дворцов, роскошной домашней обстановки, дорогих и изысканных костюмов. Народ
эксплуатировали, презирали и старались держать в узде, но в то же время его боялись,
стремились отвлечь от борьбы за свои права, устраивая пышные празднества.
Роскошь городских богачей, тиранов, пап предъявляла все растущий спрос на
архитекторов, художников, скульпторов, ювелиров, музыкантов, певцов и поэтов, которые
своими произведениями должны были услаждать жизнь «избранных». В то же время
правители итальянских государств нуждались в секретарях, искусных дипломатах для
ведения сложных политических дел как в пределах Италии, так и вне ее, в юристах,
публицистах и писателях, которые защищали бы их интересы, оправдывали захваты,
прославляли их правление, чернили врагов. Нарождающаяся буржуазия нуждалась в
деловых людях, которые могли бы вести ее торговые и кредитные дела за границей, в
искусных счетоводах, которые могли бы учитывать огромные и разнообразные доходы, в
большом штате служащих торговых, промышленных и банковских предприятий. Городам
требовались врачи, нотариусы, учителя. Так вместе с буржуазией зарождается
многочисленная обслуживающая ее интеллигенция, принимавшая самое активное участие
в создании новой культуры Возрождения. В основе своей эта культура была культурой
зарождавшейся буржуазии, эксплуатировавшей и презиравшей народные массы. Однако
одним из глубинных ее источников были традиции народной культуры, отражавшие
влияние разных, в том числе трудящихся, слоев населения (городских ремесленников и
крестьянства).
Понятие «Возрождение»
Термин «Возрождение» (часто употребляемый во французской форме —
«Ренессанс») не получил в буржуазной науке устойчивого значения. Одни буржуазные
историки — Ж. Мишле, Я. Буркгардт, М. С. Корелин — видели в культуре этой эпохи
возрождение интереса к человеческой личности, «открытие мира и человека» в
противоположность богословскому и аскетическому мировоззрению средневековья,
другие же — возрождение культуры античной древности, надолго забытой после падения
античного мира (Фойгт). Многие буржуазные историки конца XIX и особенно XX в.
подчеркивали и сейчас подчеркивают тесную преемственную связь культуры
Возрождения со средневековьем, стараясь найти ее религиозные и мистические корни. Но
все эти определения дают лишь поверхностное и одностороннее описание некоторых
внешних сторон культуры Возрождения, не объясняя ее социальной сущности, искажая и
затемняя ее историческое значение.
Советская наука видит в культуре Возрождения раннебуржуазную культуру,
возникшую на почве зарождения в недрах феодальной формации нового,
капиталистического способа производства. Это, однако, не означает, что культуру
Возрождения надо оценивать как детище одной лишь буржуазии. В ее создании
принимали участие и представители бюргерства, еще не превратившегося в буржуазию,
тесно связанные с прогрессивными традициями более ранней городской, а отчасти и
широкой народной культуры; и представители дворянства, по заказу которых в ту пору
нередко создавались произведения литературы и искусства; и упомянутая выше городская
«интеллигенция», пополнявшаяся выходцами из того же бюргерства, а иногда и из
простого народа (особенно художники и скульпторы). Не меняя общего
раннебуржуазного характера культуры Возрождения, все эти разнородные социальные
элементы накладывали на нее свой отпечаток, придавали ей иногда противоречивый
характер, но вместе с тем делали ее широкой, далекой от узкоклассовой ограниченности
буржуазной культуры капиталистического общества. При оценке исторического значения
Возрождения надо учитывать и то, что в эту эпоху буржуазия была еще передовым
общественным классом. Поэтому в своей борьбе с феодальным мировоззрением ее
идеологи выступали в качестве представителей «всего остального общества... не какого-