной сферы, что и область

природы. В качестве ведущей черты неклассической (современ

ной) философии многие исследователи отмечают переход от ори

ентации на каноны наук, изучающих природу, к признанию рав

ноправия с природой культуры, социальной сферы и, соответ

ственно, равноправия изучающих их наук с естествознанием.

Можно назвать ряд причин, в силу которых натурализм воз

можен как исследовательская программа естествознания в ХVII—

ХVIII веках. Вопервых, принцип раннебуржуазного и классичес

кого буржуазного рационализма состоял в утверждении тождества

разума и бытия, при котором разум сам рассматривается как при

родное свойство. Отсюда следовало, что источник человеческой

активности — предмета изучения наук об обществе — естественен,

и что культура ( это понятие возникло еще в ХVII веке) есть способ

адекватной реализации природы человека, быть культурным чело

веком — значит не забывать своей природы. Это — значимый со

циальный фактор, определивший развитие натуралистической па

радигмы, он проистекал из взгляда на общество как определенный

организм — по словам Дюркгейма, органическую солидарность.

Вовторых, естествознание выделилось раньше в самостоятельную

область и давало блестящие образцы исследования уже тогда, ког

да обществознание еще не имело никакого собственного опыта.

Кризис натуралистической программы в конце ХIХ — нача

ле ХХ века (не помешавший, между тем, ее оживлению в конце

XX века) был связан с осознанием различий природы и культу

ры, отличия природных объектов от общественных. С развити

ем капитализма разрушались первоначальные природные зави

симости людей и создавались все новые связи, определяемые

совокупным общественным трудом. Открытие второй, по срав

нению с природой, онтологической реальности — культуры оз

начало отказ от ее понимания как деятельности, направленной

на реализацию природной сущности человека. Культура была те

перь понята как формирование человека и общественных связей,

как продукт истории и сама история, как самоосуществление че

ловека, в ходе которого меняется его собственная природа. На той

ступени развития, когда отношение к природе предстает как об

щественное отношение, получающее «всеобщее (универсальное)

развитие, впервые и полагается объективное различие между при

родой и культурой», — справедливо отмечает В.М.Межуев, раскры

вая далее смысл этого утверждения следующим образом: на на

чальных стадиях капитализма человек является в определенной

мере элементом природной среды, составляя с ней непосредствен

ное единство, на более поздних ступенях развития сама природа

становится элементом человеческой среды, реализуется деятель

ностное единство человека с природой. «В культуре тем самым

представлен всеобщий специфический именно для человека харак

тер его связи с природой, возвышающий его над особенностями

чисто природного бытия и прямо совпадающий с его существова

нием как общественного субъекта деятельности»

Таким образом, культура как созданное человеком и созда

ние самого человека выступает как всеобщее определение, кото

рое, однако, предстает в конкретноисторических формах. Пер

воначальная природная зависимость сменяется открытием соци

альных связей, созданных общественным трудом, т.е. отношений

людей, создаваемых не природным способом, а исторически создан

ными условиями труда и активностью общественного субъекта.

В культурцентристской исследовательской программе этот

позже, чем природа, открытый объект — культура — становится

логически первым. Главная идея этой новой программы есть от

личная от природы самостоятельная реальность — культура, не

позволяющая уподобить многие явления социального мира ве

щам. Теории культуры могут обеспечить солидную основу для

научного анализа общества. Они включают в науки об обществе

правила и структуры сознания повседневности, что требует спе

циальных методов — индивидуализации, понимания, интерпре

тации. С позиций этой программы явления не самотождествен

ны, они всегда другие. Мы находим различную реальность в при

митивных обществах, в прошлом, в своем и чужом обществе. Но

тема «другой» реальности не ограничена определенным временем

или местом. Дети, женщины — иные, чем мужчины. Есть другие сре

ди нас. Мы сами всегда другие. В отличие от уподобления социально

го мира вещам, теперь он уподобляется субъекту, человеку. В культур

центристской программе можно быть ученым не тогда, когда ана

лизируешь социальные факты как вещи, а когда включаешь

мнения людей, их ценности. По мнению Ф.Хайека, «факт соци

ального анализа — это мнение, конечно, не мнение студентов о

социальных явлениях, а мнения тех, чьи действия производят пред

меты социальных наук»

. Хайек так же, как и Дюркгейм, подчер

кивает методологическое значение своих утверждений. Соци

альные науки, понятые указанным образом, — это лишь другой

метод

. Культурцентристская стратегия устанавливает концепту

альные границы объяснения и вводит принцип понимания в каче

стве ведущего методологического средства. Эта стратегия также

представляет собой концептуальное упрощение и унификацию со

циального мира: реальность упрощается и редуцируется до ее куль

турных элементов, до ценностей индивида, коллектива или соци

альных групп. Культурцентристская парадигма является антропо

логической. Она близка к «естественному» взгляду на вещи

обычного человека, хотя дает этому взгляду научное обоснование.

Культурцентристская исследовательская программа не столь

явным образом, как натуралистическая, опирается на частные

науки, ибо общественные науки, на которые она могла бы опе

реться, сами в существенной мере формируются той или иной

исследовательской программой. И все же можно фиксировать