Драч Г.В. История мировой культуры (мировых цивилизаций)

Подождите немного. Документ загружается.

Они давали различное толкование причин, побудивших людей заключить гипотетический

общественный договор на заре человеческой истории — прекращение «войны всех против

всех», охрана собственности, обуздание страстей и т. п. Некоторые полагали, что человек

всегда существовал в обществе, так как природа вложила в него не только биологические, но

и социальные качества (Гольбах, Мабли), что права на свободу, на счастье и др. заложены в

самой человеческой природе. Законы же создаются государством в помощь разуму для

защиты естественных человеческих прав.

В целом просветители положительно оценивали результаты общественного договора —

появление гражданского общества и государства. Даже выдающийся представитель

«социальной робинзонады» Руссо, и тот признавал, что договор «замещает моральным и

законным равенством все то физическое неравенство, которое природа могла внести между

людьми». Способности человека «упражняются и развиваются, его идеи расширяются, его

чувства облагораживаются и вся его душа возвышается».

В условиях приближавшихся буржуазных революций философов и политиков волновал

вопрос — как не допустить перерождения свободы в деспотизм? И здесь на вооружение был

взят сформулированный еще Локком принцип разделения властей. Идеалом было

провозглашено «слабое» государство, позволяющее своим гражданам «делать все, что

дозволено законом» (Монтескье).

Сходные идеи развивает Томас Джефферсон (1743— 1826), автор «Декларации

Независимости», американский интерпретатор учения Локка. Назначение государства —

защищать те права человека, которые он не может защитить сам. В первую очередь, если

необходимо, это право на жизнь, свободу, собственность и счастье. Но если оно само

нарушает права или плохо их защищает, народ может изменить строй. Джефферсон полагал,

что правительство становится сильным не в результате укрепления его власти, а вследствие ее

правильного распределения. Идеалом является «слабое государство», решающее не все воз-

358

можные, а лишь принципиальные вопросы. Ведь если бы когда сеять, а когда жать решали в

Вашингтоне, иронизирует Джефферсон, то наши поля до сих пор оставались незасеянными.

Столь обстоятельный и повсеместный интерес общественной мысли к вопросам

рационального государственного устройства на деле отражал процесс созревания правового

сознания буржуазного общества.

Социальные утопии. Не случайно, что и широко популярные в эту эпоху социальные утопии

излагаются в виде готовых к употреблению, разбитых по статьям законов, регулирующих

практически все стороны жизни («Кодекс природы» Морелли, «О законодательстве, или

Принципы законов» Мабли, «Проект конституции для Корсики» Руссо и т. п.). Рассмотрим, к

примеру, книгу Морелли «Кодекс природы, или Истинный дух ее законов». Показательно уже

само название книги, в котором присутствуют и Природа, и Истина, и Закон. Торжественные

интонации характерны для рационализма, а ведь перед нами — классический образец

просветительской рационалистической утопии. Не случайно авторство этой книги долгое

время приписывалось Д. Дидро. Неординарность автора лишь в том, что он является

просветителем-коммунистом и естественное состояние для него — общество коммунистичес-

кое. Три основных закона регулируют жизнь этого общества: отмена частной

собственности, право на существование и право на труд и обязанность трудиться. «В

обществе ничто не будет принадлежать отдельно или в собственность кому бы то ни было,

кроме тех вещей, которые каждый употребляет для творения своих потребностей, для удо-

вольствий или для повседневного труда», — пишет Морелли. Каждый гражданин будет

должностным лицом, обеспеченным работою и получающим содержание за общественный

счет и сообразно своим силам и способностям будет содействовать общественной пользе. В

этом обществе ничто не будет продаваться или обмениваться. Все продукты распределяются

через общественные скла-

359

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

ды или рынки в соответствии с принципом «по потребности» для предметов первой

необходимости и «по норме» для «предметов вкуса» или для тех, которых не имеется в

достаточном количестве. Деньги отсутствуют.

Социальные различия исчезают. Нет границы между городом и деревней, так как земли

приписываются городам и обрабатываются в течение 5 лет в порядке трудовой повинности

гражданами, достигшими 25-летнего возраста. Нет здесь замкнутой касты правителей: все

отцы семейств по очереди занимаются общественными делами. Но вот с наукой и искусством

дело обстоит сложнее: число талантов строго регламентируется для каждого рода занятий, а

все остальные могут проявлять свои способности в конкретной области лишь после

достижения 30 лет. Кстати сказать, даже таланты не освобождаются от сельскохозяйственного

труда. Семейно-брачные отношения имеют форму моногамной семьи. Морелли допускает

даже принудительное вступление в брак по достижении определенного возраста и весьма

затрудненную процедуру развода. Воспитание детей до 5 лет происходит в семье, а затем

приобретает сугубо общественный характер. Обучение предполагает овладение тем или иным

видом ремесла в сочетании с производительным трудом. Аскетизм и грубая уравнительность

пронизывают всю утопию Морелли, но особенно наглядно они проступают в законах против

роскоши. Лишь с 30 лет граждане могут одеваться в соответствии со своими вкусами, но без

излишеств, а все прочие имеют лишь два платья — рабочее и праздничное и каждая

ремесленная корпорация отличается от другой цветом и покроем одежды. Всякое тщеславие

— пусть оно проявится в виде самого невинного украшения — «будет подавляемо

старшинами и отцами семейства».

Не правда ли, нарисованное Морелли общество кажется нам малопривлекательным, унылым,

безжизненным, и совсем не хочется посетить его на фантастической машине времени? Но

современниками Морелли оно воспринималось совершенно иначе. Ведь в книге были

выражены чаяния широких плебейских масс, уставших нести на сво-

360

их плечах непосильное бремя создаваемой их же трудом аристократической роскоши.

Содержащиеся в книге идеи рассматривались Гракхом Бабефом как непосредственное

руководство к действию. В годы Великой французской революции он намеревался

посредством заговора воплотить в жизнь идеалы «Республики равных». К восстанию против

тирании призывал и другой просветитель-коммунист — Жан Мелье, который справедливо

полагал, что просвещение сильных мира сего — дело бесполезное, поскольку они

добровольно никогда власть не отдадут.

Следует отметить, что далеко не все просветители были настроены столь радикально. И

легенда, возникшая уже после революции в кругах роялистской и клерикальной эмиграции о

мрачных тайных сборищах у Гольбаха, где якобы разрабатывались планы низвержения трона

и алтаря, — не имела ничего общего с действительностью. Напротив, большинство

просветителей считало, что все задачи общественного преобразования можно решить мирно,

на путях пропаганды, потому что Истина — всесильна и свет ее способен рассеять все

заблуждения. Осененные светом истины монархи станут действительно просвещенными и

сами изменят мир к лучшему.

Наивность подобных идей нам очевидна. А вот прозорливого Джонатана Свифта, который в

«Путешествиях Гулливера» едко иронизировал по поводу монархов, интересы которых

совпадают с интересами их народов, министров, заботящихся об общественном благе, и т. п.,

современники объявили ретроградом. К тому же он еще и посмел усомниться в научном

прогрессе! Действительно, описывая Академию страны Бальнибарби, Свифт, по сути,

пародирует ситуацию в научном и околонаучном мире современной ему Европы. Более всего

его раздражает оторванность науки от практики, когда ученые занимаются всевозможной

чепухой. Один пытается добыть из огурцов солнечные лучи, другой — переработать экскре-

менты в питательные вещества, третий — изготовляет селитру изо льда. Еще один «ученый»-

практик открыл способ «пахать землю свиньями и избавиться, таким образом,

361

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

от расходов на плуги, скот и рабочих». Способ этот заключается в следующем: на десятине

земли вы закапываете на расстоянии шести дюймов и на глубине восьми известное

количество желудей, фиников, каштанов и других плодов и овощей, до которых особенно

лакомы свиньи, затем вы выгоняете на это поле штук шестьсот или более свиней и они в

течение немногих дней в поисках пищи взроют всю землю, сделав ее пригодной для посева и

в то же время удобрив ее своим навозом. Правда, произведенный опыт показал, что такая

обработка земли требует больших хлопот и расходов, а урожай дает маленький или никакой.

Однако никто не сомневается, что это изобретение поддается большому усовершенствованию

(Свифт Дж. Путешествия Гулливера. М., 1980. С. 61).

Мораль.

XVIII век характеризуется созреванием не только политического, но и морального сознания

буржуазного общества. Обычно историки и культурологи называют XVIII в. «галантным».

Действительно, эпоха кризиса абсолютизма, отмеченная распадом нравственных устоев,

характеризуется вырождением морали в сложнейший этикет, верховным блюстителем

которого был сам король. Галантное светское общество превыше всего ценило изящную

салонную непринужденность, легкость общения, умение прикрыть вычурными фразами

любую вольность или непристойность, едкий сарказм, игривый намек, изысканность манер...

И на этом фоне шло формирование иной системы моральных ценностей. Новые моральные

принципы резко отличались Как от дворянеко-аристократической этики, так и от

христианской морали.

Еще Клод Адриан Гельвеций (1715—1771) сформулировал принципиально важное

положение о том, что добродетель следует измерять полезностью, а не самоотречением,

смысл которого — служение Богу. Тому, кто все время борется с самим собой, грозит

поражение. Следует быть добродетельным, чтобы быть счастливым. Родоначальник

утилитаризма Иеремия Бентам (1748—1832) выдвинул принцип пользы в качестве

основополагающего. Добро-

362

детель, считал он, основывается на индивидуальной пользе, поэтому, действуя в интересах

другого, не забывай о собственной выгоде. Даже в общество людей объединяет личная

выгода: что выгодно индивиду, должно быть выгодно обществу, и наоборот. Главные

богатства — материальные, поэтому кто богаче, тот и счастливее.

Американскому просветителю Бенджамину Франклину (1706—1790) принадлежит заслуга

классической формулировки основополагающих принципов буржуазной морали, в которых

отражено изменение духа времени.

Герой нового времени — человек, который всем обязан самому себе, а не преимуществам

принадлежности к знатному роду. Он рассчитывает только на себя («на бога надейся, а сам не

плошай»), на свои силы. Ему присуща трезвость ума и нацеленность на реальную,

посюстороннюю жизнь. В ней он является противником праздного образа жизни, роскоши,

бездумной траты денег, так характерных для дворянства. Главные добродетели, культивиру-

емые этим героем, — трудолюбие, бережливость и точное соблюдение денежных

обязательств. Последнее требование противостоит дворянской этике, считавшей необхо-

димым удовлетворение лишь долга чести, т. е. долга равному себе, дворянину. Что же

касается представителей других сословий, то им и долги не возвращать не возбраняется.

Франклин же поучает: «Тот, кто вовремя отдает долги, является хозяином чужих кошельков»,

«Бережливость и труд к богатству ведут», «Время — деньги», «Кто покупает ненужное, скоро

продаст необходимое», и, наконец, «Пустому мешку нелегко стоять прямо, а нуждающемуся

человеку всегда поступать честно». Ведь добродетель прямо зависит от обогащения, потому

что только богатство дает независимость.

Таким образом, противоречивый, переходный XVIII в. показывает нам сложное

взаимодействие феодально-абсолютистской и буржуазной культур в политике, морали,

теориях общественного развития. Рассмотрим теперь, как эти тенденции преломились в

искусстве.

363

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Искусство XVIII в.

В XVIII в. центром духовной жизни Европы становится Франция. Наиболее значительная

часть произведений искусства здесь была создана между смертью «Короля-Солнца» и

первыми раскатами революционного грома. Первые десятилетия XVIII в. — это стиль

«регентства», или раннее рококо (от фр. «рокайль» — раковина). Затем следует «стиль

Людовика XV», зрелое рококо. С 40-х гг. набирает силу идейное движение Просвещение,

нравственные, этические и эстетические принципы которого направляют искусство в новое

русло. В конце века соединение идеалов Просвещения с оживленными традициями

классицизма порождает революционный классицизм, который в годы наполеоновской

империи вырождается в ампир.

Рококо часто характеризуют как вырождающееся барокко, стиль изысканный и весьма

легковесный. Действительно, в нем причудливо соединяются гедонизм, прихотливость,

пренебрежение к разуму и апофеоз чувства, пренебрежение естественным ради эстетства,

экзотики и блестящая художественная культура. Рококо — выражение тенденции к

отрицанию устоявшихся, ставших бесплодными форм и противопоставление им новых, пусть

не бесспорных, но весьма своеобразных подходов. Стремление к освобождению от официоза

выливается в пристрастие к сельским идиллиям и пасторалям, игривым «галантным сценам»;

пышности и величию, патетике противопоставляются камерные, интимные, связанные с бы-

том формы искусства: внешнему облику — интерьер, где кроме красоты важным становится и

удобство; классицистской симметрии — сложная асимметричность. Рококо находит яркое

проявление в прикладном искусстве — в мебели, посуде, бронзе, фарфоре (знаменитый

севрский и мейсенский фарфор — продукты этой эпохи). Ощущение праздника в интерьере

создают многочисленные зеркала, обильная лепнина, позолота, шелк обоев, удобная, хотя и

вычурная мебель, статуэтки, панно и живопись преимущественно любовного содержания.

364

Наиболее выдающиеся представители последней Антуан Ватто (1684—1721), Франсуа Буше

(1703—1770), «первый художник короля» и любимец мадам Помпадур, и Оноре Фрагонар

(1732—1806). Изысканные туалеты дам в фижмах и кринолинах, башнеобразные прически,

плавные движения менуэта, хитросплетения комедий Бомарше, романы в письмах,

«пастушеские сцены» — все это эпоха рококо.

В Италии в это время строится театр «Ла Скала», творят свои неподражаемые комедии Карло

Гоцци и Карло Гольдони, пишут картины Франческо Гварди и Джованни Батиста

Тьеполо. Основной вклад в итальянское искусство XVIII в. внесла Венеция. Праздничный,

маскарадный венецианский стиль сродни французскому рококо. Параллельно рококо в

атмосфере его отрицания и критики формируется искусство, опирающееся на идеи

Просвещения и претендующее на выражение запросов третьего сословия. «Салоны» Дидро —

первая форма критической литературы по искусству. В русле новых эстетических идей раз-

вивается искусство Уильяма Хогарта (1699—1779), Жана Батиста Грёза (1725—1805). Без

излишнего морализирования Жан Батист Симеон Шарден отражал в своих полотнах уют

буржуазного быта, прославляя добропорядочность и трудолюбие выходцев из третьего

сословия. С идеями Жан-Жака Руссо связано сентиментально-дидактичное творчество Греза.

А Жак Луи Давид (1748—1825), ведущий мастер французской живописи

предреволюционной и революционной эпохи, был первым, кто соединил культ античности с

идеалами Просвещения и политической борьбой. Этот синтез дал культуре новый стиль —

революционный классицизм.

Нужно отметить, что в возрождении классицизма сыграли роль раскопки античных городов

(Помпея), публикация «Истории искусства древних» Иоганна И. Винкельмана. Но образцом

для подражания теперь является не Рим, а Греция. Идеалом становятся классическая простота,

минимум деталей, близость к дикой природе (английский парк). В моде утверждается

изысканная незатейливость кроя — платья, перехваченные лентой под грудью;

365

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

в области декора линии выпрямляются, утверждаются симметричные формы; на античный

манер оформляется интерьер. Думается, что решающую роль в возврате к классицизму сыграл

тот нравственный и гражданский пафос, та бескомпромиссность, которую он в себе нес и ко-

торая была созвучна революционным идеалам третьего сословия. Классицизм в скульптуре

связан с именами Этьена-Мориса Фальконе (1716—1791), Жана-Антуана Гудона (1741-

1823).

Первая половина века в музыкальной культуре Европы ознаменована грандиозным,

насыщенным философской мыслью творчеством великого Иоганна Себастьяна Баха (1685—

1750) — титана барокко. «Страсти по Матфею» превращают библейскую легенду в

подлинную народную драму, где герой жертвует собой ради спасения людей.

Вторая половина века — это расцвет венской классики. В музыкальной Европе тон начинает

задавать Австрия Вольфганга Амадея Моцарта. Ему приписывается более 700 музыкальных

произведений. В. А. Моцарт вместе с Йозефом Гайдном (1732— 1809) и Людвигом ван

Бетховеном стал одним из законодателей классической венской музыки. Венская классика,

давшая миру несравненные образцы оперной, симфонической, камерной музыки — это не уз-

конациональное явление. Она синтезировала в себе все ценное, что было в музыкальной

культуре Европы.

Помимо классицизма в конце XVIII в. в европейской художественной культуре сложился

сентиментализм.

Сентиментализм, так же как и рококо, выражал протест против сухости и высокопарности

классицизма, но в отличие от рококо не был аристократическим стилем. Он противостоял и

холодной аристократической галантности, и бездушному утилитаризму буржуа, идеализируя

естественно-патриархальную жизнь «маленького человека», проявляя подчеркнутое внимание

к его чувствам и переживаниям. Сентиментально-дидактическое творчество французского

художника Ж. Греза было близко сентиментализму в литературе Ж.-Ж. Руссо. Выдающийся

английский художник Томас Гейнсборо был близок по своему ми-

366

ровосприятию к сентиментализму Лоуренса Стерна в литературе, хотя в лучших своих

произведениях он преодолевает рамки этого стиля, создавая сложные и глубокие

реалистические произведения.

Два замечательных произведения английской литературы начала века — «Жизнь и

удивительные приключения Робинзона Крузо» (1719) Даниэля Дефо и «Путешествие

Гулливера» (1726) Джонатана Свифта рисуют образы людей эпохи Просвещения, позволяют

воссоздать тип английского буржуа XVIII в. Оказавшись один на необитаемом острове

наедине с природой, Робинзон «тотчас же, как истый англичанин, начинает вести учет самому

себе». Сразу же вслед за желанием выжить появляется желание нажить богатство, и в

достижении этой цели Робинзон проявляет качества колонизатора, плантатора-владельца,

дельца-коммерсанта, оставаясь при этом истинным пуританином. Он чувствует себя не только

хозяином острова, но и подлинным хозяином жизни. Роман Свифта выражает разочарование в

идеалах века Просвещения. Ни страна лилипутов — карикатура на английскую конституцион-

ную монархию, ни страна великанов — воплощение идеалов философов-просветителей, не

приносят успокоения Гулливеру.

Во Франции образ «самого смышленого человека нации» создал Пьер Бомарше в своей

трилогии «Женитьба Фигаро», «Севильский цирюльник», «Преступная мать». В Германии в

то же время увидели свет пьесы Фридриха Шиллера. И венчает век Просвещения

философская драма Иоганна Вольфганга Гёте «Фауст», утверждающая величие борьбы

человека за свои идеалы:

Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день идет за них на бой!

Подведем итоги. Искусству XVIII в. свойственна в сравнении с другими эпохами большая

стилистическая цельность: в различных национальных школах и художественных стилях

можно обнаружить объединяющие черты. Это искусство совершает переход от рационализма

367

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

сенсуализму, от возвышенного — к непосредственно данному, человеческому. Культ ощущения и

наслаждения, ориентация на «приятное и развлекательное» превращаются в своеобразное

этическое кредо, выраженное Вольтером в его знаменитой формуле: «Все жанры литературы

хороши, кроме скучного». Героические сентенции революционного классицизма логически

принадлежат другой исторической эпохе — культуре XIX в. В XVIII в. искусство становится

преимущественно светским: исчезает принципиальная несовместимость культур различных

религиозных конфессий, светское зодчество впервые берет верх над церковным. «Обмирщение»

идет в живописи и скульптуре, где жанровое направление завоевывает одно из главных мест.

Парадный портрет сменяется камерным, интимным, развивается «пейзаж настроения»,

усиливаются романтические тенденции. Театр и музыка становятся ведущими видами искусства.

Главным результатом искусства XVIII в. было рождение основ художественной культуры

грядущих столетий.

Итак, культура XVIII в. унаследовала основные черты культуры предшествующего столетия,

такие как антропоцентризм, рационализм, сциентизм, и др. Вместе с тем она привносит ряд

новых моментов, иначе расставляет акценты в решении основных мировоззренческих проблем.

Природа по-прежнему рассматривается как совокупность вещей, энергий, сущностей и

закономерностей, существующих до вмешательства человека. Но в культуре Просвещения над

декартовским миром количеств и протяженности берут верх качественные характеристики.

Понимание природы первопричины и первотворца все чаще наделяется высшим ценностным

смыслом. «Естественный человек», «естественный разум», «естественное состояние»,

«естественные законы», «естественное право» — выступают как синонимы истинного,

добродетельного и прекрасного. Одновременно «естественное» становится святым и

благочестивым; Природа-мать поднята на пьедестал, на котором вполне могло бы быть начертано:

«Свята и непорочна». От лица Природы ведется кри-

368

тика изживших себя общественных отношений и нравов; природа выступает оружием борьбы за

торжество истины, за переход к естественному порядку. В целом можно говорить об изменении

образа мира: в общественном сознании образ мира-механизма вытесняется образом мира-

организма.

Признание природы первичной реальностью повлекло за собой вывод об отсутствии каких бы то

ни было оснований для сословных привилегий, социального неравенства: ведь все люди скроены

из одного природного материала. Человек, объявленный частью природы, «продуктом природы,

подобно прочим существам» (Гольбах), все более погружался в материальный мир, освобождался

от души, привязывающей его к Богу, а тем самым — от старых идеологических пут. Человек

осознал себя господином своей судьбы, присвоил себе функции творца, и в конечном счете

убедился в ненужности «гипотезы Бога» (Лаплас).

Важнейшим результатом собственно человеческого творчества выступает мир культуры. В нем

важное место принадлежит государству и системам законов, морали и системам воспитания,

промышленности, науке, искусству. И хотя порой плоды человеческого творчества оцениваются

порой негативно (Руссо), в целом в культуре XVIII столетия доминирует нравственно-

оптимистический настрой, убеждение, что появление общества и культуры — благоприятный

фактор для человечества. В понимании конечной цели общественного прогресса, в который не-

колебимо верит культура Просвещения, представлена широкая палитра мнений. Но моментом,

объединяющим мыслителей различных направлений, была апелляция к Разуму и Природе. Эти

идеалы получили практическую проверку в ходе последующих буржуазных революций.

Европейская культура XIX века

В культуре нового времени XIX в. занимает особое место. В это время буржуазная цивилизация

достигает зре-

369

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

лости, а затем вступает в стадию кризиса, сопровождаясь соответствующими изменениями в

духовной жизни общества, в художественной культуре. В своей основе культура XIX в.

базируется на тех же ценностях, что и вся культура Нового времени — рационализм,

антропоцентризм, сциентизм, европоцентризм и др. В решении фундаментальных

мировоззренческих вопросов она пытается удержаться в рамках нововременной культурной

парадигмы. Но к XIX столетию мир стал качественно иным и культура избирает путь

переоценки ценностей.

Исторические и логические границы культуры XIX в.

Вступление Европы в это столетие ознаменовано величайшим культурным поворотом,

сопоставимым по значимости и масштабности с переходом человечества от древности — к

средневековью, и от последнего — к новому времени. Видный философ и культуролог XX в.

Хосе Ортега-и-Гассет в этой связи писал: «Мы действительно стоим перед радикальным

изменением человеческой судьбы, произведенным XIX в.... Три фактора сделали возможным

создание этого нового мира: демократия, экспериментальная наука и индустриализация.

Второй и третий можно объединить под именем «техника». Ни один из этих факторов не был

созданием века, они появились на два столетия раньше. XIX век провел их в жизнь».

Обозначенная ситуация — следствие трех эпохальных событий, значение которых для судеб

европейской культуры трудно переоценить. Речь идет о промышленном перевороте в Англии,

Войне за независимость североамериканских колоний и Великой французской буржуазной

революции. Именно эти события, порождающие основные социокультурные процессы XIX

столетия, образуют его нижнюю границу, смещенную таким образом в XVIII в. Не совпадает с

хронологическими рамками и верхняя граница — август 1914 г., — конечный пункт прибытия

культуры нового времени с ее рационализмом и оптимизмом, верой в безграничный прогресс

и добрую природу человека.

370

Начавшийся в последней трети XVIII столетия в Англии промышленный переворот стал в

XIX в. главным содержанием экономического развития западных стран. Результатом

промышленной революции стало образование индустриального общества, где «труд и

производство становятся идеалом, а затем и идолом» и вместе с образованием, демократией и

наукой превращаются в доминанты культурного процесса (Й. Хейзинга). На трон взошла ее

величество Машина, по образу и подобию которой моделируется теперь вся общественная

жизнь. Певец индустриализма Анри де Сен-Симон мечтает об обществе, организованном как

огромная фабрика, во главе которой стоят промышленники и ученые.

Индустриальная цивилизация отличалась от прежних этапов буржуазного развития

следующими чертами.

— Фабрика сменила мануфактуру, приведя к невиданному прежде росту

производительности общественного труда, производство дегуманизировалось, освобождалось

от всех духовных ценностей.

— Уровень благосостояния и шире — качества жизни существенно возрос. В быт людей

повсеместно входят телефон и телеграф, фотография и кинематограф, новые транспортные

средства — паровоз, пароход, автомобиль, электрический трамвай, метро позволяют быстрее

преодолевать расстояния. В городских домах появляются паровое и водяное отопление,

центральное водоснабжение и канализация и т. д.

— Формируется средний класс — служащие государственных учреждений и частных

кампаний, лица свободных профессий, мелкая буржуазия — по признаку устойчивого

материального положения, хотя и различного у отдельных слоев. Именно «средний класс» в

конечном счете придает устойчивость обществу.

— Складывается новая система ценностей. Главной ценностью индустриальной

цивилизации стал технический прогресс, который вместе с наукой мог обеспечить че-

ловечеству то, что называется благосостоянием. Польза, достаток, комфорт — эти ориентиры

«чувственной»

371

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

культуры доминируют в общественном сознании, которое начинает неправомерно

отождествлять прогресс культуры с экономическим прогрессом. Восприятие технического

прогресса как определяющей цивилизационной черты неминуемо вело к противопоставлению

«передовой» западной цивилизации «отсталым» цивилизациям других стран.

В пересмотре этой точки зрения роль Войны за независимость североамериканских колоний

трудно переоценить. Во-первых, принятая 4 июля 1776 г. Декларация независимости,

опередив Европу, воплотила в буржуазное законодательство принципы либерализма,

послужив тем самым образцом для французской Декларации прав человека и гражданина, а

вместе с ней — для конституций практически всех европейских государств.

Во-вторых, поражение в войне первой промышленной державы Европы и отпадение

важнейшего звена от могущественной британской колониальной империи способствовало

развитию национального самосознания других народов. Так, войны за независимость (1810—

1826), прокатившиеся под влиянием американской революции по всей Латинской Америке,

разрушили одну из старейших колониальных империй. И хотя на протяжении всего XIX в.

шел раздел мира, складывались новые колониальные империи (к 1900 г. площадь

колониальных владений составляла 54,9% всех территорий, там проживало 35% населения

Земли) и итоги национально-освободительной борьбы были зачастую неутешительны, судьба

колониализма была предрешена.

США продемонстрировали всему миру перспективы ускоренного развития ранее зависимых

народов по пути капитализма, минуя феодализм. Капитализм вышел за пределы Европы.

Складывание мировой системы капиталистического хозяйства, мирового рынка охватило оба

полушария, стало всеохватывающим и более однородным. Шел процесс превращения истории

во всемирную историю, формирования мировой культуры как целого, как единства

многообразия — национальных культур, художе-

372

ственных школ, и т. д. В этот процесс постепенно включаются и традиционные общества,

придавая особый колорит проблеме диалога культур.

Хотя уже лидеры американской революции вдохновлялись идеалами английского и

французского Просвещения, классическим политическим переворотом буржуазного типа

была французская буржуазная революция 1789— 1793 гг. Именно она, воплотив в жизнь,

казалось бы, чаяния просветителей, обозначила кризис культуры Просвещения, как

неспособной обеспечить адаптацию человеческой деятельности к новым формам реальности.

Принятая 26 августа 1789 г. Декларация прав человека и гражданина провозглашала, что люди

«рождаются и остаются свободными и равными в правах», среди которых в качестве

важнейших и неотъемлемых фигурируют «собственность, безопасность и сопротивление

угнетению».

Однако обещанное просветителями «царство Разума» вскоре обернулось торжеством

буржуазного рассудка, равенство свелось к формальному равенству перед законом,

безопасность личности была растоптана якобинской диктатурой, свобода вылилась в свободу

самой беспощадной капиталистической эксплуатации, революционное братство третьего

сословия распалось и враждующие классы разошлись по разные стороны баррикад. Ход

революционных событий, казалось, опровергал рационалистический взгляд на мир. Ведь если

миром правят законы разума, то как возможно столь разительное несоответствие результатов

— целям? Отныне проблема соотношения идеала и действительности волнует общественное

сознание не меньше, чем поиск исторической необходимости в происходящем. В логическом

аспекте именно это противоречие — идеала и действительности — становится движущим

мотивом социокультурного развития в XIX в.

Франция явилась своеобразным политическим полигоном Европы. В годы революции за

короткий исторический период здесь прошли апробацию самые разнообразные формы

политического устройства — от классической буржуазной республики до революционно-

демократичес-

373

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

кой диктатуры мелкой буржуазии и буржуазной империи. Особенно важную роль французская

революция сыграла в формировании политического климата и духовной атмосферы в Европе.

Начатый ею цикл буржуазных революций завершился лишь в 70-е гг. XIX столетия. Все поли-

тические партии и движения, независимо от ориентации, испытали влияние ее идей на себе.

Произошла коренная трансформация общественного сознания.

Следует отметить, что, хотя формирование индустриального общества и правового государства по

нарастающей шло в мировом масштабе, Европа XIX столетия была еще крайне неоднородной в

социально-экономическом и политическом отношениях. Наряду с Англией, этой «мастерской

мира», извлекающей выгоды из своего положения первопроходца по индустриальным рельсам,

существуют еще Франция и Германия, обремененные избыточным крестьянским населением и

малоэффективным сельским хозяйством. На столетие-полтора позже, чем в Англии, здесь

совершаются и политический, и промышленный переворот. Вместе с передовыми буржуазными

республиками с четко определенными национально-государственными границами, на

политической карте Европы — «лоскутная» империя Австро-Венгрии, феодально-раздробленные

Германия и Италия (1859—1870 — объединение Италии, 1861—1865 — объединение Германии).

Ни промышленный, ни демократический перевороты не коснулись феодальной Испании,

превратившейся в одну из отсталых стран Европы. И, напротив, благодаря экономическим и

политическим преобразованиям к концу века вырываются вперед Германия и США. От общества

свободной конкуренции Европа эволюционирует к «организованному капитализму» трестов и

монополий. Начинается борьба за передел уже поделенного мира. Термин «империализм»,

первоначально использовавшийся для характеристики колониальной политики, в конце XIX в.

начинает применяться для обозначения нового этапа в развитии капитализма —

монополистического.

374

Рассмотрим теперь, как главные тенденции социокультурного развития преломляются в

различных областях.

Наука и техника.

Как уже отмечалось, в индустриальной цивилизации, утвердившейся в Европе в XIX столетии,

главной ценностью стали считать научно-технический прогресс. И это не случайно. Как показали

подсчеты П. Сорокина, «лишь только один XIX в. принес открытий и изобретений больше, чем все

предшествующие столетия вместе взятые», а именно 8527.

В XIX столетии наука вступила в свой «золотой век». «Кульминационный взлет» (П. Сорокин)

естественных наук, начавшийся с XVIII в., на излете XIX столетия завершается «революцией в

естествознании». Под натиском ошеломляющих физических открытий зашаталась и рухнула вся

ньютоновская космология с ее твердыми атомами — кирпичиками материи, независимыми

атрибутами временем и пространством, механической причинностью. Бурный научный и

технический прогресс XIX столетия основывался на двух духовных посылках западноевропейской

культуры — вере в человека-преобразователя (Возрождение) и вере в активную роль его разума

(Просвещение).

Научные открытия в области физики, химии, биологии, астрономии, геологии, медицины

следовали одно за другим. Вслед за открытием Майклом Фарадеем (1791— 1868) явления

электромагнитной дуги, Джеймс Максвелл (1831—1879) предпринимает исследование

электромагнитных полей, разрабатывает электромагнитную теорию света. Анри Беккерель,

Пьер Кюри и Мария Склодовская-Кюри, изучая явление радиоактивности, поставили под

вопрос прежнее понимание закона сохранения энергии. В начале XX в. Макс Планк установил,

что энергия выделяется отдельными пучками-квантами, а Альберт Эйнштейн приступил к

разработке теории относительности. Физическая наука проделала путь от атомной теории

материи Джона Дальтона — к раскрытию сложной структуры атома. После обнаружения Дж.

Дж. Томпсоном в 1897 г. первой элементарной частицы электрона последовали плане-

375

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

тарные теории строения атома Эрнеста Резерфорда и Нильса Бора.

Развиваются междисциплинарные исследования — физическая химия, биохимия, химическая

фармакология. Если сформулированный в 1869 г. Дмитрием Ивановичем Менделеевым

периодический закон химических элементов установил зависимость между их атомными весами,

то открытие внутреннего строения атома выявило связь между порядковым номером элемента в

периодической системе и числом электронов в слоях оболочки атома.

В биологии появляются теории клеточного строения всех организмов Т. Швана, генетической

наследственности Грегора Иоганна Менделя, опираясь на которые Август Вейсман и Томас

Морган создали основы генетики. Основываясь на исследованиях в области физиологии высшей

нервной деятельности, И. П. Павлов разработал теорию условных рефлексов. Подлинную

революцию в науке произвели книги великого ученого-натуралиста Чарльза Дарвина

«Происхождение видов» (1859) и «Происхождение человека» (1871), которые иначе, чем

христианское учение, трактовали возникновение мира и человека.

Достижения в области биологии и химии дали мощный толчок развитию медицины. Французский

бактериолог Луи Пастер разработал метод предохранительных прививок против бешенства и

других заразных болезней, механизм стерилизации и пастеризации различных продуктов, заложил

основы учения об иммунитете. Немецкий микробиолог Роберт Кох и его ученики открыли

возбудителей туберкулеза, брюшного тифа, дифтерита и других болезней, создали против них

лекарства. В арсенале врачей появились новые лекарственные препараты и инструменты. Врачи

стали применять аспирин и пирамидон, был изобретен стетоскоп, открыты рентгеновские лучи.

Естественнонаучный прогресс повлиял и на гуманитарные науки, многие из которых переходят на

позиции биологического редукционизма. Это коснулось отдельных направлений этнологии,

психологии, и в особенности возникшей в конце века социологии. В философской по-

376

лемике сталкивались различные школы, течения и теории — неокантианство, прагматизм,

«философия жизни», позитивизм, интуитивизм и др.

Отмечая в целом небывалый количественный рост научных открытий как одну из определяющих

характеристик XIX столетия, нельзя не указать и на происходящие в науке качественные

изменения. Речь пойдет об изменении в соотношении функций науки — воспитательной, позна-

вательной и прикладной. Если раньше роль первой функции была весьма значительна, то в XIX в.

соотношение меняется в сторону двух последних. Объем знаний и их техническое применение

бесконечно возрастают, а воспитательная ценность науки падает. Принцип пользы транс-

формирует понятие истины — «истина суть то, что удобно и полезно». Девизом науки

становится «Savoir pour prévoir, prévoir pour pouvoir» (знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы

действовать). Связь научного и технического прогресса становится нераздельной.

Как только не называли современники XIX в.! «Машинный век», — и это совершенно правильно,

ведь именно тогда началось производство машин с помощью самих машин. От механической

прялки «Дженни» (1765) человечество шагнуло к первому современному станку из металла (1800,

Моделей), а от него — к автоматическому ткацкому станку Жаккара. XIX в. называют «эпохой

стали», — именно тогда уровень производства стали становится показателем экономической мощи

страны. Железо и сталь вытесняют дерево. Если XVII—XVIII вв. были эпохой ветряных мельниц,

то с конца XVIII в. начинается эпоха пара. В 1784 г. Дж. Уатт изобрел паровой двигатель. А уже в

1803 г. появляется первый автомобиль с паровым двигателем (Эванс, США, Тревитик, Англия).

17 августа 1807 г. совершилась пробная поездка парохода Фультона «Клермон», а в 1814 г.

появился на свет паровоз Дж. Стеффенсона. Паровой двигатель нашел применение в сель-

скохозяйственной технике (паровой плуг, локомобили), строительстве (паровой каток, подъемные

механизмы) и т. д. XIX в. называют также веком железных дорог. От 50 км железнодорожного

пути, проложенного между Ман-

377

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков