Уч. пос. изд.
2. М. ,
1997. 505 с.
Психологическое объяснение неизменно сопутствует наукам о человеке и обществе. Тяжкие междоусобицы, войны и беды, писал один из первых античных историков Фукидид, будут потрясать народы, «пока человеческая природа останется тою же» [Фукидид, 1976, с. 216], а люди в своих устремлениях везде одинаковы. Ему вторит из эпохи Возрождения Н. Макьявелли: «Людское честолюбие, неизменное стремление людей к тому, чтобы имена их предков и их собственные не исчезали из памяти потомства» [Макьявелли, 1987, с. 8] приводят и к славе, и к гибели самые могущественные государства. Прошлое состоит из человеческих деяний, движимых разнообразными побуждениями, - это мнение служит опорой рационального, светского понимания истории, которое успешно соперничает с мотивами судьбы, провидения или надчеловеческой закономерности, управляющей людьми.
Предлагаемая книга не о долгом развитии идеи человека в философии истории и в политической мысли. Она об участии так называемой современной (т. е. со второй половины XIX в. ) научной психологии в познании прошлого и, в частности, в том направлении взаимодействия исторических (гуманитарных и социальных) и психологических наук, которое называется исторической психологией. Но, разумеется, короткий современный этап трудно понять, ничего не зная о долгой «предыстории».
Предлагаемая книга написана как учебное пособие для вузов. Автор не пытался дать исчерпывающую картину исторической психологии. В современном человекознании науки с таким названием нет, а есть исследования на стыке истории и психологии. Научная литература, разрабатывающая психолого-исторические сюжеты, обширна и пестра, ориентирование в ней представляет для гуманитария немалые трудности, тем более, что далеко не все в этой области написано на русском языке или переведено на него. Поэтому моей главной целью было дать введение в современную историческую психологию.
Однако, рассматривая основные исследовательские направления на стыке истории и психологии, автор обосновывал свой вариант соединения этих наук, как он делал это в двух своих предшествующих монографиях: «Проблемы исторической психологии» (в соавторстве с И. Г. Белявским, изд-во РГУ, 1982) и «Психика. Культура. История» (изд-во РГУ, 1990). В изложение вошло немало проблемного, иногда сложного для понимания материала. В итоге возник гибрид монографии и учебной книги.
Места дискуссионные и повышенной сложности выделены в книге петитом. Начинающий может их пропустить. Читателю с более профессиональным отношением к исторической психологии будет полезно прочесть набранное мелким шрифтом. Объединение учебника и монографии позволяет рекомендовать книгу широкому кругу читателей: от тех, кто просто интересуется психологической стороной истории, до исследователей в этой области.
2. М. ,
1997. 505 с.
Психологическое объяснение неизменно сопутствует наукам о человеке и обществе. Тяжкие междоусобицы, войны и беды, писал один из первых античных историков Фукидид, будут потрясать народы, «пока человеческая природа останется тою же» [Фукидид, 1976, с. 216], а люди в своих устремлениях везде одинаковы. Ему вторит из эпохи Возрождения Н. Макьявелли: «Людское честолюбие, неизменное стремление людей к тому, чтобы имена их предков и их собственные не исчезали из памяти потомства» [Макьявелли, 1987, с. 8] приводят и к славе, и к гибели самые могущественные государства. Прошлое состоит из человеческих деяний, движимых разнообразными побуждениями, - это мнение служит опорой рационального, светского понимания истории, которое успешно соперничает с мотивами судьбы, провидения или надчеловеческой закономерности, управляющей людьми.
Предлагаемая книга не о долгом развитии идеи человека в философии истории и в политической мысли. Она об участии так называемой современной (т. е. со второй половины XIX в. ) научной психологии в познании прошлого и, в частности, в том направлении взаимодействия исторических (гуманитарных и социальных) и психологических наук, которое называется исторической психологией. Но, разумеется, короткий современный этап трудно понять, ничего не зная о долгой «предыстории».
Предлагаемая книга написана как учебное пособие для вузов. Автор не пытался дать исчерпывающую картину исторической психологии. В современном человекознании науки с таким названием нет, а есть исследования на стыке истории и психологии. Научная литература, разрабатывающая психолого-исторические сюжеты, обширна и пестра, ориентирование в ней представляет для гуманитария немалые трудности, тем более, что далеко не все в этой области написано на русском языке или переведено на него. Поэтому моей главной целью было дать введение в современную историческую психологию.
Однако, рассматривая основные исследовательские направления на стыке истории и психологии, автор обосновывал свой вариант соединения этих наук, как он делал это в двух своих предшествующих монографиях: «Проблемы исторической психологии» (в соавторстве с И. Г. Белявским, изд-во РГУ, 1982) и «Психика. Культура. История» (изд-во РГУ, 1990). В изложение вошло немало проблемного, иногда сложного для понимания материала. В итоге возник гибрид монографии и учебной книги.
Места дискуссионные и повышенной сложности выделены в книге петитом. Начинающий может их пропустить. Читателю с более профессиональным отношением к исторической психологии будет полезно прочесть набранное мелким шрифтом. Объединение учебника и монографии позволяет рекомендовать книгу широкому кругу читателей: от тех, кто просто интересуется психологической стороной истории, до исследователей в этой области.