святые мудрецы и все живые существа пребывают во мне. Я — тот, кем проявляется мир, но чье
волшебство проявления — майя — остается непроявленным и непостижимым». И он опять про-
глотил Маркандею.
И, оказавшись в знакомом мире, полном жизни, и движения, и света, Маркандея уже не
знал, что же было сновидением, а что — явью. «Этот ли мир и я вместе с ним — лишь греза бо-
га? — думал он. — Или та непроглядная тьма, где пребывает Нараяна, мне только приснилась?»