Лагерная запись.
Как лекцию, но и как шутку, следует воспринимать следующий текст ,
написанный Гумилевым в Норильсклаге в 1939 г. - Отпадение
Нидерландов от Испанского владычества. Лагерный язык привлекает и
привлекал внимание не только воров и журналистов, его изучают
серьезные ученые, в том числе и такая неординарная личность, как
Лев Гумилев. Он его не только изучал, но и написал этим языком
блестящую историческую пародию, которую мы и предлагаем вашему
вниманию. Блестящее переложение одного раздела испанской истории
(отпадения Нидерландов) на феню — на блатной жаргон.
Ученый рассказчик вынужден был не только подыскивать понятные слова, избирать привычные для слушателей обороты, но и ориентироваться на психологию слушателей, на их представления о мире. И этот опыт, к сожалению, прочно отпечатался в его собственной психике, закрепился, сказался на творчестве.
Пассажи о неких отчаянно смелых личностях, выламывающихся из социальной системы, не признающих законов (для них законы не писаны) , очень близки воровскому фольклору, героизирующему урок, камерным и лагерным быличкам. Идеи, что одним такая «пассионарная» судьба на роду написана, а другим от рождения суждено влачить жалкое существование, оставаясь серой массой, — это ведь исконное убеждение урок, философское оправдание их паразитизма — ну, такая у них вольнолюбивая разбойная натура! Для урок характерно и убеждение в собственном рыцарстве, в том, что им присущи товарищество, взаимная выручка, «антиэгоистическая» мораль. На деле воровской мир отличается исключительной жестокостью, черствостью и отсутствием жалости.
Ученый рассказчик вынужден был не только подыскивать понятные слова, избирать привычные для слушателей обороты, но и ориентироваться на психологию слушателей, на их представления о мире. И этот опыт, к сожалению, прочно отпечатался в его собственной психике, закрепился, сказался на творчестве.
Пассажи о неких отчаянно смелых личностях, выламывающихся из социальной системы, не признающих законов (для них законы не писаны) , очень близки воровскому фольклору, героизирующему урок, камерным и лагерным быличкам. Идеи, что одним такая «пассионарная» судьба на роду написана, а другим от рождения суждено влачить жалкое существование, оставаясь серой массой, — это ведь исконное убеждение урок, философское оправдание их паразитизма — ну, такая у них вольнолюбивая разбойная натура! Для урок характерно и убеждение в собственном рыцарстве, в том, что им присущи товарищество, взаимная выручка, «антиэгоистическая» мораль. На деле воровской мир отличается исключительной жестокостью, черствостью и отсутствием жалости.