Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: Крестовые походы (1096-1291гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

121

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

следующий день спросил у своих: каково их

здоровье после вчерашнего угощения? Они

отвечали, что чувствуют себя превосходно

и совершенно здоровы. «А я,– говорил он,

сознаваясь в своем коварстве,– припомнил

прежние войны с императором, когда я об-

ратил его в бегство, и потому не хотел есть

изготовленного по его же приказанию, опа-

саясь найти в пище яд». Сказать это было

неблагоразумно; он показал тем большое

пренебрежение к своим, и мог быть из мес-

ти выдан ими или оставлен; при всей своей

хитрости Боэмунд поступил тогда весьма

оплошно. Впрочем, редко, как я заметила

сама из продолжительного опыта, бесчест-

ные люди думают или действуют правиль-

но; мудрые люди справедливо говорили, что

кто отступает от добродетели, для того не

опасна никакая крайность, ибо он во вся-

ком случае далек от всего честного. Несмо-

тря, однако, на то, император, призвав к

себе Боэмунда, потребовал от него такой

же присяги, как и от прочих латин. Боэмунд

нисколько не колебался и не медлил; но не

знаю почему: потому ли, что, считая свое

происхождение менее знатным и не имея ни

богатств, ни большой дружины, он не ви-

дел причины уклоняться от того, на что со-

гласились более важные князья франков;

или он, как человек, воспитанный в презре-

нии к религии и от частых повторений сде-

лавшийся вероломным по природе, считал

смешным долго отказываться от присяги.

Но император, видя такую готовность с его

стороны дать присягу, дал ему новые дока-

зательства своего расположения. А имен-

но, он повелел наполнить одну комнату во

дворце богатствами до того, чтобы весь пол

был покрыт монетами, ожерельями и ред-

кими пурпуровыми тканями; стены же за-

весить до потолка драгоценными одеждами,

золотом, серебром и всякого рода блестя-

щим металлом; приказано было наносить

такое множество вещей, чтобы нельзя было

ступить, из боязни затоптать ногами ту или

другую драгоценность. Отдав приказ сопро-

вождать Боэмунда как гостя, при осмотре

дворца император повелел ввести его, меж-

ду прочим, и в ту комнату, и сделать все

это так, чтобы вызвать сначала его изумле-

ние; он хотел ослепить его неожиданнос-

тью, и не ошибся в расчете. Пораженный

нечаянным зрелищем, Боэмунд мог только

произнести следующее: «Если бы я был гос-

подином всех этих богатств, то уже давно

покорил бы своей власти многие города и

страны». На это ему отвечал проводник:

«Это все твое, Боэмунд; император дарит

тебе это сегодня от своих щедрот». Боэмунд

принял подарок с радостью и много благо-

дарил. Но после, когда он пришел в себя,

возвратясь домой, и увидел перед собой

носильщиков, доставивших ему дары, этот

хитрец почувствовал стыд от своего коры-

столюбия и, как бы сожалея о выраженном

им изумлении, воскликнул: «Я никогда не

думал, что император может так оскорбить

меня. Отнесите все это тому, кто вас при-

слал». Император, зная непостоянство ла-

тин, с улыбкой повторил народную поговор-

ку: «Зло обращается на своего виновника»,

и приказал отнести все снова к Боэмунду,

который на этот раз был спокойнее и бла-

госклонно принял от носильщиков дары,

которыми он только что пренебрегал. Но

это не было с его стороны легкомыслие или

непостоянство, а скорее обдуманная хит-

рость не решаться вдруг ни на что. Я заме-

Митра немецкого архиепископа XII в.

Хранится в Бамбергском соборе

122

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

тила в этом человеке два отличительных

качества: хитрость и отвагу, которыми он

превышал всех проходивших через Кон-

стантинополь латинских князей настолько

же, насколько он уступал им богатством и

численностью своих войск...

Между тем император, наградив фран-

ков дарами и осыпав почестями, обратился

к ним с речью, так как они торопились с

отъездом, и воссел на престол. Подозвав

Боэмунда и всех графов, он беседовал с

ними о многих предметах относительно их

похода: о способе войны с турками, о нра-

вах и искусстве этого народа и о их воен-

ных приемах; научил, как нужно быть ос-

торожным с их хитростями; как строить

против них войско и делать засады; совето-

вал не преследовать их, если они обраща-

ются с умыслом в бегство; все это он изло-

жил им дружески, на основании собствен-

ного опыта, приобретенного в частых

войнах с турками. Император надеялся, что

и подарки, и его советы могут внушить к

нему дружбу или уважение этому варвар-

скому и враждебному племени. После того

он отпустил всех и дозволил им отплыть,

удержав при себе одного Зангеллу. Импе-

ратор отличал его перед всеми, за его бла-

горазумие, откровенность и удивительную

чистоту нравов и жизни: никакими дарами

нельзя было склонить его к обману или ко

лжи. Эти добродетели, которыми Зангелла

отличался перед всеми латинами, как солн-

це перед звездами, делали его любезным

Алексею, и он потому удержал его при себе,

между тем как прочие прощались и уходи-

ли. Когда другие переплыли Пропонтиду и

пристали к Доманию, император беседовал

с ним и рассуждал о том, чего ожидает он

от латин. Даже он дошел до такой откро-

венности, что, высказав все свое подозре-

ние относительно их, открыл ему совершен-

но все врата своей души; он просил его по-

мощи и совета против злых умыслов

Боэмунда, чтобы от козней и вероломства

этого князя не пострадала империя. Зангел-

ла отвечал на это императору так: «Боэмунд

от отцов наследовал коварство и веролом-

ство, а потому было бы удивительно, если

бы он на этот раз не изменил клятве. Я же

со своей стороны, насколько могу, не ос-

тавлю тебя и с верностью позабочусь о том,

чтобы он исполнил свои обязанности». Ска-

зав это, он удалился и, откланявшись им-

ператору, пошел на соединение с прочими

войсками франков. Сначала и император

имел намерение сам отправиться вместе с

франками и идти с ними на варваров; но,

опасаясь многочисленности их войск, счел

удобнее дойти до Пеликана и оставаться

там; а оттуда ему было легче и скорее знать,

что происходит у франков и что замышля-

ют турки, как в крепости, так и вне ее, ибо

Пеликан находился по соседству с Никеей.

Он не считал достойным своей славы, ни

даже безопасным, оставаться спокойно дома,

не выходить в поле и не воспользоваться та-

ким образом тем или другим случаем, что-

бы получить Никею прямо от варваров; он

желал овладеть этим городом так, чтобы ему

уступили сами варвары, а не франки, несмот-

ря на то, что последние обязались передать

императору все, что они покорят. Но эту

мысль император не высказывал никому, и

кроме Бутумита никто не знал, чего хочет

император и почему он так действует. Этого

Бутумита Алексей давно уже знал, как че-

ловека самого надежного и самого располо-

женного к себе, притом весьма деятельного

и особенно способного для предприятий по-

добного рода. Ему было поручено вступить

в сношение с варварами, обещав им полную

безопасность и неприкосновенность, и в то

же время искусно грозить преувеличенны-

ми бедствиями, которые их будто бы ожида-

ют в случае, если город будет взят франка-

ми. Все это как было сначала задумано, так

впоследствии и исполнено.

В книге XI автор излагает всю историю Пер-

вого крестового похода: взятие Никеи, Антиохии,

Иерусалима; избрание Готфрида, его правление

и смерть; вступление на престол его брата Бал-

дуина I и начало войн императора с турками, а

потом и с крестоносцами.

В книгах XII–IV рассказывается о дальней-

шей борьбе Алексея с латинами в Сирии и Ита-

лии, перемежавшейся войнами с северными на-

родами; наконец, в книге XV изложена последняя

война Алексея с турками, которые должны были

просить мира, и внутренняя борьба с сектой бо-

гумилов, за уничтожением которой вскоре пос-

ледовала смерть императора Алексея в 1118 г.

'Αλεξιας . Кн. X.

123

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

Фулькерий Шартрский

разрублены на куски и погибли среди вся-

кого рода мучений, не сдавшись ни на уг-

розы, ни на ласки? Можно сказать, что из

любви к Христу многие из наших были бы

не прочь от смерти, если бы меч палачей

сам не утомился. О, сколько тысяч мучени-

ков погибли счастливой смертью во время

этого похода! Какое же сердце будет на-

столько каменным, чтобы при рассказе о

таких божественных подвигах не испустить

благоговейного вздоха и не воздать хвалы

Богу? Кому не будет удивительно, что мы,

ничтожный народ, посреди столь враждеб-

ных стран, могли не только сопротивлять-

ся им, но и сохранить существование? Кто

слыхал о чем-нибудь подобном? С одной

стороны, Египет и Эфиопия; с другой –

Аравия, Халдея, Сирия; тут – Ассирия и Ли-

дия; там Парфия и Месопотамия; а там –

Персия и Скифия. Пространное море отде-

ляло нас от христианства и предавало, если

бы Господь то попустил, в руки наших па-

лачей; но мощная десница Всевышнего ми-

лосердно защитила нас. Счастлив народ,

которого Господь есть Бог! Последующая

история объясняет форму и план настояще-

го труда, и покажет, каким образом все на-

селение Запада, подвигнутое к предприятию

такого дальнего странствования, отдалось

ему всецело с головой и руками.

Первую главу автор начинает, как и бóльшая

часть историков той эпохи, с описания Клермон-

ского собора, приводит весьма длинную речь Ур-

бана II и объясняет, почему Папа, задержанный

борьбой со своим противником Гвибертом Равенн-

ским, которого защищал император Генрих IV, не

мог не принять личного участия в Первом крес-

товом походе.

II. В 1096 г. от воплощения Господня, в

марте, который последовал за Овернским

собором (то есть в Клермоне), о чем гово-

рилось выше, и который происходил в но-

ябре, те, кто успел скорее собраться, нача-

ли свой поход; другие последовали в апре-

ле, мае, июне или июле, и даже в августе,

сентябре и, наконец, в октябре, смотря по

тому, как было им удобно или как кто ус-

пел собрать деньги. В этом году все страны

земли наслаждались миром и изобиловали

хлебом и вином. Так было угодно Богу, что-

ПОХОД РОБЕРТА

НОРМАНДСКОГО ЧЕРЕЗ

ИТАЛИЮ И ВИЗАНТИЮ

ДО НИКЕИ. 1096 г. (в 1127 г.)

Пролог

Для живых наслаждение и выгода для

усопших, если будут читаться описания де-

яний доблестных мужей, особенно тех, ко-

торые сражались за Бога, или рассказывать-

ся посреди верных то, что сохранено о том

в памяти; ибо оставшиеся в живых на зем-

ле еще более воодушевятся ревностью и

любовью к Богу, когда узнают благочести-

вые подвиги верующих, своих предшествен-

ников, и то, что они оставили, презирая

мирские почести, своих родителей, жен и

имущества, как бы они ни были велики, с

целью прилепиться к Богу и идти за ним по

правилам Евангелия. А выгода для усопших

состоит в том, что верующие при рассказе

о их достославных и благочестивых подви-

гах благословят их память и, не зная их,

станут их именем раздавать милостыню с

молитвой. Вот почему побужденный неко-

торыми из своих товарищей, я решился од-

нажды составить или изложить в порядке

историю знаменитых деяний франков, со-

вершенных ими во хвалу Божию, когда они

по повелению Господню отправились с ору-

жием в руках для странствования в Палес-

тину. Правда, я рассказываю все, что заслу-

живает памяти, грубым слогом, но правди-

вым, как могу и как я видел то своими

глазами. Конечно, я не смею сравнивать

подвиги наших пилигримов со знамениты-

ми деяниями израильтян, Маккавеев, и

иных, прославленных Богом в изумитель-

ных чудесах; но я считаю их немного ниже,

ибо и среди них совершались чудеса Господ-

ни, которые я и предпринял рассказать. И

действительно, чем отличаются от подвигов

Израиля, или Маккавеев, деяния тех, кото-

рые и в их земле, и в странах отдаленных,

из любви к Христу, были изувечены, рас-

пяты, задушены, пронзены стрелами или

124

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

бы принявшие крест, сообразно его повеле-

ниям, и последовавшие за его знаменем не

погибли в дороге от недостатка хлеба. Было

бы излишне по этому случаю перечислять

тщательно имена всех вождей пилигримов.

Я приведу только сначала Гуго Великого,

брата Филиппа (I), короля Французского;

будучи первым из всех этих героев, он пе-

реплыл море и высадился вместе со свои-

ми людьми около Дураццо, города Болга-

рии; но, имев неосторожность приблизить-

ся к этому месту в сопровождении

небольшой дружины, он был схвачен жите-

лями и препровожден к императору Кон-

стантинополя, который держал его некото-

рое время в городе, не давая ему полной

свободы. После него отправился Боэмунд

Апульский (то есть Тарентский), сын Робер-

та Гвискара, родом норманн, той же доро-

гой. Готфрид, герцог Лотарингский, пошел

во главе многочисленной армии по Венгрии.

Раймунд Провансальский (Тулузский), с

готами и басками, и епископ Пюи (Адемар)

прошли по Славонии. Некто Петр Пус-

тынник, сопровождаемый толпой пеших

людей, но с малочисленной конницей, еще

прежде направился на Венгрию; это войско

было впоследствии предводительствуемо

Вальтером Безденежным, превосходным

рыцарем, который потом был убит турка-

ми вместе со многими из своих спутников

между городами Никомидией и Никеей в

сентябре. Роберт, граф Нормандии, и сын

Вильгельма (I), короля Англии, пустился в

поход, собрав предварительно большую

армию из норманнов, англов и бретонов;

вместе с ним шел еще Стефан, граф Блоа,

сын Тибо, и Роберт, граф Фландрский;

Проповедь Крестового похода. Рисунок изображает св. Бернарда, проповедующего Второй

крестовый поход на Рождество 1146 г. в Шпейерском соборе в присутствии Конрада III,

первого императора из Гогенштауфенов

125

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

к ним присоединилось множество и других

знатных людей. Так громадно было это сбо-

рище, отправившееся из западных стран.

Мало-помалу и ежедневно эта армия раз-

расталась на дороге новыми армиями, сте-

кавшимися со всех сторон; вся эта масса

людей говорила на различных языках и со-

бралась со всех сторон: но она соединилась

в одно целое не раньше нашего прибытия в

Никею.

Что могу еще сказать? Все острова,

моря и все государства земли были приве-

дены тогда в движение десницей Божьей,

чтобы таким образом исполнилось проро-

чество Давида, сказавшего в одном из сво-

их псалмов (85, 9): «Все народы, сколько

Ты сотворил, придут и поклонятся Тебе,

Господи, и прославят Тебя»; а также для

того, чтобы те, которые достигнут Св. зем-

ли, могли справедливо воскликнуть: «Мы

поклоняемся Тебе, Господи, там, где отпе-

чатлелись следы ног Твоих». Впрочем, в

пророчествах есть много и других мест,

которыми предсказано это святое странст-

вование. Но сколько сердец надорвалось от

печали, от вздохов, пролило слезы и разра-

зилось рыданиями, когда муж покидал свою

возлюбленную жену, своих детей, свой дом,

отца, мать, братьев и других родственников!

И между тем, когда остававшиеся пролива-

ли потоки слез в присутствии самих стран-

ников, эти последние не осмеливались об-

наруживать своих чувств и, нимало не ко-

леблясь, оставляли из любви к Господу все,

что считается самым драгоценным, ибо они

были убеждены, что они выиграют стократ,

получив награду, обещанную Господом сво-

им последователям. При последнем проща-

нии муж назначал жене вперед точное вре-

мя своего возвращения, уверял ее, что, если

он проживет, то еще увидит и родину, и ее

через три года; препоручал жену Всевыш-

нему, нежно ее обнимал и еще раз обещал

возвратиться; но жена, опасаясь не увидеть-

ся больше с мужем, удрученная горем, не в

состоянии была выдерживать, падала без

признаков жизни на землю и оплакивала

своего друга заживо, так как будто бы он

уже умер. Можно было подумать, что муж

не имеет никакой жалости, хотя на деле ему

было жаль жены; но, тронутый до глубины

сердца, он, казалось, не обращал внимания

ни на жену, ни на детей, ни на самых близ-

ких приятелей; с душой твердой и непоко-

лебимой он пускался в путь. Горе было уде-

лом остававшихся, а отходившими овладе-

вала радость. Что на все это сказать? «От

Господа было сие, и дивно в очах наших!»

(Псал., 117, 23).

Мы же, западные франки (норманны и

бретоны), мы прошли всю Галлию и напра-

вились в Италию. Когда мы дошли до Лук-

ки, то встретили у этого города Урбана (II),

наместника апостолов; с ним беседовали

герцог Роберт Нормандский, граф Стефан

и все прочие, кто пожелал того. Получив

его благословение, мы пошли радостно по

дороге в Рим. При нашем входе в базилику

блаженного Петра, мы нашли перед алта-

рем приверженцев Гвиберта, этого безум-

ного Папы; с мечом в руках они отбирали

силой приношения от верных на алтарь;

другие же, забравшись на балки, служившие

потолком монастыря, бросали сверху вниз

камни в то место, где мы, смиренно распро-

стершись, молились. Едва они замечали

кого-нибудь из партии Урбана, как ими ов-

ладевало желание задушить его на месте.

Между тем в башне этого монастыря засе-

ли люди Урбана, охранявшие ее весьма за-

ботливо из преданности к святителю, и все-

ми силами сопротивлялись приверженцам

Гвиберта. Нам было больно видеть, что в

таком святом месте совершается столь ве-

ликое нечестие; но мы ничего не могли сде-

лать и только желали, чтобы Господь ото-

мстил за все. В Риме многие из тех, кото-

рые до того времени шли вместе с нами,

постыдно вернулись домой, не думая идти

дальше; а мы, пройдя через Кампанию и

Апулию, прибыли в Бари, значительный

город, расположенный на морском берегу.

Там, помолившись Богу в церкви св. Нико-

лая, мы отправились в гавань в надежде не-

медленно сесть на суда, чтобы переплыть

море; но нам недоставало матросов, и сама

судьба была против нас. Тогда начиналась

зима, и нам говорили, что на море будет

опасно. Потому Роберт Нормандский от-

ступил в Калабрию и там перезимовал. Но

Роберт Фландрский вместе со своим войс-

ком переплыл море. В это время многие из

126

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

наших, люди бедные и менее решительные,

опасаясь в будущем бедности, продали свои

луки, вооружились посохом и возвратились

домой. Это удаление унизило их в глазах

Бога и людей и покрыло несмываемым сты-

дом.

III. В 1097 г. от воплощения Господня,

когда март принес с собой весну, граф Нор-

мандии и Стефан, граф Блоа, ожидавший

вместе с Робертом благоприятного времени

для плавания, отправились снова на морской

берег. Когда флот был готов и когда насту-

пило 5 апреля, на которое в тот год падал

праздник Пасхи, оба графа, вместе со свои-

ми людьми, сели на корабли в Брундизии. О,

как неисповедимы пути Господни! Между

прочими судами мы видим одно судно, кото-

рому не угрожала никакая особая опасность,

было вследствие какого-то случая опрокину-

то волной и разбито у берега. При этом по-

гибло около 400 лиц обоего пола; но это не-

счастье дало нам скоро повод вознести хва-

лу, приятную Господу: свидетели этого

крушения, вытащив сколько можно было без-

жизненных трупов на берег, заметили на

лопатке некоторых из них знаки, изображав-

шие крест, оттиснутый на коже. Богу было

угодно, чтобы люди, умершие на его служ-

бе, сохранили на своем теле, как знак своей

веры, победоносное знамение, носимое ими

при жизни на одежде; это чудо ясно возвес-

тило всем, которые его видели, что эти люди

в минуту своей смерти воспользовались ми-

лосердием Божиим и заслужили вечный по-

кой, дабы все убедились, что слова Писания

исполнились во всей своей истине: «Смерть,

постигающая праведного, введет его в про-

хладный покой». Из их спутников, боров-

шихся со смертью, весьма немногие спасли

жизнь; их лошади и мулы были поглощены

волной, и при этом случае пошло на дно

большое количество денег. При виде такого

бедствия мы были поражены столь великим

страхом, что многие, еще не севшие на ко-

рабль и слабые духом, отказались от стран-

ствования и возвратились домой, говоря, что

они никогда не решатся поручить себя об-

манчивым волнам. Но мы, возложив все упо-

вание на Бога, подняли якорь, воздали хва-

лу Господу при трубном звуке и пустились в

открытое море, поручив себя воле Всевыш-

него и ветру, который слегка надувал наши

паруса. За безветрием мы простояли три дня

в море; на четвертый день мы достигли зем-

ли близ города Дураццо, который от нас от-

стоял миль на десять, и весь наш флот поме-

стился в двух гаванях. Тогда, исполнившись

радости, мы отправились сухим путем, про-

шли мимо того города и далее через всю

страну болгар, идя постоянно по странам

пустынным и по скалистым горам. Потом мы

все сошлись вместе на берегах быстрой реки,

которую туземцы справедливо называют ре-

кой Дьявола; действительно, в этой дьяволь-

ской реке наши люди, надеявшиеся перейти

ее вброд, были унесены течением и погиб-

ли, прежде чем свидетели их несчастья мог-

ли подоспеть к ним на помощь. Тронутые со-

страданием, мы пролили о их судьбе потоки

слез; и если бы конные люди на своих ог-

ромных боевых лошадях не пособили пе-

шим, бросившись в реку, то многие из этих

последних точно так же потеряли бы жизнь.

Расположившись лагерем на берегу, мы про-

вели ночь в этом месте, где со всех сторон

около нас поднимались высокие горы, не

населенные никем. С рассветом следующе-

го дня зазвучали трубы, и мы, пустившись в

поход, перешли гору Багулар; далее, оста-

вив горы за собой, мы прибыли к р. Вардар.

До тех пор ее не переходили никогда иначе,

как на судах; но с помощью Бога, который

всегда и везде присущ своим людям и пода-

ет им средства, мы перешли и эту реку вброд.

Одолев последнее препятствие, мы раскину-

ли на следующий день палатки перед горо-

дом Фессалоникой, изобилующим всякого

рода богатствами.

VI. Пробыв в том месте четыре дня, мы

прошли потом через всю Македонию; идя

далее долиной Филиппа и мимо городов

Лукреции, Хризополя и Христополя и дру-

гих местечек Греции, мы прибыли наконец

к Константинополю. Раскинув наши палат-

ки перед этим городом, мы оставались там

для отдыха 14 дней, не имея, однако, права

входить в город. На то не соглашался им-

ператор, опасавшийся каких-нибудь ухищ-

рений с нашей стороны против него; а по-

тому мы должны были покупать ежедневно

за стенами все необходимое, что нам дос-

тавляли жители по распоряжению импера-

127

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

тора. Он не дозволял даже нам, многим

вместе посещать Константинополь; но, что-

бы оказать нам внимание, было разрешено

в известный час пускать в церкви от 5 до 6

человек вместе, из самых знатных лиц ар-

мии.

Какой знатный и красивый город этот

Константинополь! Сколько там монастырей

и дворцов, отстроенных с удивительным

искусством! Какие любопытные предметы

находятся на площадях и на улицах! Было

бы длинно и утомительно рассказывать в по-

дробностях о том изобилии всякого рода

богатств, золота, серебра, различных мате-

рий и святых мощей, которые можно найти

в городе, куда во всякое время многочис-

ленные корабли приносят все необходимое

для нужд человека. Сверх всего прочего там

постоянно содержится и живет, как я пола-

гаю, около 20 тысяч евнухов. Отдохнув по-

рядочно после продолжительного утомле-

ния, наши главные вожди, посоветовавшись

со всеми, дали присягу императору и зак-

лючили с ним договор, как он еще прежде

требовал того от них. Те, которые шли пе-

ред нами, а именно Боэмунд и герцог Готф-

рид, сделали то же самое и подтвердили

клятвой подобный же договор; но граф Рай-

мунд отказался подписать его; граф же

Фландрский дал такую же клятву, как и дру-

гие. Нашим вождям было необходимо всту-

пать с императором в дружеские отноше-

ния, чтобы получать, и теперь, и на буду-

щее время, советы и помощь как для себя,

так и для тех, которые последуют за нами

тем же путем. По заключении этого дого-

вора император наделил их вволю монетой

со своим изображением и дал им лошадей,

материи и серебра из своей сокровищницы,

в чем они и нуждались для совершения

столь дальнего пути. Окончив все эти дела,

мы переплыли море, которое называется ру-

кавом Св. Георгия, и поспешно отправились

к городу Никее. Еще с половины мая Боэ-

мунд, герцог Готфрид, граф Раймунд и граф

Фландрский осаждали этот город, занятый

турками, восточными язычниками, народом

великой храбрости и искусным в стрельбе из

лука. Выйдя из Персии лет 50 тому назад эти

варвары перешли р. Евфрат и покорили Ро-

манию до города Никомедии. Сколько голов

и человеческих костей мы нашли раскидан-

ными по дороге за этим последним городом!

Это были все наши, еще новички или даже

совершенные невежды в искусстве стрелять

из арбалета, и турки перерезали их в этом

году. Когда осаждавшие узнали о прибытии

наших князей, Роберта, графа Нормандии, и

Стефана, графа Блоа, они вышли нам навст-

речу с торжеством и отвели нам место про-

тив южной части города, где мы и раскину-

ли наши палатки.

Окончание этой главы и все последующие, от

V до XXI включительно, посвящены автором на

изложение дальнейшего похода крестоносцев, после

взятия Никеи, до самого Иерусалима, и на рас-

сказ о завоевании Иерусалима и первом годе прав-

ления Готфрида до его смерти, 17 июля 1100 г.

Но автор посреди пути отделился от армии вме-

сте с Балдуином, к которому он перешел капел-

ланом, а потому, оставшись в Эдессе, писал по

слухам и весьма коротко. С главы XXII начина-

ется правление Балдуина в Иерусалиме, куда пе-

решел и автор; оттого с этой главы его хроника

приобретает снова значение, как труд очевидца

(продолжение см. ниже).

Gesta peregrinantium Francorum cum armis

Hierusalem pergentium 1095–1127. Гл. I–IV.

128

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

Рауль Канский

перерезан, а в другом – как отнимаемы были

у него города; как Антиохия была взята

ночью посредством хитрости и как завое-

вали Иерусалим среди белого дня силой

оружия. Но, увы! Припоминая таким обра-

зом прошлое, они говорили также, что нас

пожирает леность, между тем как поэты

древности находили в литературных заня-

тиях величайшее наслаждение. А между тем

они писали баснословные выдумки; поче-

му же люди нашего времени, эта толпа лен-

тяев, жужжащих наподобие улейного роя,

молчат о победах воинства Христова?

Когда оба этих князя, бывало, начнут

рассказывать о всех событиях, мне всегда

казалось, не знаю почему, они бросали

взгляды на меня, как бы желая тем сказать:

«Мы говорим для тебя, мы на тебя рассчи-

тываем». Таким образом, они оба поощря-

ли меня к труду, но особенно Танкред, бла-

госклоннее которого не было между князь-

ями, ни великодушнее, ни обязательнее.

Когда он меня настойчиво побуждал взять-

ся за дело, сердце мое всякий раз отвечало

ему втихомолку: «То, о чем ты просишь

меня при жизни, получишь не иначе, как

после смерти, если я переживу тебя; я не

буду хвалить тебя заживо, но я тебя похва-

лю после смерти; я вознесу тебя, когда ты

завершишь свои подвиги; ибо только в та-

ком случае ни гордыня не овладеет тем, кого

хвалят, ни тот, кто хвалит, не унизится до

лести. Тогда и завистливый смолкнет, и ро-

пот прекратится, потому что с твоей смер-

тью прекратятся те подарки, которыми ты

беспрестанно осыпаешь меня при жизни; и

ядовитые языки не будут иметь право на-

зывать меня продавцом, а тебя – покупате-

лем сказок».

К этому побуждению отложить мой труд

присоединилось еще и другое обстоятель-

ство. Не доверяя собственным силам, я

ожидал, что кто-нибудь другой, более спо-

собный или еще более обласканный Танкре-

дом, посвятит себя горячо этому же труду.

Но я вижу, что они не обращают ника-

кого внимания на это дело, другие завязли

в своей лени, а некоторые – о преступле-

ние – ропщут и отказываются от участия.

Увы! К чему привели все ласки, щедроты и

подарки Танкреда, славы князей, которыми

ПОХОД ТАНКРЕДА

ДО ПРИБЫТИЯ ЕГО В ЛАГЕРЬ

ПОД НИКЕЕЙ. 1096–1097 гг.

(между 1112 и 1118 гг.)

Пролог

Благородное дело рассказывать о подви-

гах знаменитых князей! Оно спасает от заб-

вения всякое событие; прославляя мертвых,

мы воодушевляем тем переживших их и го-

товим добрый урок потомству, еще прежде

чем оно успело явиться на свет. Таким обра-

зом оживает прошедшее, рассказываются по-

беды, прославляются победители, клеймит-

ся трусость, возвышается доблесть, пресле-

дуется порок, внушается добродетель; одним

словом, оказываются важнейшие услуги.

Потому мы должны со вниманием читать то,

что было написано, и писать, что заслужи-

вает чтения, дабы, читая древнее и описывая

новое, мы могли бы в древнем удовлетворить

свою любознательность и приготовить что-

нибудь подобное же для потомства.

Когда я предавался часто подобным раз-

мышлениям, передо мной предстало воспо-

минание о том счастливом странствовании,

о том поте, который мы пролили для воз-

вращения Иерусалимской церкви, нашей

матери, ее наследия, и для истребления идо-

лопоклонства и возвеличения веры, так что-

бы каждый мог справедливо рукоплескать,

восклицая: «Смотри, Иерусалим, к тебе

пришли издалека твои сыны и твои дочери;

Иоппе и многие другие разрушенные горо-

да восстали».

Из всех тех, которые содействовали та-

кому славному предприятию, мне довелось

сражаться в звании рыцаря под начальством

Боэмунда (Тарентского), когда он осаждал

Дураццо, и несколько позже под начальст-

вом Танкреда, когда он освободил Эдессу,

осажденную турками. Ежедневные разгово-

ры их беспрестанно вращались около того,

как там-то турки были обращены в бегство,

а там-то франки мужественно сопротивля-

лись; как в одном случае неприятель был

129

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

он осыпал иногда людей ничтожных, про-

щал виновных, обогащал бедных? Итак, я

беру на себя этот труд не потому, что счи-

таю себя недостойным его выполнить, но

негодуя на тех, которые, хотя и достойны,

однако, пренебрегают им, и, как сказал о

том поэт, я буду помнить: «Est quoddam

prodire tenus, si non detur ultra!»

Хотя мне и приходится передать потом-

ству труд весьма несовершенный, но я на-

деюсь, что оно благосклонно украсит то, что

мне люди нашего времени передавали без

всяких прикрас. Итак, о читатель, мы обя-

зываемся друг перед другом взаимно: я обя-

зан тебя покорно просить, а ты извинишь

меня, если мой рассказ окажется сухим,

если моя Минерва, ныне довольно отъев-

шаяся, как говорят, останется далеко ниже

своего блестящего предмета, ибо приходит-

ся неопытному языку рассказывать лепеча

то, на что едва ли достало бы сил у Верги-

лия. В этом отношении я признаю себя сла-

бым, но я возлагаю все свое упование на

того,– я имею в виду Христа – чей знамено-

сец будет мной воспет. Затем я избрал тебя,

ученейший патриарх (Иерусалимский) Ар-

нульф

, своим наставником с тем, чтобы ты

выкинул у меня лишние страницы, попол-

нил пробелы, объяснил темное и переделал

сухое; так как я знаю, что ты не чужд вся-

ким наукам, то твои поправки будут для

меня слаще меда; о, если бы я, которого ты

был наставником в детстве, будучи сам еще

молодым, мог теперь, возмужав, найти в

твоей старости руководителя, который ис-

правил бы мои ошибки!

I. Танкред, знаменитая отрасль знамени-

того корня, считал виновником своих дней

маркиза и Эмму

; по отцу он сын благо-

родного происхождения, а по братьям ма-

тери еще более знаменитый племянник:

предки его с отцовской стороны довольство-

вались славой между соседями своей зем-

ли, а его дяди со стороны матери пронесли

молву о своих подвигах далеко за пределы

отечества, то есть Нормандии. Кто не зна-

ет отваги Гвискара, которого победные зна-

мена, говорят, заставили трепетать в один

день императора Греческого и Немецкого?

Одним своим появлением он избавил Рим

от немцев. Его воинственное племя, востор-

жествовав над греками, покорило себе всю

страну. Остальные братья Гвискара, в чис-

ле 11, довольствовались завоеванием Кам-

пании, Калабрии и Апулии. Отсюда долж-

но исключить Рожера, который, победив

язычников (мусульман) в Сицилии, приоб-

рел себе такую славу, что его считают вто-

рым после Гвискара. Но все это меня задер-

живает, а главный предмет моего рассказа

не дозволяет мне останавливаться дольше.

Я возвращаюсь к Танкреду. Ни отцовс-

кие богатства не расположили его к изне-

женности, ни могущество родственников не

породило в нем гордыни. С первых лет от-

рочества он начал превосходить своих свер-

стников искусством владеть оружием, а

старцев – солидностью нравов, и то одним,

то другим подавал новые примеры доблес-

ти. С такого раннего времени сделавшись

прилежным исполнителем заповедей Гос-

подних, он тщательно хранил в себе все,

чему его учили, и применял то к жизни, на-

сколько было то возможно при современ-

ных ему нравах. Он не унижался злослови-

ем даже и тогда, когда злословили о нем;

даже делал больше, и, становясь сам гла-

шатаем отваги своего противника, говорил

обыкновенно, что врага следует поражать,

но не терзать. В отношении себя он никог-

да не говорил ничего, но ненасытно жаж-

дал, чтобы говорили о нем; а потому он

предпочитал бдение сну, работу – отдыху,

голод – насыщению, учение – праздности

и, наконец, все полезное – излишнему.

Одна страсть к славе волновала его юную

душу, и с каждым днем он приобретал на

нее новые права; он мало обращал внима-

ния на опасность частых ран, и не щадил

ни своей, ни вражеской крови. Но в то же

Арнульф был капелланом Роберта, герцога Нор-

мандского, и по завоевании Иерусалима его избрали

первым латинским патриархом.

Автор не называет по имени отца Танкреда,

который современникам, вероятно, был хорошо из-

вестен по своему достоинству маркиза, которое за-

меняло ему имя; полагают, что его звали Одо Доб-

рый; но во всяком случае он был туземный владетель

Сицилии и вступил с пришельцами в родство, женив-

шись на Эмме, дочери Танкреда Готвилльского и се-

стре его двенадцати сыновей. Итак, Танкред был пле-

мянник Гвискара и двоюродный брат Боэмунда.

130

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

время его душа, преисполненная мудрости,

испытывала внутренние мучения и трепе-

тала при мысли, что его рыцарские битвы

находятся в противоречии с правилами Гос-

пода. Действительно, Господь повелел тому,

кого ударили по щеке, подставлять другую

щеку врагу, а светское рыцарство предпи-

сывает не щадить крови даже родственни-

ков. Господь повелевает отдать и рубашку,

и мантию тому, кто нас ограбил; а рыцарь,

по своей обязанности, должен отнять и ос-

тальное, с кого он взял уже и рубашку, и

мантию. Это противоречие правил рыцар-

ства с заповедями Божьими умеряло иног-

да отвагу этого героя, исполненного муд-

рости, но настолько, насколько то необхо-

димо для отдохновения. Но когда проповедь

Урбана (II) возвестила отпущение грехов

всем христианам, которые пойдут на борь-

бу с неверными, мужество Танкреда встре-

пенулось от своего усыпления; он собрал

все свои силы, открыл глаза, и отвага его

удвоилась. До того времени, как я сказал,

дух его, колеблясь между двумя путями, не

знал, по которому следовать: по пути ли

Евангелия, или по мирскому пути; но когда

его призвали теперь к оружию во имя Хри-

ста, такой случай сразиться рыцарем и хри-

стианином воспалил в нем ревность, кото-

рую было бы трудно выразить. Сделав все

приготовления к походу, он в короткое вре-

мя собрал все, что было необходимо; и, без

сомнения, он не делал больших трат для

того, привыкнув с детства отдавать все дру-

гим, не помышляя о себе. Впрочем, он со-

брал в достаточном числе рыцарское воору-

жение, лошадей, мулов и съестные припа-

сы, в количестве, необходимом для своих

сподвижников.

В главах II и III автор распространяется в

похвалах Боэмунду Тарентскому и говорит о до-

говоре, заключенном им с Танкредом по поводу

похода в Палестину, в силу которого Танкред

обязался сражаться под его начальством, как

герцог подчиняется королю, и быть в армии вто-

рым.

Следующие главы (IV–IX) описывают сам по-

ход Боэмунда по Греции, и именно первое его бле-

стящее дело с греками при переправе через Вар-

дар, где главное место принадлежало Танкреду;

воспев в стихах этот подвиг своего героя, автор

говорит дальше о страхе императора Алексея и

о письме, которым он пригласил Боэмунда оста-

вить армию и поспешить к нему лично, обещая

ему при этом горы золота.

X. Послы императора Алексея, воору-

женные таким льстивым письмом и испол-

ненные коварства, идут, приходят, являют-

ся и вступают в переговоры с Боэмундом.

Боэмунд, упоенный медовой наружностью

их речей, не заметил яда, скрывавшегося

под ними, и позволил себя обмануть обе-

щанием богатств Константинополя, за ко-

торые он уже давно обагрял кровью и море,

и землю. Напротив того, он был даже рад,

что получает столь легко то, что ему часто

не удавалось при нападении на греков. Та-

ким образом, он решился пойти первым

туда, куда его призывали, сопровождаемый

ничтожной свитой, между тем как Танкред

продолжал медленно двигаться с остальной

армией. Все это дело нисколько не радова-

ло сына маркиза, когда его известили о том,

ибо он имел отвращение к вероломной

дружбе греков, как ястреб боится тенёт или

как рыба – удочки; презирая подарки, он

решился даже совсем избежать свидания с

императором. Распорядившись относитель-

но того, кто должен был следовать за ним и

кто остаться, Боэмунд отправился из зам-

ка, называемого Кимпсалой. Полученные

обещания волновали его дух, дух пробуж-

дал рыцаря, рыцарь пришпоривал коня, и

они в несколько дней прибыли в Констан-

тинополь. Там Боэмунд, представившись

Алексею, подчинил себя игу, называемому

обыкновенно homagium (вассальная подчи-

ненность). Без сомнения, это было ему не-

приятно, но он в то же время получил в дар

обширную землю в Романии, в длину – на-

сколько может пробежать лошадь в 15 дней

и 8 дней – в ширину. Вслед за тем крылатая

молва принесла известие о том Танкреду и

шепнула ему: «Тебе, как идущему сзади,

предстоит такая же сделка, но она будет еще

унизительнее, как уже менее выгодная».

XI. Танкред, получив это известие, опе-

чалился за Боэмунда и испугался за себя,

ибо, видя дом соседа объятым пламенем, он

был уверен, что и ему угрожает пожар. Тог-

да он начал ломать себе голову, искать и

рассуждать с собой, какой дорогой можно