Алаев Л.Б., Ашрафян К.З., Иванов Н.И. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 3. Восток на рубеже средневековья и нового времени. XVI-XVIII вв
Подождите немного. Документ загружается.
Первыми на Архипелаге появились англичане. В 1580 г. Фрэнсис Дрейк, вернувшись из
кругосветного путешествия, привез с собой груз гвоздики, который он приобрел на Тернате. В
1591 г., спустя три года после гибели Великой Армады (1588 г.), лондонские купцы отправили
экспедицию на Архипелаг. Несмотря на определенный успех первых экспедиций, англичане в
конце XVI в. не смогли установить прочные торговые отношения с государствами Архипелага.
Гораздо успешнее с самого начала действовали голландцы. 5 июня 1596 г. четыре голландских
корабля появились у западного побережья Суматры, а 13 июня эскадра бросила якорь в порту
Бантен, где голландцев приняли очень гостеприимно, поскольку увидели в них возможных
союзников в борьбе с соседними владетелями и торговых конкурентов португальцев. Через
несколько недель, однако, эти отношения резко изменились к худшему из-за вызывающего
поведения командующего голландской экспедицией Корнелиса ван Хаутмана, грубого и
заносчивого человека, за время путешествия показавшего себя и никудышным моряком, и плохим
торговцем. Покинув Бантен, голландцы двинулись вдоль северного побережья Явы. Они посетили
гавань Сунда Калапу, на месте которой позже возникла Джакарта, имели столкновения с яванским
флотом близ Сурабаи, бесчинствовали на мадурском побережье и достигли Бали, где два матроса,
прельщенные островом и его обитательницами, дезертировали.
Несмотря на скромные результаты (ван Хаутман привез небольшой груз пряностей), первая
экспедиция возбудила огромный интерес в Нидерландах. Амстердамские торговцы немедленно
снарядили новый флот, на этот раз из восьми кораблей. Их примеру последовали судовладельцы и
богатые купцы других городов, и в 1598 г. из Голландии отбыли пять экспедиций.
Правители и главы общин Молуккских островов, непрестанно боровшиеся с португальцами,
благожелательно отнеслись к появлению голландцев, рассчитывая на их помощь. Кроме того,
появление новых покупателей привело к повышению цен на пряности.
252
Но и на первых порах отношения голландцев с местным населением, несмотря на благоприятные
обстоятельства, складывались далеко не идиллически. Движимые жаждой наживы, презирающие
«туземцев», готовые на любое преступление ради прибылей, голландские моряки и торговцы, в
массе своей представлявшие далеко не лучшие элементы своей нации, прибегали к пиратству,
грабежам, насилию.
20 марта 1602 г. Генеральные штаты (парламент) Нидерландов утвердили статус Объединенной
Ост-Индской компании (ОИК). Компания получила не только право монопольной торговли в
пределах от мыса Доброй Надежды до Магелланова пролива, но и право содержать свои войска,
объявлять войну, заключать мир, строить крепости, основывать фактории, чеканить монету.
В первой четверти XVII в., когда закладывались основы голландского владычества на Архипелаге,
основными районами, где индонезийским государствам пришлось столкнуться с новыми
колонизаторами, были Молуккские острова, западная Ява и Суматра.
Наиболее серьезное сопротивление голландским колонизаторам на Молуккских островах в тот
период оказали жители архипелага Банда. В 1620 г. его население, доведенное до отчаяния
голландскими требованиями о поставке мускатного ореха по предельно низким ценам и под-
стрекаемое англичанами, восстало. Генерал-губернатор нидерландских владений Я.П.Кун в начале
1621 г. отправился во главе большой эскадры на Банда. В марте голландцы обрушились на о-в
Лонтор. Восемьсот пленных было продано в рабство на Яву, вожди племен после пыток были
казнены. Такая же участь постигла о-в Рун. Архипелаг Банда обезлюдел. На Сераме экспедиция
Куна устроила такую же резню, как и на Банда. В 20-х годах XVII в. ОИК установила почти
безраздельный контроль над Молукками (только на Тидоре еще продолжал существовать
испанский форт).
В западной части Архипелага, на Суматре, где Компания боролась главным образом за контроль
над Малаккским проливом, основным ее соперником выступал султанат Аче. В первой четверти
XVII в. почти вся торговля перцем — главным предметом экспорта Суматры — была со-
средоточена в руках ачехских султанов. Натолкнувшись на решительное сопротивление Аче,
голландцы были вынуждены ограничиться факториями в слабых султанатах восточной Суматры
— Джамби и Палембанге.
С точки зрения утверждения голландского владычества на Архипелаге гораздо большее значение
имели события, развернувшиеся на западной Яве. Здесь еще в самом начале своей деятельности
голландцы создали торговую факторию в Бантене. В 1613 г. ее главой был назначен Ян Пи-
терсзоон Кун, который стал подлинным основателем голландской колониальной империи в
Индонезии. Способный, не стеснявшийся в средствах для достижения своих целей, энергичный,
дальновидный и жестокий человек, Кун, сделав быструю карьеру в Ост-Индской компании,
выдвинул план создания постоянного центра владений на Архипелаге, откуда можно было бы
легко контролировать ключевые позиции на Молукках и бороться с торговыми соперниками.
253
Выбор Куна пал на небольшое княжество Джакарту, владетель которого был вассалом Бантена.
Играя на противоречиях между Джакартой и Бантеном, Кун в 1618 г. перевел сюда факторию из
Бантена и начал сооружать укрепленный форт. В 1619 г. Кун разгромил бантенцев. Вслед за тем
его войска захватили Джакарту и до основания ее разрушили. На месте яванского города стали
создаваться мощный форт и голландское поселение вокруг него. Батавия была превращена в
административный и торговый центр ОИК на Архипелаге и в других районах Азии.
В первой четверти XVII в. Компания смогла окончательно утвердиться на островах, оттеснив
своего главного колониального соперника — Англию. Созданная в 1600 г. Английская Ост-
Индская компания вначале была значительно слабее нидерландской. На первых порах обе
компании совместно боролись против португальцев. Но уже в 1604 г. между ними начались
столкновения из-за торговли пряностями на Молукках. После похода Куна на о-ва Банда в 1621 г.
позиции англичан на Архипелаге ослабли. Кульминацией стала «амбонская резня», когда в
феврале 1623 г. англичане, служащие фактории на Амбоне, были арестованы голландскими
властями по обвинению в заговоре с целью захвата голландского форта Виктория. После пыток и
«признания» большинство из них были казнены, и английская фактория на Амбоне перестала
существовать. Вслед за тем англичане ушли с Архипелага, оставив голландскую ОИК хозяином
положения. И хотя на протяжении XVII в. в разных местах Архипелага спорадически возникали
английские фактории, серьезной конкуренции деятельности голландцев они не создавали.
Если в конце XVI — первой четверти XVII в. голландцы лишь закрепились в некоторых районах
Архипелага и основные государства островов успешно противостояли натиску колонизаторов, то с
конца 20-х годов XVII в. положение начало меняться. Создавшая важные опорные пункты на Яве
и Молукках, вытеснившая своих европейских конкурентов, ОИК постепенно стала решающей
силой на Архипелаге в военном, политическом и торговом отношении.
В 1635 г. вспыхнула «первая молуккская война», вызванная хищнической политикой голландцев,
не разрешавших жителям Амбона и Серама торговать пряностями без участия ОИК. В 1650—1656
гг. произошла «вторая молуккская война», когда антиголландское движение охватило почти всю
территорию Молуккских островов. Восстание потопили в крови. Были уничтожены целые
племена, погибли десятки тысяч людей, сожжено множество деревень, вырублены все гвоздичные
и мускатные деревья везде, кроме Амбонских островов.
В 1641 г. ОИК в союзе с южномалайским султанатом Джохор захватила португальский оплот в
Юго-Восточной Азии — Малакку. Морское и торговое преимущество голландцев в ЮВА стало
неоспоримым. Голландская политика в Индонезии при генерал-губернаторе Й.Метсюйкере
(1653—1678) в наибольшей степени отвечала идеалу правления ОИК: ограничение владений
несколькими важными портами, поддержание с помощью флота жесткой торговой монополии и
минимальное вмешательство во внутренние дела местных государств. Но объективные зако-
254
номерности развития колониализма оказались сильнее, чем его субъективная модель: именно при
Метсюйкере ОИК начала на Архипелаге территориальные захваты и вмешательство в яванские
дела.
Главные усилия голландцев в 50—60-х годах XVII в. оказались сосредоточенными помимо
Молукк на Суматре и Сулавеси. Воспользовавшись ослаблением Аче после смерти султана
Искандара Тани (1636— 1641), ОИК подняла восстание среди вассалов султаната на западной
Суматре.
Самым серьезным противником колонизаторов в Индонезии в 50— 60-х годах XVII в. оказался
султанат Гова (Макассар) на южном Сулавеси. В 1666 г. Метсюйкер направил на Сулавеси
экспедицию, во главе которой стоял Корнелис Янсзоон Спеелман, один из главных создателей
голландской колониальной империи. Карьера Спеелмана — от простого торговца до адмирала,
командующего армией Нидерландской Индии и генерал-губернатора — отразила процесс
превращения ОИК из торговой организации в суверена территориальной империи. Умный и
образованный человек, знавший несколько восточных языков, храбрый и не жалевший других,
абсолютно беспринципный, обогащавшийся за счет покоренных им народов и государств, он
позволял своим подчиненным грабить как и что им вздумается. Новая политика ОИК заключалась
в переходе к прямому вмешательству во внутренние дела государств Архипелага и широкой
территориальной экспансии.
Спеелман повел против Макассара 21 корабль и 600 европейских солдат. Эти силы были
существенно пополнены за счет христиан-амбонцев во главе с капитаном Йонкером -и бутов из
княжества Бонн, владетель которого Ару Палакка был изгнан Хасануддином, султаном Макассара.
После четырех месяцев ожесточенной борьбы Хасануддин подписал Бонгайский договор (18
ноября 1667 г.), по которому предоставлял голландцам монополию на торговлю, обязывался
изгнать всех прочих европейцев из своих владений, выплачивать значительную контрибуцию.
Бонн, где была восстановлена власть Ару Палакки, стало вассалом ОИК. С падением Макассара
торговая монополия ОИК на востоке Архипелага никем более не оспаривалась. Испанцы и
англичане были вынуждены ликвидировать свои фактории; португальцы сохранили лишь
Восточный Тимор.
В результате «третьей молуккской войны» (1679—1683) голландцы покончили с остатками
независимости Тернате, султан которого признал себя подданным ОИК. Компания установила
границы владений и других вассалов — Тидоре и Бачана, а также поставила в зависимость
княжества Минахасы на северном Сулавеси.
В последней четверти XVII в. ОИК встала на путь прямых территориальных захватов в Нусантаре,
не ограничиваясь контролем над морскими путями через Архипелаг и владением несколькими
опорными пунктами. Эти действия не планировались заранее в Амстердаме, где находился
директорат ОИК, или в Батавии, но сама логика колониальной экспансии подталкивала
голландцев к вмешательству во внутренние дела индонезийских государств, что неизбежно вело в
тех условиях к территори-
255
альным захватам. К последней четверти XVII в. ОИК сокрушила три значительных государства
Индонезии — Тернате, Аче и Гова (Макассар), но ограничилась установлением торговой
монополии, не участвуя непосредственно в эксплуатации крестьянства.
Ситуация изменилась, когда Ост-Индская компания начала агрессию против государств Явы —
самого плодородного, населенного и богатого острова Архипелага. Наиболее крупное яванское
государство — Мата-рам — испытывало серьезные трудности. Тяжелые и обременительные
завоевательные походы разорили не только население территорий, где велись военные действия,
но и крестьянство центральной и восточной Явы, страдавшее от поборов и насильственных
мобилизаций. Хищническая политика центрального правительства привела к массовому недо-
вольству крестьянства и торговых слоев городов северного побережья Явы, страдавших от
произвола и вымогательств портовых наместников. Проявляло недовольство и мусульманское
духовенство. Правитель Мата-рама сусухунан Амангкурат I (1645—1677) — жестокий самодур,
казнивший ближайших родственников и приближенных по первому подозрению или вообще без
всякой видимой причины, — сумел восстановить против себя и значительную часть феодалов.
Положение в Матараме осложнилось также в связи с появлением на побережье Явы в 70-х годах
XVII в. бутов, покинувших Сулавеси после разгрома Гова и установления голландской торговой
монополии. Бути во главе со своими феодально-клановыми предводителями рассеялись по
Архипелагу и Малаккскому полуострову, занимаясь пиратством и активно участвуя в феодальных
усобицах. Разнородные силы объединились вокруг мадурского радена (князя) Трунаджаи,
выступившего против сусухунана с лозунгом восстановления империи Маджапахит. К Трунаджае,
высадившемуся на северо-восточном побережье Явы, примкнули бути; его поддержали владетели
во внутренней части центральной Явы, тесно связанные с религиозными и торговыми кругами
Матарама; на его стороне выступило мусульманское духовенство. Но самое главное — под
знамена Трунаджаи стекались разоренные и обездоленные яванские крестьяне, встретившие
мадурского князя как избавителя, который восстановит «золотой век» Маджапахита и попранную
справедливость. Движение Трунаджаи было сложным и неоднородным: в нем прослеживались и
антиголландские настроения, и мессианистские мотивы, и борьба светских и религиозных
элементов в яванском обществе, и соперничество дворцовых клик, и сепаратистские устремления
местных феодалов, и, наконец, честолюбивое стремление создать новые династию и государство.
В 1676 г. Трунаджая разгромил матарамскую армию на северном побережье Явы, а в 1677 г. повел
наступление на столичный район Матарама.
В этот момент в матарамские усобицы вмешалась ОИК. В мае 1677 г. Спеелман взял штурмом
Сурабаю и подчинил Мадуру власти сусухунана. Но Трунаджая в июне 1677 г. захватил столицу
Амангкурата I, который в сопровождении небольшой свиты вместе с наследным принцем бежал
на побережье под защиту голландских войск. В деревне Тегалванги, близ побережья, он умер,
измученный тяжелой дорогой и угнетаемый непре-
256
рывным страхом перед преследователями и собственными сыновьями, начавшими делить
наследство еще при жизни отца.
Голландцы признали сусухунаном старшего сына покойного — Аманг-курата П. 19 октября 1677
г. он подписал договор с ОИК. Последняя признала Амангкурата II сусухунаном Матарама и
обещала ему помощь. Взамен Амангкурат II передавал Компании право на сбор налогов и пошлин
во всех портах северной Явы, признавал владениями ОИК области к югу и востоку от Батавии
(территория бывшего княжества Джакарта и Прианган), так что теперь ОИК получала выход к
Индийскому океану, а также предоставлял голландцам различные торговые преимущества.
Смерть Й.Метсюйкера в январе 1678 г. выдвинула на первые роли сторонников широкой
экспансии на Яве — нового генерал-губернатора, Рейклофа ван Гунса, и сменившего его в
качестве генерального директора по делам торговли К.Спеелмана. В июле 1678 г. голландцы,
поддержанные бутами, двинулись на столицу Трунаджаи — Кедири.
25 декабря 1679 г. Трунаджая, с горсткой своих приверженцев скрывавшийся в горных районах
восточной Явы, сдался Компании. Доставленный в столицу Матарама — Картасуру, основанную
после того, как голландцы возвели Амангкурата II на престол, Трунаджая во время приема был
ранен сусухунаном и добит придворными.
В результате Матарам перестал существовать как сильное государство. Компания не только
захватила часть его владений, но и поставила под контроль его северный порт и столицу
Картасуру, где был размещен голландский гарнизон. С точки зрения внутреннего развития
Матарама главным результатом этих событий было ослабление торгово-ремеслен-ных элементов
государства. Это привело к укреплению власти титулованной знати, значительная часть которой
после восстания Трунаджаи стала ориентироваться на союз с колонизаторами, что явственно обна-
ружилось в последующий период матарамской истории.
Добившись контроля над Матарамом, ОИК обратилась к бантенским делам. Ставший в 1681 г.
генерал-губернатором, Спеелман проявлял особую заинтересованность в установлении
голландского владычества в Бантене, где продолжали существовать фактории торговых
соперников ОИК — англичан, французов, португальцев и датчан.
17 апреля 1684 г. султан Хаджи, обязанный троном Компании, подписал с последней договор,
согласно которому Бантен переходил под покровительство ОИК, султан предоставлял голландцам
монополию на торговлю перцем, тканями и опиумом и обязывался изгнать всех иноземцев, кроме
голландцев, из своих владений.
Таким образом, к середине 80-х годов XVII в. ОИК сумела подчинить оба яванских государства и
существенно расширить свои территориальные владения на острове.
* * *
Ислам принес новые веяния и влияния в культурную жизнь Нусанта-ры и способствовал
активизации ряда ее аспектов.
257
В развитых районах Архипелага в XVI—XVII вв. происходило сближение «высокой»,
санскритизированной культуры и культуры массовой, чему ислам, несомненно, способствовал. И
наконец, на Архипелаге появляются новые центры культуры, хотя ведущая роль по-прежнему
остается за Явой. Взаимопроникновение и взаимовлияние культур кратона и народной,
возникновение наряду с утонченным двором провинциальных центров и аристократических
усадеб, внедрение усложненных форм теологии, расцвет литературы и театра, появление торговых
городов и рост ремесел — все это создавало новые явления и в яванской культуре.
Приход и победа ислама на Архипелаге существенно повлияли на Индонезию: возникла культура
прибрежных районов, связанных общим языком; сюжеты исламских мифов, персидских и
арабских произведений были перенесены на местную почву и вошли в фонд местных литератур;
благодаря работам мусульманских богословов и мистиков-суфиев Архипелаг познакомился не
только с достижениями мысли мусульманского мира, но и с греческой философией.
На передний план в качестве языка общения выдвинулся малайский, и малайская литература
соответственно в XVI—XVII вв. заняла ведущие позиции. Вначале арабописьменная малайская
проза была представлена переводными мусульманскими романами. Затем в ее круг были включе-
ны произведения, существовавшие до этого в устном виде, особенно малайские рыцарско-
приключенческие романы. Значительные произведения были созданы на малайском языке в
области теологии и исторической прозы. Центрами малайского языка и литературы были Пасей и
Аче на Суматре и Малакка на Малаккском полуострове, хотя малайская культурная традиция
существовала и в Палембанге, и на Риау, и в Брунее, и на побережье Калимантана.
В конце XVI — первой половине XVII в. на северной Суматре, издавна бывшей центром
распространения ислама на Архипелаге, создается ряд теологических сочинений на малайском
языке. Самым крупным из их авторов был Хамза Пансури, живший в Аче в конце XVI — первой
половине XVII в. По своим философским взглядам он был приверженцем суфизма крайне
монистического толка. Хамза оставил три богословских трактата — описания мистического
самосовершенствования и размышления о бытии и свойствах бога, но более всего он известен
своими религиозными поэмами, которые оказали заметное влияние на дальнейшее развитие
малайской поэзии.
Крупным богословом второй половины XVII в., писавшим на малайском языке, был Абдуррауф
Сингкельский (1615—1693), до сих пор почитаемый в Аче как святой. Он оставил сочинения по
суфизму и мусульманскому праву, в которых сосредоточил внимание на предостережении от
крайностей и нетерпимости в вере.
Для малайской литературы с самого начала был характерен интерес к исторической прозе.
Малайская историческая проза XVI—XVII вв., несмотря на содержащийся в ней обильный
мифологический, легендарный материал, уже лишена магического значения яванских поэм-
хроник.
9 — 876
258
Ислам на Яве подвергся «яванизации». Новые произведения — сера-ты, повествовавшие
о мусульманских пророках и святых, и сулуки, суфийские поэмы, оказались тесно
связанными с местной доисламской традицией. Ислам с его идеей линейного (в отличие
от индо-яванского циклического) времени подтолкнул яванскую литературу к рождению
местных хроник-бабадов и вообще к соотнесению мифологических персонажей и событий
с хронологией, т.е. в XVI — начале XVII в. были заложены основы для составления
яванского исторического свода.
Распространение ислама с его запретом изображать человека и животных оказало
затормаживающее влияние на индонезийскую архитектуру и скульптуру. В первое время
(XV—XVI вв.) индонезийские архитектурные формы еще использовались при
строительстве мусульманских мечетей, гробниц и минаретов. Так, минарет в Кудусе
(начало XVI в.) почти целиком воспроизводит форму восточнояванского чанди с той
разницей, что наверху находится не глухое многоярусное ступенчатое покрытие, а
открытая площадка, над которой на деревянных колоннах покоится легкая пагодообразная
крыша. Ворота мусульманского кладбища в Сандангдувуре напоминают вход в храмовых
комплексах восточной Явы. С течением времени стиль храмовых построек все больше
приближается к стилю традиционной арабской мечети. Скульптура вообще перестала
существовать, и в оформлении построек ведущее место занял орнамент, который
развивался на базе традиционных индонезийских мотивов.
Глава 14
ВОСТОЧНЫЙ ТУРКЕСТАН В XVI-XVII вв.
В течение XV в. владения могольских ханов в центре Азии постепенно расширялись.
Сначала они ограничивались кочевьями Моголиста-на — от оз. Балхаш на западе до оз.
Баркуль на востоке. Позднее влияние и власть Моголов распространились к югу от Тянь-
Шаня — на Каш-гарию, или Восточный Туркестан. Уже в первой четверти XV в. Моголы
контролировали Турфанский оазис в восточной части этой страны.
В начале XVI в. под натиском сильных кочевых соперников (узбеков-шейбанидов,
узбеков-казахов) они были вынуждены постепенно оставить свои владения в
Моголистане, а также в Фергане. Часть Моголов и их правящей династии нашли
прибежище в Кабуле и Индии, основав там государство Великих Моголов, другая —
обосновалась в Восточном Туркестане. Западная часть Могольского государства с
центром в Яркенде возникла на месте бывшего государства Караханидов (илек-ханов),
исламизированного в начале XI в. Восточный могольский удел [Турфан и Чалыш
(Карашар)] — это земли бывшего буддийского царства Кочо (X—XIII вв.). Если Моголы
приняли ислам в XIV в., то исламизация этого удела завершилась лишь в начале XVI в.
Однако в могольской политике историко-культурная разнородность страны сказывалась в
рассматриваемый период уже незначительно.
До начала XVI в. оазисы Восточного Туркестана контролировались влиятельными
могольскими кланами, например Кашгар — кланом Чура-сов, но политически оставались
периферией державы Моголов. Могольский эмир Абу Бекр Чурас полновластно правил
Кашгаром до того, как центр Могольского ханства переместился в Восточный Туркестан.
Этот могущественный соперник ханов с трудом был изгнан последними из своих
владений. Затем Могольское государство целиком сосредоточилось на
восточнотуркестанской земле, поначалу объединив почти всю эту страну, за исключением
Комульского оазиса.
Комул на протяжении всего XV века пребывал в сфере ожесточенного военно-
политического соперничества Моголов и ойратских правителей. В домонгольские времена
(до XIII в.) самостоятельное Комульское княжество не существовало, город и оазис
входили в древнеуйгурское царство Кочо, а сам топоним «Комул» не был известен. В
период усобиц между наследниками Чингис-хана и их потомками царство распалось, а в
первой половине XIV в. почти одновременно с государством Моголов возникли
Турфанское и Комульское княжества. Когда первое перешло под контроль Моголов,
второе осталось яблоком раздора между Моголами, ойратами и сравнительно слабым
минским Китаем.
Пока ойратское государство было сильнее своих соседей, Комул подчинялся его влиянию.
К концу XV в., после гибели Эсена-тайджи и рас-
9*
260
пада ойратского объединения, Комул все сильнее испытывал давление могольских правителей
соседнего Турфана. Лишившись сильных ойрат-ских союзников, комульские князья-буддисты
тщетно искали поддержки в лице слабеющей империи Мин. Испытав еще в середине XV в. сокру-
шительные удары ойратов, она становилась все пассивнее в центре Азии. Под натиском Моголов и
союзной им общины комульских мусульман местные князья, как двумя веками ранее последние
цари Кочо, все чаще искали убежища на северо-западной окраине Минской империи (ныне —
китайская провинция Ганьсу).
Процесс интеграции ханства Моголов в Восточном Туркестане в первой четверти XVI в. повлек за
собой и окончательное присоединение Комула к могольским владениям. Через десять лет после
смерти моголь-ского Султан Ахмад-хана (1487—1504) его сыновья Мансур и Султан Сайд
поделили свои восточнотуркестанские владения (1514 г.). Младший брат — Султан Сайд стал
править западной частью страны с центром в новой могольской столице — Яркенде. Но
старшинство в ханском роде сохранил Мансур-хан, удельный правитель Турфана и Чалыша (Кара-
шара), с именем которого чеканилась могольская монета. Мансур не только успешно воевал с
ойратами, но и подчинил Комул. Для устраше-
261
ния властей минского Китая он предпринял ряд нападений на его западную окраину (нынешняя
Ганьсу). Его конница проникала в глубь территории Китая, вынуждая местные власти запираться в
городах Гань-чжоу и Сучжоу.
Лишившись кочевий Моголистана, Могольское государство укрепилось в Восточном Туркестане.
Султан Саид-хан (1514—1533) много^ усилий затратил на стабилизацию государства и походы
против соседей. Он ходил войной в Фергану и Андижан на северо-западе, Бадахшан и Болор на
западе, Кашмир и Тибет на юге и юго-востоке, Моголистан на севере и северо-востоке. В итоге
границы Могольского государства стабилизировались. Однако вернуть Моголистан не удалось ни
ему, ни его потомкам, ни его брату Мансуру, несмотря на его победы над ойратами.
В 1533 г. на обратном пути из успешного, но изнурительного тибетского похода Султан Сайд
умер. Его наследник Абд ар-Рашид (1533— 1560) вступил на ханский престол в Яркенде. Но с
первых же дней царствования он столкнулся с сопротивлением своего дяди — турфан-ского
удельного хана Мансура, хотя тому не удалось добиться перевеса над племянником. Новый хан
сумел подавить и сопротивление ряда эмиров, собравшихся на юго-востоке страны, в Хотане, а
сами они вскоре были изгнаны из страны. Для укрепления власти Абд ар-Рашид вынужден был
передать своему сыну — наследнику престола не наследный удел — Кашгар, а пограничные с
владениями Мансура оазисы Уш (Уч) и
Аксу.
Удел Аксу был вверен наследнику престола потому, что непосредственно граничил и был связан
перевалами с Моголистаном, захваченным казахами и киргизами. Часть киргизов еще в XV в.
поселилась в могольских владениях, куда их оттеснили ойраты Амасанджи-тайджи, а в 30-е годы
XVII в. киргизы осели вокруг Кашгара. Этот последний был поручен четвертому сыну хана —
Суфи-султану, а Хотан, прикрывавший столицу с юго-востока, — седьмому сыну, Курейш-
султану. Так в Восточном Туркестане XVI в. утвердился территориально-политический дуализм
— борьба яркендской и турфанской ветвей Моголов. Обе ветви династии боролись за столицу и
центральные уделы, т.е. за ханский престол в Яркенде. Расположенные восточнее Аксу города-
оазисы Бай и Кучар ханам то и дело приходилось отбивать у турфанских родственников. Абд ар-
Рашид-хану удалось нанести урон новым хозяевам Моголистана — казахам и киргизам, но не
вернуть эти земли. Его двадцатисемилетнее царствование по драматизму сходно с периодом
правления его отца — основателя яркендского ханства Султан Сайда. Во внешней политике Абд
ар-Рашид от союза с казахами против узбеков перешел к союзу с последними против казахов.
Впрочем, и этот союз с прежде заклятыми врагами моголов не принес победы и не помог вернуть
Мого-
После смерти Абд ар-Рашида его сын Абд аль-Керим (1560—1591) правил Восточным
Туркестаном более тридцати лет. Он, в сущности, отказался от попыток вернуть кочевья
Моголистана, и вторая половина XVI в. протекла в Восточном Туркестане довольно мирно. Менее
ста-
262
бильным было положение во владениях Шах-хана, сына Мансура (включавших Турфан, Чалыш и
Комул). Шах-хан продолжал воевать с ойратами (калмыками) и погиб в борьбе с ними в 1570 г.,
тогда как союз с последними заключил его собственный брат-соперник — Мухаммед, который на
время сумел закрепиться в Комуле. В свою очередь, против него выступил еще один брат Шах-
хана — Суфи-султан. В этой длительной усобице принимали участие также султаны (принцы)
Курейш и Ху-дабенде. Некоторое время они правили турфанским уделом, но были вытеснены
оттуда Абд аль-Керимом.
Самих по себе усобиц, осложненных соперничеством эмиров и вмешательством внешних сил, для
быстрого упадка Могольского ханства было недостаточно. Предпосылки к нарастанию усобиц в
Восточном Туркестане имелись и ранее, но в XVI в. их негативное влияние сказывалось меньше.
Территориальная разобщенность восточнотуркестанских оазисов никогда в истории страны не
была непреодолимой, их извечно связывали караванные пути, общая история и культура.
Глубокий кризис политической системы Могольского ханства обозначился с начала XVII в.,
именно тогда, когда началось резкое усиление политического влияния вождей суфийских
группировок ходжаган.
Исламский духовный орден накшбандийа-ходжаган появился в Средней Азии в XV в. и лишь в
XVII в. распространил свою деятельность на Восточный Туркестан. Основатель ордена Бахаадин
Накшбанди Бухараи умер в 1389 г., а в свержении Улугбека важную роль сыграл ходжа Ах-рар —
основатель движения ходжаган. На Восточный Туркестан впервые пытался распространить
деятельность ордена ходжа Махмуд-и Азам (Ахмад Касани), возглавивший орден в 1490 г. Он
углубил учение о та-рикате — мирском служении суфиев ходжаган по обращению в ислам
тюрок-язычников. Отрицая традиционное отшельничество суфиев, тари-кат, напротив,
предусматривал активное вмешательство в политику. Эти интересы привели ходжей в давно уже
исламизированный Восточный Туркестан.
Жестокое соперничество двух группировок ходжаган — «белогорцев» (актаглык) и
«черногорцев» (каратаглык), охватившее в XVII в. и Восточный Туркестан, имело длительную
историю. Старший из тринадцати сыновей Ахмада Касани (Махмуд-и Азама) — Мухаммед Амин
вошел в историю как ходжа Ишан-и Калан (отсюда второе название «белогорцев» — ишкия). Его
младший брат, Мухаммед Исхак Вали, был его соперником в борьбе за наследие отца (отсюда
второе название «черногорцев» — исхакия). Влияние ходжей на верующих было таким сильным,
что они не стеснялись прибегать к голому насилию и к изощренным интригам. В борьбе за власть
и богатство хорошо организованный религиозный орден всеми средствами вербовал простых и,
что еще важнее, знатных светских последователей — мюридов. К последним принадлежали и
члены могольской династии. Зная силу и влияние ходжей в стране и регионе, ханы предпочитали
одаривать их щедрыми земельными пожалованиями и другими наградами. В руках ходжей
оказались и ценнейшие ханские копи знаменитого восточнотуркестанского нефрита. .Однако
263
только в XVII в. ходжи стали влиятельнейшими феодалами Восточного Туркестана. Напротив, в
XVI в. первая попытка утвердиться в стране закончилась неудачей для самого ходжи Исхака Вали.
Такие сильные ханы, как Абд ар-Рашид или Абд аль-Керим (чья власть была достаточно
стабильна, а соперники — слабы), предпочитали союз с более умеренным духовенством местного
ордена увейсия. В центре учения этого ордена стоял культ местного кашгарского святого —
основателя первого исламского государства в Восточном Туркестане Са-тук Богра-хана (Карахана;
XI в.). Общей святыней для увейситов и мо-гольских ханов была гробница Карахана в древней
караханидской столице — Кашгаре, уделе наследников яркендского престола. Именно влияние
ордена увейсия при дворе Абд аль-Керима помешало ходжам проникнуть туда. Но хотя ходжа
Исхак и был выслан из страны, ему удалось добиться духовного влияния на далеко уступавшего
своему отцу (Абд аль-Кериму) наследника престола — будущего Мухаммед-хана. Тот был
назначен ходжой Исхаком ни больше ни меньше как главой (халифа) всех мюридов ордена в
Восточном Туркестане. Но реальное руководство мюридами и манипулирование властью султана
осуществлял умелый и жестокий политик, эмиссар ходжи Исхака Шатур-халифа.
В 1591 г. Абд аль-Керим умер, но лишь через три месяца на престол взошел вернувшийся из
узбекского похода его сын Мухаммед-хан. Начало его правления отмечено волнениями среди
могольских султанов и внезапным нападением узбеков на могольскую столицу — Яркенд (1594
г.). Нападение удалось отбить с немалым для неприятеля уроном. Для решения «внутреннего»
турфанского вопроса новому хану ничего не оставалось, как пожаловать турфанский удел своему
младшему дяде — Абд ар-Рахиму. Тот отбил удел у Худабенде-султана. Последний сменил своих
прежних, казахских союзников на ойратских, но те его предали и выдали Абд ар-Рахиму, который
в это тревожное время княжил в Турфане целых сорок лет (1595—1635).
Уже в начале XVII в., когда царствование Мухаммед-хана подходило к концу, Абд ар-Рахим
взбунтовался против своего племянника, но был разбит и потерял Карашар. Сорокалетняя борьба
турфанского Абд ар-Рахима за яркендский престол дестабилизировала государство в целом.
Участие казахских ханов и султанов в местных усобицах на стороне тур-фанцев придавало этим
усобицам международное значение. Но казахские ханы увязали в собственных раздорах, ради чего
сами подчас искали союза с турфанскими Моголами.
В обстановке кризиса ханской власти при Мухаммед-хане реванш за неудачу своего отца ходжи
Исхака взял его сын и предводитель «черногорцев» Ходжа Шади (Мухаммед Яхья). Вскоре он
приобрел такое политическое влияние, что выступал посредником между ханами и их эмирами,
организовывал устранения ханов. Он посредничал в конфликте Абд аль-Латифа (Аппак-хана) с
турфанским Абд ар-Рахимом, участвовал в заговоре с целью убийств Шудж ад-Дин Ахмад-хана и
Султан Ахмад Пулад-хана. После воцарения своего покровителя Мухаммед-хана «черногорцы»
укрепились в окрестностях столицы. Удел же наследников
264
престола — Кашгар закрепили за собой их собратья-соперники «бело-горцы».
Прочность позиций ходжей в могольской политике объясняется не только их полувоенной
организацией, политическим опытом и международными связями, но прежде всего глубоким
влиянием ордена на ведущих эмиров. Так, заместителем самого Ходжи Шади стал видный пред-
ставитель клана Чурасов — Мазид-бек (Халифа-бек). Этот эмир назывался так благодаря своему
духовному титулу — халифат алъ-хулафа, престижному для мирянина: от имени ходжи его
обладатель мог руководить паствой — мюридами. Мазид-бек сыграл важную роль в убийстве
Султан Махмуда (Кылыч-хана). При этом происходило синхронное возвышение клана Чурасов и
ходжей-«черногорцев». Мухаммед-хан и его окружение рассчитывали выиграть от
противопоставления духовных феодалов светским, но явно ошиблись в расчетах, ибо та и другая
группировки объединились.
Мухаммед-хан умер после восемнадцатилетнего царствования в 1610 г. Его сын Шудж ад-Дин
Ахмад-хан захватил престол с помощью влиятельных могольских эмиров, а дядей своих —
правителей Хотана и Сарыко-ла — изгнал в Среднюю Азию. В его царствование обострились
отношения как внутри яркендского ханства, так и последнего с Турфаном. Тур-фанский Абд ар-
Рахим продолжал воевать со своими яркендскими родственниками. Против Шудж ад-Дин Ахмада
выступил и его зять, сын Худабенде-султана. После десятилетнего царствования хан погиб в
результате заговора. Младшему его сыну, Абд аль-Латифу (Ап-пак-хану, 1619—1629), пришлось
воевать за престол с узурпатором Ку-рейш-султаном. Аппак-хан совершил ряд успешных походов
против казахов и киргизов, но и сам погиб в этой борьбе. Разразилась усобица между его
сыновьями — Султан Ахмад-ханом и свергнувшим его Султан Махмуд-ханом. Процарствовав
всего три года, Махмуд умер в 1635/36 г. Последующие пять лет яркендским ханством правил
Султан Ахмад-хан, пока его не сверг Абдаллах — сын Абд ар-Рахима. Турфанские Моголы
боролись с яркендцами не за отделение от единого государства, а за центральную власть. В
1639/40 г. под руководством Абдаллаха они победили в этой борьбе. Он смог свергнуть Султан
Махмуда (Кылыч-хана) с помощью не только эмиров, но и ходжей.
В первой трети XVII в. обстановка в Восточном Туркестане весьма осложнилась. После смерти
Мухаммед-хана вся западная («яркендская») часть государства вошла в полосу острого кризиса,
усобицы не утихали более тридцати лет. В результате практически все яркендские ханы были
свергнуты и даже убиты. В начале 40-х годов власть над всей страной захватила турфанская
(восточная), т.е. старшая, ветвь династии Моголов в лице Абдаллах-хана, а представители
младшей были изгнаны из страны.
Объединение Восточного Туркестана Абдаллахом должно было бы стабилизировать страну, но на
деле этого не произошло. Если в течение около ста предшествующих лет западная (яркендская)
часть ханства укреплялась, то всего за тридцать лет (после 1609 г.) пришла в полный упадок, после
чего перешла под контроль турфанской ветви могольской
265
династии. Абдаллах-хан сумел продержаться у власти почти тридцать лет не в последнюю очередь
благодаря тому, что балансировал между разными группировками местной, иноземной по
происхождению знати. Он открыто противопоставлял могольским эмирам киргизских биев, уже в
1631 г. вмешавшихся в яркендские усобицы. Позднее Абдаллах не только воевал с «внешними»,
тянь-шаньскими .киргизами, но и использовал кашгарских киргизов против своих противников и
друг против друга. При Абдаллахе наметилось вытеснение могольских эмиров киргизами с
командных постов в ханском войске.
Положение в стране обострилось после образования в 1635 г. сильного Джунгарского ханства.
Поначалу Абдаллаху удавалось изгонять ойратов, вторгавшихся в Восточный Туркестан на всю
глубину его территории. Но они все активнее поддерживали султанов Исмаила, Ибра-хима и
Йолбарса против Абдаллаха. Непримиримая борьба двух ветвей ордена ходжаган усугубила
противоречия хана с его наследниками. Глава «белогорцев» Аппак-ходжа подчинил своему
влиянию честолюбивого сына Абдаллаха — Йолбарса. Женившись на тетке наследного принца,
ходжа стал родственником правящей династии. В Яркенде Абдаллах-хан и его союзник,
«черногорский» ходжа Мухаммед Абдаллах (Ходжам Падишах), усмотрели в поведении
наследника престола и главы «белогорцев» опасность для ханской власти. Они вынудили
Йолбарса бежать к ойратам. Однако объединенными усилиями ойратов, султанов и ходжей
Абдаллаха удалось свергнуть. После двадцати семи лет правления он был изгнан в Индию (1667
г.). Абдаллах оказался последним могольским ханом, который правил долго при относительно
стабильной обстановке в стране. После его свержения начался быстрый упадок ханства.
Яркендские ханы все более опасались гегемонии «сильных домов» — кланов могольских эмиров,
своей главной политической опоры, костяка своей военно-феодальной администрации. К
сильнейшим могольским кланам принадлежали барласы, арлаты, дуглаты, чурасы. Политический
вес этих кланов бывал неодинаков. Так, чурасы не всегда принадлежали к родам первой руки. В
первой трети XVI в. Султан Сайд опирался на род дуглатов, занимавших самые влиятельные
посты. После 1533 г. Абд ар-Рашид-хан опирался уже на барласов. Дуглаты лишились преобла-
дающего положения при яркендском дворе, а Мирза Хайдар покинул страну, став правителем
Кашмира. Позднее Абд аль-Керим расправился с двумя влиятельнейшими эмирами из барласов.
С начала XVII в. заметно возвышаются чурасы. Более того, постепенно и в столице, и в уделах
соперничество двух ветвей яркендских Моголов дополнилось борьбой двух ветвей
могущественного клана чурасов. Служа разным удельным правителям (и в яркендской части
ханства, и даже в турфанской), чурасы бывали и союзниками, и противниками друг друга. Но они
не скрывали, что полнота власти в государстве сосредоточивалась именно в их руках. Уже в 1614
г. Тимур-султан (Зия ад-Дин Ахмад), сын Шудж ад-Дин Ахмад-хана, при первых признаках
возвышения чурасов организовал убийство сразу четверых из них. Тем не менее остановить
возвышение новых гегемонов не удалось. Именно с помощью
266
чурасов Абдаллах сверг своих яркендских родственников, но оставаться заложником чурасов он
не пожелал.
В XVII в. в борьбе с эмирами «сильных домов» ханы пытались опереться на две альтернативные
силы: немогольских кочевников и влиятельных религиозных лидеров — суфийских ходжей.
Однако ханам не удалось ни взаимно уравновесить бесконтрольные могольские кланы во главе с
чурасами, ни нейтрализовать иноземцев.
К этому времени Восточный Туркестан был поделен на зоны влияния двух ойратских правителей
— Сенге и Элдана-тайджи. При поддержке Сенге и ходжи Аппака Йолбарс ненадолго захватил
престол, но вскоре был убит в результате заговора «черногорцев» и ойратов во главе с про-
тивником Сенге Элданом-тайджи. Те привели в 1670 г. к власти Исмаи-ла — брата свергнутого
Абдаллаха, дядю убитого Йолбарса. Исмаил изгнал «белогорцев» во главе с Аппаком, а родовую
знать в администрации максимально заменил незнатными служилыми людьми.
Аппак-ходжа, стремясь к безраздельной теократической власти и не смирившись с поражением,
прибыл в Тибет, куда был изгнан своими соперниками. Он сумел установить доверительные
отношения с буддийскими теократами Тибета, а через них — с новым ойратским ханом, Гал-
даном Бошокту, воцарившимся после убийства Сенге. С его помощью Аппак добился свержения
Исмаила, последнего могольского хана, и стал теократическим монархом. Своему сыну он, по
примеру ханов, пожаловал кашгарский удел. Наследники турфанского удельного правителя
Султан Сайд Баба-хана вынуждены были, против собственного желания, помочь ему в захвате
яркендского престола. Аппак-ходжа правил в Кашгаре до своей смерти в 1693 г.
Через несколько месяцев его сын и наследник Ходжа Яхья был убит в результате заговора своей
мачехи. В стране возобновилось двоевластие: если в Кашгаре власть перешла к «белогорцу»
Ахмад-ходже (внуку Аппака), то в Яркенде ненадолго воцарился последний сын комуло-турфан-
ского Баба-хана — Мухаммед Мумин (Акбаш-хан). В Яркенд вернулся из изгнания предводитель
«черногорцев» ходжа Даниял. Он и киргизские бии при поддержке ойратов убили Акбаш-хана.
Ойратские правители вновь отдали предпочтение восточнотуркестанской теократии — на этот раз
«черногорской» в лице Даниял-ходжи. Так, за несколько десятилетий ходжи организованного
суфийского духовенства — ордена накшбандийа стали теократическими правителями Восточного
Туркестана, вытеснив с политической сцены принявших их под свое покровительство моголь-ских
ханов. Могольская династия сошла с исторической сцены, а страна распалась на отдельные
владения теократов-ходжей и могольских удельных князей — данников ойратских правителей.
Ходжи и ойратские правители постарались не допустить нового перераспределения власти среди