Первый период творчества. Стихи и поэмы ранних лет («Страна
Муравия» и др.)
Поэма «Василий Теркин»: ее творческая история, образная система, символика, художественное своеобразие. Поэма «Теркин на том свете».
Поэзия 1950-1960-х гг. (поэмы «За далью даль», «По праву памяти»)
Стихи последних лет.
Иногда кажется, что Александр Трифонович Твардовский не очень оригинален, мало выразил свою личность, так как всегда стремился к передаче общезначимого, того, что волновало если не всех, то национальное большинство, народ. Предположение это несправедливо. Поэту удалось сказать об общезначимом только потому, что чувство причастности к национальным бедам и свершениям было органически присуще его таланту, складу личности. Был он всегда человеком самостоятельным, имеющим собственное мнение и сознающим свое право на него.
Мемуаристы запечатлели в характере Твардовского нежелание плыть по течению, повышенное чувство ответственности, внутреннюю готовность руководить ситуацией, а не подчиняться ей. Брат Иван Трифонович свидетельствовал: «.Александр имел какое-то свойство своей натуры, не позволявшее при нем вести себя не только развязно, но и просто раскованно, без напряжения и какой-то доли смущения. Это я чувствовал с детства. И не я один, но и все наши родные, близкие, за исключением, может быть, только отца». Это «свойство» сохранялось и в последующие годы. Е.Долматовский, бывший в годы войны сослуживцем Твар-довского, вспоминал: «Он любил шутку, но презирал сальность и пошлость. В его присутствии не рассказывали анекдотов — робели. Он никогда не отчитывал, не поучал, но умел резко осадить, больно ударить коротким и единственным, как бы вскользь сказанным словом. Был он колюч, непримирим, и некоторые из нас начинали разговор с ним с тайной опаской». Отметим для себя, что к началу войны поэту было всего 30 лет, и отношение к нему определялось не должностным или возрастным пиететом, а его характером.
Твардовский начал писать стихи очень рано, «еще не зная всех букв алфавита», как сам отметил в автобиографии. После учебы в ляховской, егорьевской и белохолмской школах, имея за плечами небольшой опыт сельского корреспондента районных и областных газет (селькора), поэт в восемнадцатилетнем возрасте оставил родное Загорье, отважившись самостоятельно зарабатывать на хлеб и жилье в Смоленске. Учитывая особые способности, в 1934 г. его зачислили студентом в педагогический институт, хотя у него не было законченного среднего образования. Вопрос об уровне образованности своего литературного поколения вызывал у Твардовского обоснованную тревогу: «Поверхностная начитанность, некоторая осведомленность в «малых секретах» ремесла питала в нас опасные иллюзии», — отметил он спустя много лет. Осенью 1936 г., завершив второй курс Смоленского пединститута (к этому времени им уже была опубликована в столичной печати поэма «Страна Муравия»), поэт перевелся на третий курс лучшего гуманитарного учебного заведения того времени — Московского института философии и литературы (МИФЛИ), который успешно окончил в 1939 г.
Поэма «Василий Теркин»: ее творческая история, образная система, символика, художественное своеобразие. Поэма «Теркин на том свете».
Поэзия 1950-1960-х гг. (поэмы «За далью даль», «По праву памяти»)
Стихи последних лет.
Иногда кажется, что Александр Трифонович Твардовский не очень оригинален, мало выразил свою личность, так как всегда стремился к передаче общезначимого, того, что волновало если не всех, то национальное большинство, народ. Предположение это несправедливо. Поэту удалось сказать об общезначимом только потому, что чувство причастности к национальным бедам и свершениям было органически присуще его таланту, складу личности. Был он всегда человеком самостоятельным, имеющим собственное мнение и сознающим свое право на него.
Мемуаристы запечатлели в характере Твардовского нежелание плыть по течению, повышенное чувство ответственности, внутреннюю готовность руководить ситуацией, а не подчиняться ей. Брат Иван Трифонович свидетельствовал: «.Александр имел какое-то свойство своей натуры, не позволявшее при нем вести себя не только развязно, но и просто раскованно, без напряжения и какой-то доли смущения. Это я чувствовал с детства. И не я один, но и все наши родные, близкие, за исключением, может быть, только отца». Это «свойство» сохранялось и в последующие годы. Е.Долматовский, бывший в годы войны сослуживцем Твар-довского, вспоминал: «Он любил шутку, но презирал сальность и пошлость. В его присутствии не рассказывали анекдотов — робели. Он никогда не отчитывал, не поучал, но умел резко осадить, больно ударить коротким и единственным, как бы вскользь сказанным словом. Был он колюч, непримирим, и некоторые из нас начинали разговор с ним с тайной опаской». Отметим для себя, что к началу войны поэту было всего 30 лет, и отношение к нему определялось не должностным или возрастным пиететом, а его характером.
Твардовский начал писать стихи очень рано, «еще не зная всех букв алфавита», как сам отметил в автобиографии. После учебы в ляховской, егорьевской и белохолмской школах, имея за плечами небольшой опыт сельского корреспондента районных и областных газет (селькора), поэт в восемнадцатилетнем возрасте оставил родное Загорье, отважившись самостоятельно зарабатывать на хлеб и жилье в Смоленске. Учитывая особые способности, в 1934 г. его зачислили студентом в педагогический институт, хотя у него не было законченного среднего образования. Вопрос об уровне образованности своего литературного поколения вызывал у Твардовского обоснованную тревогу: «Поверхностная начитанность, некоторая осведомленность в «малых секретах» ремесла питала в нас опасные иллюзии», — отметил он спустя много лет. Осенью 1936 г., завершив второй курс Смоленского пединститута (к этому времени им уже была опубликована в столичной печати поэма «Страна Муравия»), поэт перевелся на третий курс лучшего гуманитарного учебного заведения того времени — Московского института философии и литературы (МИФЛИ), который успешно окончил в 1939 г.