Алаев Л.Б., Ашрафян К.З. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 2. Восток в средние века
Подождите немного. Документ загружается.
Варанаси, часть Западной Бенгалии.
В Центральной Индии род Калачури был известен издавна как вассал сначала Чалукьев из Ватапи,
потом — Раштракутов. С XI в. Калачури (другое имя — Хайхая) стали независимыми и сохранили свое
княжество до XIII в.
В Северном Гуджарате во второй половине X в. возникло княжество Чаулукья (Соланки) из
Анахилапатаки. Чалукьи из Кальяни владели большой территорией на Декане, но не унаследовали
силы и влияния Раштракутов. Они в основном были заняты войнами на полуострове — со своими
вассалами, с Чолами и т.п.
Когда династии Северной Индии называются «раджпутскими», имеется в виду кастовый статус,
который был этими кланами в конце концов приобретен. Династии раннего средневековья довольно
часто сначала выступали как безродные, и лишь затем им начинали приписывать кшатрийское
происхождение. Это относится к династиям Палов, Пратихаров, Чанделлов. Сатаваханы, Вакатаки,
Парамары, Чахаманы и, возможно, Гухилоты происходили из брахманов. Позднее они стали называть
себя кшатриями, что, кстати, свидетельствует о том, что брахманский статус не воспринимался
284
как наивысший, вопреки тому, что писалось в священных книгах. Раджпу-тами стали также вожди
дравидийских и мундаских племен Центральной Индии, если им удавалось основать свои княжества.
«Парашара-смрити» обобщила эту практику завоевания кшатрийского статуса в следующих словах:
«Царское достоинство — это не наследственное право. Оно не может быть также передано
письменным документом. Им пользуются, когда приобретают его при помощи меча. Землей правят
герои».
Завоевание кшатрийского статуса было возможно именно потому, что кастовое мировоззрение
пронизывало общество. По теории кшатрий должен обладать особой субстанцией, позволяющей ему
управлять страной и обеспечивать расположение богов к народу. Отсюда был естествен обратный вы-
вод — сам факт захвата и удержания власти служил доказательством наличия такой субстанции и
благорасположения богов. Имелись еще и дополнительные доказательства кшатрийского статуса —
земельные дарения брахманам. В соответствии с дхармашастрами брахман мог принимать такие да-
рения только от настоящего кшатрия. Следовательно, факт приема дарения означал неподдельность
кшатрия-дарителя. Отсюда — стремление дарить брахманам землю и широко оповещать об этом,
характерное как для предыдущего, так и для данного периодов в истории Индии.
Как уже говорилось, в Южной Индии подобного же явления «кшатри-анизации» местных правящих
родов не произошло. Возможно, это связано с тем, что четырехварновая модель, очень живая в
народных представлениях Севера, на Юге так и не укоренилась. Правители Севера имели перед
глазами «кшатрийскую модель», с которой им удавалось себя идентифицировать. На Юге же, несмотря
на образование группы кланов, традиционно имевших право на власть (Чолы, Пандьи, Черы, Паллавы,
Ка-дамбы, Баны, Ганга и т.п.), кланы эти так и не возвысились над земледельческими кастами, из
которых они вышли (веллалов, воккалигов и т.п.).
Династия Чолов, владевшая небольшим княжеством с центром в Ура-йюре, в конце IX в. по
неизвестным причинам вдруг усилилась, в 898 г. нанесла поражение Паллавам и уничтожила их
государство. Одновременно на крайнем Юге поднималось государство Пандья, но в 910 г. Чолы
разбили также и Пандьев и объединили под своей властью почти весь Тамилнад. Впрочем, Пандьи не
исчезли. Они сохранились как многочисленные мелкие вассальные правители, а в XIII в., после
ослабления Чолов, снова стали самостоятельными.
Чолам помогло на первом этапе их возвышения и то, что на Декане произошла, как уже говорилось, в
973 г. смена государства Раштракута Ча-лукьями и натиск с севера временно ослаб.
На XI в. падает расцвет державы Чола. При Раджарадже I (985-1015) и Раджендре I (1015-1044) Чолы
подчинили весь Тамилнад, часть Карнатаки, поставили в вассальную зависимость Восточных Чалукьев
из Венги (в Анд-хре), нанесли несколько поражений Чалукьям из Кальяни и совершили поход на
Север, достигнув, по преданию, р.Ганга. Кроме сухопутной армии Чолы создали большой военный
флот, благодаря которому завоевали Ланку, Мальдивские острова, поставили под свой контроль
Шривиджайю в Индонезии.
В 1070 г. представитель Восточных Чалукьев унаследовал по женской линии также и чольский трон, и
две династии таким образом слились. К началу XII в. держава Чола была сильнейшей во всей Южной
Азии. Но в течение XII в. она потерпела несколько поражений и сузилась до размеров незначительного
княжества в районе Танджура.
285
Восстановили свои государства Пандьи. Государство Западных Чалукьев из Кальяни распалось,
уступив место своим бывшим вассалам — Хойсалам из Дорасамудры, Ядавам из Девагири и Какатьям
из Варангала.
Северная Индия с начала XI в. стала подвергаться регулярным набегам Махмуда Газневида (998-1030),
который правил империей, включавшей части современных Ирана и Средней Азии, Афганистан, а
также Пенджаб и Синд.
Эти походы, неизменно победоносные, могли бы насторожить рад-жпутских правителей и подать им
мысль об объединении усилий, чтобы отстоять независимость. Однако объективные исторические
обстоятельства были таковы, что союз династий Северной Индии был невозможен. Видимо, этап
феодальной раздробленности, начавшийся еще с распада империи Гупта, не был преодолен. В конце
XII в. другому завоевателю, Мухаммаду Гури, удалось поодиночке разбить войска раджпутских
государств и овладеть почти всей Северной Индией.
В XI-ХП вв. получают завершение те процессы феодализации общественной структуры, которые
наметились ранее. Это период широкого распространения и умножения земельных дарений,
окончательного оформления иммунитетов, наиболее четких представлений о системе вассалов. Однако
эти представления формулируются в трактатах, посвященных совсем иным вопросам — искусству и
архитектуре. Впрочем, в индийском контексте это довольно логично: традиция трактатов о политике
(артхашастра, нитишастра) к этому времени совершенно прекращается, комментаторы же
дхармашастр прилагают все усилия, чтобы не заметить новые явления и остаться целиком внутри
сюжетов, ставших актуальными еще в глубокой древности.
В трактате по архитектуре примерно XII в. «Манасаре», между прочим, приведена классификация
разного рода «царей». Их может быть 9 типов: чакравартин, махараджа (адхираджа), махеидра
(нарендра), паршника, паттадхара, мандалеша, паттабхадж, прахарака, аштаграхин. Каждому
«царю» предписывается определенное количество войска и размер гарема. Аштаграхину, самому,
низкому из них по рангу, приличествует иметь 500 лошадей, 500 слонов, 50 000 пехотинцев, 500
служанок и одну «царицу». О том, что эти «цари» образуют лестницу вассалов, не говорится, но весьма
показательно упоминание о разных доходах каждого. Чакравартин («господин всего мира») собирает в
свою пользу лишь Vjo урожая, махараджа берет Vg, нарендра — V5, паршника — V
4
, паттадхара —
1
/$.
Сколько берут «цари» более низкого ранга, не говорится, но по контексту — еще больше. Смысл этого
установления, видимо, заключается в том, что каждый из правителей, собирая налоги в свою пользу,
часть их отсылает более крупному владетелю.
Другой трактат XII в., «Апараджитаприччха», составленный, по мнению специалистов, в районе
Раджастхана — Гуджарата, тоже перечисляет 9 категорий правителей, но термины для них другие:
махипати, раджа, нарад-хипа, махамандалешвара, мандалика, махасаманта, саманта, лагхуса-манта
(«младший вассал»), чатурамшика («владелец четырех долей» или «... четверти»). Если махипати
правит «всей землей», то чатурамшика — «только» 1000 деревень. Ниже его расположены другие
владельцы, не носящие специальных названий, но имеющие по 50, 20, 3, 2, 1 деревне. Каждый из
девяти владетелей имеет свой двор, который включает определенное количество вассалов более
низкого ранга. Так, например, император должен иметь при себе 4 махамандалешвара, 12 мандаликов,
16 махасаман-
286
тов, 32 саманта, 160 лагхусамантов, 400 чатурамшиков, а также более низких вассалов, которые
суммарно названы раджапутрами (т.е. раджпутами).
В других архитектурных трактатах каждой ступени градации землевладельцев предписан дом
определенной величины.
Эти пассажи трактатов не следует, конечно, воспринимать буквально, особенно в части
упоминаемых в них количеств. В них просматривается вполне определенная тенденция
гигантомании. В трактате начала X в. «Упамити-бхава-прапанча-катха» высмеиваются обладатели
пышных титулов, на самом деле крайне бедные. Раджпут, владеющий куском поля, называет себя
махамандаликой, а уж тот, у кого 2-3 деревни, называет себя не иначе как чакравартином. Но в
целом из этих описаний можно сделать вывод, что иерархическая структура власти-собственности
была вполне осознанна и получила определенную теоретическую разработку.
Такая структура возникла, по-видимому, не случайным образом, в результате, скажем,
многократного подчинения мелких правителей более крупными, а по определенным правилам или
плану, скорее всего в результате распределения земли между подразделениями кланов и
отдельными семьями.
Господствующий класс, по всей вероятности, имел феодальную структуру, основанную на
определенном соответствии земельных, служебных и родственных связей. Меньше сведений о
взаимоотношениях землевладельцев всех рангов с общиной и о ее структуре. Мы имеем списки
налогов и поборов, которые государство передает частному лицу при дарении земли, но размеры
этих поборов неизвестны.
Среди передаваемых собственнику прав иногда фигурирует вишти — принудительный труд.
Интересно, что в ранний период становления феодализма, во П-Х вв., вишти упоминается в
надписях довольно часто, свидетельствуя тем самым о значительной подчиненности деревни
власти землевладельца. В предыдущей главе говорилось о фактах закрепощения крестьянства в
тот же период.
Однако начиная с XI в. в государствах Парамара, Чаулукья, Чахамана, Гахадавала, Чанделла
вишти перестает включаться в формулы, перечисляющие права и привилегии получателя дара.
Это означает, что деревня как целое обычно не обязана предоставлять неоплачиваемый труд
государству. Таким образом, происходит изменение социального положения налогоплательщика,
он становится свободнее.
Объясняется это тем, что изменился сам налогоплательщик — волны завоевателей высокого
кастового статуса осели на землю и заменили собою шудр-земледельцев. Вишти сохранился, что
известно из более поздних материалов, но уже в качестве права верхнего слоя общины на труд
подчиненных ему деревенских низов. Феодализм, если можно так выразиться, «уходит в глубь»
сельской общины.
Верхний слой землевладельцев в Северной Индии возник в ходе рад-жпутских завоеваний.
Оседание на землю раджпутских кланов, как было объяснено выше, приводило также к росту
землевладения брахманов. На Юге, где таких передвижений кланов не было, тем не менее также
возникает влиятельная крупная община во главе с кастами, которые не стали кшатрийскими
только потому, что они и так занимали в местной иерархии место сразу после брахманов.
Неясно, как сочеталась лестница феодальных владений и столь же развитая система общинных
объединений.
287
В Северной Индии феодальные уделы, становившиеся затем территориями областных (или
окружных) общин, имели более или менее единообразную структуру. Широкие общины,
состоявшие из «восьмидесяти четырех» деревень (чаураси), делились на подразделения в 48, 24,
18, 12, 10 деревень. Впрочем, были и другие виды объединений деревень, ни в какую числовую
последовательность не вписывавшиеся. В надписях Парамаров, например, встречаются
территориальные единицы в 12, 17, 36, 42, 48, 64, 87 деревень.
Создается впечатление, что первоначальные подразделения территории, возникшие как наделы
глав кланов или семейств, в дальнейшем, с ростом феодальных семей и их сегментацией,
превращаются в коллективные, а система феодов — в систему общин. В XIX в. чаураси и его
части (беалиси, бисагама, чаугама) представлялись явственными пережитками, хотя уже слабыми,
крупных общинных (самоуправляющихся) территорий. Но конкретный процесс становления, а
затем разрушения широкой общины в Северной Индии пока неизвестен.
На Декане роль коллективов в землевладении, в организации налогообложения, самоуправления,
обороны была гораздо большей и лучше известна. Территории целых областей и княжеств носили
названия, включавшие некий числовой индекс, обозначавший количество входящих в них
деревень (конечно, мифическое): «Конкан 900» (в других случаях «Конкан 1400»), «Кавадидвипа
125 000», «Страна 16 000 деревень» — в Махараштре; Шатсахасра-джагати («Страна 600
деревень»), «Венгимандала 16 000» — в Андхре; «Ренанда 7000», «Ноламбавади 32 000»,
«Гангавади 96 000», «Коттур 32 000», «Банаваси 12 000» — в Карнатаке. Эти крупные террито-
риальные единицы делились, видимо, на более мелкие: «Келавади 300», «Белвола 300», «Пуригера
300», «Панумгал 500», «Касукаду 70», «Нарейямгал 50», «Куккунур 30». Наиболее часто
встречающейся мельчайшей единицей этого ряда, как и на Севере, было «12», например
«Баддулатака 12». Все эти подразделения фигурируют в надписях в двух ролях — либо это просто
административная единица, управляемая назначаемым из центра наместником, либо активное
юридическое лицо: субъект дарения, договора, коллективный свидетель сделки и т.д.
Крупные подразделения (с индексом в несколько тысяч) сравнительно реже выступают в роли
коллективного юридического лица, хотя, например, «Банаваси 12 000» явно имела орган
самоуправления и свое имущество, в том числе землю. Подразделения же с индексом «300» и
меньше — это явно прежде всего общины, имеющие совет, старост, имущество, в том числе
землю, собирающие в свою пользу некоторые подати и т.п. Как конкретно уживались наместники
и общинные старейшины, кто реально решал вопрос о дарении или договоре от имени общины —
все это пока совершенно неясно. Ясно лишь, что государства Декана X-XIII вв. нельзя
представлять себе регулярными административными структурами. Коллективы землевладельцев в
масштабах десятков и сотен деревень обладали определенным контролем над ресурсами и
пользовались самоуправлением.
В Тамилнаде числа при названиях самоуправляющихся территорий не употреблялись, но эти
территории (наду) во главе с коллективными органами (наттар) пользовались не меньшей
свободой. Из надписей известны названия и примерное расположение 550 наду, которые дарили
землю брахманским общинам и храмам, устраивали всякого рода складчины и самообложение,
строили каналы и другие ирригационные сооружения, устраивали празднества, осуществляли
судопроизводство.
288
Наду имели сложную структуру, которая постепенно претерпевала изменения. Деревенские
общины (ур) принадлежали в основном доминирующей земледельческой касте веллалов, и из их
представителей состояли органы самоуправления местности (наттар). В каждой наду было по
одной-две деревни, принадлежавших брахманам, и управлялись они брахманской сабхой. Торгово-
ремесленным центром наду был небольшой город, управлявшийся коллективом его жителей,
прежде всего купцов, носившим специальное название нагарам, нагараттар. Земли для
брахманских общин выделялись либо местными жителями, либо центральной властью. Из этих же
двух источников создавались владения индуистских храмов (джайнские тоже основывались, но их
было мало). В IX-X вв. собрание наду осуществляло действенный контроль над всеми владениями
и общинами, находившимися на территории широкой общины, — над сабхами, на-гарамами,
храмами, однако центральная власть постепенно усиливалась. При Раджарадже I была введена
новая административная единица — валанаду («широкая наду», можно также перевести как
«хорошая наду»), объединившая несколько общин и поставленная под управление назначенного
из центра управителя (надалван). Брахманские сабхи были исключены из юрисдикции местных
общин и подчинены непосредственно валанаду.
Строительство Чолами новых храмов и передача им права на сбор налогов были еще одним путем
укрепления влияния центральной власти на местах. Города освобождались от подчинения наду
благодаря росту своих связей с купеческими гильдиями, ведшими торговлю по всей Южной
Индии, на Декане и имевшими связи с Юго-Восточной Азией и купцами с Ближнего Востока.
Если реальный коллективизм и степень автономности широких (областных) общин в этот период
находятся под вопросом, то самоуправление отдельных деревень, по-видимому, было достаточно
реальным во всех областях Индии. В Тамилнаде деревенское собрание называлось ур («деревня»),
в Карнатаке оно обозначалось термином оккалу («семьи») в сочетании с некоторым числом, чаще
всего «50», но встречались также «60», «70», «120». (Эти цифры нельзя сопоставлять с теми,
которые сопровождали географические названия.) Брахманские собрания, стоявшие во главе
некоторых деревень, назывались в Карнатаке махаджаны, в Тамилнаде — сабха.
Деревенские собрания имели в своем распоряжении земли, которые могли дарить и продавать.
Они имели денежный фонд, составленный из рент с общих земель, а также добровольных и
принудительных взносов членов общины и других жителей деревни. Деревенское собрание
выступало и как сборщик пошлин, и как банкир и ростовщик, и как свидетель или гарант чужого
дарения, и как судебный орган, и как организатор самообороны.
Активны были торговые корпорации, охватывавшие своей деятельностью многие города,
вступавшие в соглашения с наду, сабхами, городскими общинами и т.п. Корпорации содержали
значительные воинские контин-генты, которые оказывали существенную помощь имперской
армии во время войн.
Военные функции купеческих корпораций не могли не отразиться и на социальном статусе купцов
в феодальном обществе, высоко ценившем воинскую доблесть. Некоторые купцы Юга получали
привилегии пользоваться зонтиком, носилками, ездить на слонах, иметь дом в несколько этажей,
289
иметь при входе украшенную арку, право жечь лампу в дневное время, право ступать по ковру и
т.п.
В основном сведения о корпоративной жизни и о самоуправлении относятся к Южной Индии,
однако похожие сведения есть и из Северной. На нынешнем уровне наших знаний трудно сказать,
является ли это лишь источниковедческим фактом (надписи на стенах храмов на Севере были в
основном разрушены, на Юге же сохранились), или же эта разница в объеме сведений отражает
разную роль общинных институтов на Севере и на Юге. Аморфность, лоскутность,
административная слабость государств была характерна для обоих регионов.
Государства стремились создать стройную административную систему, но смогли добиться в
большинстве случаев лишь дублирования своими чиновниками системы управления, ранее
созданной общинами. В надписях некоторых династий (например, Палов, Чалукьев, Восточных
Чалукьев) упоминается множество должностей государственных служащих, но обычно лишь в
виде безымянных списков, и остаются большие сомнения в реальном существовании
разветвленного аппарата. Армия в этот период в основном состоит, как уже говорилось, из
феодального ополчения, а на Юге, кроме того, — ополчений торговых и ремесленных корпораций.
Социальный слой полноправных членов общины в этот период занимал довольно высокое
положение. В Северной Индии они принадлежали в основном к кастам раджпутов, брахманов, а
также к высоким земледельческим кастам джатов, тага, бхуинхаров и т.п. В Южной Индии
брахманское землевладение (деревни аграхара) также было широко распространено. Остальные
земли были в руках каст, шедших в местной социальной иерархии сразу после брахманов.
Общинная собственность на землю была ограничена необходимостью уплачивать налог
государству или тому лицу либо учреждению (храму, монастырю, группе брахманов), которому
право на сбор было подарено. Общинная собственность, в свою очередь, лишь отчасти
ограничивала индивидуальную собственность членов общины. Общинник был хозяйственно не-
зависим на своей земле, мог ее отчуждать, сохранял на нее право в случае долгого отсутствия, но
всеми этими индивидуальными правами он обладал как член коллектива — член касты,
доминирующей в данной деревне.
Ниже слоя землевладельцев-налогоплательщиков, осуществлявших общинное самоуправление,
стояли неполноправные члены общины — арендаторы, безземельные работники, ремесленники.
Система джаджмани, т.е. система несимметричного взаимного обслуживания
землевладельческих, земледельческих и служебно-ремесленных каст, возникшая в Северной
Индии еще в древности, в VIII-XIII вв. распространяется на Декан и Юг.
Право на землю распадалось на два основных права, довольно четко разграниченных. Одно
заключалось в праве на присвоение государственных налогов или соответствующих сумм с
землевладельцев. Другое состояло в праве распоряжаться самой землей (хозяйственно
использовать, наследовать, отчуждать) и присваивать ренту за вычетом упомянутого выше налога.
Но распределение этих двух прав между различными индивидами и институтами было крайне
запутанным. Храм, брахманская община или светский феодал могли иметь на одни земли лишь
право на налог, на другие — лишь право на ренту, а налог вынуждены были выплачивать. Оба
права могли сосредоточиваться в одних руках. Храм мог платить налог фе-
290
одалу на одних землях и получать налог с того же лица на других землях и т.д.
В надписях государей Чолов упоминается более 400 терминов для налогов и платежей, но лишь 7 из
них встречаются на территории всего государства. Налоговая система, по всей видимости, не была
упорядочена, но все же можно примерно установить, что налог составлял от
1
/
5
до
2
/
5
урожая, рента —
от
1
/
3
до V
3
. Таким образом, за вычетом налога подчиненный собственник получал от 40 до 27 %
совокупной феодальной ренты.
В духовной сфере это был период продолжающегося распространения индуизма. Последние очаги
буддийской культуры угасали в Бенгалии и Бихаре. Джайнизм исчез на Юге и сохранился в более или
менее заметном виде только в Гуджарате. В этот же период на северо-западе появилась новая для этого
региона религия — ислам, — резко отличавшаяся от учений, возникших на почве Южной Азии,
Появляется осознание общности всех индийских религий в смысле противостояния всех их исламу.
Появляется и термин, который должен был выразить это единство и это противостояние, — хинду.
Индуизм принял, как говорилось в предыдущей главе, прежде всего форму шиваизма, но в период,
входящий в тему данной главы, значительный импульс получил также вишнуизм, так или иначе
связанный с идейным направлением бхакти. В XI в. Рамануджа дал теоретическое обоснование
течению бхакти. Как философ, он сделал систему веданты более понятной народным массам. Он
проповедовал веру в личного бога и равенство перед богом. Материя, время и душа, по Раманудже,
действительно существуют, и бог творит мир из этих трех субстанций. Философия Рамануджи
послужила основой для возникновения позже множества школ веданты, нередко эклектически
сочетавших в своих воззрениях элементы учений санк-хьи, ньяи, джайнизма и т.п.
Составляются поэмы и сборники рассказов, ставшие священными книгами вишнуитского бхакти, —
«Бхагавата Пурана» (IX-Хвв.), «Гита-го-винда» Джаядевы (XII в.). Большую роль в дальнейшей
популяризации бхакти сыграли Нимбарка (вторая половина XII в.) и Мадхва (начало XIII в.).
Появляется цикл легендарных рассказов о Кришне, Радхе и пастушках, кришнаитское бхакти
приобретает эротический характер.
Бхакти в особой форме развилось и в шиваизме, правда, лишь в Южной Индии. На Декане, в
государстве Калачури, возникла секта, называвшая себя вира-шайва, известная также как лингаяты.
Реальным основателем секты стал брахман Басава, министр правителя этого государства. Члены секты
считали, что исполнение обрядов, следование всякого рода запретам в пище и поведении имеют
второстепенное значение по сравнению с любовью к Шиве, которому следует поклоняться в облике
линги.
Особенностью религиозной жизни в это время является также появление и распространение тантризма,
т.е. мистических представлений, связанных с верой в символы (мантру, мандолу) и с эротической
оргиастической практикой. Это течение существовало и в буддизме, и в шиваизме. Эротика стала
частью ритуала и в некоторых других направлениях шиваизма, как явствует из строительства во второй
половине XI в. знаменитых храмов в Кхаджурахо. Кришнаизм в форме поклонения Кришне и Радхе и
поэтизации их отношений также нередко принимал эротические формы.
Период Х-ХП вв. был золотым веком храмового строительства. Почти все здания храмов, до сих пор
вызывающие восхищение, были возведены в это время. Соответственно значительного развития
достигли архитектура и
291
скульптура, которая рассматривалась почти исключительно как архитектурная деталь. Оформились
основные черты храмового комплекса, и выделились региональные и династийные стили. Как ясно из
вышеизложенного, храмы стали важными экономическими единицами, богатыми работодателями,
арендодателями, кредиторами, банками и т.п. Соответственно они имели экономические средства,
чтобы стать центрами культуры.
В скульптуре и особенно в живописи, которая в это время была представлена почти исключительно
стенной росписью, искусствоведы отмечают появление с VIII в. «средневековых черт» — тенденцию к
переходу от трехмерного к двухмерному и плоскостному видению, к линейным композициям, к
резким, нервным, угловатым линиям от плавных, спокойных, характерных для древности. Эти черты в
искусстве наиболее ярко проявились на западе и северо-западе — в Раджпутане, Гуджарате, Пенджабе,
но позже, в XI-XII вв., они отмечаются и в центральных областях индийской цивилизации. До
Восточной и Южной Индии эти эстетические явления не дошли. Вполне закономерно предположение,
что новые веяния в изобразительных искусствах отражают влияние центральноазиатских кочевых
народов.
Переходность данного периода не видна нигде так отчетливо, как в литературе. Творчество на
санскрите выдыхается, теряет импульс, делается элитарным, уходит в эстетические изыски. Наиболее
ярким проявлением превалирования формы над содержанием являются поэмы, которые имеют
одновременно два или более смысла. По-разному разделив сложное санскритское слово, можно
прочесть либо поэму — панегирик в честь конкретного правителя Рамапалы с упоминаниями, хотя
исторически неточными, реальных событий его правления, либо переложение «Рамаяны» с описанием
легендарных подвигов Рамы («Рамачарита» Сандхьякаранандина). Или же прочесть поэтизированную
историю династии Чаулукьев и одновременно — трактат о правилах грамматики («Двьяшрая-
махакавья» Хема-чандры). Наиболее значительное санскритское произведение этого периода — уже
упоминавшаяся «Гита-говинда». Отличием периода служит также литература сатирического жанра
(Кшемендра).
К тому же периоду относятся многие прозаические произведения жанра так называемой обрамленной
повести: «Брихаткатха» Кшемендры (XI в.), «Катхасаритсагара» Сомадевы (XI в.),
«Веталапанчавимшатика» (XII в.), «Шукасаптати» и др.
Но наряду с угасанием санскритской литературы идет процесс созревания национальных языков и
появления литературы на них. Кроме тамильской, существовавшей ранее, появляются бенгальская,
маратхская, гуджа-ратская, каннада, телугу литературы.
Возникновение маратхской литературы связано с именем Мукундараджа (вторая половина XII в.) и с
темами и идеологией бхакти. Авторами лирической поэзии становились горшечник Гора, цирюльник
Сена, садовник Сомвата, неприкасаемый Чокха, золотых дел мастер Нарахари, маслобойщик Джога.
В Тамилнаде продолжается век алваров и найянаров. Их последние представители в XII в. — Камбан,
Оттакуттан, Пугаленди, Шеккилар, Ав-вай П-ая и др. Особенное значение имел перевод на тамильский
«Рамаяны», выполненный Камбаном.
Вообще, санскритское классическое наследие сыграло большую роль в развитии местных культур,
включая языки. Перевод эпоса на язык данного народа служил этапом, знаменующим определенную
зрелость языка и его
292
выразительных средств. Литература телугу была, по существу, создана тремя великими поэтами
— Нанниямом, Тикканой и Эррапрагадой, жившими в XI-XIII вв. и наряду в переводом
«Махабхараты» на телугу давшими образцы и оригинальной поэзии на этом языке.
Для гуджаратской литературы на первом этапе ее возникновения был характерен жанр так
называемых расо — стихов к танцевальной музыке, посвященной Кришне. Впоследствии этот
жанр перерастает в разновидность героической поэмы.
Литература каннада во многом обязана творчеству поэтов-проповедников из секты вира-шайвов.
Они развивали совершенно уникальный жанр коротких стихотворений в одно предложение —
вачаны.
Закончить обзор периода следует тем, что окончательно кристаллизуются системы индусского
права, которые затем не подвержены изменениям до нового времени. Создаются комментарии к
дхармашастрам, которые признаются сейчас наиболее авторитетными и как бы завершают их
развитие. Это комментарии Виджнянешвары (XI в.) и Апарарки (начало XII в.) на «Яджнавалкья-
смрити», Куллуки (XII-XIII вв.) и Говиндараджи (XI—XII вв.) — на «Манавадхармашастру».
Создаются компендиумы права (нибандхи), охватывающие все точки зрения на любую проблему.
Из них особенно знамениты труды Дхарешвары (XI в.), Деваннабхатты (начало XIII в.) и
Лакшмидхары (XII в), составившего наиболее полный, 14-томный компендиум. Индусское право
разделяется на две школы — северную, следующую за «Даябхагой» Джимутаваханы, и южную,
источником которой служит «Митакшара» Виджнянешвары.
В целом период XI-XII вв. справедливо рассматривают как период застоя и канун упадка
индусской культуры. Была достигнута та самодостаточность, которая нет-нет да и проглянет из
индусской культуры даже сейчас. Известные слова К.Маркса о том, что в Индии все воевали
против всех и потому она не могла избегнуть участи быть завоеванной, можно отнести не только к
XVIII, но и к XII в.
ЛАНКА В XI-XIII вв.
Освобождение острова от власти Чолов, продержавшихся на Ланке в течение 75 лет, связано с
именем сингальского царя Виджаябаху, венчавшегося на царство в 1073 г. Вскоре после этого
сингальский двор оставил разграбленную отступающими тамильскими войсками Анурадхапуру и
обосновался в Полоннаруве, ставшей в XI в. новой столицей сингальского государства.
Полоннарува была расположена на северо-востоке «сухой зоны» и занимала стратегически важное
положение, контролируя территорию Рухуны, оплот и убежище мятежной сингальской знати.
Немаловажным обстоятельством было то, что она находилась вдали от северных границ
государства, что могло обеспечить ее безопасность в случае войны с южноиндийскими
правителями. Перенос столицы имел не только военно-стратегическое, но и экономическое
значение. Близость к Махавели-ганге, самой крупной реке острова, а также созданная с IV по IX в.
ирригационная система, вокруг гигантского водохранилища Миннери, служили надежной основой
растущего экономического потенциала района. Развитие торговых отношений со странами Юго-
Восточной Азии и Китаем привело к повышению значения порта Гоканна (совр. Тринкомали) на
восточном побережье, который на протяжении веков являлся основным центром торговли северо-
восточных областей
293
острова. Свидетельством экономической и политической значимости По-лоннарувы начиная с VI
в. было выделение ее как отдельной административной единицы, отданной в управление
наследнику престола.
Став правителем Ланки, Виджаябаху I укрепил северные границы, построив линию
фортификационных сооружений и усилив охрану на побережье. Он провел ряд реформ по
восстановлению прежней, существовавшей до Чолов административной системы. При нем была
произведена реконструкция разрушенных ирригационных сооружений, осуществлены мероп-
риятия по поднятию продуктивности пришедшего в упадок сельского хозяйства. Большое
внимание Виджаябаху I уделял возрождению буддизма на острове и реформе буддийской сангхи.
Он восстановил разгромленные буддийские храмы и монастыри, наделив их земельными угодьями
и богатыми дарами. Состав сангхи был существенно обновлен, и она была очищена от монахов, не
соблюдавших дисциплинарный устав. Пытаясь найти в сангхе надежную опору и поддержку,
Виджаябаху I всячески выказывал приверженность ее верхушке. Так, он публично расправился со
своей супругой-царицей, не угодившей придворным ученым — тхерам, лишив ее всех владений и
званий и выдворив за пределы столицы с железным ошейником на шее. В то же время Виджаябаху
оказывал поддержку брахманам при дворе и субсидировал из государственной казны
строительство новых индуистских храмов (при нем, в частности, был построен знаменитый
Виджаяраджа Ишварам — шиваитский храм в Канталаи).
Поддержка буддийским царем индуизма объяснялась тем, что уже к XI в. на острове постоянно
проживало значительное число лиц тамильского происхождения, которые представляли собой
политическую и военную силу. Начиная с VIII-IX вв. упоминания тамильских имен и фиксация
актов дарения земельных угодий тамилам, находящимся на службе у сингальских царей, заметно
учащаются. В надписи, датируемой последним десятилетием IX в., упоминается государственное
ведомство Демала-адхикари («Ведомство по делам тамилов»).
В области внешней политики деятельность Виджаябаху I была направлена на развитие связей с
враждебными Чолам силами Южной Индии — государствами Пандьев и Чалукьев, с которыми в
его царствование осуществлялся постоянный обмен посольствами. Виджаябаху закрепил
установившиеся отношения заключением брака между своей сестрой Мит-той и наследником
престола Пандьев.
За период его правления (1073—1110) хрониками не зафиксировано ни одного случая нападения
на остров извне. Однако внутри страны обстановка дважды осложнялась: в результате восстания
1074-1075 гг., поднятого в Ру-хуне, Малайе и Даккхинадесе тремя мятежными принцами,
пытавшимися с помощью Чолов захватить сингальский престол, и восстания велаикка-ров —
тамильских воинов-наемников на острове, отказавшихся по приказу царя выступить в поход
против Чолов, десять лет спустя.
После смерти Виджаябаху I в стране наступил смутный период. Три области, из которых
традиционно состояло сингальское государство, — Раджарата, Майарата (Даккхинадеса) и Рухуна
— стали управляться независимыми друг от друга правителями, каждый из которых, однако,
претендовал на господство над всем островом. Власть царей Полон-нарувы Джаябаху I,
Викрамабаху I, Гаджабаху II была номинальной и распространялась только на Раджарату.
С 1140г., когда правителем Даккхинадесы стал Паракрамабаху, начинается история ее
возвышения. Паракрамабаху укрепил границы своего
294
княжества, создал хорошо обученную и организованную армию, состоящую из иноземных
наемников, преимущественно выходцев из Кералы (Индия). Он произвел реорганизацию
административной системы Даккхинадесы, поставив во главе ее двух высших должностных лиц,
обладавших равными полномочиями: сенапати, управлявшего военным ведомством, и верховного
чиновника по гражданским делам. Было налажено широкое ирригационное строительство,
результатом которого явилось существенное расширение посевных площадей. Даккхинадеса
осуществляла торговлю с иностранными державами. Главными портами княжества были Урувела,
Калпитийа и Ко-лантота (будущий Коломбо). Столицей Даккхинадесы стал г.Пара-крамапура
(недалеко от совр. Хеттиполы).
Усилив экономическую и военную мощь Даккхинадесы, Паракрамабаху начал боевые действия
против правителя Раджараты Гаджабаху II и правителя Рухуны Манабхараны. В течение
десятилетия на острове с переменным успехом для трех сторон шла кровопролитная война, из
которой победителем вышел Паракрамабаху. Завершающим этапом военных действий явилось
завоевание им Рухуны, где хранились атрибуты верховной власти сингальских царей — зуб и
ключица Будды. Только завладев ими, Паракрамабаху мог рассчитывать на всеобщее признание
его полным властелином сингальского государства. В 1153 г. он венчался на царство в
Полоннаруве.
При царе Паракрамабаху I (1153-1186) сингальское государство со столицей в Полоннаруве
достигло своего наивысшего расцвета. Паракрамабаху сумел подавить сепаратистские движения и
установил единоличное централизованное управление всем островом. Период его правления часто
называется в ланкийской историографии «золотой осенью сингальского величия». Устойчивое
положение в государстве позволяло Паракрамабаху выделять значительные средства не только на
расширение и украшение столицы, ставшей одним из крупнейших городов Южной и Юго-
Восточной Азии, но и на возобновление беспрецедентного по своим масштабам в истории страны
ирригационного строительства.
Еще Виджаябаху I после изгнания Чолов из страны восстановил крупнейший канал Алисара,
ирригационную систему на базе старинных водохранилищ Миннери, Кавудулу и Канталаи,
построил новое водохранилище, Буддхагунавапи, в юго-восточной части страны. После его
смерти, во время междоусобных войн, длившихся 25 лет, система искусственного орошения вновь
пришла в упадок. Ирригационное строительство Паракрамабаху распадается на два периода. Еще
будучи правителем Даккхинадесы, он восстановил и расширил 53 водохранилища в Даккхинадесе,
перекрыл тремя дамбами р.Дэдуру-ойа и соорудил водохранилище «Море Паракрамы» около
своей резиденции Паракрамапуры. Став правителем всего острова, он осуществил строительство
самого крупного ирригационного сооружения XII в. — второго «Моря Паракрамы»
(Паракрамасамудра) в Полоннаруве. Дамба Паракрамасамудры сохранилась до настоящего
времени и имеет около 13 км в длину и 12 м в ширину. Всего Паракрамабаху I было построено и
восстановлено 165 дамб, 3910 каналов, 163 крупных водохранилища и 2376 мелких. Это
характеризует XI-XII века как время возрождения и развития ирригационной системы на Ланке.
Централизаторская направленность политики Паракрамабаху I нашла свое отражение в
проведенной им реформе буддийской общины. Он распустил сложившиеся к XII в. монашеские
братства, враждовавшие между собой, и создал единую сангху, состоявшую из монахов, вновь
прошедших обряд посвящения и призванных строжайше соблюдать единый для всех ка-
295
тегорий духовенства дисциплинарный устав. Эти меры хотя и не устранили доктринальных
разногласий внутри общины, несомненно, способствовали восстановлению численности и мощи
буддийской сангхи острова.
Внешняя политика Паракрамабаху I носила активный, наступательный характер.
В течение нескольких лет он вел дорогостоящую войну на юге Индии в поддержку одного из
претендентов Пандьев на престол. Сингальские войска проникли далеко в глубь территории
государства Пандьев, захватили и сожгли их столицу — Мадурай. Большое количество пленных
было доставлено на Ланку и использовалось здесь на тяжелых строительных работах.
В 1164-1165 гг. Паракрамабаху I, в течение пяти месяцев построив военный флот, отправил
морскую экспедицию в Мьянму. Поводом к этому послужило недружественное поведение
государя по отношению к сингальской торговой миссии.
XII век стал временем бурного развития внешней торговли сингальского государства. Был создан
специальный департамент — Антаранга-дхура — для контроля над территориями, производящими
продукцию на вывоз. Предметами ланкийского экспорта были пряности, благовония, ценные
породы дерева, жемчуг, драгоценные камни, изделия из золота и серебра, лекарственные травы и
высококачественный шелк. Государство наряду с частными торговыми корпорациями принимало
непосредственное участие в торговых операциях, скупая у иноземных купцов оптом привозимые
ими товары и перепродавая их населению по собственным ценам. Так, аль-Идриси, арабский
путешественник XII в., писал о том, что привозимые на остров из Ирака и Персии вина
приобретались царем, а затем распродавались.
Доказательством широких торговых связей Ланки с внешним миром служат найденные на острове
в результате археологических раскопок, китайские, арабские, южноиндийские и персидские
монеты. Иноземным торговцам, прибывавшим на остров, гарантировалось покровительство царя.
Арабские, индийские и китайские купцы имели свои постоянные торговые поселения на
побережье острова. На Ланке находились филиалы крупных торговых корпораций Южной Индии
валанджияр и нанадеши. Проживали здесь и торговцы из стран Юго-Восточной Азии. Так,
известно о существовании поселения камбоджийских купцов.
Ланка имела свой торговый флот. Хотя большинство морских судов было иноземного
происхождения, они строились и на самом острове.
Деятельность Паракрамабаху I, направленная на усиление мощи сингальского государства,
неизбежно вела к усилению феодальной эксплуатации ланкийского крестьянства, к повышению
земельного налога и введению различных дополнительных поборов, связанных с нуждами
ирригационного строительства и военными расходами. Период его пребывания у власти был
отмечен двумя крупными восстаниями: в самом начале правления — в Ру-хуне и в 1169 г. — в
северо-западной прибрежной провинции неподалеку от Махатиттхи (совр. Мантаи). Оба
восстания были жестоко подавлены царскими войсками.
Период после смерти Паракрамабаху I вплоть до заката Полоннарувы в середине XIII в. называют
«периодом Калингских царей». Преемник Паракрамабаху I, Виджаябаху II, был убит через год
после восшествия на престол выходцем из старинного сингальского рода Кулинга, венчавшегося
на царство под именем Махинды VI, которому, в свою очередь, была уготована та
296
же участь со стороны Китти Шри Нишшанка Маллы, принца из Калинги, захватившего
сингальский трон.
Нишшанка Малла (1187-1196) продолжал активную внешнюю политику Паракрамабаху I и
совершил несколько успешных военных экспедиций на континент. Ему удалось также удерживать
власть над всем островом, несмотря на участившиеся случаи временного выхода отдельных
районов из-под контроля центрального аппарата. Из источников известно, что Нишшанка Малла
совершал ежегодные инспекционные поездки по стране в сопровождении большого войска,
опасаясь выступлений вышедших из повиновения вассалов.
Нишшанка Малла на пять лет упразднил земельный налог. По истечении этого срока налог не
взимался еще в течение одного года. Были отменены и все дополнительные налоги, введенные
Паракрамабаху I. Хроники интерпретируют деятельность Нишшанка Маллы как
благотворительную, направленную на повышение жизненного уровня подданных. Очевидно,
однако, что подобные меры носили вынужденный характер. Они были вызваны крайней степенью
бедности податного населения, разоренного поборами чиновников- при его предшественниках на
троне, которые, по словам хрониста, «выжали из крестьян все соки, подобно тому как пресс
выжимает сок из сахарного тростника». Паракрамабаху I, ведший широкое и дорогостоящее
ирригационное строительство, несомненно, намного превысил обычную норму налогообложения
— VIQ урожая. И не случайно Нишшанка Малла в сохранившейся надписи обвиняет своего
предшественника в полном разорении земледельцев. Тяжелой обязанностью была раджака-рия —
повинность трудом. Виды ее зависели от кастовой принадлежности исполнявшего ее населения.
Еще царем Паракрамабаху I было упразднено деление страны на три части (Раджарату, Майарату
и Рухуну) и установлено централизованное управление всем островом. Унифицированная для всей
территории единая административная система предполагала непосредственное подчинение
местных властей центру. Была создана эффективно действовавшая система пограничной охраны
на побережье, предотвращавшая частые попытки вторжения из соседних южноиндийских
государств.
Подобная централизованная система управления сохранялась недолго. В XIII в. в употребление
входит наименование управляющих внутренними районами острова (ванни) — ваннияры. Они
подразделялись на две категории: махаваннияры (их было 18) и сириваннияры (364). Нередко
ваннияры выходили из подчинения центральному аппарату, самостоятельно управляли своей
территорией и издавали свои законы.
Но уже с конца XII в., после смерти Нишшанка Маллы, на острове возобладали центробежные
силы, и за 19 лет (1196-1215) на сингальском престоле сменилось 12 правителей. Многие из них
удерживали власть лишь в течение нескольких недель или месяцев. В этот период, характерный
отсутствием сильных царей, способных управлять государством, резко повышается статус и
влияние при дворе высших государственных сановников, прежде всего сенапати, в ведении
которых находилась реальная сила — войско. В сингальскую историю вошли имена нескольких
военных министров, вершивших управление государством под прикрытием политически
немощных царей. Так, командующий войском Китти возвел на престол царицу Лилавати (1197-
1200), которой еще дважды удавалось вернуть себе власть с помощью военных министров
Викканта Чамунакки (1209-1210) и Паракрамы (1211-1212). Главнокомандующий сингальским
297
войском Айасманта привел к власти царя Сахассамаллу (1200-1202). Традиция приписывает ему также
возведение на престол царицы Кальянавати (1202-1208), сменившей на троне Сахассамаллу, и
последующее отстранение ее от власти в пользу трехмесячного принца Дхармашоки. Айасманта
фактически правил страной в течение 10 лет, успев за это время посадить на трон трех царей и двух
лишить власти.
Междоусобицы ослабили Ланку экономически и политически. В 1212 г. остров был завоеван неким
Паракрама Пандьей, а в 1215 г. на севере страны высадилось войско правителя Магхи из Калинги.
Северные и северовосточные районы — центры древней сингальской цивилизации — были разрушены
и разграблены. Магха под именем Виджаябаху продержался в Полоннаруве 21 год. Его правление
вошло в историю как режим террора и насилия, экономика страны была приведена в состояние
полного упадка.
Во второй четверти XIII в. большинство феодальных правителей территорий юго-запада острова, не
вошедших в состав созданного Магхой государства, объединились вокруг сингальской царской
династии Дамбадении и под предводительством Виджаябаху III (1220-1224) сумели освободить Ма-
йарату. Позднее сингальский царь Паракрамабаху II (1236-1271) отвоевал Полоннаруву и оттеснил
тамилов на п-ов Джафна. В период его правления сингальское государство испытало недолгий подъем.
Дважды одерживавший крупные победы над тамильскими войсками, Паракрамабаху II на всем
протяжении своего царствования осуществлял контроль над большей частью северо-восточных
районов, Рухуной и центральным нагорьем.
В 1247 г. на острове высадились войска под предводительством Чандраб-хану, правителя Тамбралинги,
небольшого государства на Малаккском полуострове. Чандрабхану подчинил северные районы Ланки,
где была сосредоточена основная часть тамильского населения острова, и двинулся в глубь страны. Его
войска осадили Япахуву, одну из резиденций сингальских царей, и потребовали выдачи важнейших
ланкийских царских регалий и буддийских реликвий — зуба Будды и чаши для подаяний.
Войско Чандрабхану было разбито, но сам он бежал в Джафну и сделался ее правителем. Вскоре
Джафна была завоевана Пандьями, низведшими Чандрабхану до положения своего вассала. С