Реферат - Архитектор Константин Мельников

Подождите немного. Документ загружается.

новой архитектуры, сопоставление идей. А это гараж Моссовета. Тогда покупали

автобусы за границей, и надо было срочно строить гаражи. Наша мастерская много

занималась гаражами. Это когда нас объединили - Фомина, Щусева, Весниных, меня.

Получилась организация, которая потом превратилась в Моспроект. Вот наши проекты.

;;;

7,8.Памятник Христофору Колумбу в Санто-

Доминго. Конкурсный проект, 1929 г. Мельников

запроектировал памятник-маяк Колумбу в виде

огромного (высотой 300м) монумента из двух

соединенных вершинамико-нусов. Не сразу был

найден прием их соединения. На первоначальных

эскизах конусы соприкасаются остриями

вершин, причем сами конусы глухие,а место их

стыка укреплено стеклянным цилиндром залом.

В окончательном варианте памятника маяка

конусы врезаны друг в друга почти на треть

своей высоты, верхний из них вращается с

помощью огромных треугольныхплоскостей

крыльев. Крылья окрашены в разные цвета -

красный и черный - и вращение их, кроме общей

объёмно-пространственной композиции,

изменяло и цветовую характеристику

монумента. Крылья вращались под

воздействием ветра и занимали такую позицию,

в которой они, разрезая ветер, максимально

жестко противостояли ветровым нагрузкам,

обеспечивая устойчивость всего сооружения.

В нижнем, неподвижном конусе монумента в

центре основного зала расположен меньший

прозрачный конус, внутри которого урна с

прахом и статуя Колумба. Вода от дождя из

верхнего конуса, как из воронки, должна была

омывать этот малый конус. Причем

вращающиеся крыль ямогли, находясь в

определенном положении, перекрывать путь

дождевой воде и открывать сброс воды к

турбине, которая поворачивала статую на тот

или иной угол в зависимости от интенсивности

дождя.

Надо сказать, что было странно видеть, что и в 30-е годы проекты Мельникова не

изменились. То есть, они уже были как бы приземленнее, но в каждом присутствовала

странность - то огромный пандус, тоеще какая-нибудь резкая черта. И некоторое

невнимание к внешнему выражению, к деталям. А ведь рядом, в других мастерских шли

поиски стиля. Конкурс на Дворец Советов уже состоялся. Да-а, требования к архитектуре

стали другими. Нужна была помпезная архитектура.И узнаваемая. Скажем, все клубы

должны быть похожи -чтобы сразу было видно, что это клуб. Так я работать не умел. Нам

казалось, чтоэто просто неинтересно. Правда, мы делали гаражи, фабрики, склады -более

инженерные вещи. Где не было еще стереотипов. Все, что мы делали, инженерам очень

нравилось - всегда была функциональная идея. Но на советах возникало какое-то

смущение, что ли. Последние проекты году в 36 или 37. Их не утвердили. Вот конкурс на

застройку Красной площади напротив Кремля. ВместоГУМа. Тогда еще Леонидов сделал

интересный проект. Но он тоже встретил враждебное отношение. Пришлось мне уйти. Но

я преподавал в институте, был профессором. Мы все были профессора, кто преподавал.

Никто никаких диссертаций не писал. В сущности, мы сами себя назначили

профессорами. И вот я прихожу, мне говорят, что я не работаю больше, и мастерская

передана другому. Честно говоря, тут я несколько растерялся... Мы смущены, хочется

понять, как это могло быть, и неловко спрашивать, и все же - как? Тогда это было со

многими. Рассказывать не очень интересно. Был, конечно, и трудный момент, ну когда

совсем не стало денег. Спасибо Алабяну, он несколько раз давал нам с семьей путевки в

Суханово - он был председателем Союза или Московского отделения Союза. В сущности

говоря, чтобы мы покормились. И говорил обо мне несколько раз там, осторожно,

конечно. Ну и всё как-то наладилось. Я ведь пишу, а потом разрешили преподавать, у

заочников - А нам говорили, что Вам пришлось печки класть. Смеется: Да, я сложил две

печки. Вот эту (в мастерской у стены стояла кубистическая скульптура - это и была печка)

я сложил зимой 42 года. Не топили. Вместо буржуйки, одним знакомым это понравилось,

я сложил им ещё одну в этом духе. Не совсем такую, конечно.

Все вставало на свои места, было очень понятно и как-то не обидно. Может быть, потому

что он говорил об этом без капли горечи и даже без иронии. Чувствовалось, что он и не

хотел делать архитектуру, которая ему не нравилась, И что он считает, что он сказал, что

хотел, и этого отнять нельзя.А остальное - просто жизнь, в которой ведь все возможно.

Разговор как-то снова вернулся к Корбюзье. Кто-то сказал: - А скажите, как Вы

относитесь к его работам? Ведь вы его знали...Мне как-то неудобно об этом говорить.

Ведь теперь такой культ Корбюзье. Все просто ослеплены, особенно вы, молодые. Я

рассказывал уже, как познакомился с ним в Париже. Ему оченьобидно было, что наш

павильон ему помешал.Потом он в Москве был, когда строился дом Центросоюза. Его

пригласили,чтобы он сделал предложения по планировке Москвы. Здесь у меня был. Но

немножко не хватает у него характерности в работах. Немножко общие места. И потом,

вот все говорят: капелла Роншан, капелла Роншан... Там разбросаны мелкие окошки.

Конечно, он бывал в России, видел церкви. Но и не без влияния, может быть, моего дома.

Он очень восприимчив к идеям других. Вы, конечно, знаете Модулор. Видите, даже

Желтовский с его системой пропорций. Ну, в общем, вот так. - А что Вы нам посоветуете?

Мы ведь работаем сейчас. Оживился: Мне кажется, сейчас работать вам гораздо труднее

(все согласно кивают головой). Ведь теперь у вас так много возможностей, так много

материалов (полное недоумение). Вот я недавно был в Театре сатиры, что око-ло площади

Маяковского. Там есть все: мрамор полированный, шлифованный и даже бороздчатый,

алюминиевые витражи, огромные полированные стекла, подвесные потолки всех сортов, -

в общем, всё. И все блестит. Конечно, работать трудно. Каждый материал ведь надо

понять, пережить, а это требует времени и проникновения. Знаете, когдаевропейцы

завоевывали Африку, то на пустую консервную банку выменивали слоновую кость, рабов

и все что угодно. Жестянка ведь блестит. Надо вам иметь большое мужество, чтобы

работать сейчас пространством, светом, а не просто использовать дорогие материалы,

чтобы были идеи, а не просто блеск или фокусы конструктивные.Теперь ведь можно

делать здание любой формы: есть монолит, металл, любые конструкции (а мы-то

чувствовали себя чуть ли не скованными по рукам и ногам отсутствием материалов,

борьбой с нормами и строителями). Важны идеи. Мы ведь работали только с кирпичом,

деревянными перекрытиями да еще - штукатуркой.

Так что теперь - чтобы овладеть более сложными материалами, использовать ваши

огромные возможности не для пустого эффекта - нужно гораздо большее углуб-ление,

сосредоточение и проникновение. Желаю вам всем успеха.

Мы уходили восхищенные этим умным и живым человеком и несколько ошеломленные

его взглядами.

Редакция выражает признательность В. Мельникову и М. Щербиной за материалы для

данной статьи, предоставленные из архива архитектора В. Щербина.

При подготовке статьи также были использованы иллюстративные материалы из

следующих изданий:

1. С. О. Хан-Магомедов Константин Мельников, - М., Стройиздат,1990г.

2. Архитектура СССР, - М., Стройиздат, июль-август 1990 г.

3. К. С. Мельников Архитектура моей жизни, - М., Искусство, 1985г.