Солонин Ю.Н. (ред.), Каган М.С. (ред.) Культурология

Подождите немного. Документ загружается.

104

Глава 5. Субъект культуры

ее стиль, характер оседлости, и т.д. Синтезированная структура

локального культурного пространства присутствует в качестве

чувства «малой родины», «корней предков» у каждого человека.

Эти переживания характеризуют причастность к «своему», в кр4

тором выражается предмет отождествления. Идентифицируясь ej

ним, человек видит в нем собственное продолжение, выходит за

пределы своей непосредственной телесной оболочки.

Включенность в социальные связи определяет ту социокуль-

турную нишу человека, которая досталась ему от предков. Социг.

альные связи становятся фактором, удерживающим человека в род-

ной местности, он, что называется, «обрастает» ими. Культурное про-

странство, впервые освоенное ребенком, становится его «домом» —

местом покоя, миром его детства, образцом, сознательно или бессоз-

нательно воспроизводимым на протяжении последующего жизнен-

ного пути.

Средовая идентификация человека определяет характер позна-

ния, среда воспринимается как существенная характеристика его

социального бытия. Усвоение ее стереотипов — это и усвоение

символики данной среды, имеющей этнические корни. Кроме этни-

ческого своеобразия культурного пространства, определяющим фак-

тором выступает демографический. Плотность населения является

показателем степени освоенности местности, ее окультуренности.

Характер и тип поселения являют собой очаг определенной культу-

ры, нередко становясь символом цивилизации, ее центром (напри-

мер, Вавилон, Рим) или ее форпостом (например, казачья станица

Российской империи). Если храмовая архитектура символизирует^

религиозные представления населения, то организация городского

пространства отражает государственную структуру общества щ

принципы социальных связей.

Нередко погружение инородца в мир чуждой ему культуры при

переезде на новое место (в случае длительной или краткосрочной

эмиграции) вызывает ощущение культурного шока. Вот одно из

описаний впечатления, произведенного Парижем на русского писа-

теля В. Брюсова: «Я понял, что нас — двое: город и я, один —

громадный, страшный, всемогущий и беспощадный, другой — малый,

бесприютный, слабый, но решившийся на борьбу. "Будьте мудры, как

змии", — вспомнилось мне древнее изречение, и я подумал, что прежде

всего должно мне смешаться с этим городом, раствориться в нем,

стать "как все"... Я упивался зрелищем самого каменного острова

этого великого города, уничтожившего землю и небо и создавшего

вместо них свой мир из кирпича, гранита, мрамора, стекла, стали,

-железа, который казался мне несокрушимым, назначенным жить

сотни тысячелетий, стать сверстником человечества, как становят-

5.3. Инкультурация и социализация 105

ся сверстниками два старика, хотя бы их разделяло двадцать или

тридцать лет жизни»

Пространственно-временные характеристики жизненного про-

странства человека — это культурно-историческая среда. Образно

говоря, индивидуальность человека — та «пустота», которая напол-

няется культурными смыслами в зрелой жизни в процессе ин-

культурации. Благодаря такой «пустоте» человек поглощает куль-

турные смыслы, культура необходима ему как единственно мысли-

мая среда для полноценной жизнедеятельности, проявления им

человеческой сущности. Усвоенное, присутствующее в человеке

знание о «среде обитания» трансформируется в «естественную»

культурную природу, понимаемую не как изначальная определен-

ность, задающая и диктующая индивиду его бытие, а как «знания»,

заимствованные им из культуры и естественно и свободно суще-

ствующие в его душе.

Критерием инкультурированности человека являются его убеж-

дения — априорные знания, которым доверяют вследствие их ис-

пытанное™ предшествующими поколениями, утвержденные авто-

ритетом отцов и дедов. Они почти иррациональны (К. Мангейм

называет их бессознательными, непонимаемыми). Убежденность в

истинности положения вещей поддерживается их практическим

применением, реализацией в повседневности. Именно в контексте

повседневности раскрывается смысл культурного уклада, культур-

ных символов, через понимание происходит «оживление» культур-

но-исторического опыта. Эта информация подобна органической пище,

усваивая которую, человек растет, развивается. Ассимилированный

опыт позволяет расширять возможности проявления индивидом

своих сущностных качеств, трансформировать культурные объекты

в процессе активной жизнедеятельности, получать удовлетворение

от ощущения «полноты жизни».

Именно «авторитет» культурных символов заставляет человека

самостоятельно стабилизировать персональные знания, соотнося, их

с реальностью. Убеждения и сомнения являются движущими сила-

ми информационного обмена в культуре. Таковыми могут быть ав-

торитет Священного Писания (Библии, Торы, Корана), духовного на-

ставника, учителя или предка. Восстание, противоборство или дру-

гое покушение на этот авторитет не только переживаются как личная

драма человека; в самой культуре уже заложено альтернативное

начало, разрушающее ее целостность. Цикличность состояний со-

мнения — убежденности характеризует культурное развитие взрос-

лого человека.

Брюсов В.Я. Повести и рассказы. М., 1983. С. 168—175.

106

Глава 5. Субъект культуры

Язык — главный выразитель самобытности культуры — явля

ется посредником в процессе инкультурации, цель которого состой

ит в понимании чужих смыслов, которые могут быть усвоены, -

могут быть отвергнуты. Под влиянием инокультурного давления

первую очередь изменяется прежний уклад жизни, заимствуютс

новые слова и выражения. Они закрепляются в языке, занимая проч

ное положение в лексике в том случае, если новшества были син|

тезированы в повседневную практику, нашли отражение в соци,

альной трансформации. Наибольшую трудность при соприкоснове'

нии с чужой культурой вызывает невозможность овладеть е

символическим пространством вследствие незнания ее культурно

го кода. Оказавшись в состоянии «культурного вакуума» (ощуще

ния глухонемоты), лишившись возможности коммуникации и обме

на культурными символами, человек одновременно постигает ми'

вещественной и символической культуры. «Отнюдь не само освое

ние иностранного языка, но его применение — будь то живое обще*

ние с иностранцами или занятия иностранной литературой — опо

средует новую позицию "прежним видением мира". Даже полн

стью. погружаясь в чуждый нам тип духовности, мы не забывае

при этом свое собственное миропонимание и, более того, свое со

ственное представление о языке. Скорее другой мир, выступающи

нам навстречу, не просто чужд нам, но сам является другим 1

отношению к нам»

. Познание другой культуры значительно облег'

чает адаптивные процессы. Изучение иностранного языка, установ'

ление коммуникативных связей расширяют информационный об.

мен, предоставляют возможность для более объективного постиже

ния иной культуры.

Роль телесной идентификации в социализации и инкультураци

остается значимой, однако выполняет разные функции. Персональ:

ное отделение от других индивидов в процессе социализации ком4

пенсируется чувством этнической принадлежности через тело —*

носитель генофонда. Мировыми религиями отвергается определи!

ющее значение фактора национальной принадлежности, на первый

план ставится духовное родство, что по праву позволяет помещаТб|

религию в центр культуры. Добровольный осознанный выбор че]

ловеком своей религиозной принадлежности определяет и его куль

турную принадлежность, преодолевая генетическую ограниченность

В примитивных обществах сферы социальной жизни менее ди)

ференцированы. Культурная принадлежность определяется член

' Гадамер Г. Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.

С. 511. , .. vi ..-.л

5.3. Инкультурация и социализация 107

ством в социальной структуре. Структурность — система отноше-

ний между социальными статусами (жреца или шамана, вождя, ста-

рейшин и т.д.) членов клана и между кланами. Эти отношения

выражают пространственно-временные представления, т.е. являют-

ся ключевыми в определении «картины мира». Вхождение чужака

в примитивную социальную структуру (в новый клан, в систему

родства) социально-политической антропологией обозначается по-

нятием адопции (от англ. adoption — усыновлять, усваивать, при-

нимать). Иноземца (пленника) включают в свой линидж (генеоло-

гическое родство), клан (родовые отношения) с понижением стату-

са. В последующем социальная мобильность осуществляется через

соответствующий обряд и жертвоприношения. Таким образом, род-

ственные, социальные и политические связи синтезируются и вопло-

щаются в культурных символах. Вхождение в систему социальных

отношений происходит посредством освоения символов культурно-

го пространства и их присвоения, т.е. путем инкультурации.

Процессы инкультурации могут происходить как с отдельными

индивидами, так и с целыми группами. Переселение кланов с опре-

деленными культурными установками в новую культурную среду

видоизменяет отношения внутри клана, разрушая связи либо, наобо-

рот, адаптируя их к новым социальным отношениям. Приведем не-

сколько исторических примеров инкультурации достаточно боль-

ших сообществ.

США — «страна неограниченных возможностей» — в течение

двух столетий принимали беженцев и колонизаторов со всего мира.

Их влекла возможность строительства нового общества с равными

возможностями — своеобразного «рая на земле». Многие религи-

озные общины являлись монашескими, придерживались пуритан-

ских взглядов (труд и предельно простой быт), стремясь к изоляции

от внешнего мира. Не имея репродуктивной функции, такие общины

пополнялись исключительно за счет неофитов. Из-за отсутствия мо-

лодого поколения они вырождались, исчезая и реформируясь вновь.

Иного принципа организации придерживались члены еврейской об-

щины. Кибуц отличается от других экспериментов поселения в пер-

вую очередь тем, что он первоначально был коммуной по необходи-

мости. Необходимость выживания на враждебной пустынной земле

вынудила первых поселенцев к солидарности и тяжелому совмест-

ному труду. Наиболее высоким адаптационным потенциалом обла-

дали также армянская, китайская диаспоры, т.е. диаспоры, основная

функция которых — жизнеобеспечение ееё членов.

У немцев и еще в большей степени у русских крестьян всегда

были сильны традиции свободного сотрудничества, почти незави-

108 Глава 5. Субъект культуры

симые от характера государства. Существует известная и хорошо

обоснованная точка зрения, что сельская коммуна, самоуправля-

ющаяся в том, Что касается ее местных дел, и привыкшая к дискуссии,

является широко распространенным институтом в устоявшихся щШ

обществах и наследницей автономии, подобной той, которая ранее*

существовала в семейной общине. Русские крестьянские общины,

также имевшие структуру кровнородственных связей и связанный с

ней способ жизнеобеспечения, отличались высокой жизнеустойчиво-

стью. Бегство в XVII в. старообрядцев от царя-антихриста дабы

«сохранить чистоту веры и обрести спасение в судный день», их

общинное расселение за Уралом и в Сибири, в сущности, подготови-

ло почву для экспансии Российской империи на восток.

Казачьи поселения (станицы) — пограничные форпосты русско-

го самодержавия — принимали двойной вызов: со стороны коче*|

вых племен и природных условий. Представляя собой военное по--]

лумонашеское братство наподобие братства рыцарских орденов или

викингов, казачество сумело «подавить» развитостью культуры зем-

леделия кочевой способ производства, преобразовав пастбища в

крестьянские поля, а стойбища — в деревни. Таким образом, диас-

пора (община) как этнокультурная группа, сплоченная кровнород-

ственными связями, является основным носителем культурного кода,

«геном» культуры, несущим всю необходимую информацию для раз-

ворачивания модели социокультурных, политико-экономических от-

ношений.

Эмиграцию из России периода 1917—1939 гг. можно считать

чистым экспериментом по исследованию процесса инкультурации

и социально-культурной адаптации, так как возвращение назад не

представлялось возможным. Население русской эмиграции не от-'

личалось однородностью, среди эмигрантов были представители

крупного капитала, государственные чиновники, интеллигенция, во-

енные и выходцы из рабоче-крестьянской среды. Фактической при-

чиной их эмиграции являлась правовая незащищенность. В таком

же положении русские эмигранты оказались и за рубежом. Обра-;

зуя многочисленные диаспоры в Германии, Чехословакии, Болга-

рии, Польше, Греции, Югославии, Турции, Китае, они стремились при-

влечь внимание европейского общества к своей проблеме. Актив-

ную помощь оказывали им институты социокультурной адаптации,

созданные самими же эмигрантами при поддержке государствен-

ных властей: Русское общество Красного Креста, Всероссийский

земский союз, Российский земско-городской комитет помощи граж-

данам за границей; в Париже издавались специальные периоди-

ческие издания. Культурный и интеллектуальный потенциал эмиг-

5.3. Инкультурация и социализация 109

рации позволял активно адаптироваться в западноевропейской сре-

де. Например, в Праге, Берлине, Белграде открывались Русские

Народные институты с целью подготовки специалистов для рабо-

ты в России, а также внедрения русской культуры в европейское

общество. Таким образом, собственная культура русской эмигра-

ции была не только «водоразделом» между ней и европейскими

пародами, но и «мостом» между ними.

Итак, процессы социализации и инкультурации взаимообуслов-

лены и присутствуют на каждой ступени культурно-исторического

развития человека. Социализация при этом подчеркивает статус-

ное положение человека в общественных отношениях. Инкульту-

рация же является процессом освоения символического простран-

ства, связанного с этим статусом, и всей организации обществен-

ных отношений, ее исторической детерминированности, выраженной

в национальной культуре. Первичное культурное пространство,

формирующее «картину мира», в дальнейшей жизнедеятельности

человека определяет его мировосприятие. Дети любой культурной

общности в большей степени похожи друг на друга, чем на своих

предков, поэтому, как писал Клакхон, «если ребенок из России ока-

жется в Соединенных Штатах, то, став взрослым, он будет действо-

вать и думать как американец, а не как русский»

В межкультурных отношениях культурно-этническая принадлеж-

ность выступает на первый план, определяет взаимодействие, тогда

как социально статусное положение отдаляется на второй план.

Внутрикультурные отношения, наоборот, дистанцируются социаль-

ной принадлежностью, протекая на фоне культурного единства.

Дифференцированность этих процессов от установки «Я среди сво-

их» и «Я среди чужих» позволяет провести грань между социализа-

цией и инкультурацией человека.

Клакхон К. Зеркало для человека. Введение в антропологию. СПб., 1998. С. 230

Глава 6

ЯЗЫКИ И СИМВОЛЫ КУЛЬТУРЫ,

КУЛЬТУРНЫЕ КОДЫ

(СЕМИОТИКА КУЛЬТУРЫ)

6.1. Информационно-семиотический подход к культуре

Семиотика — это наука о знаках и знаковых системах. Основы!

ее были заложены в XIX в. американским философом и логиком?

Ч. Пирсом и швейцарским филологом и антропологом Ф. де Сое*

сюром (последний называл ее семиологией). Говорить о семиотики

культуры — значит рассматривать знаковые средства культуры щ

трактовать культурные феномены как составленные с помощыш

этих знаковых средств «тексты», которые несут в себе определен-:

ную информацию.

Как бы ни были различны определения культуры, даваемые

разными авторами, в них всегда предполагается, что содержание]

культуры находит выражение в языке. Под языком в обиходе'

обычно понимают естественный разговорный язык — русский,;

английский, китайский и т.д. Всякий разговорный язык представ

ляет собой систему знаков, или код, с помощью которого' люди]

общаются, выражают и передают друг другу разнообразную ин-

формацию. Существуют и другие знаки и системы знаков, способ-

ные служить этой цели (например, язык жестов, знаки дорожного

движения, нотная грамота, штриховые товарные коды, картографи-

ческие знаки и др.). Языком в широком смысле называют не

только разговорный, вербальный язык, но любую систему знаков,

которая может использоваться людьми в информационно-комму-

никативных целях.

6.1. Иформационно-семиотический подход к культуре 111

Знаковые средства и накапливаемая с их помощью информация —

важнейшие, всеобщие и необходимые компоненты любой культу-

ры. Учитывая это, можно рассматривать культуру как мир знаков, с

помощью которых в человеческом обществе сохраняется и накап-

ливается социальная информация (или, иначе говоря, как мир соци-

альной информации, сохраняемой и накапливаемой с помощью со-

зданных людьми знаковых средств). Такой подход к пониманию

культуры называется информационно-семиотическим

С информационно-семиотической точки зрения культура есть

особая, свойственная человеческому обществу «надбиологическая»

форма информационного процесса, которая принципиально отлича-

ется от информационных процессов, имеющих место у животных, и

обладает несравненно более богатыми возможностями. Если у жи-

вотных информация кодируется хромосомными структурами и ней-

родинамическими системами мозга, то в культуре хранилищами и

каналами передачи информации становятся внешние по отноше-

нию к телу человека структуры.

Выражая свои мысли и представления в созданных людьми зна-

ковых системах, индивид объективирует их. Это значит, что они как

бы отделяются от него, приобретают самостоятельное, внеличност-

ное существование. Они становятся социальной информацией,

носителем которой оказывается уже не один данный индивид, а

общественная культура. В отличие от биологической социальная

информация, выраженная в знаковых системах, не исчезает со смер-

тью добывшего ее индивида. Культура образует специфически чело-

веческий, внегенетический «механизм» ее наследования — соци-

альную наследственность. Благодаря культуре в обществе стано-

вится возможным то, что невозможно в животном мире, —

историческое накопление и умножение информации, находящейся

в распоряжении человека как родового существа.

Культура — это коллективный интеллект и коллективная па-

мять, т.е. надиндивидуальный механизм хранения и передачи сооб-

щений (текстов) и выработки новых (Ю.М. Лотман). Знаки и зна-

ковые^ системы представляют собой «детали» этого механизма.

Чтобы разобраться в том, какова их природа и как они функциони-

руют, рассмотрим культуру в трех аспектах: во-первых, как мир

артефактов, во-вторых, как мир смыслов, в-третьих, как мир знаков.

В основе этой концепции лежат культурологические идеи, выдвинутые в

работах Э. Кассирера, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, Вяч Вс. Иванова, Г. Гадаме-

ра.'А. Моля, B.C. Степина, Д:И. Дубровского и других исследователей.

112 Глава 6. Языки и символы культуры, культурные коды

Культура как мир Создавая культуру, люди отделяются от природы!

артефактов и строят новую, «сверхприродную» среду обита-;

ния. Нас с детства и до старости окружает с

всех сторон эта «сверхприродная» культурная среда: пеленки и со

ски, игрушки и книги, одежда и мебель, стекло и бетон, звуки музык~

и электрический свет — все это продукты человеческого труда.-

Следы человеческого воздействия несет в себе даже то, что мьв

едим и пьем, даже воздух, которым мы дышим. Человечество живет

как бы на грани двух миров — существующего независимо от него,

мира природы и созданного им мира материальной культуры, при-]

чем в ходе исторического развития человеческого общества пер-

вый все больше заслоняется вторым (хотя превратить материаль-

ную среду культуры в замкнутую сферу и полностью отгородить-

ся ею от природы невозможно).

Продукты и результаты человеческой деятельности, искусственно;

созданные человеком предметы и явления называют артефактами

(от лат. arte — искусственный и factus — сделанный). Артефакты —

феномены культуры — это сделанные людьми вещи, рожденные ими

мысли, найденные и используемые ими средства и способы действий.

Культура включает в себя не только то, что находится вне человека, но

и изменения, которые он производит в самом себе, в своем теле и-в.

своей душе, в собственном физическом и духовном облике.

Итак, культура есть мир артефактов •— мир человеческой дея-

тельности и ее продуктов. Это ее первая важнейшая характеристи;

ка. Она особенно важна тогда, когда речь идет о материальной

культуре — вещах, домах и сооружениях, технике и вообще обо

всем том, что образует «вторую природу», которую человек создает

собственными руками вокруг себя. Но одной этой характеристики

еще недостаточно для понимания сущности культуры.

Культура как мир Человек — порождение природы, и все ее законы

смыслов сохраняют свою силу в его деятельности так же,

как и в любых природных процессах. Никто не

может отменить или нарушить их. Все, что человек творит, возникает

не вопреки объективным законам природы, а в соответствии^ ними.

В чем же тогда разница между предметами культуры и вещами при-

роды? Видимо, только в том, что человек вносит в свои творения

некую «человечность», т.е. что-то специфически-человеческое, прин

ципиально не могущее возникнуть без него. Эта-то «человечность» и

превращает продукты его деятельности в предметы культуры.

Явления природы, рассматриваемые в их собственном, независи-

мом от человека бытии, обладают свойственными им характеристика-

6.1. Иформационно-семиотический подход к культуре 113

ми. Эти характеристики составляют их объективную определенность,

и кроме нее никакой другой определенности они не имеют. Иначе об-

стоит дело с артефактами — предметами культуры. В отличие от явле-

ний природы они обладают двойственной определенностью. С одной

стороны, у них, как и у природных явлений, тоже есть объективная оп-

ределенность, т.е. их можно рассматривать как реальность, которая

существует сама по себе, отдельно от человека и характеризуется объек-

тивно присущими ей свойствами. Но, с другой стороны, артефакты

имеют еще и иную, субъективную определенность: в них воплощено

то, что называют «смыслом», «значением». Эта субъективная опреде-

ленность появляется у них потому, что человек «опредмечивает» в

них свои представления, Цели, желания и т.д. Они-то (представления,

цели, желания и т.д.) и есть та «человечность», которую вносит чело-

век в продукты своей деятельности.

Иначе говоря, люди не только практически, но и духовно «обра-

батывают» предметы своей деятельности, вкладывая в них то, чего

объективно, вне отношения к человеку, к его сознанию, у них нет

и не может быть. Попадая в сферу человеческой деятельности, эти

предметы приобретают новое, «сверхприродное», качество: способ-

ность заключать в себе человеческий смысл, нести на себе отпеча-

ток человеческого духа, служить человеку его собственным отра-

жением. Таким образом, они выступают как предметы культуры

благодаря духовной активности человека.

Наиболее очевидным образом способность человека наделять

свои творения смыслом проявляется в речи: люди приписывают

звукам своей речи смыслы, которыми они физически — как колеба-

ния воздуха — сами по себе не обладают. Но смысл имеют не

только слова и высказывания — им так или иначе проникнуто все,

что человек делает и что составляет культурную среду его обита-

ния: произведения искусства и правила этикета, религиозные обря-

ды и научные исследования, учеба и спорт и т.д. Смысл любого

предмета, с которым имеют дело люди, выражается хотя бы в его

предназначении, роли, функциях: смысл станка — в том, что он

нужен для производства, автомобиля ^— в его использовании как

средства передвижения, предметов домашнего обихода, мебели и

посуды — в возможности удовлетворить с их помощью бытовые

потребности и привычки. Кроме того, названные вещи могут иметь

и иной смысл. Скажем, главным смыслом автомобиля для владель-

ца роскошного «Мерседеса» может быть престижность этой марки.

Обратите внимание: предметы, взятые сами по себе, вне их отноше-

ния к человеку, никакого смысла не имеют. Можно сколько угодно

изучать, например, египетскую пирамиду, всматриваться в нее, исследо-