111
вовсе не было случайным. Городская «клоака», как бы впи-
тавшая в себя сумрак прибалтийских болот, может служить
неповторимым ландшафтом психологического бытописания.
Петербург Ф. Достоевского, А. Блока, А. Белого возникает
в том числе и в «оборачивании» видимого Петербурга – горо-
да призрачных ночей и вечной архитектуры. И все же оче-
видно, что Петербург не сводится к этой стороне своего су-
ществования. Сам по себе «физиологический акцент»
довольно двусмыслен: физиология города, понимаемая в ка-
честве его «изнанки», инобытия телесного, часто противоре-
чит собственно культурно-историческому ландшафту, бытию
«зримого» города. Между тем чрево Петербурга можно по-
стигнуть, понять не только в физиологическом плане, тем
более, что жизненность и смертность далеко выходят за пре-
делы телесного, физического.
Здесь и возникает идея, точнее, образ-символ «физио-
гномики Петербурга». В старинном слове «физиогномика»,
относящемся к области полунаучной и неопределенной, хо-
рошо воспроизводится сущность города, его двуначальный,
амбивалентный лик. Появляющийся дефис отделяет «физио»
Петербурга от его «логоса», обретающего оболочку «гномики».
Физио-логическая жизнь Петербурга течет в сопричастии с
Гномоном, Гномом, Гномой…
Гномон – в греческой эллинистической математике –
странная геометрическая фигура, которая образуется, если
из нарисованного параллелограмма «вынуть» меньший, по-
добный ему параллелограмм. Остаток и будет гномоном –
оболочкой, обнимающей пустоту. Одновременно гномон – это
«знать», «ведать».
А еще – простейший прибор для измерения времени.
Гном – в западноевропейской мифологии уродливый кар-
лик, охраняющий подземные сокровища. Но он же, гном, –
вполне жизнерадостное и любимое детьми существо, что-то
наподобие доброго маленького волшебника.
Гнома – краткое нравоучительное рассуждение, образец
афористического слога. Что, впрочем, может быть и триви-
альным поучением.
В «физио-гномике Петербурга» работает двойная логика
парадокса. Телесность города сопряжена с чем-то ирреаль-
ным, «гномическим» (первый парадокс). Последнее же – само
по себе запредельно, воображаемо, уродливо, выражено в