
Стр 13
Я готова признать себя жертвой рекламного глобализма: для меня мир наполнен
рекламой, я не избегаю ее — я ищу с ней встречи везде, где это возможно. Может
быть, это застарелая форма какого-то неопасного психического заболевания, потому
что меня такие встречи очень радуют: это всегда возможность почувствовать себя по
другую сторону баррикады:
• Что и как сказано мне как потенциальному покупателю?
• Позаботился ли пытливый рекламист о том, чтобы мне было
легко запомнить указанный в рекламе телефон и найти при
случае на местности лавочку с волшебным товаром?
• Понятна ли картинка?
• Ясен ли текст рекламного послания?
• Не слишком ли много в нем букв?
• Не оскорбляет ли моих чувств обращение? (В помешанной
на тендерной самоидентификации Европе в обращении к
читателям редактор журнала или газеты, к примеру, никог
да не напишет «дорогие читатели» — но «дорогая читатель
ница, дорогой читатель». Именно в таком порядке!)
• И, наконец, какими словами встречает меня на пороге
продавец? (Фраза «Чем я могу вам помочь?» стала прит
чей во языцех, и уже не тянет ответить: «Только деньга
ми», потому что надоело и скучно.)
Работая в рекламе, быть покупателем интереснее и ответственнее вдвойне.
Потому что в ответ на упомянутый выше идиотский вопрос продавцов про
«помочь» всегда с ужасом Думаешь: «На его месте мог бы быть я!» И тогда
обязательно делаешь себе зарубку, как НЕ НАДО. Потому что КАК НАДО —
понятно и так, ибо в рекламе (как в мировой политике, воспитании детей и фигурном
катании) разбираются, естественно, все.
На глобальные международные корпорации, чья реклама, как правило, виднее,
ярче и громче других, работают лучшие рекламные агентства обоих полушарий.
И работают, надо заметить, тоже обоими полушариями: ведущие креативные умы в