Воробьева Т.А. Китай в эпоху перемен

Подождите немного. Документ загружается.

адрес Билла Клинтона: «Он, видимо... забыл, что такое Россия, что Рос-

сия владеет полным арсеналом ядерного оружия», надо бы ему «не забы-

вать, в каком мире он живет». «Многополярный мир - вот основа всему,

и именно так мы договорились с Цзян Цзэминем». «Мы будем диктовать

миру, как жить, - заявил Б. Ельцин, - а не один он, Билл Клинтон». На

эти высказывания, как пишет Рахманин, Клинтон заметил, что он «не за-

был» о том, что Россия является ядерной державой, но и Ельцин должен

был помнить, что «Америка является великой державой, когда он (Ель-

цин. - Т. В.) не согласился с тем, что я делал в Косово».

В. Путину пришлось разъяснять в Москве, что высказывания прези-

дента России «не означают охлаждения отношений между двумя страна-

ми». Если зарубежная пресса активно прореагировала на приведенные

реплики, прозвучавшие во время визита Б.Н. Ельцина, то китайская

пресса эти высказывания не цитировала.

Так закончилась эпоха Ельцина в российско-китайских отношениях.

Китаю предстояло выстраивать свои отношения с новым кремлевским

лидером.

3. Китай и Россия в 2000-2005 гг.

В 2000 год Россия вступила с новым президентом - В. В. Путиным.

В КНР до конца 2002 г. Председателем республики оставался Цзян Цзэ-

минь.

В Пекине внимательно присматривались к Путину, изучали его вы-

сказывания на встречах с китайскими представителями в 1999-2000 гг.

Будучи секретарем Совета безопасности РФ Путин на встрече с замести-

телем председателя ЦВС КНР, касаясь стратегического взаимодействия

обоих государств, сказал, что ярким примером такой политики является

«наше взаимодействие по урегулированию косовского кризиса». Первая

встреча с Цзян Цзэминем состоялась на саммите АТЭС в Окленде 12 сен-

тября 1999 г., на которой было заявлено, что стороны будут противодейс-

твовать «в любой форме» гегемонизму и силовой политике. В китайской

печати выделялись слова В. Путина, что Россия неизменно придержива-

ется политики «одного Китая». В январе 2000 г., беседуя с китайским ми-

нистром обороны, российский премьер просил передать Цзян Цзэминю,

что «Шанхай и Санкт-Петербург являются городами-побратимами» и в

этом смысле оба лидера «могут считаться земляками».

Цзян Цзэминь был первым зарубежным лидером, поздравившим

В. В. Путина с избранием на пост Президента РФ. В «Жэнминь жибао»

5 апреля была опубликована статья «Иностранные корреспонденты о

В. Путине», на следующий день еще две статьи - «Новая концепция рос-

сийской дипломатии» и «Русские, насытившиеся тяжелыми страдания-

ми, возлагают надежды на В. Путина». Даже этот небольшой перечень

говорит о том интересе, который был проявлен к новому российскому

президенту.

Первый государственный визит В. Путина в КНР состоялся 17-19

июля 2000 г. Одной из главных тем переговоров стал вопрос о судьбе До-

говора 1972 г. по ПРО и связано это было с заявлениями Вашингтона о

создании национальной системы противоракетной обороны. Необходи-

мо было выработать единую позицию на этот случай. Вторая тема каса-

лась корейского вопроса и третья - экономического сотрудничества.

В интервью агентству «Синьхуа» В. Путин отметил, что «Россия - это

и европейское и азиатское государство», поэтому российская политика

будет сбалансированной. Далее он назвал «опасной» концепцию вмеша-

тельства из «гуманитарных соображений», подчеркнул, что Китай яв-

ляется одним из основных партнеров России в борьбе против междуна-

родного терроризма, сепаратизма и религиозного экстремизма. Важное

место в переговорах занимали и экономические вопросы. В Москве были

недовольны тем, как медленно решаются вопросы, например с закупка-

ми гражданских самолетов, а также и другой российской продукции, в то

время как с западными партнерами Пекин договаривается быстро. Ки-

тайская сторона не проявила желания делать новые заказы на поставку

российского оборудования для электростанций, хотя оно уже хорошо

себя зарекомендовало в Китае. В целом российское руководство не удов-

летворяли темпы развития экономического сотрудничества с КНР, поэ-

тому в состав российской делегации были включены не только министры

ведущих отраслей экономики, но и представители бизнеса.

По итогам пекинского саммита была принята Декларация Российс-

кой Федерации и Китайской Народной Республики. В итоговом доку-

менте подтверждалась договорно-правовая основа отношений - Стра-

тегическое взаимодействие в XXI веке. Эта ключевая формулировка

имела большое значение, так как, по мнению О. Рахманина, в 1998-

1999 гг. появилась тенденция вместо взаимодействия говорить о парт-

нерстве. В совместном заявлении двух лидеров сформулирована жесткая

позиция Москвы и Пекина в отношении пересмотра Договора по ПРО

1972 г. Было подписано несколько выгодных соглашений об экономичес-

ком сотрудничестве, в частности в сфере атомной энергетики. Внимание

китайской общественности привлекла активность российского прези-

дента на восточном направлении - он посетил, кроме Китая, КНДР, Мон-

голию, Японию, Индию, участвовал в сессии АТЭС в Брунее.

Как отмечает А. Богатуров, «приоритетными задачами китайской дип-

ломатии на северном и северо-западном направлении были дальнейшее

улучшение отношений с Россией и создание региональной организации

политического, экономического и в перспективе военного-политичес-

кого сотрудничества». Важной на пути их реализации явилась встреча

пяти стран «Шанхайского форума» 15 июня 2001 г. На этом саммите Уз-

бекистан получил статус полноправного члена «форума», а сам «форум»

был преобразован в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС).

На этой встрече обозначились определенные расхождения в позициях

членов ШОС. Так, Таджикистан, Киргизия, Казахстан проявили заинте-

ресованность в решении экономических проблем, в то время как Китай

предпочитал объединить усилия в борьбе против исламского экстремиз-

ма, который распространился не только в Синьцзяне, но и в централь-

но-азиатских государствах. РФ придерживалась, как пишет Богатуров,

промежуточной позиции.

В июле 2001 г. состоялся визит Цзян Цзэминя в Москву. Главной це-

лью поездки китайского лидера было подписание Договора о дружбе и

добрососедстве с Россией, инициатором которого он был. Отвечая на

вопрос, почему у Пекина возникло желание пойти на оформление от-

ношений с Россией на более высоком уровне, большинство аналитиков

сходятся во мнении, что подписание договора явилось завершением той

линии в российско-китайских отношениях, которая была обозначена в

Соглашении 1996 г. о стратегическом взаимодействии.

Некоторые отмечают, что к началу XXI в. в этих отношениях наблю-

дался определенный спад, появились трудности, стало проявляться от-

чуждение двух народов, в российском обществе распространялся на раз-

ном уровне тезис о «китайской угрозе», связанный и с территориальной

проблемой, и с китайской эмиграцией. Учитывался и такой фактор, как

смена российского руководства и предстоящая смена поколений в ру-

ководстве КНР. Естественно, нельзя исключать и субъективный фак-

тор - Цзян Цзэминь хотел завершить свою карьеру политического ру-

ководителя страны, передав наследникам стабильные отношения с се-

верным соседом. Таким образом, все перечисленные обстоятельства в

конечном итоге способствовали подписанию Договора о дружбе, доб-

рососедстве и сотрудничестве между РФ и КНР сроком на 20 лет. Это

был обширный документ (25 статей), вызвавший значительный резонанс

в мире. По оценке Цзян Цзэминя, Договор «кладет конец менталитету

"холодной войны", когда отношения между государствами были либо со-

юзническими, либо антагонистическими», новые отношения - «не союз

или конфронтация», и они не направлены против третьей страны. Не

случайно, выступая перед московской общественностью в МГУ 16 июля,

китайский лидер несколько раз подчеркнул, что речь не идет о союзе, на-

правленном против других стран. Ю. Галенович сделал вывод, что, таким

образом, Цзян Цзэминь пытался «заверить мировое сообщество и, пре-

жде всего, США, что КНР не собирается ни при каких условиях идти на

союзные отношения с Россией».

Первые семь статей Договора касались политических основ сотруд-

ничества. Помимо формулы - добрососедство, дружба, сотрудничество,

равноправное доверительное партнерство и стратегическое взаимодейс-

твие, был зафиксирован отказ от использования силы, применения ядер-

ного оружия первыми и взаимного нацеливания стратегических ядерных

ракет. Отдельно, каждой из сторон, оговаривалась поддержка позиций

по вопросам обеспечения государственного единства. Это означало при-

знание российской стороной политики Китая в отношении Тайваня и

Тибета, а китайской - позиции России в вопросе о Чечне. В «Систем-

ной истории международных отношений» смысл статей 2-7 оценивается

как равнозначный «договоренностям, характерным для пакта о ненапа-

дении». Косвенной критикой в адрес США звучали положения о наме-

рении соблюдать основополагающие договоренности, обеспечивающие

стратегическую стабильность (Договор по ПРО 1972 г. - Т. В.), Подводя

итог анализу содержания Договора, А. Богатуров, один из авторов ука-

занной работы, делает следующие выводы: документ содержал комплекс

серьезных взаимных обязательств, принятие которых означало «переход

российско-китайских отношений от этапа всесторонней нормализации

(1989-2001) к этапу формирования политического союза с элементами

сотрудничества в сфере безопасности». Не случайно на Западе Договор

был воспринят с подозрением, считали, что формируется российско-ки-

тайская «ось» против НАТО.

Российский президент охарактеризовал подписанный документ так:

«Это Договор века наступившего и будущего, это Договор, обращенный

в будущее».

В. В. Путин стал первым государственным руководителем, посетив-

шим Китай сразу после состоявшегося в ноябре 2001 г. XVI съезда КПК.

Визит во многом был вызван сменой поколений в руководстве КПК и

предстоящей в - руководстве республики. Поэтому в Кремле важно

было познакомиться с новыми лидерами КНР, узнать об их настрое в

отношении дальнейшего развития сотрудничества. 2 декабря произошла

встреча Путина с Ху Цзиньтао. Как всегда на таких саммитах обсуждался

большой круг вопросов, но в данном случае хочется выделить два, на наш

взгляд, наиболее важных: северокорейский вопрос и вопрос о сотрудни-

честве трех держав - России, Индии и Китая. Что касается корейского

вопроса, здесь позиции КНР и России полностью совпали - совместный

поиск политико-дипломатического выхода из создавшегося положения,

отказ от применения силы и жесткого давления, что противоречило по-

зиции американского президента. По второй проблеме стороны вырази-

ли заинтересованность в продолжении диалога. Сразу же из Пекина рос-

сийский президент отправился в Дели, где была подписана «Делийская

декларация о дальнейшем упрочении стратегического партнерства меж-

ду Российской Федерацией и Республикой Индией». Этот визит в Дели

и то, что в Пекине положительно отреагировали на продолжение диалога

с Индией, свидетельствовало о том, что гипотеза о стратегическом союзе

России, Китая и Индии, появившаяся во времена президенства Ельцина,

не утратила своей привлекательности. В содержательной статье «Гипо-

теза о Большом треугольнике», опубликованной в журнале «Политичес-

кий класс», В. Третьяков пишет: «... неофициально ее перевели в разряд

геополитической доктрины» и далее «Доктрина Большого треугольника

носит скорее оперативный, чем стратегический характер».

Конкретные шаги, предпринятые российским руководством в 2003—

2005 гг., во многом подтверждают данные оценки. Наращивание поста-

вок современного российского вооружения Пекину и Дели в Вашингто-

не рассматривают как антиамериканскую акцию. Российско-китайские

маневры «Мирная миссия - 2005», проведенные в августе этого года,

стали первыми в истории двух стран масштабными совместными воен-

ными учениями. Вскоре состоялись и совместные индийско-российские

учения. Стал распространяться слух о возможных трехсторонних учени-

ях. Саммит ШОС летом того же года, на котором присутствовал предста-

витель Индии как наблюдатель, поставил вопрос об американских базах

в Средней Азии.

Вскоре после этой встречи президент Узбекистана Каримов потребо-

вал от американцев покинуть в течение 180 дней базу в Ханабаде. В то

же время, приведённые факты нельзя трактовать однозначно. Полити-

ка членов «треугольника» - России, Индии и Китая - более многопла-

новая.

Май 2003 и июнь 2005 гг. были отмечены взаимными визитами глав

двух стран: Ху Цзиньтао в Москву и В. Путина в Пекин. В результате

были подписаны новые документы, которые подтвердили преемствен-

ность принципов, заложенных в Договоре 2001 г. Среди подписанных

соглашений можно выделить «Совместную Декларацию о международ-

ном порядке в XXI веке», в которой особое место было отведено оценкам

глобализации, концепции прав человека. Так, признавалось, что глобали-

зация способствует мировому экономическому развитию, но отмечалось,

что это развитие несбалансированное, сопровождается увеличением

разрыва между развитыми странами и регионами и остальным миром. В

качестве задачи был выдвинут отказ от любых проявлений дискримина-

ции в экономических отношениях. В разделе о правах человека зафикси-

рован их универсальный характер, необходимость уважать права и сво-

боды, соответствующие Всеобщей декларации прав человека. Вместе с

тем предложено международную защиту прав человека строить на «базе

принципов неукоснительной защиты суверенного равенства всех госу-

дарств и невмешательства в их внутренние дела», указано на «необхо-

димость уважения исторических традиций многонациональных госу-

дарств». Как видим, в этом основополагающем принципе современных

международных отношений позиции Пекина и Москвы противополож-

ны Западу.

В эти годы завершился переговорный процесс по демаркации границ.

В 2004 г. было подписано соглашение по островам Тарабаров и Большой

Уссурийский под Хабаровском и острову Большой на Аргуни в Читинс-

кой области. Таким образом, была подведена черта, как это официально

комментируется, под «территориальными проблемами». В условиях вы-

хода США из Договора по ПРО 1972 г. рассматривался вопрос о целесо-

образности объединения усилий в разработке систем ПВО с элементами

ПРО.

Итак, в развитии российско-китайских отношений можно выделить

несколько этапов. Первый - 1978-1991 гг. - был связан с процессом нор-

мализации отношений Советского Союза, в состав которого входила

Российская Федерация, с КНР. Характерной чертой этого периода было,

с одной стороны, совпадение политических (во главе государств стояли

коммунистические партии) и экономических (социализм) систем, а с

другой стороны, движение в направлении реформирования этих систем.

К концу отмеченного этапа стали отчетливо проявляться различия в под-

ходах к реформам - акцент на внутренних и прежде всего экономических

вопросах в Китае и выдвижение на первый план реформирования поли-

тической системы и активизация внешнеполитической деятельности в

СССР.

Распад Советского Союза и окончание холодной войны открыли но-

вую парадигму отношений. Теперь это были государства с различными

политическими системами и с разными уровнями благосостояния обще-

ства. Россия отказалась категорически от коммунистической идеологии,

встала на путь многопартийности, ввела, по крайней мере, хотя бы внешне,

все атрибуты демократии. Китай отложил на неопределенный срок после

«пекинской весны 1989 г.» политические реформы, сохранил в области

идеологической приверженность «марксизму-ленинизму - идеям Мао».

Сложившаяся постбиполярная ситуация в мире требовала выработки

нового курса во взаимоотношениях двух стран.

Второй этап 1991-2001 гг. был связан с процессом становления новых

отношений, что нашло отражение в договоренностях о стратегическом

взаимодействии и признании многополярности мира.

С 2001 г. начинается современный этап российско-китайских отноше-

ний, основа которых была определена в Договоре о дружбе, добрососедс-

тве и сотрудничестве.

В 1990-е годы две страны как бы «поменялись местами» на между-

народной арене. Основная тенденция развития КНР проявлялась в том,

что из региональной державы Китай постепенно превращается в миро-

вую. Даже в Вашингтоне не исключают того, что к середине XXI века

по совокупной мощи эта восточноазиатская страна будет сопоставима

с США. Россия все больше приобретает черты региональной державы,

снижается ее вес на мировой арене.

КНР является глобальным игроком, правда, пока свои глобальные

амбиции реализует осторожно, главным образом в Азии. Политика рос-

сийского руководства скорее всего сводится к тому, чтобы быть партне-

ром всех главных конкурирующих глобальных игроков.

Геополитические, геостратегические и геоэкономические цели ки-

тайских лидеров не всегда совпадают с позицией Кремля. В контактах

с Москвой у Пекина присутствует более прагматичный подход - поиск

новых источников сырья, прежде всего энергетического, долгосрочный

интерес к рынку для сбыта китайских товаров, постепенное сокращение

зависимости от российских поставок вооружений (соглашения с Евро-

пейским Союзом). Вовлечение сибирского и дальневосточного регионов

в сферу экономического влияния Китая, их экономической привязаннос-

ти к нему, привлечение китайского капитала в экономику регионов мо-

жет обернуться увеличением демографического присутствия китайцев,

что уже сейчас вызывает опасения не только у населения, но и у части

политической элиты российского общества.

Китай уже обладает абсолютным превосходством над Россией в обыч-

ных вооруженных силах. «Совокупность демографических, географичес-

ких, транспортных, экономических, психологических и чисто военных

факторов, - по мнению военного эксперта К. Макиенко, - сводит на нет

его нынешнее отставание от России в техническом уровне оснащенности

армии». Названные аргументы используются критиками политики сбли-

жения России с Китаем. В то же время многие политологи исходят из

того, что «умиротворение» экспансионизма США на постсоветском про-

странстве, в Центральной Азии не под силу современной России и поэто-

му развитие отношений с Китаем по восходящей линии может укрепить

позиции Москвы. К тому же существуют разногласия в оценке «геополи-

тической угрозы» со стороны КНР российскому азиатскому региону.

Критике подвергается и «доктрина Большого треугольника». Акцен-

тируется внимание на заинтересованности в этом прежде всего Москвы,

а не Пекина и Дели. К тому же между двумя последними есть нерешен-

ные вопросы - территориальные, отношения с далай-ламой и тибетская

проблема. У Индии вызывает беспокойство строительство аэродрома

в Тибете, крупного порта в Пакистане, проявление большого интереса

Пекина к Мъянме (Бирма). Не случайно индийские военные в стратеги-

ческой перспективе значительное внимание уделяют Китаю. Кроме того,

Индия сама претендует на ведущую геополитическую роль в регионе

Южной Азии и Индийского океана.

Не все однозначно и в оценке решения территориальных проблем, так

как ни один документ не зафиксировал отказ Пекина от трактовки пре-

жних российско-китайских договоров как неравноправных.

Каковы же китайские подходы к оценке российско-китайских отноше-

ний. Наиболее полно позиция китайской научной общественности была

представлена в работе «История и современное состояние китайско-рос-

сийских отношений». В Институте Дальнего Востока по материалам этой

публикации было проведено обсуждение в форме реферирования поме-

щенных в книге статей. Опубликованные материалы свидетельствуют о

том, что китайские ученые характеризуют современный этап российско-

китайских отношений как самый лучший период из всей почти четырех -

вековой их истории. Подчеркивается, что по территориальной проблеме

разногласия остаются, и в Китае не отказываются от оценки неравно-

правного характера почти всех договоров, даже 1945 г., подписанного с

гоминьдановским правительством. О росте националистических настро-

ений свидетельствуют не только оценки ученых, но, например, позиция

активного сторонника демократических реформ в Китае, либерала, блес-

тяще образованного интеллектуала, ныне живущего в США - Янь Цзяси.

Он считает, что Цзян Цзэминь допустил одну ошибку в области развития

российско-китайских отношений: он «на деле признал неравноправные

китайско-российские договоры XIX в.» и согласился на демаркацию гра-

ницы на их основании, «в договорной форме отказавшись от прав Китая

возвратить земли, которые отобрала царская Россия».

Американский фактор в российско-китайских отношениях рядом

авторов рассматривается как главный, оценка перспектив американо-

китайского сотрудничества выдержана в оптимистическом ключе, ки-

тайцам, по мнению М. Титаренко, «удастся предотвратить крайнее про-

явление американского гегемонизма».

Китайские авторы полагают, что стратегическому партнерству при-

суща ограниченность, так как обе страны стремятся к установлению хо-

роших и стабильных отношений с США. После И сентября 2001 г., по

их мнению, российско-американские отношения стали более тесными,

Москва отказалась от критики американской позиции по ПРО. Амери-

канская политика после 11 сентября характеризуется как «превентивное

сдерживание не только террористических сил, но и враждебных госу-

дарств», прямой опорой на военную силу. Признается, что Вашингтон

рассматривает Китай как потенциального конкурента и геополитическо-

го противника. Отсюда следует вывод, что к возможному сотрудничеству

Китая и России в противодействии американскому курсу Пекин должен

подходить очень осторожно.

И еще одна проблема волнует китайскую научную обществен-

ность - реанимирование в России старой доктрины «желтой опасности»

в виде «демографической и экономической экспансии Китая». В Пекине

считают, что это явление уже препятствует развитию сотрудничества. В

сборнике даже называются имена российских политиков и ученых, кото-

рые придерживаются этих взглядов - хабаровский губернатор В. Ишаев,

бывший глава администрации Владивостока Е. Ноздратенко, В. Жири-

новский, доктор исторических наук С. Лузянин и др., хотя отмечаются и

те, кто не поддерживает эту «концепцию» - например, А. Воскресенский:

«не желтая опасность», а разрушение внутреннего российского рынка

и экономический упадок» - вот в чем российский ученый видит угрозу

своей стране.

Таким образом, как китайскую, так и российскую общественность

- политиков, ученых, население - волнуют, по существу, одни и те же

проблемы, но каждая сторона их оценивает по-своему.

Таблица 4

Сравнительные данные по позициям Китая и России

в мировой экономике на 2004 г.

Наименование

Китай Россия

Ср. темпы прироста ВВП

9,3% Уровень ВВП 1990 г.

еще не достигнут

ВВП 1 трл 640 млрд дол.

582,3 млрд дол.

Доля в мировом ВВП

4,1%

1,19%

Среднедушевой показатель ВВП 1089 дол. (влияет

демографический

фактор)

3020 дол.

Объем внешнеторгового оборота

851 млрд дол.

IV место в мире

257,1 млрд дол.

Доля в мировом экспорте товаров 5,9% 1,8%

Доля в мировом импорте товаров 5,3%

0,8%

Рейтинг конкурентоспособности

24 место

(среди 60 стран)

70 место

(среди 104 стран)

По степени риска (среди 172 стран) 38 место

59 место

Прямые иностранные инвестиции от

общего объема мировых

Нет данных

Количественный показатель 60,6 млрд дол.

9,4 млрд дол.

Данные взяты из журнала «Россия в глобальной политике». 2005. Т. 3, № 5.

С. 143-146.

Вопросы

1. Какие изменения в концепции внешней политики китайского руко-

водства произошли после XII съезда?

2. Чем объяснить антисоветскую направленность политики Пекина в

1978-1982 гг.?

3. Выделите основные этапы нормализации советско-китайских отно-

шений.

4. Насколько, на ваш взгляд, объективна оценка позиции М. Горбачева

на переговорах 1989 г. в Пекине, данная отечественными китаеведами?

5. Как решалась территориальная проблема в советско-китайских от-

ношениях?

6. Как оценивают современную демаркацию границы отечественные

и китайские ученые?

7. Назовите основные документы, подписанные между РФ и Китаем.

Какие положения были общими для всех, и в чем была специфика каж-

дого?

8. Дискуссии о «китайской угрозе» в России. Что входит в понятие

«китайская угроза»?

Литература

1. Бергер, Я. Возвышение Китая [Текст] / Я.Бергер // Международная жизнь.

- 2005. - № 9.

2. Бжезинский, 36. Великая шахматная доска [Текст] / 36. Бжезинский. -

М.,1999. - Гл. 6.

3. Богатуров, А. Д. Великие державы на Тихом океане [Текст] / А. Д. Богату-

ров. - М„ 1997.

4. Воскресенский, А. Д. Китай и Россия в Евразии [Текст] / А. Д. Вознесенский.

- М„ 2004.

5. Галенович, Ю. М. Россия - Китай: шесть договоров [Текст] / Ю. М. Галено-

вич. - М„ 2003.

6. Гельбрас, В. Г. Китайская реальность России [Текст] / В. Г. Гельбрас. - М.,

2001.

7. Китай в мировой политике [Текст] / отв. ред.-сост. А. Д. Воскресенский.-

М„ 2001.

8. Китай на пути модернизации реформ, 1949-1999 [Текст] / под ред. М. Л.

Титаренко. - М., 1999.

9. Кулик, Б. Т. Советско-китайский раскол: причины и последствия [Текст] /

Б. Т. Кулик. - М„ 2000.

10. Некоторые проблемы демаркации российско-китайской границы, 1991

- 1997 [Текст]: сб. статей и документов. - М.,1997.

11. Ощепков, В. П. Россия и Китай в зеркале региональной политики [Текст] /

В. П. Ощепков. -М.,1998.