Волков А.А. Курс русской риторики
Подождите немного. Документ загружается.
почти равны между собой по объему. Членение аподосиса содержит скрытое противопоставление
Козлова Баратынскому: третьему члену периода поэтому соответствует ритмически, но
противопоставляется по смыслу последний, пятый член периода.
Сложные периоды различаются типом смысловых связей между частями. Эти смысловые связи могут
выражаться различными способами, в том числе и средствами синтаксической связи (союзами или
союзными словами).
Рассмотрим некоторые виды периодов.
Каузальный (винословный) период.
Связывает части отношением основания; в зависимости от характера основания он может быть
причинным (действующая причина) или заключительным (цель).
“Взысках Господа[34] — видно и помощь от Бога нелегко получил он, или потому, что не искусясь
трудным опытом, не был довольно просвещен, или потому, что слишком глубокий мрак скорби скрывал
от него путь Божий: ибо не говорит, что прибегнул к Господу прямо, приступил близко, но говорит, что
взыскал Господа, ищут же не того, что видят или к чему путь верно знают.”
Святитель Филарет, митрополит Московский и Коломенский.
В периоде восемь предикативных ядер (предложений), но две части и два члена. Из этого примера
можно видеть особое свойство периода — его членимость по замыслу автора речи, то есть с точки
зрения стиля, а не языка. Автор мог иначе разделить период знаками препинания, обозначив в качестве
аподосиса какую-либо другую его часть или выделив члены периода и тем самым сместив смысловые
акценты и изменив членение высказывания.
Вместе с тем деление периода на части и члены может разделять грамматическое предложение.
“Одаренный от природы крепким здоровьем, богатыми физическими силами; с раннего детства
знакомый с рассказами о промыслах на море и океане, — Ломоносов не мог не привязаться со страстью
своей пылкой души к трудам отца, который рано стал брать его с собою.”
В. И. Ламанский.
В этом каузальном периоде всего два грамматических предложения, но две части (разделенные тире) и
три члена (первый член отделен точкой с запятой).
Условный период.
Связывает части отношением условного следования: условие сопоставляется со следствием.
“Если вы хотите провести несколько минут истинно блаженных; если хотите испытать этот
неизъяснимо-сладостный покой души, который выше всех земных наслаждений, — ступайте в лунную
летнюю ночь полюбоваться нашим Кремлем; сядьте на одну из скамеек тротуара, который идет по
самой закраине холма; забудьте на несколько времени и шумный свет с его безумием, и все ваши
житейские заботы и дела и дайте хоть раз вздохнуть свободно бедной душе вашей, измученной и
усталой от всех земных тревог...”
М. Н. Загоскин.
B этом пятичленном периоде восемь предложений, и членение периода в основном совпадает с
синтаксическим членением, поскольку вставные конструкции целиком включаются в части и члены.
Сравнительный период представляет собой развернутое сравнение.
“Как во времена Димитрия Донского, св. Александра Невского, как в эпоху борьбы русского народа с
Наполеоном, не только патриотизму русских людей обязана была победа русского народа, но и его
глубокой вере в помощь Божию правому делу; как тогда и русское воинство и весь русский народ
осенял покров Взбранной Воеводы, Матери Божией, и сопутствовало благословение угодников
Божиих, — так и теперь, мы веруем, вся небесная рать с нами. Не за какие-нибудь наши заслуги перед
Богом достойны мы этой небесной помощи, но за те подвиги, за то страдание, какие несет каждый
русский патриот в своем сердце за любимую Мать-Родину.”
Алексий I, патриарх Московский и Всея Руси.
B периоде выделяются три члена и две части, а сам период является неравновесным с левой
асимметрией, так как за ним следует простой период, дополняющий и развивающий основное
содержание мысли.
Изъяснительный период.
Представляет собой раскрытие во второй части содержания первой.
“Господа, неужели об этой стремительной мощи, об этой гениальной силе наших предков помнят
только кадеты морского корпуса, которые поставили на месте Гангутской битвы скромный крест из
сердобольского гранита? Неужели об этой творческой силе наших предков, не только силе победы, но и
силе сознания государственных задач, помнят только они и забыла Россия? — Ведь кровь этих сильных
людей перелилась в ваши жилы, ведь вы плоть от плоти их, ведь не многие же из вас отрицают отчизну,
а громадное большинство сознает, что люди соединились в семьи, семьи — в племена, племена — в
народы для того, чтобы осуществить свою мировую задачу, для того, чтобы двигать человечество
вперед.”
П. А. Столыпин.
Относительный период.
Раскрывает связь (совместимость или несовместимость) первой и второй частей.
“Туда, где река Прут вливает быстрые воды свои в Дунай; туда, где великий Петр, окруженный
неверными, отчаялся быть победителем и требовал мира: туда гений Екатерины привел Румянцева; и
поставил его между врагами бесчисленны.”
Н. М. Карамзин.
7. Строение фрагмента в современной публичной речи.
Стиль современной устно-письменной речи сложился под сильным влиянием сначала художественной
прозы и публицистики, а позже — массовой информации и документа. Если оратор прежних времен,
обращаясь к аудитории, стремился обосновать свои мысли рационально, подчеркивая в речи и вынося
на суд аудитории логическую и понятийную структуру каждой отдельной мысли, то писатель-художник
и литературный критик, создавая образ автора, напротив, стремится за разговорно-интимной
интонацией речи и ее образным строем скрыть логико-смысловую структуру мысли, которая
подвержена критической оценке и к тому же далеко не всегда совершенна.
Так, со второй половины XIX века вырабатывается современный стиль ораторской и публицистической
прозы, для которого характерны отказ от периодического строения речи, относительно краткая фраза и
изложение, в котором не выражены или слабо выражены логико-смысловые связи между отдельными
мыслями.
Уже в речах архиепископа Амвросия Ключарева, замечательного проповедника и церковного
публициста второй половины XIX века, заметно сильное влияние художественной и научно-популярной
прозы этого времени. Период в его классической форме уступает место прозаическому изложению
мысли, но логико-смысловая структура речи сохраняется: фразы связаны союзами, союзными словами
или специальными словами-коннекторами (отмечены жирным шрифтом), фигурами диалогизма и
развитыми пунктуационными средствами. Фразы примыкают одна к другой, создавая сплошную
плавную речь. И весь текст речей и статей архиепископа Амвросия предстает как единое
последовательное рассуждение, части которого вытекают одна из другой.
“Трудно и для зрелого человека в каждом частном случае с уверенностью определить, к какому
исходу ведет то или другое решение; тем более это трудно для молодости. Но Господь, даровавший
свободу человеку при сотворении его и восстановляющий ее после его падения, указал путь жизни в
виде общего закона, или начала, из которого при нашем размышлении должно исходить определение
каждого частного случая нашей жизни. B чем же состоит этот закон? “Чтобы ты любил, —
продолжает Моисей в указанном нами наставлении, — Господа Бога твоего, слушал глас Его и
прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих” /Втор.30:20/. Итак, второе условие
правильного направления нашей свободы есть тщательное определение, — согласно ли принимаемое
нами решение с волею Божией. А так как не на всякий отдельный, более или менее важный, случай
нашей жизни тотчас можно найти ясное указание в Законе Божием, то Моисей и говорит:
“прилепляйся к Нему,” то есть входи во внутреннее общение с Богом молитвою, сердечным
желанием, любовию, и Он скажет волю Свою в твоем сердце и совести и укажет путь жизни.
Берегись, юноша, необдуманно поддаваться ныне обычным, шумным движениям и порывам
легкомысленных сверстников, кто бы они ни были, столь же неопытных, как и сам ты; не отдавай
никому своей свободы, за которую ты один отвечаешь; а в трудных обстоятельствах уединись,
призови в сердце своем единого непогрешительного советника — Господа Бога твоего, и Он вразумит
тебя, как поступить и кого держаться. Одно это движение души к общению с Богом мгновенно
освободит твое воображение и сердце от обольщения и твой разум от увлечения; все силы души твоей
возвратятся в твое обладание и ты будешь в состоянии направлять их куда должно.”
Амвросий, архиепископ Харьковский.
В ораторской прозе и публицистике К. Π. Победоносцева, которая создавалась примерно в то же
время, заметно стилистическое сходство с творчеством архиепископа Амвросия, но из приведенных
примеров можно видеть, что средства логико-смысловой связи в тексте К. Π. Победоносцева уступают
место лексическим связям за счет повтора и воспроизведения ключевых слов и значений, длинных
сложных предложений; изложение сохраняет плавность и связность, даже более тесную, чем в речи
владыки Амвросия.
Но у К. Π. Победоносцева сильнее чувствуется художественно-литературный образ автора.
“Объективный” монологический стиль изложения, в котором отсутствуют фигуры диалогизма, наряду с
оценочной лексикой и повествовательной формой изложения, приводит к тому, что речь автора
сливается с речью читателя. А это и является характерным признаком стиля художественной
литературы.
Такой текст уже не произносится, а читается с трибуны для избранной и внимательной публики.
“Посреди таких явлений и воздействий возрастал и образовался будущий Император. И вместе с тем
вырастала и укреплялась в народе вера в Него, оправдавшаяся в течение всего 13-летнего Его
царствования. Для крепости правления нет ничего важнее, нет ничего дороже веры народной в своего
правителя, ибо все держится на вере. Что бы ни случилось, — все знали и были уверены, на что, в
важных случаях государственной жизни, даст Он отрицательный и на что положительный ответ из
Своей русской души. Все знали, что не уступит Он русского, историей завещанного, интереса ни на
польской, ни на иных окраинах инородческого элемента, что глубоко хранит Он в душе Своей одну с
народом веру и любовь к Церкви Православной, понимая все ее воспитательное значение для народа, —
наконец, что заодно с народом верует Он в непоколебимое значение власти Самодержавной в России, и
не допустит для нее в призраке свободы гибельного смешения языков и мнений.”
К. Π. Победоносцев.
В судебной речи мы видим сходное построение мысли. Но судебная речь по необходимости
предполагает диалогизм, потому что обвинитель или защитник, обращаясь к составу суда, который
выносит вердикт, и одновременно к широкой публике, должен отделить свою позицию от позиций
оппонента, подсудимого, свидетелей, присутствующей публики, судьи и коллегии присяжных.
Судебный оратор использует различные приемы связи мыслей. В зависимости от того, какую часть речи
он строит, ритор будет либо подчеркивать формальные логико-смысловые связи в тексте, либо в
изложении материала (как в примере) создаст плавные переходы от одной мысли к другой, выстраивая
единый эмоционально-этический образ речи.
В тексте мы видим формулировку положения аргумента — зачин (выделен курсивом). Положение
раскрывается в последующих фразах посредством не просто сообщения данных, но их истолкованием, в
котором особую роль играет отбор слов и последовательная связь предложений с их коммуникативным
членением. Это изложение фактического материала на самом деле содержит рассуждение, логическая
структура которого не выявлена словами-связками, но видна из содержания фраз. Последняя фраза
представляет собой заключение рассуждения, подтверждающее положение и содержащее переход к
последующему изложению.
“Подробности настоящего дела кратки и немногосложны. Они состоят из откровенного рассказа самого
обвиняемого и шести свидетельских показаний. И все-таки они с замечательной ясностью и силой
рисуют перед нами многолетнюю и глубокую драму человеческой жизни. Я не понимаю только, почему
неискренними считает объяснения обвиняемого г. прокурор. Право, я редко встречал такую прямоту,
такое мужество в передаче обвиняемым каждого факта, каждого события, какие желал бы знать u
установить даже против него суд. Не вижу я и той озлобленности и жестокосердия, какие находит в
душевном состоянии его г. обвинитель в роковой для него день 21 июня. Свидетели говорят совсем о
другом: что всегда, вне случаев опьянения покойной, Киселев нежно любил жену, “души в ней не чаял,”
как выражается свидетель Тальникова, а после события свидетель Иван Киселев находит его на
завалинке своего дома горько плачущего, окруженного своими детьми, которым он говорил, указывая
на брата: “Вот вам теперь отец, — а на его жену: вот мать... Только не проклинайте своего отца!” Вот
настроение человека в первые моменты после события. Можно ли говорить о какой-либо дикости,
жестокосердии в те минуты с его стороны? Нет, я думаю, тогда произошло раздвоение, в нем померк
под давлением роковых событий — горя, отчаяния, стыда, душевных мук — бодрый, мягкий, любящий
человек и вырвалась наружу гневливая воля оскорбленного и негодующего мужа...”
Η. Π. Шубинский.
Сходное строение фрагмента видим мы и в политической ораторской речи.
Зачин фрагмента содержит положение с истолкованием, соответствующее протасису периода.
Положение раскрывается в реме, соответствующей аподосису периода и представляющей собой серию
высказываний-доводов, расположенных по принципу деления содержания. Предложения отделены друг
от друга по смыслу, и содержание мысли предстает в виде не сплошного, но разделенного, дискретного
смыслового пространства, оно дается как бы пунктиром. Связи отдельных высказываний строятся
посредством специальных слов-коннекторов и в содержании фраз. Но слова-связки использованы в
основном внутри отдельных доводов; сами же доводы связаны по смыслу, паузами и интонацией.
M“Восстановив истинные ценности внутри себя, надо восстановить их u вовне. Жизнь общества,
государства требует осмысленности так же, как и жизнь отдельного человека. Не может материальное
благополучие быть целью всех стремлений. Сытое брюхо еще не значит — чистая совесть. Критерием
государственного устройства должна стать его богоугодность, соотнесенность с тысячелетними
святынями веры. Нужно во всей полноте использовать богатейший опыт русской государственности.
Выкинуть на свалку наглую ложь об “империи зла,” “России — тюрьме народов,” “гнилом царизме,”
сказать правду о семидесятилетнем пленении Православной Церкви и русского народа. Нужно
осознать, что у Православной России есть враги, ненавидящие наш народ за его приверженность к
Истине, за верность своему религиозному служению, своим христианским истокам и корням. Осознать,
что если мы хотим выжить — нам надо научиться защищать себя, свою веру, свои святыни...”
Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский.
Итак, в XIX и в XX веках русская риторическая проза развивалась под сильным влиянием
художественной литературы. Это влияние проявилось прежде всего в том, что черты стиля,
характерные для выражения образа ритора, подменялись чертами стиля, свойственными образу автора.
Но в последние десятилетия художественная литература утрачивает влияние в обществе. Современный
стиль речи связан с развитием массовой коммуникации, деловой прозы, ораторской речи, философской
литературы. Это означает возрождение риторического стиля речи, который в современных условиях,
разумеется, не повторяет и не может повторять черты стиля прошлых эпох, но необходимо подчиняется
в своем развитии объективным условиям и требованиям, которые общество предъявляет ритору.
[1] От лат. еlосutiо — 'выражение'.
[2] История философии. Т. 1. М., 1957. С. 126.
[3] Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии (1930). М., 1993. С. 720.
[4] Культура парламентской речи. М., 1993. С. 104.
[5] Культура парламентской речи. С. 102-103.
[6] Лопушанская С. П. Разграничение старославянского и русского староцерковнославянского языков //
Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2: Филология. Вып. 2. Волгоград, 1997.
С. 6-17.
[7] Прохватилова О. А. Православная проповедь как феномен звучащей речи. Волгоград, 1999.
[8] Бекетов А. Беседы о земле и тварях, на ней живущих. СПб., 1866. С. 60.
[9] Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Проповеди. М., 1998. С. 230.
[10] Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Проповеди. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь,
1994. С. 52.
[11] Письма Валаамского старца схиигумена Иоанна. М., 1996. С. 55.
[12] Митрополит Иоанн. Тайна беззакония. Русский узел. СПб., 2000. С. 15-16.
[13] От греч. ψόγоς — 'упрек, осуждение, порицание'.
[14] Митрополит Иоанн. Там же. С. 6.
[15] Иногда паронимами называют слова со сходным звучанием, которые при нетвердом знании их
значения можно спутать, например: пинцет и ланцет, стихарь и стихира, экскаватор и эскалатор,
довлеть и давить, опробовать и апробировать, статут и статус. Такие слова относятся скорее к
парономазии — одному их тропов, чем собственно к паронимии. Можно смешать значения слов одеть
и надеть, зная их значение: употребление одного из них вместо другого будет речевой ошибкой (хотя и
распространенной). Но использовать слово стихира вместо слова стихарь может только человек,
который значений этих слов не знает.
[16] Нилус С. Великое в малом. СПб., 1996. С. 64.
[17] Ильин И. А. О сопротивлении злу силою. Путь к очевидности. М., 1993. С. 55.
[18] Митрополит Иоанн (Снычев). Путь ко спасению. Русский узел. СПб., 2000. С. 54.
[19] Достоевский Ф. М. Пушкин. Очерк. Собр. соч. Том. 10. М., 1958. С. 442.
[20] Подробное описание строения и системы связей предложений в тексте см.: Солганик Г. Я.
Стилистика текста. М., “Наука,” 1997.
[21] Такая единица текста называется также прозаической строфой.
[22] В кн.: К. П. Победоносцев. Сочинения. СПб., “Наука,” 1996. С. 164-168.
[23] Гоголь Н. В. Духовная проза. М., “Русская книга,” 1992. С. 136.
[24] Речь присяжного поверенного кн. А. И. Урусова по делу Московского кредитного общества.
Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах. Том VI. М., 1902. С. 371.
[25] Рождественский Ю. В. Общая филология. М., 1996. С. 233.
[26] Рождественский Ю. B. Там же. С. 233.
[27] См. Романенко А. П. Советская словесная культура: образ ритора. Саратов, 2000.С.22-25.
[28] Рождественский Ю. В. Теория риторики. М., 1999. С. 158.
[29] Было бы ошибкой считать периодическую речь явлением устаревшим и характерным только для
классической ораторики и гомилетики. Хотя ораторы и проповедники вплоть до середины XIX века
публично говорили и писали в основном периодами, а проза проникает в устную публичную речь в
основном с XIX века, но и в наше время многие ораторы, особенно церковные, строят свою речь, хотя
бы частично, в периодах.
[30] От греч. πρότασις — 'положение, тема, то есть обусловливающая часть периода'
[31] От греч. απόδоσις — 'возвращение, объяснение, то есть обусловленная часть периода'.
[32] Когда мы читаем произведения старинных авторов в дореволюционной орфографии, следует
помнить, что точкой обозначалась граница периода, двоеточием или тире — граница части периода,
точкой с запятой — граница члена (колона), а запятой — граница вставной конструкции. См. П.
Смирновский. Учебник русской грамматики. Часть II. Элементарный синтаксис. (Изд. 4-е). СПб., 1891.
С. 75-85.
[33] От греч. кώλоν — 'часть, член тела, периода'.
[34] Речь идет о царе Давиде.
5. Исполнение речи.
Слово подразделяется на внутреннее и внешнее. Внутреннее слово организует мысль, которую
предстоит выразить. Слово внешнее есть непосредственное выражение мысли в устной или
письменной форме.
Материал, изложенный в предшествующих главах, относится, в основном, к внутреннему слову.
Правила и рекомендации, которые приводятся ниже, относятся к внешнему слову, то есть к основным
видам общения — монологу и диалогу. Эти правила обобщают опыт организации речевых отношений,
которые можно изобразить следующей схемой.
Диалогическое общение представляет собой коммуникативное кольцо с обратной связью,[1] в котором
имеются по крайней мере два участника.
Диалогическое общение происходит в трех обводах этого единого кольца — внутреннем (Sg
1,2
),
внешнем (Sg
1,2
) и промежуточном (Sg
1
1
,Sg
2
2
).
Внутренний обвод представляет собой словесную мысль участника коммуникации А, который, создавая
замысел речи, прогнозирует собственные реплики-высказывания и возможные ответы собеседника.
Создав первую инициирующую реплику, А адресует ее В. В ходе произнесения реплики А
контролирует ее последовательность, интонацию, темп речи по реакции собеседника и сопоставляет эту
реакцию с произносимыми частями реплики, перестраивая ее, если замечает, что B не понимает его или
неадекватно реагирует на его речь (промежуточный обвод). Когда мы говорим, мы видим и слышим
собеседника и слышим в то же время собственные слова. Поэтому внешнее слово не совпадает с
внутренним, а внутреннее — представляет собой только общий план звучащего слова.
Собеседник B по мере получения сообщения стремится понять его, соотнося звучащее слово с
поведением, внешними признаками А и с образом А, который существует в его представлении, а также
с последовательностью элементов полученного сообщения, членя его различными способами (как это
рассмотрено в главе об элокуции), то есть устанавливая грамматическую, логическую и
коммуникативную структуру речи и вычленяя ее предметно-словесное содержание.
Получив сообщение, B анализирует его исходя из тех данных о собеседнике, ситуации и высказывании,
которые он усвоил и сумел понять. Главное для А и В здесь —установить новое и актуальное
содержание, которое является целью общения, и принять решение вступить в диалог. Затем В
анализирует содержание речи в отношении к ее предмету, к личности собеседника и характеру его
высказывания. На основе этих данных В создает собственный замысел речи, но уже как ответ на
реплику Α, то есть частично включает эту реплику в свой ответ.
Тем самым содержание и слова каждой реплики диалога воспроизводятся в последующих, в результате
чего устанавливается общий язык участников диалога, который в ходе общения постоянно изменяется
и пополняется. В ходе такой взаимной адаптации накапливается система знаковых (не только
словесных) ресурсов с их особыми конкретными значениями, поэтому язык общения представляет
собой динамическую, постоянно развивающуюся систему знаковых средств, определяемую
содержанием диалога и сценариями речи, которые совместно строят участники общения.
По мере установления взаимопонимания, оба собеседника, различаясь содержанием мысли, сближаются
через постоянно становящийся и приспособляемый к обстоятельствам речи общий язык и образуют
единораздельную мыслительно-коммуникативную систему. Именно эта общность позволяет им
принять совместное решение и осуществить совместную деятельность.
B условиях устного общения весь этот обмен репликами происходит в едином потоке времени, которое
организуется и членится последовательностью высказываний, так как устное высказывание понимается
слушающим в ходе его произнесения говорящим. Тем самым диалогическая речь представляет собой
инструмент пространственно-временной адаптации и организации языка.
B этом смысле общий язык (как русский, французский и т.д.) представляет собой не систему, а набор
ресурсов потенциально возможного общения, то есть совокупность имен и общих правил построения
высказываний. По мере развития диалога этот набор ресурсов становится системой, в которой
устанавливаются отношения между предметом речи, конкретными людьми, в ней участвующими, и
совместной предметной деятельностью этих людей.[2]
Нижеследующие правила монологической и диалогической речи представляют собой, по существу
дела, правила взаимопонимания и установления общего языка. Монологическая речь содержит правила
внешнего слова для отдельной реплики, а диалогическая речь — правила соединения таких отдельных
монологических высказываний в словесные произведения различного рода, создаваемые совместной
речью.
Правила произнесения ораторской речи.
1. Речь, которая произносится публично, должна быть подготовлена и предварительно продумана.
2. Только очень опытный оратор может позволить себе импровизированную публичную речь, которая
на самом деле подготовлена опытом многочисленных выступлений.
3. Перед тем как приступить к публичной речи, вспомните и продумайте Заповеди Моисеевы: каждая из
них обращена непосредственно к вам, к вашей речи и к вашей аудитории.
4. Если вы ограничены регламентом, сократите содержание вашей речи: лучше сказать мало, чем
сказать плохо.
5. B каждой речи должны быть начало, середина и конец; при этом конец речи — самое важное,
поэтому всегда помните о конце вашей речи.
6. Составьте план речи, в особенности, если вы ограничены регламентом. В плане содержатся основные
пункты речи, информация, которая требует точности: даты, статистические данные, цитаты (которые
должны быть краткими и с выходными данными источников), сложные или малознакомые слова и
термины (которые, впрочем, не рекомендуется употреблять без надобности) и т.д.
7. План речи размещается на одной стороне листа бумаги; его не следует писать на нескольких листах.
8. Оратор должен продумать первую фразу и заключение речи; все остальное можно импровизировать.
Если вы достаточно уверены в себе, перед выступлением можете выбросить или забыть этот план —
речь получится лучше.
9. Могут читаться: лекции, доклады, официальные документы, чужие тексты; все остальные виды речей
произносятся. Не следует писать тексты публичных речей, кроме указанных их видов. Написанный
текст речи затрудняет ее произнесение: неопытный оратор боится упустить что-нибудь из написанного,
поэтому сбивается и делает ошибки.
10. Оратор, который выступает перед публичной аудиторией, должен быть физически собранным,
бодрым, оптимистичным, спокойным, уверенным в себе; он должен иметь опрятный и привлекательный
вид. Поэтому перед публичным выступлением позаботьтесь о своем не только духовном, но и
физическом состоянии.
11. Многие, в том числе и опытные, ораторы сильно волнуются перед публичным выступлением.
Волнение естественно и полезно: если оратор не волнуется перед выступлением, значит, он не
заинтересован в своей речи и безразличен к аудитории.
12. Слишком сильное волнение вредно. Чтобы избавиться от него, постарайтесь непосредственно перед
выступлением отвлечься от его содержания, не воображайте себе аудиторию с ее реакцией, подумайте о
чем-нибудь хорошем. Если это не помогает и вас не видят, согните руки в локтях, поставьте локти на
высоте плеч, напрягите бицепсы и сделайте несколько сильных движений локтями назад. Если это
невозможно, сделайте несколько сильных движений пальцами ног.
13. Не пейте воду непосредственно перед выступлением и во время выступления — вода дает
ненужную нагрузку на сердце и сбивает голос. Не разговаривайте непосредственно перед
выступлением.
14. Когда придет время выступать, соберитесь внутренне и уверенным шагом подойдите к месту, с
которого предстоит говорить.
15. Стойте прямо, развернув штечи. Голову держите, немного приподняв подбородок. Ноги должны
быть примерно на ширине плеч. Не прижимайте руки к животу, не заламывайте руки, не сцепляйте
пальцы рук, не закладывайте руки за спину, не держите руки в карманах, не заплетайте ногу за ногу.
16. Жестикуляция оратора должна быть умеренной: держите руки свободно, не машите руками во время
речи, но и не вытягивайте руки по швам. Ораторский жест соответствует темпу и содержанию речи, он
должен быть плавным и уверенным, но не слишком широким.
17. Когда вы говорите, не забывайте раскрывать рот. Дышите диафрагмой. Размеряйте громкость голоса
по объему помещения и по величине аудитории. Никогда не пытайтесь перекричать аудиторию.
18. Голос пускайте не вниз и не вверх, но прямо перед собой несколько над головами аудитории.
19. Не пользуйтесь микрофоном без крайней необходимости: микрофон затрудняет непосредственный
контакт с аудиторией.
20. Встав перед аудиторией, первым делом улыбнитесь и посмотрите на людей, которые вас слушают,
— вы увидите, что они внимательны к вам и настроены в целом доброжелательно.
21. Сделайте небольшую начальную паузу. Если шумят, сделайте паузу больше и окиньте взглядом
аудиторию.
22. Плавно вступайте в речь. Не начинайте слишком энергично, иначе вам не хватит сил завершить
речь, а слушающим — вытерпеть ее до конца.
23. Произнося речь, помните, что вы обращаетесь к людям, которые согласились выслушать вас, а не к
бумажке, на которой написан ваш конспект.
24. Говорите спокойно и уверенно, и вас будут слушать.
25. Говорите громко, отчетливо, сохраняя размеренный темп речи. Не пытайтесь вместить максимум
информации в минимум времени. Торопливо говорящий оратор — это оратор, который боится публики
и ожидает, что его сгонят с трибуны.
26. Во время речи смотрите на аудиторию, последовательно фиксируя взглядом группы находящихся
перед вами людей. Не обращайтесь все время к одному и тому же лицу. Каждый из слушающих должен
быть убежден, что вы обращаетесь лично к нему.
27. Помните, что в устной публичной речи один сильнее многих: оратор, который является центром
внимания и источником движения мысли, сильнее аудитории, которая всегда разрозненна.
28. Не бойтесь больших аудиторий, но бойтесь малых аудиторий. Чем больше аудитория, тем легче ее
убедить.
29. Не говорите лишнего. Когда публичный оратор говорит то, что он говорит, он думает то, что он
думает. Поэтому ритор всегда думает, что сказать, но никогда не говорит всего, что думает.
30. Будьте человеколюбивы — говорите по возможности кратко. Публичное звучащее слово насильно
воздействует на организм слушателя, и предел этому насилию должен быть положен своевременно.
31. Используйте только литературные слова и выражения. Старайтесь употреблять как можно меньше
иностранных слов.
32. Не усваивайте себе дурную манеру некоторых лекторов повторять дважды одно и то же слово.
33. Произносите речь не словами, а фразами. Фразы должны быть связными. Завершайте каждую
начатую фразу. Длина фраз определяется состоянием и размером аудитории и объемом помещения, в
котором вы говорите. Чем больше аудитория и объем помещения, тем меньшей должна быть средняя
длина вашей фразы.
34. Речь есть чередование слов и пауз. Пауза выделяет наиболее значимые слова и формулировки.
Паузой вы предоставляете аудитории оценить смысл сказанного прежде и про себя ответить вам. Не
делайте паузы где попало — следите, чтобы ответы аудитории оказывались именно такими, какие
нужны вам. Чем значительнее фрагмент содержания речи, тем короче отрезки звучания между паузами
и тем отчетливее произнесение этих отрезков.
35. Публичная речь интонирована: интонация обеспечивает смысловое членение речи, указывает на
соотношение частей фразы и на отношение оратора к содержанию речи. Интонация должна быть
естественной и умеренной. Никогда не подвывайте на концах фраз.
36. Во время публичной речи оратор не должен чувствовать себя соловьем: вы говорите для людей, а не
для самовыражения. Поэтому все время речи работайте: контролируйте реакцию аудитории,
фиксируйте группы людей согласных и несогласных с вами, внимательных и рассеянных,
заинтересованных и безразличных, дружественных и враждебных. Оратор должен видеть все, что
происходит в аудитории во время речи, и своевременно реагировать на поведение аудитории.
37. Если в аудитории начался шум, не повышайте, но понизьте голос, или сделайте паузу и внимательно
посмотрите на аудиторию.
38. Не бойтесь реплик из зала. Реагируйте или не реагируйте на них по обстоятельствам и исходя из
ваших интересов. Не давайте втянуть себя в дискуссию во время речи: вы должны сказать все, что
намеревались сказать.
39. Отвечая на реплики и вопросы во время речи или после нее, помните, что ответы либо должны быть
дельными, ясными и краткими, либо их не должно быть вовсе.
40. Завершение всякой речи должно быть энергичным и оптимистичным. Покажите подъемом голоса и
завершающей интонацией, что вы сказали все, что нашли нужным, и не забудьте поблагодарить
аудиторию за внимание. Уход оратора с трибуны не должен производить впечатление бегства.
+
Общие правила ведения диалога.[3]