Бейкер К. Теория семейных систем Мюррея Боуэна

Подождите немного. Документ загружается.

оценка того, как родители функционируют в своей расширенной семье, друг с другом и со своими

детьми, позволяет с достаточной степенью уверенности предсказать, кто из них будет хорошо

продвигаться в терапии, кто крайне медленно, а кто и вовсе не изменится или даже ухудшит свое

состояние. Годами я пользовался «шкалой дифференциации» в значительной степени интуитивно,

оценивая уровень функционирования на основе одного или нескольких интервью или же по итогам

терапии. Я работал со всеми социально-экономическими группами. В самом начале было много ошибок

в шкальных оценках. С приобретением опыта метод стал давать достаточно точные результаты, что

позволило считать его обоснованным клиническим подходом. Выяснилось, что одним из наилучших

прогностических показателей является тип и качество отношений матери с ее собственной матерью и

отношения материнской бабушки со своей матерью. Оценка уровня функционирования семьи включает

знание тех эмоциональных сил, которые действуют в данной семье, и представление о результатах

взаимодействия множества взаимосвязанных эмоциональных сил. Это совсем не такая быстрая и

простая процедура, как думают терапевты, не применяющие системного подхода. Важная часть

излагаемого исследования состоит в том, что на основе оценки семейной истории оказалось возможным

провести достаточно надежное сравнение различных уровней поведенческих проблем друг с другом и

со средним уровнем этих проблем в обществе.

Правонарушения и трудности поведения — это не новые проблемы. Они всегда существовали в

определенном проценте семей и хорошо известны клиницистам и социальным работникам. В последние

десятилетия отмечается значительное увеличение частоты возникновения этих проблем. Со стороны

клинической практики их прирост еще более впечатляющий. Частично он обеспечивается за счет

молодых людей, чья напряженность раньше выражалась скорее во внутренних проблемах, чем в

поведении. Клинически установлен тот факт, что необязательные и «разрешающие» родители в

ситуациях, которые требуют родительского контроля, автоматически переходят науро-

вень авторитарной жестокости, которая эквивалентна неуверенной позволительности другой стороны. В

последние десятилетия общество подчеркивает значительно большую необходимость понимания детей,

чем раньше, когда существовали установки на почитание и подчинение со стороны детей. Авторитарная

жестокость и вседозволенность — это разные выражения одного и того же уровня незрелости.

Проведенное исследование позволяет предположить, что изменяющиеся общественные отношения

создают среду, которая благоприятствует возникновению поведенческих проблем, которые раньше не

давали о себе знать. Перефразируя, можно сказать, что регресс увеличивает вероятность появления

человеческих проблем.

Ниже приводятся характеристики сверх меры потакающих родителей, которые я считаю особенно

важными. Большинство родителей уверены, что хотят самого лучшего для своих детей. С раннего

детства мать вкладывает всю себя в своего ребенка. Это определено базовым уровнем дифференциации

матери, достигнутым в ее родительской семье, уровнем тревожности матери во время беременности и

на протяжении первых лет жизни ее ребенка и той степенью, с которой ее тревожность реализуется в

заботе о ребенке. Степень и интенсивность материнской тревоги не одинаковы в отношении к каждому

из ее детей. Обычно есть разница в отношении к девочкам и мальчикам; часто мать выделяет одного из

детей и относится к нему иначе, чем к другим. Материнские мысли, беспокойства и чувства

воплощаются в том, что называется «уделять внимание» ребенку, на что ребенок реагирует, отдавая ей в

ответ то же «количество» своей души. Это прямо противоположно тому, как ведет себя мать с более

высоким уровнем дифференцированности. Она отдает себя настолько, насколько это необходимо

именно этому ребенку; ее забота о нем продиктована не материнской тревогой, а потребностями

ребенка. Материнская самоотдача программирует у ребенка такую «потребность в любви», которая

будет проявляться в его будущих отношениях. Этот объем потребности в любви обычно остается

постоянным на протяжении всей жизни. Степень взаимной «отдачи и получения» в ранних детско-

родительских отношениях

служит первым индикатором будущего уровня «дифференциации Я» ребенка. Родительско-детские

отношения могут оставаться в достаточно спокойном равновесии вплоть до юношеского возраста, когда

скованный семейными привязанностями ребенок попытается оторваться от родителей и вступает в

интенсивные отношения со сверстниками. Люди выбирают самых близких друзей из тех, у кого

«потребность в любви» выражена в той же степени, что и у них самих. В общении со сверстниками

обычно формируются группы, образующие сеть частично перекрывающихся кружков «ближайших

друзей». Эти компании подростков различаются по своему групповому уровню дифференциации. Чем

ниже уровень дифференциации группы, тем больше выражен ее протест против семьи и властных

структур. Они ощущают себя достаточно «крутыми», чтобы противостоять и семье, и обществу. На

этом уровне дифференциации противостояние означает следующее: шокировать других своей речью и

поведением и игнорировать правила, принятые в обществе. В отношениях с родителями молодежь

совершает поступки прежде всего под влиянием тревоги; она требует для себя прав и свобод, а также

материальных доказательств своей взрослости. Сначала родители противостоят молодежи, но без

твердой уверенности в своей правоте. Эмоционально они даже частично покупаются на аргументы

своих подросших детей и уступают их требованиям, чтобы снизить напряжение, надеясь таким образом

решить проблему. Это открывает дорогу новым, более серьезным требованиям и угрозам и может

продолжаться до того момента, пока родители не исчерпают свои возможности по удовлетворению

материальных запросов, а вызывающее поведение детей не перерастет в социальную проблему. Такие

подростки — мастера в распознавании слабостей своих родителей и общества, а также в предъявлении

своих прав в «борьбе за свободу». На этом уровне дифференциации понятие ответственности теряется и

родителями, и детьми.

Изучение методов, посредством которых общество пытается справиться с поведенческими проблемами,

явно подталкивает к тому, чтобы расширить наши знания о роли

137

семьи в социальной системе. В последние 20 лет позиция большинства общественных деятелей и

должностных лиц, которых общество уполномочило заниматься проблемами молодежи, становится все

более и более либеральной. Это относится как к местным чиновникам, так и к чиновникам более

высокого уровня, вплоть до национального. Фактически голосующий сегмент общества находится в

позиции озабоченного подростка, который перегружен тревогой и требует прав, а официальные лица —

в позиции неуверенного родителя, который уступает, чтобы смягчить тревогу. Официальные лица —

это учителя, директора школ и колледжей, советники — все те, кто имеет отношение к закону и

силовым структурам, включая полицию, суды и т. д. Прессинг со стороны общества в первую очередь

направлен на тех, кто не уверен в себе и наиболее уязвим для этого давления. Затем оно

распространяется и на других. Среди тех, кто находился на государственной службе в течение полных

20 лет, были люди, которые изменяли свои решения под давлением общества. Такие служащие, как

учителя и полицейские, готовы измениться в ответ на более либеральную политику директора или

начальника. Вновь избранные ответственные лица более склонны к разрешительной политике, чем

уходящие в отставку. Есть и такие, кто лучше дифференцирован, и те, кто все еще поддерживает

разумный уровень самодетерминации и кто по-прежнему старается функционировать в обществе, хотя

это скорее исключение, чем правило. Эти выводы — результат моих собственных наблюдений за

деятельностью официальных лиц в моей округе, многолетнего отслеживания процессов национального

уровня на основе информации из газет, журналов и книг, накопления материалов по отдельным

решениям и случаям, по которым имелось достаточно информации, чтобы сделать вывод о поведении

главных действующих лиц. Был накоплен богатый опыт работы с семьями, чтобы определить

характеристики различных уровней шкалы. Операциональные установки общества по важным спорным

вопросам сравнивались с известными функциональными уровнями семей. За последние 25 лет

оцененный по моей шкале средний уровень функционирования общества снизился на 10 пунктов.

Сравнение было-

сделано на материале тех вопросов, которые влияют на регрессию в семьях и в малых социальных

группах. Оно не включало тех изменений, которые могли бы быть напрямую связаны с текущими

прогрессивными переменами в обществе. Кривая регрессии имела свои локальные подъемы и спады, но

в общей ее динамике с конца 40-х до 60-х годов происходило медленное падение; более явный спуск —

с 1960 до 1964, резкое падение — с 1964 до 1969, а потом до 1972 г. мы наблюдаем постепенный

подъем. Затем кривая становится настолько переменчивой, что невозможно определить ее направление.

Когда кривую нанесли на диаграмму, подсчитанный уровень регрессии оказался весьма неожиданным.

Принимая во внимание тот факт, что большинство популяции укладывалось на шкале в 50-процентный

интервал, регрессия составила около 20% в процентных пунктах.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ И РЕГРЕССИЯ

Поразительные аналогии обнаруживаются между регрессией в семье и регрессией в более крупных

социальных группах и в обществе в целом. Регрессия появляется как ответ на хроническое состояние

тревоги, но никак не на острую тревогу. Если бы регрессия сопровождала острую тревогу, она исчезала

бы вместе со спадом напряженности. Регрессия возникает тогда, когда семья или общество начинает

принимать важные решения для того, чтобы снизить текущую тревогу.

Силы совместности — индивидуации

Критическим показателем функционирования эмоциональной системы является баланс сил

совместности - инди-видуации. Эти две силы уравновешивают одна другую. В спокойные периоды обе

силы работают, как одна команда, ничем себя особо не выдавая. Силы совместности питает

универсальная потребность в любви, одобрении, эмоциональной близости и согласии. Силы

индивидуации возникают из желания быть продуктивным и автономным индивидуумом, действующим

самостоятельно, а не под давлением группы. Любая имеет запас

139

сил совместности и пропорциональный ему запас сил инди-видуации, которые создают жизненный

стиль, или «норму» для определенной группы в данный момент времени. Оптимальное

функционирование достигается при примерном равенстве обеих сил и при условии, что эта система

может гибко адаптироваться к изменениям. Если рассмотреть ситуацию, когда группа сплачивается,

чтобы снизить общий уровень тревоги, то новый баланс может установиться в соотношении 55% или

даже 60% со стороны совместности и 40-45% со стороны индивидуации, что становится новой нормой

для данной группы на этот период. Эти конкретные цифры используются только для того, чтобы

проиллюстрировать сам принцип, и они не имеют никакого другого значения, кроме прояснения самой

идеи баланса сил.

Эти две силы находятся в таком хрупком равновесии, что малейшее увеличение любой из них ведет к

глубоким эмоциональным потрясениям, сопровождающим процесс перехода к новому балансу сил.

Появление эмоционального напряжения свидетельствует о том, что такой переход уже начался, при том

что внешняя симптоматика появляется с определенным запаздыванием. Баланс сил очень чувствителен

к тревоге. Сдвиг уровня семейного функционирования в сторону совместности может быть

проиллюстрирован повышением тревожности у подростка, который начинает требовать для себя

больше прав и свобод. Неуверенные в себе родители протестуют, но затем уступают требованиям,

чтобы разрядить острую ситуацию. Теперь эта семья находится в равновесии, но на несколько более

высоком уровне регрессии. Если провести аналогию с обществом, то этот пример соответствует

ситуации, когда тревожная часть электората начинает требовать мира, гармонии, близости, заботы о

других, больше прав и ждет принятия соответствующих решений. Силы индивидуации противостоят

этому и настаивают на соблюдении принципов личной ответственности и приверженности прежнему

курсу. Силы совместности обвиняют сторонников индивидуалистических позиций в иррациональности,

жестокости, нелояльности и вредительстве, а силы индивидуации опираются на право личности

действовать по собственному усмотрению. Если силы совместности добиваются успеха,

силы индивидуации сдают свои позиции и система возвращается к эмоциональной гармонии с новой

«нормой» возросшей совместности, пропорционально уменьшившейся индивидуации и немного

возросшей регрессии. Если тревожный фон не уходит, силы совместности продолжают оказывать

давление, и цикл повторяется. В более спокойные периоды процесс может колебаться вокруг точки

равенства сил. Иллюстрацией может служить ситуация в обществе, когда силы совместности

превалируют, наступают шаг за шагом, пока пропорция совместности существенным образом не

превысит пропорцию индивидуации. После каждого шага устанавливаются новые нормы, стиль жизни

меняется, чтобы соответствовать новому уровню совместности, а симптомы регресса усиливаются.

Силы совместности продолжают оказывать давление, чтобы повлиять на выборы и назначения

политиков и официальных лиц. Сторонники индивидуации терпят бедствие, утрачивают способность

принимать решения. Жизнеспособные члены группы устраняются от дел, начинается господство

всеобщей эмоциональной реактивности, насилия и хаоса. Финал слишком высокого уровня

совместности наступает с уходом жизнеспособных членов группы, присоединения их к другим группам,

другим кучкам людей, находящихся в состоянии бессильного страха, где они снова попадают в тесное

сообщество, чувствуют себя там настолько отчужденными, что настаивают на совместности, и снова

отчуждаются или же впадают в агрессию и начинают с остервенением уничтожать друг друга.

Баланс совместности — индивидуации нарушается также и при возрастании индивидуации. На уровне

семьи иллюстрацией движения в сторону индивидуации является ситуация, в которой один

ответственный член семьи пытается следовать своим собственным курсом. Например, это может быть

мужчина, который старается быть таким мужем и отцом, каким его хочет видеть семья и который

обещал сделать для этого все возможное, но у него ничего не получилось. Но когда он пытается стать

таким мужем и отцом, который соответствует его собственным представлениям, и когда он, взяв на себя

ответственность, делает шаги в этом направлении, он встречает немедленный

эмоциональный протест: его упрекают в эгоизме и в том, что он никого не любит. Он может

защищаться, контратаковать, просто замолчать — все это не помогает ему сдвинуться с прежнего

уровня семейной совместности. Процесс индивидуации идет медленно, сложно, и прогресс ощутим

только там, где имеет место твердое решение индивида идти своим курсом, несмотря на понуждения

вернуться к прежней совместности. Успешной попытке обычно предшествует нескольких неудачных.

Когда он будет в состоянии следовать своим курсом, не раздражаясь на своих оппонентов, семья может

использовать последнее средство — интенсивную эмоциональную атаку. И если ему удается сохранить

спокойствие, семья также успокаивается и соглашается на его уровень индивидуации. Теперь эта семья

имеет гармоничный эмоциональный баланс с несколько более высоким уровнем индивидуации. Когда

один из членов семьи делает успешный шаг в обретении своего «отдельного бытия», другие получают

возможность сделать то же самое. В малых и больших социальных системах движение в сторону

индивидуации инициируется отдельными сильными лидерами, уверенными в своей правоте, в том, что

они смогут собрать команду единомышленников, имеющих четкие принципы, на которых будут

базироваться их решения в случае усиления эмоционального противостояния. Большая социальная

система меняет расстановку противодействующих сил такими же маленькими шагами, как и семейная

система; после каждого из них происходит новая балансировка сил совместности - индивидуации. Здесь

никогда не возникает угроза слишком большой степени индивидуации. Благодаря потребности человека

в совместности ситуация не доходит до критической точки. Общество с высоким уровнем

индивидуации обеспечивает своим членам колоссальные возможности роста, оно хорошо справляется с

тревожностью, его решения просты и построены на законах и правилах, и оно привлекательно для

других людей. Так было в Соединенных Штатах на протяжении всей истории страны. Основатели

нации создали сильное законодательство, обеспечившее гарантии соблюдения прав отдельной

личности. Эти гарантии были привлекательны

для иммигрантов со всего мира. Падение уровня индиви-дуации произошло потому, что лидеры страны

стали отступать от принципов. Когда общество вновь охватила тревога, они начали принимать решения,

замешанные на сиюминутных эмоциях, и силы совместности снова стали доминировать.

ПРОЯВЛЕНИЯ РЕГРЕССИИ

Процесс регрессии зависит от такого сложного конгломерата сил, что пока еще невозможно

разобраться, какая из них самая важная. В ходе этого процесса человек подвергается воздействию

определенного типа тревоги. Человек — эмоционально реагирующее создание природы; он чуток к

тревоге, как бы этого ни отрицал. Тревога, запускающая регрессию, в большей степени связана с

дисгармонией человека и природы, чем с дисгармонией человека с себе подобными, как, например, в

случае войны.

Можно выделить несколько проявлений регрессии. Силы совместности начинают подавлять

индивидуацию; увеличивается число решений, направленных на снижение сиюминутной тревоги; все

шире используется аргументация, построенная на причинно-следственных связях; преобладает

сосредоточенность на «правах», исключающая проявление ответственности; уменьшается общий

уровень ответственности. Возникает парадокс в отношениях между «правами» и ответственностью. Чем

сильнее тревога, тем больше сосредоточенность на «правах», которые забивают «ответственность». Не

может быть никаких прав без ответственного большинства, которое гарантировало бы эти права. Чем

больше человек сосредоточен на своих собственных правах, тем меньше его интересуют права других.

Сосредоточенность людей на правах разрушает саму цель, которой они хотят добиться.

Существует и другой парадокс, связанный с фокусировкой на совместности. Чем сильнее

встревоженный человек стремится к единению, тем быстрее угасает у него желание добиться

поставленной цели. Люди нуждаются в человеческой близости, но у них возникает аллергия на

слишком большое ее количество. Чем выше тревога в обществе,

143

тем больше людей меняют свое местожительство, концентрируясь в конечном итоге в крупных городах.

Человек эмоционально отдаляется от окружающего его сообщества, что увеличивает его

отчужденность; это вновь усиливает нужду в совместности, что вызывает тревогу по поводу слишком

большой близости; в результате возникает большая отстраненность и отчуждение. Люди разными

способами реагируют на свою отчужденность в «человеческом муравейнике». Кто-то уходит в полную

изоляцию, находясь в самом центре этого скопища людей. Другие, не способные достичь близости с

теми, кто им важен и интересен, уходят в замещающие отношения, изредка или на короткое время

сближаясь с аутсайдерами и совершенно случайными людьми.

Сексуальность — это один из мощных механизмов достижения близости. По мере того как возрастает

уровень тревоги, регрессия и потребность в близости и когда невозможно достичь близости в своей

собственной семье, все большее количество людей ищет близости вне семьи, активизируя свои

сексуальные контакты. Внебрачный секс становится все более частым явлением, а число разводов

постоянно растет. Возраст начала активной сексуальной жизни снижается, все ближе подступая к

подросткам и старшеклассникам. Замкнутым людям, чья сексуальность в большой степени существует

в фантазии, становятся все более доступны порнография и эротические фильмы. Формы сексуальности,

которые ранее не одобрялись обществом и считались перверсией, теперь признаются вполне

приемлемыми. Общинное проживание, многие годы оцениваемое обществом как своего рода

эксперимент, теперь стало частью обыденной жизни для самых тревожных и наименее стабильных

групп молодежи. Сексуальную революцию во всех ее многообразных формах тоже можно считать

продуктом регрессии. Другое свидетельство тревоги и регрессии, дополняющее общую картину, — это

злоупотребление наркотиками. Еще один продукт регрессии — насилие, являющееся важной составной

частью комплекса «тревога - регрессия». Рост насилия в его самых разнообразных формах непременно

следует за активизацией сил совместности. Общество, которое пережи-