Демидов В.В. Информационно-аналитическая работа в международных отношениях

Подождите немного. Документ загружается.

ласти психологии и других смежных наук. Дипломатия в чем-то

похожа на театр, в котором есть солисты и статисты, где сущест-

вует своя закулисная жизнь, а что-то выносится на публику. В ка-

честве свидетельства сошлемся на комментарий З. Бжезинского по

поводу фамильярных отношений «друга Билла» и «друга Бориса».

«Понятно

же, — язвил он, — что на самом деле никакие они не

друзья. Что у них общего? Но картинное братание порой создает

ложное впечатление и заслоняет собой подлинную суть про-

блем»[38].

Правильный выбор момента, или своевременность — одна из

важнейших составляющих успешной интерпретации на этапе пред-

варительного анализа. Отсрочка интерпретации ведет к ошибкам, к

контактам с «пустым» человеком или продолжению акции в тех

случаях, когда ресурсы следовало бы использовать в других целях.

В подобный капкан однажды в годы «холодной войны» попали из-

раильские спецслужбы. Считается, что если объект слежки приме-

няет профессиональные приемы для ее выявления и «отрыва», то

он наверняка шпион. В один

прекрасный день наружка «Шин Бет»

установила, что «чистые» дипломаты и члены различных делега-

ций из социалистических стран обладают высокой квалификацией

в плане выявления слежки. У контрразведки возникли подозрения

и она была вынуждена вести наблюдение за этими ложными объек-

тами, что приводило к распылению сил и отвлечению внимания от

действительных шпионов[39].

Вполне закономерно, что отсрочка интерпретации не позво-

ляет предотвращать провального мероприятия. «Наверное, — раз-

мышлял Т. Масарик, — нет ничего важнее для политика, равно и

для обыкновенной жизни, как знание людей. Узнать тех, истинных

и избранных, но раскусить и неправых, без основания претендую-

щих на лидерские места. Любой успешный переворот выносит на

поверхность

множество парвеню, крикунов и лжепророков»[40].

В процессе интерпретации часто наблюдаются противоречия.

Их надо учитывать в ходе анализа. Впрочем, как и то, что слишком

большое количество информации, которая дает противоречивое

толкование имеющихся фактов, так же сбивает с толку людей,

принимающих решение, как и ее полное отсутствие. А. Даллес в

подобных случаях

для иллюстрации ссылался на Р. Вольштеттер,

которая анализировала трагедию в Перл-Харборе. «Если, — резю-

мировала она, — наш разведывательный аппарат и другие инфор-

мационные каналы не могли дать четкой картины намерений и

возможностей Японии, то в этом виновато не отсутствие информа-

ции или ее недостаток, так как мы как раз имели в то время, пожа-

луй, даже ее избыток. Вероятно, мы никогда более не будем иметь

такого большого количества источников в нашем распоряже-

нии»[41].

Одни считают, что лучший способ устранения противоречий

— полагаться только на одного аналитика-исследователя, который

должен обрабатывать и иметь доступ ко всей информации, необхо-

димой для их интерпретации. Другие рекомендуют применять сис-

тему интерпретации, когда собранная информация пропускается

через ряд сотрудников, которые

ее комментируют. Третьи делают

ставку на компьютер, который с помощью специальных программ

выявляет наиболее важные детали информации, уже введенной в

банк данных.

Ошибки на раннем этапе анализа, как и всякой другой дея-

тельности, искажают перспективу процесса исследований и тем

самым мешают выполнению информационно-аналитической опе-

рации. С другой стороны, они могут

быть опасны, а иногда и зани-

мательны. Сингапурский дипломат Т. Кох приводил курьезный

случай того, как национальные различия вызывали непонимание

партнеров. В начале 90-х годов американский эмиссар Дж. Кир-

кпатрик совершала поездку по странам АСЕАН, где встречалась с

министрами иностранных дел и задавала им один и тот же вопрос:

«Как

вы думаете, скоро ли будет разрешена камбоджийская про-

блема?» Везде ей отвечали одно и то же: этот вопрос будет решен

очень скоро. Когда же она поинтересовалась, когда именно, то бы-

ла поражена, услышав, что это произойдет лет через пять. По аме-

риканским понятиям срок в пять лет никак не может

рассматри-

ваться в качестве скорого решения проблемы[42]. Приведенное

очевидное недоразумение связано с неправильной интерпретацией.

Короче говоря, процесс интерпретации требует максимальной ос-

торожности и тщательности.

Почти всегда можно найти факты, относящиеся в какой-то

степени к вопросу, над которым работает исследователь. Это чуть

ли не аксиома информационной работы. Задача аналитика, в част

ности, состоит в том, чтобы возможно правильнее оценить имею-

щиеся сведения и обнаружить среди огромной массы фактов не-

большую группу данных, относящихся к делу, которые поэтому

стоит изучать дальше. Когда будут обнаружены факты, еще ближе

касающиеся исследуемого вопроса, аналитик обязан установить,

каково их значение.

2.4. ВЫДЕЛЕНИЕ НЕ ОТНОСЯЩЕЙСЯ

К ДЕЛУ ИНФОРМАЦИИ

Величайшая проблема в век информации — ее избыток. На-

чиная с 1950 г. сумма знаний в мире удваивалась каждые десять

лет, с 1970 г. –– каждые пять лет, с 1991 г. –– ежегодно. Предска-

зывают, что в XXI веке поток информации возрастет экспоненцио-

нально[43]. Каждый из нас является объектом постоянного инфор-

мационного обстрела с помощью телевидения и прессы

. Эта лавина

информации усиливается за счет памятных записок и объявлений, а

также устных, письменных, электронных и телефонных сообще-

ний.

Большинство исследователей получает журналы по своему

профилю, читает периодические издания общего и специального

назначения. Во многих странах издаются тысячи новых, потенци-

ально полезных книг и информационных бюллетеней. Согласно

расчетам группы экспертов

из Калифорнийского университета в

Беркли, человечество ежегодно производит около двух миллиардов

гигабайтов информации. Ситуация усугубляется тем, что хотя в

мире и производится все больше информации, потребление ее поч-

ти не увеличивается[44].

Аналитики сплошь и рядом сталкиваются с реальной угрозой

захлебнуться в потоке информации, а также подвергнуться риску

«стандартизации» информации. Собранные

данные при этом будут

бесполезными, пока они не превратятся в руководство к действию.

«К сожалению, –– сетовали при аналогичных обстоятельствах

американские консультанты Б. Хэмилтон и Д. Битти, –– результа-

ты исследования не сразу приобретают форму схем, диаграмм и

таблиц. В современном мире исследователь получает огромные

массивы данных, не только не имеющих отношение

к делу, но ино-

гда и просто ложных. Он должен отделить зерна от плевел, обна-

ружить первоначально не очевидные связи и создать целостную

картину предмета исследования»[45].

Итак, сведений может оказаться великое множество. Некото-

рые из них выглядят очень интересными, но не имеют отношения к

поставленной задаче. Они вполне способны увести исследователя в

далекие дебри. Фактор времени не позволит относиться со скрупу-

лезной точностью к каждому ответвлению

информации. Поэтому

способность структурировать поток, разделять данные на важные

для выполняемой задачи, параллельные, относительно незначи-

тельные и не имеющие отношение к делу рассматриваются специа-

листами необходимыми для квалифицированной аналитической

работы[46].

Отсюда перед экспертом возникает тяжелая перспектива

определить, что является нужным, а что нет. Вдобавок, чрезмер-

ный объем информации дезориентирует и

рассеивает внимание ис-

следователя. Абсолютно прав был посол Италии в СССР С. Рома-

но, когда утверждал, что иностранцу в Риме не всегда легко бывает

выявить в противоречивой разноголосице, сопровождающей деба-

ты по итальянской внешней политике, те мнения, которые в конеч-

ном счете возьмут верх и окажут влияние на решения правительст-

ва[47].

Сотрудники информационно-аналитических служб могут со-

ставить тома информации, которая при ближайшем рассмотрении

окажется посторонней. Накапливаются сотни страниц ежедневных

донесений, еженедельных сводок, специальных сообщений, квар-

тальных и годовых отчетов. К ним прилагаются магнитофонные

записи, фотографии, графики и столбцы цифр. Во время опросов и

встреч поступает дополнительная информация, которую нужно

складировать

и анализировать в надежде найти «жемчужное зер-

но». До тех пор, пока исследовательская группа работает, поток

данных ни на минуту не прекращается. Эффект умножения инфор-

мации поразителен. Рядовой клерк может собрать столько инфор-

мации, что для ее обработки потребуется команда аналитиков.

Избыток материалов ведет к путанице, трудностям поиска и

хранения

данных, необходимости выделения персонала для обра-

ботки, каталогизации и защиты информации, большая часть кото-

рой, в конце концов, окажется невостребованной. «Информация по

внешнеполитическим делам — рассуждают посвященные в мидов-

скую повседневную жизнь, — это истинное бедствие. Груды бумаг,

набитые тривиальными рассуждениями о текущих вопросах. Мно-

гословие — родная сестра пустословия — главная черта «инфор-

мации». Под грифом «секретно» засылается в Москву всяческая

муть, почерпнутая из прессы... Объемы этих «сведений» и рассуж-

дений столь громоздки, что пользоваться ими нельзя»[48].

Подобно тому, как плотина сбрасывает

часть воды, сдержи-

вая ее основную массу, так и исследователь-аналитик должен при-

останавливать, контролировать поток информации, начиная с этапа

ее распределения, а для того ему надо выработать надежные крите-

рии. «Необходимо, — советовал в такой ситуации академик Н.М.

Дружинин, — снова пересмотреть и продумать этот неорганизо-

ванный материал, отсеять все

ненужное, установить внутреннюю и

внешнюю последовательность, сомкнуть отдельные звенья и полу-

чить надежную основу для составления подробного плана, а, сле-

довательно, и для будущего письменного текста. Именно в этом

заключается задача систематизации материала»[49].

Со временем отмеченного вряд ли будет достаточно для ис-

ключения несущественной информации. Потребуются дополни-

тельные усилия для контроля

за объемами поступающей информа-

ции. Нужно постоянно помнить о целесообразности проявлять

сдержанность и здравый смысл в повседневной деятельности. «Со-

труднику информационной службы, — свидетельствовал В. Плэтт,

— свойственен соблазн слишком далеко уходить в сторону от ос-

новной темы... Для того чтобы обеспечить необходимое время для

разработки ключевых вопросов, с самого начала следует

отказаться

от рассмотрения многих интересных, но не имеющих существенно-

го значения побочных вопросов. Многие работники информации

никак не могут усвоить это важное правило»[50]. Следует одерги-

вать тех исследователей, которые упорно включают в отчеты дан-

ные, не имеющие отношения к задачам поиска. Кроме того, избы-

ток посторонней информации может указывать на

то, что специа-

лист имитирует деятельность.

Приведенное обстоятельство не такое уж редкое явление в

дипломатической жизни. Советский дипломат А.Л. Воронин в этой

связи приводил такую занимательную историю. Посол Ирана од-

нажды в беседе посетовал, что как только он уезжал из Москвы в

отпуск, временный поверенный А. Ардалан засыпал свой МИД

де-

сятками телеграмм, не имеющих особого смысла, а в обычное вре-

мя он вообще не предлагал ни одного проекта телеграммы. Посол

расценивал это как стремление советника привлечь внимание к

собственной персоне, показать Тегерану, что он активнее своего

начальника[51].

Подобная «активность» встречалась иной раз и в отечествен-

ной практике. «Информационные телеграммы — писал о

недавнем

прошлом Н.С. Леонов, — готовились по принципу вольного твор-

чества. Как правило, они оставляли удручающее впечатление оби-

лием слов и скудностью мыслей. Нередко в них содержались и

льстивые протокольные реверансы в сторону вероятных адресатов.

Особенно этим грешили послы: ведь на их телеграммах была их

собственная подпись, и так хотелось,

чтобы их заметили, а еще

лучше — отметили»[52]. И сегодня по инерции типично мидовская

практика — когда к визиту Президента РФ в ту или иную «друже-

ственную» страну посольствами и министерством выстраиваются

виртуальные ремейки потемкинских деревень, создавая впечатле-

ние, что вот там-то нас так уж любят и уважают, что давно пора

разворачивать

стратегическое сотрудничество.

Тревожные сигналы о поступлении посторонней информации

легко распознать. Папки с входящими документами никогда не

пустуют. Появляется потребность в дополнительных рабочих сто-

лах и шкафах. Электронно-вычислительная техника уведомляет о

заполнении банка данных с необычайной скоростью и его перепол-

нении, несмотря на полную укомплектованность штата могут за-

держиваться оперативные

материалы.

Хороший руководитель обязан фиксировать эти тенденции и

ясно отдавать себе отчет, что большой объем информации приво-

дит к ослаблению внимания. Американские политологи Р. Кеохейн

и Дж. Най отмечали в аналогичных ситуациях, что внимание ста-

новится дефицитным товаром, и те, кто в состоянии отличить цен-

ные сигналы от шумового фона,

получают больше власти. Отсюда

постоянное повышение спроса на специалистов, фильтрующих ин-

формацию и умеющих выделять ключевые слова[53].

Сотрудники могут опасаться выбрасывать не относящуюся к

делу информацию, которая, по их мнению, вдруг для чего-нибудь

потребуется в будущем. В этом случае опять полезно использовать

систему ключевых слов. Каждый аналитик должен поочередно бег

ло просматривать входящие материалы с целью поиска заветных

фраз. Если такое слово в отчете найдено, бумага направляется кон-

кретному исследователю, если нет — документ откладывается в

сторону. Руководителям следует регистрировать источники посто-

ронней информации, чтобы в будущем принять соответствующие

меры.

Исследователи-аналитики должны вести аналогичный учет,

поскольку наличие ключевых слов еще не

является гарантией вы-

сокой ценности информации. Сотрудник может включить заветные

фразы в материал, не представляющий никакого интереса. «Важно,

— заключал Л.Н. Толстой, — не количество знаний, а качество их.

Можно знать очень многое, не зная самого нужного»[54]. Лидер

исследовательской группы должен регулярно советоваться с анали-

тиками и обновлять картотеку на нерадивых

поставщиков данных.

Еще одна проблема связана с поступлением не относящейся

к делу информации — противоречивость. К сожалению, процесс

анализа должен перейти на следующий этап прежде, чем аналитик

сможет приступить к устранению противоречий. Однако нельзя

утверждать, что противоречивая информация всегда нежелательна

и бесполезна. Документы, написанные на основе неполных сведе-

ний и содержащие

сомнительные выводы, бывают весьма даже по-

лезны для лиц, ответственных за принятие внешнеполитических

решений. Не потому, что в них случайно делаются правильные до-

гадки, а потому, что в них собрано все, что известно по данному

вопросу, и также потому, что в них проводится четкая грань между

тем, что мы знаем и

чего не знаем.

Одновременно следует учитывать, что не относящаяся к делу

информация будет поступать всегда. Либо в результате ошибки,

либо неправильного выбора объекта наблюдения. Ситуация услож-

няется, если данные накапливаются в геометрической прогрессии.

«Для того, чтобы не утонуть в потоке информации, — предупреж-

дал германский политолог К. Верт, — необходимо прежде всего

образование классического образца, дающие знания, а не только

профессиональную квалификацию»[55]. Конкретные действия в

подобных ситуациях все-таки остаются банальными: надо освобо-

ждаться от не относящейся к делу информации или на некоторое

время откладывать ее в сторону.

Выявление и уничтожение ненужных данных должно пред-

шествовать этапу анализа. Всегда полезно держать в уме резонную

мысль американского автора К. Таунли, что «бессодержательный

документ можно игнорировать, поскольку знания, которые извле-

каешь из него, несоизмеримо малы в сравнении с ужасным трудом,

затраченным на его чтение»[56]. Материалы должны полностью

уничтожаться или так архивироваться

, чтобы ими никто не мог

воспользоваться. Самые лучшие способы уничтожения информа-

ции в настоящее время — измельчание, превращение в порошок и

сжигание. Данные, хранящиеся в компьютере, обычно стираются,

что позволяет использовать высвобожденный объем памяти.

2.5. ОЦЕНКА ИНФОРМАЦИИ

Этап оценки информации является наиболее неоднозначным,

что связано с субъективностью самой оценки. В дипломатической

практике немало ярких примеров, когда ничем не оправданная

предвзятость омрачала отношения между государствами на долгие

годы. Такова, в частности, предыстория советско-югославского

конфликта после второй мировой войны. «Это столкновение, —

заявлял впоследствии Иосип Броз Тито, — было результатом не

правильных взглядов одиночки на взаимные отношения между

странами, строящими социализм, а также результатом злостной

клеветы и извращений относительно того, что происходило в Юго-

славии».

Интересно подчеркнуть, что данная оценка получила под-

тверждение после открытия советских архивов. Посол СССР в

Югославии А.И. Лаврентьев столь тенденциозно информировал

Москву о политике Югославии,

что в 1948 г. В.М. Молотов указал

ему на склонность «к преувеличению некоторых второстепенных

фактов в югославских делах». Он дал совет послу, что не следует

«впадать в односторонность или переходить к раздуванию таких

вещей, которые следует воспринимать скорее в ироническом, чем

серьезном тоне»[57].

Логично предположить, что лишь немногие специалисты

одинаково

оценивают источник или саму информацию. Опреде-

ленные неудобства связаны и с тем, как иные события трактуются

действующими политиками. Часть политической элиты, особенно

стоящей у власти, не заинтересована в объективности. Отсюда

умолчание, сокрытие, а то и фальсификация фактов. Документ,

производящий впечатление непосредственного сообщения об уви-

денном, услышанном или сказанном, вполне может оказаться тен-

денциозным — либо неосознанно, из-за глубоко укоренившихся

предрассудков автора, либо намерено, из его стремления доставить

удовольствие или повлиять на адресата. Тот

же посол, по мысли

британского историка Дж. Тоша, в донесениях на родину может

попытаться создать преувеличенное впечатление о своей энергии и

инициативности, он также может привести собственные характери-

стики правительства, при котором аккредитован, в соответствии с

политическим курсом или взглядами начальства[58].

Меры безопасности, которые не позволяют идентифициро-

вать представленный материал,

еще больше усложняют процесс

принятия решения о его надежности. Довольно часто отчеты про-

тиворечат друг другу. Чем руководствоваться в таких случаях? Од-

нозначного ответа на заданный вопрос вряд ли существует. Так, у

каждого из руководителей американской разведки были свои осо-

бенные представления об аналитической работе при составлении

секретных докладов и справок

президентам США. К примеру, А.

Даллес более всего полагался на личные оценки, а У. Колби прида-

вал большее значение обмену мнениями со специалистами, учету

их интеллектуального труда[59]. Отсюда представляется вполне

разумным, что если существует некоторая неуверенность в пра-

вильности суждения, следует все же положиться на оценки сотруд-

ника-консультанта, как

мы полагаемся на вердикт спортивного су-

дьи.

Высказываемая любым экспертом точка зрения сама по себе

не обладает эпликативностью, объяснительностью. Профессора

приглашают к постели больного на консилиум, и никто не бросит

ему упрека за то, что он, собственно, не растолковал своих реко-

мендаций. Ему почтительно вручают конверт, независимо от того,

будут ли

его советы использованы. Где же находятся критерии ис-

тины? На консилиуме таким критерием служит совпадение мне-

ний. Если несколько его членов дадут одну и ту же рекомендацию,

то она приобретает большой вес. А если совпадают точки зрения

всех, то рецепт считают истиной, даже если не были даны разъяс-

нения.

Для проведения анализа требуется оценка двух факторов, ха-

рактеризующих каждое представленное сообщение — источник

информации и ее содержание. Источник влияет на достоверность

любого набора данных. Большинство из нас едва ли поверит в ин-

формацию, полученную из бульварной прессы, хотя без колебаний

воспримет самые невероятные известия из доверительных источ-

ников. Но нельзя ожидать

, что какой-либо источник постоянно ве-

рен или всегда ошибочен. Это утверждение относится к правитель-

ствам, средствам массовой информации, враждебным элементам,

сотрудникам, друзьям и т.д. Они могут заблуждаться, несмотря на

стремления быть объективными. Ситуация для аналитика усложня-

ется тем, по утверждению французского публициста Т. Вольтона,

что зачастую бывает очень

сложно установить разницу между соб-

ственно дезинформацией и обычным выражением чьих-то мне-

ний[60].

В подтверждение сошлемся лишь на один яркий эпизод из

истории страны и внешнеполитических служб. Прогноз финского

генштаба о возможном полном разгроме германских войск в ре-

зультате наступления Красной Армии фактически предварял аргу-

ментацию И.В. Сталина, которую

тот использовал при обсуждении

перспектив наступательной операции РККА в начале 1942 г. Таким

образом, успех советской разведки, нашедшей подходы в финский

генштаб, обернулся тем, что Ставка получила не подкинутую де-

зинформацию, а ошибочные заключения аналитиков противника.

Поэтому становится очевидной особая роль единоличной оценки

актуальной информации руководителем государства. Нельзя ис-

ключать, что

на стол российских лидеров могут попасть добытые с

большим трудом документальные материалы, в которых содержат-

ся неверные прогнозы оппонентов в сфере экономики и политики,

включая выводы о содержании российского участия в локальных

конфликтах[61].

Источником информации может стать собственный сотруд-

ник, любое другое лицо, печатное издание или общественная орга-

низация. Но во

многих ситуациях по мере обработки информации

определить истинный источник становится все труднее. Хотя с по-

мощью процесса, который называется археологией решения, воз-

можно проследить ключевые или противоречивые моменты в об-

ратном направлении через предшествующие варианты к источнику