системы государственного управления. Интерес к ней стал пробуждаться
лишь в самое последнее время в связи с дефицитом ресурсов на рынке труда,
сокращением миграции русскоязычного населения из СНГ и нежеланием
принимать мигрантов, резко отличающихся культурой. О целенаправленной
политике в области внутренней миграции пока говорить не приходится.
Уровень внутренней трудовой миграции граждан в России заметно
сокращается: с 1994 года она уменьшилась в полтора раза. По мнению
экспертов, рост миграции характерен только для динамично развивающихся
центров – Москвы и Московской области, Санкт-Петербурга и
Ленинградской области, Белгородской, Тюменской областей. Поток
трудовых мигрантов в менее благополучные регионы, напротив,
сокращается. Например, на Дальнем Востоке, согласно исследованию ИНП
РАН, только за период с начала 90-х годов до 2001 года миграция
сократилась в три с половиной раза.
Как считает ведущий научный сотрудник Института демографии ГУ-
ВШЭ Никита Мкртчян, главным барьером во внутренней миграции остается
дисбаланс между реальной заработной платой и ценой жилья (аренда или
приобретение). В нынешних условиях привлечь работника в другой регион и
удержать его там может заработная плата, в среднем в четыре раза
превосходящая имеющуюся. А намерения привлекать внутренних мигрантов
к работе в отдаленных регионах (на востоке страны) могут реализоваться,
если заработная плата там будет выше настоящей в семь раз.
К тому же по привлекательности для мигрантов с Центральной Россией
не может конкурировать никакой другой регион. Это привело к тому, что все
"ресурсы собрал в себя Центральный округ" и резервы внутренней миграции
оказались исчерпаны. Поэтому, хотя внутреннюю миграцию считают
важным фактором исправления региональных перекосов на рынке труда, в
России на сегодняшний день исправить ситуацию с ее помощью невозможно.