Смышляев А.Л., Одегова Е.А. Проблема римской демократии в современной зарубежной историографии

Подождите немного. Документ загружается.

очевидном и данном богами, превосходстве всех членов древних родов и

политического класса в целом. Сущность этого консенсуса, включая принятие

социального и институционального политического неравенства, никогда не

ставилась под вопрос

Следовательно, пишет К.-Й. Хёлькескамп, — не столь важен ярлык режима –

«аристократия», «олигархия», или, как предложил сам исследователь –

«меритократия» (по стандартам доминирующего класса, сердце которого составляли

нобили), - в любом случае, это не было государство, принадлежащее народу,

руководимое народом, существующее для народа

Монография Г. Мауритсена «Плебс и политика в Позднереспубликанском

Риме»

так же представляет собой критический отклик на теорию «римской

демократии». Осуждая формализм историков — сторонников этой теории, которые,

примеряя различные критерии понятия «демократии» к Республике, приходят к

кардинально противоположным выводам, исследователь находит более практичный

подход к постижению системы. Г. Мауритсен предлагает иную, плодотворную, на

его взгляд, методологию: рассматривать проблему в рамках трех античных видов

конституций, при которых государство находится под контролем одного,

нескольких и многих правителей.

Преимущество такой, казалось бы, незамысловатой «количественной» модели

«демократии» автор видит в возможности ставить более конкретный вопрос, что

позволит провести четкую грань между абстрактным политическим идеалом и

Ibid. 220.

Ibid. 222.

Для российского читателя доступно только введение к монографии (которое,

однако, позволяет понять концепцию автора): Mouritsen H. Plebs and Politics in Late

Republican Rome.Cambridge,2001//http :// www . cambridge . org / catalogue / catalogue . asp ?

isbn =0511031432& ss = sam С содержанием работы можно познакомиться и по

подробной рецензии: Byrne Sh. N. Rev.: Mouritsen H. Plebs and Politics in Late

Republican Rome. Cambridge: Cambridge University Press, 2001 //

http://ccat.sas.upenn.edu/bmcr/2001/2001-12-12.html

реальностью, т.е. между «демократическим потенциалом» и «актуальным

функционированием системы». Задача историка, таким образом, сводится к

выяснению – позволяла ли на деле римская система участвовать в политическом

процессе широким массам?

Показывая несостоятельность теории всепроникающих связей патроната-

клиентелы, исследователь, однако, вовсе не реабилитирует plebs как серьезного

игрока на политической сцене. Напротив, показывает он, — материальная нужда,

необходимость работать, невозможность тратить время на дорогу в Рим, отсутствие

заинтересованности в выборах, не слишком большая вместительность Комиция,

Форума и т.д. – все это препятствовало участию простых граждан в политическом

процессе. Вследствие этого демократический потенциал политической системы

республиканского Рима не мог быть реализован на практике.

Таким образом, исследуя действительное содержание концепции «populus

romanus», отделяя политический лозунг от действительного состава участников

комиций, Г. Мауритсен приходит к выводу об огромной пропасти между римским

народом в целом и толпой, «представляющей» его на форуме и комициях.

По своим общим выводам к Г. Мауритсену близок Р. Морстейн – Маркс, автор

монографии «Красноречие, обращенное к массам, и политическая власть в Поздней

Римской республике»

. Изучая политическую роль конций и механизмы их

действия, автор приходит к выводу, что оратор, выступавший перед массами на

Форуме, был действительно центральной фигурой римской политической жизни.

Завоевание поддержки собравшихся на Форуме рядовых граждан, которые отнюдь

не чурались участия в политических дебатах, являлось важным условием

политического успеха. Однако римская политика в основе своей вовсе не была, как

это представляется Ф. Миллару, публичной и гласной. В условиях дефицита

реальной политической информации рядовые граждане были объектом

манипулирования со стороны политиков – ораторов, принадлежавших к высшим

Morstein – Marx R. Mass Oratory and Political Power in the Late Roman Republic.

Cambridge, 2004. К сожалению эта работа оказалась нам недоступной. Российскому

читателю получить представление о ее содержании можно по подробной рецензии:

Riggsby A. M. Rev. : Marx R. Mass Oratory and Political Power in the Late Roman

Republic. Cambridge, 2004// http://ccat.sas.upenn.edu/bmcr/2005/2005-03-10.html

классам. В итоге, политическая жизнь Римской республики была демократической

по форме и олигархической по сути.

Таким образом, большинство исследователей отвергло выдвинутую Ф.

Милларом теорию «римской демократии». На их взгляд, позднереспубликанский

Рим по своему политическому строю был олигархией. Однако их представления о

римской олигархии имеют очень мало общего с взглядами М. Гельцера и его

последователей. Их «умеренная олигархия» или «аристократия с демократическими

элементами» во многих отношениях близка к модели «смешанного государственного

строя», выдвинутой Полибием. Все они находят существенные демократические

элементы или демократический потенциал в политической жизни Римской

республики. Свое основное внимание они уделяют конциям и комициям, характеру

взаимоотношений политических лидеров с массами и соответственно политиков—

ораторов с участниками конций, а также роли рядовых граждан в политической

борьбе, то есть именно тем институтам и вопросам, которые были основным

предметом исследования Ф. Миллара. И хотя они нередко дают им совершенно

иную оценку и оспаривают само существование «римской демократии», их

обращение к этой теме уже никого не удивляет.

В результате, можно констатировать, что «неправильная теория», дружно

отвергнутая научным сообществом, оказалась чрезвычайно плодотворной и

полезной. Она во многом определила направление исследований и стимулировала

пересмотр морально устаревшей ортодоксальной концепции.

В общих выводах оппонентов Ф. Миллара имеется определенное единство. Тем

не менее, дискуссия о характере политического строя Поздней республики, видимо,

далека от завершения. Ее продолжение может способствовать дальнейшему

углублению и уточнению наших знаний и представлений об этом ключевом периоде

истории древнего Рима.