Авдеенко Е.Г. Карл Йозеф Вирт: партийно-государственная деятельность (1918 - 1933 гг.)
Подождите немного. Документ загружается.
41
борьба потребовала от него большого физического напряжения. Й. Вирт был
чрезвычайно переутомлен. Слабое сердце, которое беспокоило его всю жизнь,
давало о себе знать еще в течение многих месяцев (74).
Первое заседание имперского парламента, в котором участвовал Й. Вирт,
было отмечено всеобщей патриотической эйфорией и возрастающими
националистическими настроениями. В конце июня 1914 г. рейхстаг
был
распущен. 4 августа, после объявления кайзером всеобщей мобилизации,
заседание было вновь создано только для того, чтобы формально одобрить уже
решенные вопросы о предоставлении военных кредитов и учреждении военной
экономики. Таким образом, как конституционный орган, парламент надолго
утратил свою роль. Впоследствии Й. Вирт глубоко сожалел о том, что так и не
узнал “мирного рейхстага” (75).
Й. Вирт не разделял всеобщего военного воодушевления, охватившего
Германию. Будучи сторонником имперской идеи он не одобрял все же позицию
той части католического лагеря, которая стремилась использовать момент и
доказать свою верность рейху, поставленную под сомнение в период
“культурной борьбы” (76). Два фактора в решающей степени способствовали
тому, что
он не разделял всеобщей военной эйфории. Во-первых, –
географическое соседство и традиционно добрые отношения Бадена с
Францией. Во-вторых, – рано обнаружившийся скепсис в отношении того, что
война вообще может быть пригодным инструментом политики (77).
В рейхстаге Й. Вирт играл поначалу скромную роль, т.к. основные
рычаги парламентской власти принадлежали правлению фракции. Для
таких
корифеев Центра, как П. Шпан, Ф. Х. Шедлер, А. Гребер, К. Тримборн, К.
Геральд или Ф. Хитце он оставался всего лишь неопытным провинциальным
политиком. Для того чтобы найти понимание правления молодой депутат
нуждался в протекции. Лишь два члена правления фракции были доступны Й.
Вирту – К. Ференбах, потому что, как
и он, был родом из Фрайбурга, и – М.
Эрцбергер, который вел борьбу за власть и личное влияние и нуждался в
42
молодых энергичных помощниках (78). Именно по предложению М.
Эрцбергера при обсуждении военного бюджета Й. Вирт выступил в рейхстаге
со своей первой речью, в которой полностью проявил свой ораторский талант.
Хотя речь Й. Вирта нашла одобрение в его избирательном округе, и местная
пресса сообщала об успешной деятельности молодого депутата, правление
фракции Центра усмотрело
в его действиях “нарушение приличий” (79).
Очевидно из-за незнания, Й. Вирт нарушил строгое правило, в соответствии с
которым каждое выступление оратора требовалось предварительно
согласовывать с правлением фракции. Авторитарность и принцип строгой
иерархии, являвшиеся отличительной приметой вильгельмовского
конституционализма вообще, были определяющими в работе всех фракций,
включая либералов и консерваторов. Молодежи было
нелегко продвинуться
вперед. Поэтому неудивительно, что имя молодого депутата Й. Вирта в
протоколах заседаний рейхстага, обсуждавших важнейшие вопросы военного
времени, практически не упоминается.
Неизвестность Й. Вирта, как парламентария, была связана также и с его
добровольным поступлением на санитарную службу. Как и многие молодые
депутаты, Й. Вирт просился на фронт, однако врачи
обнаружили у него слабое
сердце и сочли непригодным к воинской службе (80). 1 сентября 1915 г.
непосредственно после заседания рейхстага, Й. Вирт направился на Восточный
фронт, где стал санитаром в одном из военных госпиталей на передовой. Его
задача заключалась в том, чтобы согласовывать работу санитарных служб с
военными и организовывать беспрепятственную работу медицинских
сестер.
Работа санитара привела Й. Вирта на места почти всех крупных сражений в
Европе. В 1915 г. он побывал в Галиции, Польше, Сербии. В сентябре 1916 г. Й.
Вирт стал свидетелем чудовищных последствий кровопролитной битвы на р.
Сомме и пережил эпидемию холеры (81). Поздним летом 1917 г. Й. Вирт
оставил санитарную службу. В источниках нет
указания на причины. По всей
43
вероятности он сделал это из протеста против беспощадного молоха
затянувшейся войны.
Военная усталость, голод и лишения зимы 1916 – 1917 гг. демонтировали
политику “гражданского мира”. Очень скоро в обществе обнаружилось
ожесточенное противостояние двух тенденций – победа любой ценой или мир
взаимопонимания. Й. Вирт участвовал в закрытом заседании рейхстага, в
котором возвратившийся после посещения ставки М
. Эрцбергер сообщил о
бесперспективном военном положении и процитировал высказывание
командующего восточным фронтом генерала Хоффмана, о том, что “война
окончательно проиграна” (82). Й. Вирт был уверен, что дальнейшее
продолжение войны невозможно по моральным соображениям. Война стала в
его глазах делом алчных спекулянтов, стремившихся к реализации эгоистичных
интересов за счет нации и народа.
Неистовый шовинизм и фанатизм
сторонников победного мира Й. Вирт ощутил вдвойне: от верхушки
главнокомандования, которое пыталось покончить с рейхстагом, и от
межфракционной Отечественной партии, считавшей всех сторонников мира
взаимопонимания предателями Отечества. Именно в 1917 г. зародилась
глубокая антипатия Й. Вирта к будущим правым националистам Веймара,
выросшим из Отечественной партии и ее идей
.
19 июня 1917 г. рейхстаг принял предложенную М. Эрцбергером
“мирную резолюцию”, которая гласила, что “рейхстаг стремится к длительному
примирению народов и отвергает насильственные территориальные
приобретения” (83). Резолюция получила значительную поддержку фракции
Центра. Й. Вирт присоединился к той части партии, которая была убеждена в
политической необходимости мира без аннексий и контрибуций. С этого
момента он стал сторонником” крыла Эрцбергера”, хотя и не считал себя его
личным другом (84). Выступая на многочисленных антивоенных мероприятиях
летом 1917 г., Й. Вирт оценивал мирную резолюцию как “необходимый шаг”
44
для создания единой межпартийной платформы (85) и предостерегал
общественность от требования продолжения войны.
Й. Вирт не был ни пацифистом, ни революционером, однако уже в 1917 г.
он представлял ту часть молодого поколения политиков, которая все критичнее
выступала в отношении реальностей вильгельмовской эпохи. Игра ва-банк,
которую Вильгельм II и его генералы затеяли на заключительном
этапе войны,
игнорирование правящими кругами неизбежности военного поражения и
упорное молчание об истинном положении дел на фронте чрезвычайно
тревожили его. Именно в 1917-ом, а не в 1918-ом году началась конфронтация
Й. Вирта с кайзеровским рейхом, и означала она не столько отчуждение от
монархии, сколько объявление войны той империалистической и
шовинистической
системе, которая в глазах Й. Вирта утратила моральное право
представлять интересы немецкого народа. Провозглашение в ноябре 1918 г.
парламентской республики, последовавшее в результате военного поражения
Германии, Й. Вирт воспринял как необходимое условие для преодоления
наследия кайзеровской системы, полностью дискредитировавшей себя.
Таким образом, формирование политических взглядов Й. Вирта
происходило в сложную переходную эпоху
. Его мировоззрение формировалось
под влиянием разнородных идеологических течений. С социализмом его
объединяло стремление к глубоким общественным реформам, к достижению
социальной справедливости и благосостояния трудящихся. В духе либерализма
Й. Вирт выступал сторонником парламентской идеи и демократических свобод.
И все же нельзя не заметить, что его представления о сильном и авторитетном
социальном
государстве находились в известном противоречии с присущими
западному либерализму индивидуализмом и механической идеей всеобщего
равенства. Как и для многих немцев, идеи либерализма оставались для Й. Вирта
абстрактным продуктом в целом чуждого немецкому менталитету западного
рационализма. Центральная идея Й. Вирта – “Volksgemeinschaft” – “народное
единство”, под которым он подразумевал, прежде всего, единство немецкой
45
нации, достижение гражданского мира и благосостояния немецкого народа, во
многом перекликалась с христианской идеей солидарности.
Сам Й. Вирт назвал себя “религиозным социалистом демократического
рода” (86). Эта оценка во многом раскрывает сущность его политической
концепции. Й. Вирт никогда не был партийным человеком в узком смысле
слова, до конца своей жизни он оставался политиком
, руководствовавшимся
справедливыми, по его мнению, целями, а не приоритетом партийно-
политических соображений.
46
ГЛАВА II. Й. ВИРТ И ПРОБЛЕМА УТВЕРЖДЕНИЯ
ВЕЙМАРСКОЙ ДЕМОКРАТИИ
§1. БОРЬБА С ПРАВЫМ И ЛЕВЫМ РАДИКАЛИЗМОМ ЗА
УТВЕРЖДЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ И ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ЗАВОЕВАНИЙ
ВЕЙМАРА (1918 – 1922 гг.)
Ноябрьская революция 1918 г. оказала огромное влияние на ход
исторического развития Германии и явилась поворотным пунктом в
политической карьере Й. Вирта. С развитием революции перед политическими
силами страны
возникли принципиально новые проблемы. Германия нуждалась
в свежих политических силах и идеях. Й. Вирт с его талантом и энергией,
критическим отношением к социальной несправедливости был представителем
тех новых сил, которым предстояло вывести страну из глубочайшего кризиса.
В момент провозглашения республики Й. Вирт находился в Берлине и
был свидетелем волнений в
имперской столице. События развивались
стремительно. 8 ноября, узнав о начавшихся среди берлинского населения
арестах, левые политические силы призвали рабочих к всеобщей забастовке и
восстанию. В полдень следующего дня столица оказалась в руках рабочих (1).
К. Каутский отмечал: “…германский пролетариат завоевал политическую
власть. И его подавляющее большинство стояло на платформе Эрфуртской
программы” (2).
Германское
правительство не имело сил, чтобы противостоять
революции. Стоявшая за его спиной политическая и финансово-промышленная
элита боялась повторения российских событий октября 1917 г. Установления
пролетарской диктатуры не хотели и социал-демократы. Опираясь на массовую
поддержку рабочего класса, они взяли события под свой контроль. Из числа
социал-демократических функционеров был составлен “Совет
рабочих и
солдат”, который призвал к всеобщей забастовке и провозгласил “социальную
республику”. Незадолго до этого социал-демократические министры заявили о
выходе из правительства Макса Баденского, который ввиду стремительно
47
развивавшихся событий, не дожидаясь официального заявления Вильгельма II
об отречении, опубликовал сообщение кайзера об отказе от престола (3).
Й. Вирт был свидетелем того, как незадолго до полудня 9 ноября
“бледный и растерянный” председатель СДПГ Ф. Эберт вышел из здания
рейхстага, чтобы ехать в рейхсканцелярию, где он должен был перенять
канцлерство из рук принца
Макса Баденского (4). В 14 часов Ф. Шейдеман с
балкона здания рейхстага объявил собравшимся об образовании республики.
Вопреки многочисленным обвинениям, с различных сторон брошенным в адрес
Ф. Шейдемана в том, что он действовал самовольно, Й. Вирт выступил в его
защиту, т.к. считал, что “в тот момент он был единственным, кто вообще
что-
либо мог сказать массам” (5). Впоследствии Й. Вирт высоко оценивал
деятельность руководства социал-демократии в первые дни революции и
считал, что “в чрезвычайных условиях оно сумело защитить гражданское
общество и объединить немецкий народ в борьбе против большевизма” (6).
10 ноября Й. Вирт покинул Берлин. Вместе со своим земляком К.
Ференбахом он отправился
в Оффенбург чтобы участвовать в экстренном
заседании баденской партии Центра (7). Однако места назначения он так и не
достиг. Утром следующего дня – 11 ноября – в зале ожидания вокзала в
Карлсруэ из телефонного разговора с председателем ландтага А. Ротом и
сообщений прессы Й. Вирт узнал о своем назначении министром финансов в
революционном правительстве Бадена
(8).
Как и во многих городах Германии, следствием революционных событий
в Карлсруэ было образование рабочих и солдатских советов (9). Под
впечатлением от событий в Берлине 9 ноября великий герцог Фридрих II
призвал население к спокойствию и порядку и объявил о созыве ландтага,
заседание которого было назначено на 15 ноября (10). Однако его призыв не
нашел поддержки
, уже спустя день было создано Временное революционное
правительство (11).
48
Кандидатура Й. Вирта на должность министра финансов была
предложена Х. Келером. Й. Вирт пользовался популярностью у рабочих и
казался своим коллегам по партии человеком, “способным сдержать
революционный напор масс” (12). Впоследствии Й. Вирт признавал, что был
поражен своим неожиданным назначением (13). Тем сильнее было его
стремление содействовать восстановлению порядка. Предотвращение хаоса,
поддержание
спокойствия и возвращение страны к упорядоченным формам
политической жизни были главными задачами, определявшими деятельность Й.
Вирта в ноябре 1918 г. (14). 13 ноября он выступил перед рабочими и
солдатскими советами г. Фрайбурга. Основное содержание его речи сводилось
к краткой формуле: “Эволюция – вместо революции”. “Собственность”,
“солидарность”, “народное единство”, “парламент и демократия” – только при
соблюдении
этих принципиальных условий, по мнению Й. Вирта, советы могли
стать временными центрами порядка в Бадене (15). Он сумел обеспечить
поддержку Временного правительства рабочими и солдатскими советами –
событие редкое, если вообще не единственное в стране.
То, что Ноябрьская революция в Бадене довольно быстро вылилась в
относительно спокойное русло, вполне объяснимо. В политической
и
социальной истории Бадена и ее “наследственных признаках” едва ли имелся
большой конфликтный потенциал. Южный Баден – одна из исконно
католических земель Германии, где Центр прочно держал бразды правления в
своих руках, к тому же правое крыло баденской СДПГ обладало большим
влиянием. Новое правительство без труда парировало революционный напор
масс (16).
Согласно
утверждениям большинства биографов Й. Вирт был одним из
немногих политиков Центра, безоговорочно признавших республику (17). Он
не раз называл себя “решительным” и “сердечным” республиканцем и требовал
от своей партии активной защиты республики (18). И все же вопрос о
государственной форме некоторое время оставался для Й. Вирта открытым.
49
“Великий герцог был не тиран, но гражданин”, – утверждал он и полагал, что
Национальное собрание должно лояльным путем решить судьбу монархии (19).
И все же провозглашение республики в ноябре 1918 г. было, по мнению Й.
Вирта, необходимым шагом: “В условиях революционного подъема любая
попытка реставрации неизбежно привела бы рабочих на улицы” (20).
Вспоминая впоследствии
события 1918 г. Й. Вирт писал: “Рабочие массы, в
особенности на Севере, не хотели слышать ни о Гогенцоллернах, ни о
Веттинах. … Республика была единственным средством спасти страну от
гражданской войны, сохранить экономический фундамент и политическое
единство рейха” (21).
Важнейшей задачей Й. Вирта на посту министра финансов стало
приспособление его ведомства к новым
финансовым отношениям. Главной
темой финансовой политики рейха в 1919 г. была реформа М. Эрцбергера,
призванная привлечь крупных собственников к решению проблемы репараций
(22). Законодательные предложения М. Эрцбергера, представленные рейхстагу
в июле 1919 г., предусматривали прогрессивное налогообложение нажитой в
годы войны собственности, введение налогов на наследство, покупку
земельных участков, а также новых налогов на
уголь, соль, табак, спички и
другие товары. С помощью этих мер была покрыта лишь десятая часть
дефицита бюджета. Остальные доходы предполагалось получить с помощью
так называемой “чрезвычайной имперской жертвы”, которая должна была
распространяться на крупные состояния (в обиходе ее называли политическим
налогом) и введения новых налогов на прибыль. Величайшей заслугой М
.
Эрцбергера было то, что он добился существенного укрепления финансовой
власти рейха за счет суверенитета отдельных земель (23). В Германии было
создано единое налоговое управление, по всей стране учреждались финансовые
ведомства, рейх получил право повышать все виды налогов. Следующим
мероприятием по централизации финансов и управления должен был стать
переход имперских железных дорог
в собственность государства.
50
С самого начала Й. Вирт выступил решительным сторонником политики
М. Эрцбергера. Энергичная деятельность по реализации финансовой реформы
вскоре привела его к столкновению с Баварией, где традиции федерализма
были особенно сильны. Как южногерманец и католик, Й. Вирт весьма
сочувственно относился к вопросу автономии германских земель и в качестве
баденского депутата и
министра не раз выступал в Национальном собрании в
защиту их суверенных прав (24). И все же известная самостоятельность земель,
по его мнению, не должна была стать препятствием для сохранения
внутреннего единства рейха: “Сопротивление Баварии угрожало разрушением
политической целостности Германии, что было бы тяжелейшей ошибкой” (25).
Позиция Й. Вирта в решающей степени повлияла на
ход осуществления
финансовой реформы в южно-германских землях.
5 января 1919 г. Й. Вирт был избран в Национальное собрание Бадена. В
апреле 1919 г. этот конвент перенял функции ландтага. 2 апреля он официально
утвердил Й. Вирта в должности министра финансов. 19 января 1919 г. Й. Вирт
стал также депутатом имперского Национального собрания, главной задачей
которого была
разработка новой конституции. Однако в его заседаниях Й. Вирт
участвовал нечасто. Причиной этого была не только министерская должность в
Карлсруэ, но и известная неприязнь Й. Вирта к законотворческой работе,
которую он считал “абстрактной” и неинтересной для себя (26).
Период с ноября 1918 до середины 1919 гг. Остался в воспоминаниях Й.
Вирта как “эпоха
величайшего противостояния сил”. Свою главную задачу он
видел в том, чтобы защитить путь конституционного развития в стране и
склонить как можно большее число граждан на сторону нового
демократического государства (27). За время деятельности на посту баденского
министра финансов Й. Вирт проявил хорошие специальные знания, а главное –
снискал себе репутацию убежденного республиканца
и сторонника социальных
реформ, противящегося всякого рода планам реакции.