Пособие - Ольшанский Д.В. Основы политической психологии

Подождите немного. Документ загружается.

формы поведения, обычно именуемые, для избегания путаницы, стихийным,

«внеколлективным (массовым) поведением».

История понятия достаточно интересна. Термин «коллективное бессозна-

тельное» был введен в начале века последователем 3. Фрейда К. Юнгом для обо-

значения особого класса психических явлений, которые, в отличие от индивиду-

ального (личного) бессознательного, являются носителями опыта филогенетиче-

ского развития человечества. Главным содержанием коллективного бессозна-

тельного для Юнга были архетипы — всеобщие априорные схемы поведения,

наполняющиеся конкретным содержанием в реальной жизни человека; особого

рода надличностные (видовые, групповые) способы восприятия и реагирования

на происходящее вокруг человека, определяющие схожесть поведения людей,

относящихся к некоторому «коллективу» филогенетического толка (например, к

— одному этносу).

В политической психологии трактовка коллективного бессознательного

дополняется введенным Э. Дюркгеймом в конце XIX века понятием «коллек-

тивные представления», обозначающим неосознаваемую в силу привычности,

автоматизированности совокупность знаний, мнений, норм поведения, сложив-

шихся в социальном опыте у членов социальных групп и общностей. Подобные

представления, подавляя индивидуальное сознание людей, могут вызывать сте-

реотипные реакции, которые В.М. Бехтерев считал предметом «коллективной

рефлексологии», специальной отрасли социальной и политической психологии,

связанной с феноменами типа поведения толпы на митинге, массовыми исте-

риями, паникой и т. п.

Структурно в рамках коллективного бессознательного выделяются кол-

лективные эмоции, чувства, настроения, мнения, знания, оценки и суждения.

Доминирующие роль играют эмоциональные компоненты. Рациональные эле-

менты существуют в составе коллективного бессознательного лишь в виде усто-

явшихся стереотипов, традиционных воззрений и верований, играющих подчи-

ненную, во многом обслуживающую роль по отношению к иррациональным

моментам.

Коллективное бессознательное проявляется в массовом поведении

двух различающихся видов, Первый вид массового поведения сводится к одно-

родным единообразным оценкам и действиям, соединяющим индивидов в дос-

таточно целостную монолитную массу на основе общего для всех ее членов

коллективного бессознательного. Обычно это происходит в результате зараже-

ния значительного числа людей сходными эмоциональными состояниями и мас-

совыми настроениями — например, толпа фанатиков, охваченная единым поры-

вом экстаза при виде своего лидера, скандирующая приветствия в его адрес, ло-

зунги и т. п.

Второй вид массового поведения, в котором важную роль играет коллек-

тивное бессознательное, напротив, связан с такими обстоятельствами, при ко-

торых эмоциональные потрясения не соединяют, а разобщают людей. Тогда в

действие вступают не общие, а различные, но одинаковые для значительного

числа людей поведенческие механизмы, и возникает поведение, главным содер-

жанием которого являются спонтанные однородные реакции больших множеств

людей на критические («пограничные») ситуации, возникающие объективно и

внезапно. К таким ситуациям наравне со стихийными бедствиями относятся

войны, революции и т. п. Основными характеристиками подобных обстоя-

тельств являются их непредсказуемость, непривычность и новизна. В силу дан-

ных особенностей, индивидуальный опыт человека отказывается адекватно оце-

нить и отреагировать на ситуации такого типа, и тогда индивидам приходится

опираться только на подсказываемые коллективным бессознательным, апроби-

рованные массовым биологическим или социальным опытом способы индиви-

дуального поведения. Примером такого рода реакций является паника.

Поступки людей, вовлеченных во власть коллективного бессознательного,

неизбежно становятся иррациональными. Рациональное сознание под влиянием

коллективного бессознательного отключается, падает интеллект, снижается кри-

тичность по отношению к своим действиям. Стремительно исчезает практиче-

ски всякая индивидуальная ответственность за свои поступки. Парализуется ме-

ханизм принятия личных решений. Коллективное бессознательное усредняет,

нивелирует личность — так, толпа всегда стоит за среднего, «простого» челове-

ка в его самом бессмысленном виде. Одновременно, коллективное бессозна-

тельное пробуждает самые примитивные и неуправляемые самим человеком,

однако поддающиеся манипуляции извне инстинкты людей.

Коллективное бессознательное может быть опорой в том случае, когда оно

стимулирует политическое единство больших масс людей, воодушевленных, на-

пример, истерической верой в харизматического лидера или, скажем, сплочен-

ных необъяснимой враждебностью в отношении предполагаемых виновников

тех или иных отрицательных событий. В этих случаях коллективное бессозна-

тельное может выступать в качестве основы организованного политического по-

ведения.

Это используется в практике манипулятивного воздействия на значитель-

ные массы людей — например, на митингах. Напротив, коллективное бессозна-

тельное крайне опасно в тех случаях, когда разрушает социально-

организованные формы поведения и противопоставляется политике: «В отно-

шениях между слабым правительством и бунтарски настроенным народом На-

ступает момент, когда каждый акт власти доводит массы до отчаяния, а каждый

отказ со стороны власти действовать вызывает презрение по ее адресу»

. В та-

ких случаях доминирует хаотичное псевдо-политическое поведение, ведущее к

социально-политической деструкции и требующее затем значительного времени

для ликвидации своих разрушительных последствий.

В целом же коллективное бессознательное играло значительную роль на

прежних этапах развития человечества. В современном цивилизованном обще-

стве его значение снижается, проявляясь лишь в кризисных, экстремальных си-

туациях, когда резко падает роль элементов сознательной регуляции политиче-

ского поведения. В обычной жизни стабильной социально-политической систе-

мы коллективное бессознательное проявляется лишь в весьма стертых формах

обыденного сознания. В отличие от развитых стран, роль коллективного бессоз-

нательного до сих пор достаточно высока в «третьем мире».

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА

Политическая культура часто рассматривается как основа всей политиче-

ской деятельности или, по крайней мере, как фактор, определяющий характер,

особенности и уровень развития политической деятельности. Содержание по-

нятия «политическая культура» включает исторический опыт, память социаль-

ных общностей и отдельных индивидов в сфере политики, их ориентации, навы-

ки, влияющие на политическое поведение. Этот опыт содержит в обобщенном,

преобразованном виде впечатлений и предпочтений в сфере внешней и внут-

ренней политики.

Рид Д. Десять дней, которые потрясли мир. — М., 1923.

История понятия начинается с 1956 г. Именно тогда термин «политиче-

ская культура» был введен в науку американским политологом Г. Алмондом. В

его понимании, это особый тип ориентации на политическое действие, отра-

жающий специфику той или иной политической системы. С одной стороны, по-

литическая культура является частью общей культуры общества. С другой сто-

роны, она связана с определенной политической системой.

Наиболее известное исследование политической культуры было предпри-

нято в классической работе Г. Алмонда и С. Вербы. Они определяли ее как

«субъективный поток политики, который наделяет значением политические ре-

шения, упорядочивает институты и придает социальный смысл индивидуаль-

ным действиям»

. В другом месте, С. Верба в соавторстве с психологом Л. Па-

ем писали еще более прямо: «Когда мы говорим о политической культуре обще-

ства, мы имеем в виду политическую систему, интернализованную в знании,

чувствах и оценках его членов»

. В конечном счете, понятие «политическая

культура» оказалось настолько удобным, что в результате многих исследований

сложилось масса ее определений.

Определения политической культуры делятся на 4 основные группы.

Во-первьгх, психологические определения. Политическая культура рассматрива-

ется в них как набор ориентации на политические объекты. Во-вmopых, опреде-

ления обобщенные. В них политическая культура понимается и как установка, и

как поведенческие акты. В-третьих, объективные политические определения.

Культура обозначает в них объекты власти, санкционирующие поведение участ-

ников, приемлемое для данной системы. Особенности системы здесь важнее,

чем состояния индивидов. В-четвертых, эвристические определения. Полити-

ческая культура рассматривается как гипотетический конструкт, созданный в

аналитических целях.

Структурно, политическая культура представляется в виде трех уровней:

1) познавательной ориентации, включающей знания о политической сис-

теме, составляющих ее ролях, носителях этих ролей и особенностях функциони-

рования системы;

2) эмоциональной ориентации, отражающей чувства по отношению к по-

литической системе, ее функциям, участникам и их деятельности;

3) оценочной ориентации, выражающей личное отношение человека к по-

литической системе и ее составляющим.

Детальный анализ элементов политической культуры предполагает выде-

ление важнейших культурных тенденций и их операционализацию, что необхо-

димо для эмпирического исследования различных ее типов. Вслед за классиками

изучения политической культуры Г. Алмондом и С. Вербой, политическая пси-

хология использует следующую базовую схему элементов политической куль-

туры: субъект — установка — действие — объект.

Субъектом политической культуры может быть индивид, группа, партия,

регион, население страны в целом и т. д. Среди объектов, на которые направлена

установка, принято выделять политическую систему в целом, текущий полити-

ческий процесс, политический режим, отдельные партии, политических лиде-

ров, политические ценности, наконец, самого субъекта.

Важнейшей характеристикой политической культуры конкретного об-

щества является степень ее гомогенности. Неоднородность допускает существо-

Alrnond G., Verba S. The Civic Culture. Political Attitudes and Denmoсгасу in Five Nations. —

Princeton, 1956.

Pye L., Verba S. (eds.). Political Culture and Political Development. - Princeton, 1965. — P. 7.

вание ряда субкультур и даже контркультур в рамках (или наряду) с господ-

ствующей политической культурой. Однородность категорически препятствует

этому, служа основой для тоталитаризма.

Политическая культура — динамичный и, одновременно достаточно инер-

ционный феномен. Она развивается вместе со своими носителями, индивидами

и политическими общностями, Политический опыт при передаче от поколения к

поколению подвергается внешним воздействиям, которые либо укрепляют ос-

новы сложившейся политической культуры, либо видоизменяют ее. К таким

воздействиям относятся ряд моментов. Во-первых, это динамика отношений в

сфере производства и потребления, что ведет к перестройке социальной струк-

туры, потребностей и интересов социальных групп. Во-вторых, обретение ново-

го исторического опыта. Опыт передается следующим поколениям не в чистом,

а превращенном виде. Трансформация первичного опыта происходит через за-

крепляющие его идеологические представления, нормы и ценности, а также за

счет личных особенностей тех, кто передает этот опыт. Важнейшим средством

консервации устоявшихся элементов политической культуры являются тради-

ции.

Межпоколенческую передачу политической культуры можно предста-

вить как процесс закрепления в сознании граждан определенной системы ориен-

тации на соответствующие ценности, нормы и образцы политического поведе-

ния, в рамках которой существует более устойчивое ядро, обеспечивающее пре-

емственность политической культуры, и менее устойчивые, изменяющиеся ори-

ентации. Необходимым условием существенных преобразований политической

культуры является накопление в обществе мощных изменений, воздействие ко-

торых на сознание людей способно преодолеть их сопротивление внедрению

новых образцов и норм политического поведения. Политическое сознание явля-

ется одной из форм реализации политической культуры, наряду с неосознанны-

ми реакциями ориентировочного порядка и импульсивными поведенческими

актами.

К факторам, формирующим политическую культуру, относятся внеш-

нее окружение страны или общества, а также определенные события их внут-

ренней жизни. Среди прочих факторов выделим традиции и ритуалы, а также

действующие политические институты. К последним относятся государство,

армия, церковь, деловые круги, университеты, средства массовой информации и

т. д.

Ценность понятия «политическая культура» состоит в том, что оно по-

зволяет выявить глубинные причины специфики политического поведения раз-

личных социальных общностей и индивидов при близких условиях их сущест-

вования.

Поведение — это способ существования культуры, без которого она не-

возможна. Но воплощенная в поведении культура является еще и отношением к

аналогичным воплощениям другого индивида или группы. В политике это и

есть отношения власти, господства-подчинения, конфликта или согласия, со-

вместных действий и др. Соответственно, при объяснении политического пове-

дения различных субъектов политики необходимо учитывать специфику их по-

литической культуры. Информация о политическом поведении тех или иных

участников политики при соответствующей аналитической обработке может

быть использована как индикатор их политической культуры для харак-

теристики ее содержания, структуры и т. д.

Известны разные типы политической культуры. Еще Г. Алмонд и С.

Верба на основании первых работ выделили три основных и несколько смешан-

ных типов. Первый чистый тип — патриархальный. Такая система единовласт-

но управляется вождями и характеризуется полным отсутствием у граждан ка-

кого-либо интереса к политической системе и требует от них сплошного подчи-

нения.

Второй чистый тип — подданический. Он отличается сильной ориента-

цией граждан на политическую систему и слабой степенью их личного участия в

политике. Он сформировался в условиях феодального общества с выраженной

иерархичностью отношений между разными уровнями политической системы,

Нижестоящие подданные согласно традиции должны с почтением относиться к

своему сеньору. «Почитательная» модель отношений до сих пор ощущается во

многих политических культурах. Отметим, что почтительность к лидеру в дан-

ной культуре может сочетаться и с высоким гражданским сознанием и личным

участием.

Третий чистый тип — активистский. Он отличается стремлением граждан

играть существенную роль в политических делах и их компетентностью в делах

государства, что предполагает и высокий интерес, и позитивное, активное от-

ношение к политике.

В реальности чистые типы практически не встречаются. Их сочетания да-

ют различные смешанные типы: патриархально-подданический, поддан ически-

активистский и др. Один из таких смешанных типов, получивший название

«гражданской культуры», претендует на роль основного и часто упоминается в

их ряду как четвертый основной тип.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПСИХИКА

За неимением лучшего, мы используем здесь пока еще не общепринятое

понятие «политической психики» для определения политико-психологических

особенностей основных психических функций и процессов. Если не вдаваться в

совсем уж глубинные психологические детали, в достаточно общем политико-

психологическом виде, человеческая психика может быть представлена как со-

стоящая из четырех основных блоков. Во-первых блок политического воспри-

ятия — восприятия политики как таковой и, в частности, восприятие политиче-

ской информации. Во-вторых, блок политического мышления — переработки

воспринятой политической информации, ее осмысления и принятия политиче-

ского решения. В-третьих, блок политических эмоций, чувств и аффектов —

эмоционального оценивания выводов политического мышления. Четвертым,

итоговым, и уже выходящим за пределы собственно психики, является блок по-

литического поведения —конкретных действий, основанных на воспринятой,

переработанной и оцененной информации. Рассмотрим вкратце эти основные

блоки с учетом того, что подробно они будут рассматриваться в последующих

главах книги.

1. Политическое восприятие. Еще в 20-е — 30-е годы, в многочисленных

экспериментальных исследованиях американской психологической школы

«New Look» было однозначно доказано: наше восприятие зависит от установок

и стереотипов нашего сознания, а в политическом аспекте — от политического

сознания, самосознания и политической культуры. Причем проявляется это

влияние на неосознанном уровне. Наложите друг на друга контурные изображе-

ния автомобиля и лошади, а потом покажите этот внешне бессмысленный набор

линий американцам и мексиканцам. Абсолютное большинство американцев уве-

ренно видят в этом наборе автомобиль. Не меньшее количество мексиканцев —

мустанга. Сделайте то же самое с изображением автомата Калашникова и скрип-

ки. Большинство палестинцев (чеченцев, афганцев — любой воюющей общно-

сти) увидят только автомат Калашникова. Напротив, большинство европейцев

увидят скрипку, и ничего больше.

Человеческое восприятие избирательно, селектив-но. Соответственно, из-

бирательно и политическое восприятие. Такая избирательность формируется в

процессе политической социализации — «врастания» подрастающих поколений

во взрослый, политический мир. Сформировавшись, эти особенности воспри-

ятия оказываются связанными с политической культурой, политическим созна-

нием и самосознанием, а также с Другими психическими функциями и процес-

сами.

2. Политическое мышление — это форма сознательного продуктивного

отражения человеком процессов и явлений окружающей политической реально-

сти в виде суждений, выводов, решений и умозаключений. Системообразующей

функцией политического мышления является отражение политической реально-

сти как особой деятельности. Политическое мышление включает в себя не толь-

ко когнитивные, но и эмоционально-оценочные механизмы, имеющие собствен-

ный онтологический статус. Принципиально важной особенностью именно по-

литического мышления является его крайняя нелогичность, а часто просто от-

кровенная алогичность.

Еще в XIX веке Л. Кэррол блестяще подметил: «Общество было бы в го-

раздо меньшей степени подвержено панике и другим пагубным заблуждениям, а

политическая жизнь выглядела совсем иначе, если бы аргументы (пусть даже не

все, а хотя бы большинство), широко распространенные во всем мире, были пра-

вильными... На одну здравую пару посылок (под здравой я понимаю пару посы-

лок, из которых, рассуждая логически, можно вывести заключение), встретив-

шуюся вам при чтении газеты или журнала, приходится по крайней мере пять

пар, из которых вообще нельзя вывести никаких заключений. Кроме того, даже

исходя из здравых посылок, автор приходит к правильному заключению лишь в

одном случае, в десяти же он выводит из правильных посылок неверное заклю-

чение»

Рассматривая политическое мышление, М. Вебер отмечал «повсеместное

использование терминов, которым крайне трудно придать определенный

смысл», и даже таких, «которые вообще не допускают анализа». Анализируя

общественно-политические дискуссии в послереволюционной России, логик

С.И. Поварнин делал однозначный вывод о слабой логике политического мыш-

ления на всех стадиях — начиная от операций с понятиями, кончая связями су-

ждений с умозаключениями. Специальный анализ современного политического

мышления в России был осуществлен в 90-е гг. под нашим руководством А.А.

Хвостовым

Содержание политического мышления определяется не столько логиче-

скими механизмами, сколько установками, целями и ценностями, определяемы-

ми политическим сознанием и политической культурой. С другой стороны, по-

литическое мышление оперирует не только знаковыми моделями, сколько пер-

цептивными категориями (образами, мифами, верованиями и т.п.), что в свою

очередь влияет на политическую культуру и политическое сознание в целом.

3. Политические эмоции — это форма чувственного, обычно неосознан-

ного, но достаточно продуктивного отражения человеком процессов и явлений

Кэрролл Л. Логическая игра, — М., 1991, — С. 35.

См.: Хвостов А.А. Психологические и логические основы политического мышления: Канд.

дисс.— М., 1996.

окружающей политической реальности в виде аффективных оценок и реакций.

В политической психике трудно переоценить аффективный, эмоциональный

момент. Еще в 1954 г. К. Левин на основе многочисленных фактов констатиро-

вал, что подверженность познавательного материала влиянию эмоций определя-

ется его структурированностью: чем более «расплывчатым» является поле вос-

приятия, тем больше его подверженность влиянию эмоций. По мнению Я. Рей-

ковского, «отношения между политическими событиями, причинные связи ме-

жду факторами идеологической, социальной, экономической природы настолько

сложны, что постижение их в целом превышает возможности дилетанта... Такое

положение способствует доминирующему эмоциональному отношению к тем

или иным событиям»

Главной особенностью политической психики в целом является ее глубо-

кая инерционность. Рассмотрим силу и влияние ее действия на наиболее понят-

ном и очевидном примере инерции мышления (хотя все сказанное будет отно-

ситься и к политическому восприятию, и к политическим эмоциям, и к полити-

ческим действиям).

Инерция психики в политике — от лат. inertia, означающего неподвиж-

ность, бездеятельность. Это свойство психики, во-первых, сохранять свое со-

стояние покоя или прямолинейного равномерного движения до тех пор, пока

какая-либо внешняя причина (явление, процесс, ситуация) не выведет его из

этого состояния. Во-вторых, это способность приобретать под действием какой-

либо конечной внешней причины определенное конечное ускорение и продол-

жать реагировать на эту причину даже в том случае, когда ее реальное влияние

исчезло.

Инерция восприятия и мышления проявляется в жесткости, ригидности и

стереотипизированности внутри— или внешнеполитического курса, в нежела-

нии и невозможности сменить систему взглядов и оценок происходящих собы-

тий, изменить направленность и характер политических действий, отказаться от

уже принятого однозначного решения и самого привычного механизма приня-

тия политических решений. В политическом выражении инерция мышления,

связанная с его жесткостью, ригидностью является одним из имманентных

свойств тоталитаризма как в его социально-политическом (монополизм приня-

тия политических решений), так и социально-психологическом (свойство мыш-

ления и особенность сознания особого типа личности, порождаемой тоталитар-

ным и авторитарным обществами — так называемой «авторитарной личности»)

выражениях.

Инерция мышления в политической психологии рассматривается как одна

из основных детерминант так называемого «старого» политического мышления.

В отличие от него, любое «новое» политическое мышление уже по определению

направлено на преодоление всякой инерции мышления и опирается на гибкость,

инициативность и творчество, как на свои центральные политико-

психологические характеристики, проявляющиеся в принципиально иных спо-

собах принятия политических решений и их практической реализации.

На практике, инерция мышления наиболее демонстративно проявляется в

феномене так называемой «эскалации ситуации» или «эскалации упрямства

(упорства)». Суть данного феномена заключается в создании таких ситуаций,

когда изначально (возможно, неосознанно) принимается ошибочное решение,

влекущее за собой определенные потери (материальные, политические, нравст-

венные и т. п.). Однако, несмотря на то, что ошибочность решения довольно

Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. 1979. — с. 88.

скоро становится очевидной, принятый курс действий продолжает осуществ-

ляться (с дальнейшими потерями) вместо его кардинального пересмотра и изме-

нения. Упорное следование ошибочному решению и составляет «эскалацию си-

туации», то есть упрямое наращивание ущерба. Примерами эскалации такого

рода могут служить война СССР в Афганистане, на прекращение которой по-

требовалось 9 лет; «борьбы с Б. Ельциным» в действиях центрального советско-

го руководства в период 1987— 1991 гг. и т. д.

Данный феномен имеет подчас как объективные, так и, чаще, исключи-

тельно субъективные составляющие. К основным субъективным детерминантам

и закономерностям инерции мышления (а также восприятия, оценок и, в итоге,

действий) относятся, во-первых, доминирующая тенденция как-то компенсиро-

вать потери (в том числе и явно безвозвратные), понесенные в результате оши-

бочно принятого решения. Это стремление «отыграться», особенно ярко прояв-

ляющееся, когда речь идет о материальных потерях (например, феномен гер-

манского реваншизма за поражение и территориальный ущерб в итоге Первой

мировой войны, что, как известно, в конечном счете привело к новому пораже-

нию и новому всплеску реваншизма), однако касающееся и стремления к ком-

пенсации политического, нравственного ущерба (например, в этом долгие годы

проявлялась одна из детерминант политики Китая, сводящаяся к стремлению

любой ценой «сохранить лицо»). Во-вторых, это стремление уйти от необходи-

мости признания ошибок, заставляющее политиков, принявших изначально

ошибочное решение, вкладывать новые усилия и средства в продолжение нача-

того курса вместо радикального его изменения. В-третьих, инерция связана с

тем, что чем более общественно известно (распропагандировано) и значимо

принятое решение, каким бы ошибочным оно ни было, тем сильнее тенденция

продолжать его реализацию. В-четвертых, такая инерция усугубляется про-

блемой вероятной конкретной ответственности определенных лиц: чем выше

возможная ответственность и жестче санкции за совершенную ошибку, тем

упорнее их стремление продолжать ошибочную линию, надеясь на что-то, из-

бавляющее от ответственности. Например, этому соответствовало поведение

Гитлера на последнем этапе Второй мировой войны, когда ошибочность курса

стала очевидной, однако прекратить его осуществление было невозможно. В-

пятых, инерция связана с искаженным восприятием информации: стремление

любой ценой оправдать ошибочный курс создает своего рода фильтр для вос-

приятия адекватной информации, пропускающий все более или менее позитив-

ное для принятого курса, «подтверждающее» этот курс, и отсеивающий то, что

заставляет усомниться в нем. Примером такого рода является прямая фильтра-

ция информации о намерениях Германии в 1940—1941 гг., которая осуществля-

лась в соответствии с избранным Сталиным и его окружением курсом в отно-

шениях с гитлеровским режимом. В-шестых, инерция поддерживается и усу-

губляется временем: чем дольше продолжается ошибочная линия, тем труднее

оказывается ее радикально изменить, ибо для ее реализации уже созданы как

объективные, организационные, так и субъективные, психологические условия

— изменен способ социально-политической организации, сформировано новое

сознание людей и т. д.

Инерция психики в политике может проявляться на разных уровнях. На

индивидуальном она выступает как особенность взглядов и оценок отдельного

политического деятеля и оказывает серьезное влияние лишь в случае наделения

этого деятеля значительной полнотой личной власти и минимизации контроля за

принятием политических решений.

На групповом уровне такая инерция проявляется в виде известного в ми-

ровой литературе «групп-мышления» («groupthinking») сравнительно небольших

группировок, причастных к принятию политических решений. В его основе ле-

жат явления группового конформизма, особенно ярко проявляющееся при нали-

чии в группе сильного лидера; стремление поддерживать принятое большинст-

вом решение, даже если отдельные члены группы с ним не согласны; тенденция

игнорировать информацию и мнения, не разделяемые группой; склонность от-

вергать или исключать членов группы, несогласных с общим мнением и т. д.

Классическими примерами «групп-мышления» считаются исторически важные,

но, в итоге, ошибочные решения, начиная, скажем, от мюнхенских соглашений

до решений администрации США о вторжении на Кубу и во Вьетнам и т. д.

На еще более обобщенном уровне речь идет об инерции психики социаль-

ных классов и слоев, этнических групп или общества в целом. Здесь инерция

выступает как одно из главных проявлений тоталитаризма и авторитаризма.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ И СТЕРЕОТИПЫ

Огромную роль в формировании политического мышления играют поли-

тические установки и стереотипы. Понятие «установка» относится к наиболее

сложным и размытым в политической психологии. В общем виде, это предго-

товность субъекта реагировать тем или иным конкретным способом на то или

иное политическое событие или явление. Установка — это внутреннее качество

субъекта политики, базирующееся на его предшествующем опыте и политиче-

ской культуре. Гораздо более ясным и разработанным является понятие «поли-

тического стереотипа».

Понятие «стереотип» происходит отдух греческих слов: stereos (твердый)

+ typos (отпечаток). Политологическая трактовка стереотипа исходит из синтеза

двух его общепринятых значений. Во-первых, в полиграфии стереотип — моно-

литная печатная форма-копия с набора или клише, используемая при печатании

многотиражных и повторных изданий. Во-вторых, в физиологии и психологии

динамический стереотип — форма целостной деятельности мозга, отражающая-

ся в сознании и поведении в виде фиксированного (стереотипного) порядка ус-

ловно-рефлекторных действий. На стыке этих значений появилось понятие сте-

реотипа социального, определяющего понимание стереотипа в политике.

С политико-психологической точки зрения, стереотип —

стандартизированный, схематизированный, упрощенный и уплощенный, обыч-

но эмоционально окрашенный образ какого-либо социально-политического объ-

екта (явления, процесса), обладающий значительной устойчивостью, но фикси-

рующий в себе лишь некоторые, иногда несущественные его черты. Иногда оп-

ределяется как неточное, иррациональное, чрезмерно общее представление. В

широком смысле, это традиционный, привычный канон мысли, восприятия и

поведения, шаблонная манера поведения, способ осуществления действий в оп-

ределенной последовательности, единообразие, тождество, инерция мышления,

косность, ригидность и т. п.

Исторически, базовое понимание стереотипа для политической психоло-

гии впервые было введено американским исследователем средств массовой ин-

формации У. Липпманом в 1922 г. для обозначения распространенных в обще-

ственном мнении предвзятых представлений о членах разнообразных нацио-

нально-этнических, социально-политических и профессиональных групп. Сте-

реотипизированные формы мнений и суждений по социально-политическим во-

просам трактовались им как своего рода «выжимки» из господствующего свода

общепринятых морально-нравственных правил доминирующей социальной фи-

лософии и потока достаточно тенденциозной политической пропаганды и агита-

ции.

Стереотипы имеют важное значение в процессе оценки человеком соци-

ально-политических явлений и процессов, но играют двойственную, как пози-

тивную, так и негативную роль. С одной стороны, стереотипы «экономичны»

для сознания и поведения, они содействуют известному «сокращению» процесса

познания и понимания происходящего в мире и вокруг человека, а также приня-

тию необходимых решений. Не способствуя точности и аналитичности позна-

ния, они ускоряют возможности поведенческой реакции на основе, прежде все-

го, эмоционального принятия или непринятия информации, ее «попадания» или

«непопадания» в жестко определенные рамки стереотипа. В повседневной жиз-

ни человек, как правило, лишен возможности подвергать критическому сомне-

нию «устои жизни» — традиции, нормы, ценности, правила социально-

политического поведения и т. п. Он не располагает также полной информацией

о событиях, по которым ему приходится высказывать собственное мнение и

оценку. Поэтому в обыденной действительности люди часто и поступают шаб-

лонно, в соответствии со сложившимися стереотипами— последние помогают

ориентироваться в тех обстоятельствах, которые могут обойтись без специаль-

ной аналитической, мыслительной работы и не требуют особо ответственного

индивидуального решения. Психика человека экономична — в этом отношении

стереотип представляет собой своего рода «фиксированный момент», ста-

билизатор не могущей продолжаться непрерывно в шаблонных условиях мыс-

лительно-аналитической деятельности.

С другой стороны, упрощая процесс социально-политического познания,

стереотипы ведут к построению достаточно примитивного и плоскостного поли-

тического сознания — как правило, на основе многочисленных предубеждений,

что подчас редуцирует социально-политическое поведение до набора простей-

ших, часто неадекватных эмоциональных реакций. Безотчетные стандарты по-

ведения играют негативную роль в ситуациях, где нужны полная и объективная

информация, аналитическая ее оценка, принятие самостоятельного решения,

осуществление сложного социально-политического выбора. За счет этого в мас-

совом сознании обычно и складываются стереотипы, способствующие возник-

новению и закреплению предубеждений, неприязни к нововведениям, к само-

стоятельному мышлению и т. п.

В частности, это является большой проблемой прежде всего для межна-

циональных отношений, в сфере которых широко распространены этнические

стереотипы, строящиеся на основе ограниченной информации об отдельных

представителях той или иной этнической группы и ведущие к предвзятым выво-

дам и заключениям относительно всей группы, к неадекватному поведению в

отношении нее.

Известны два основных истока формирования стереотипов. С одной

стороны, это достаточно ограниченный индивидуальный или групповой про-

шлый опыт и ограниченная информация, которыми располагают люди в повсе-

дневной обыденной жизни, а также некоторые специфические явления, возни-

кающие в сфере межличностного общения и взаимодействия — субъективная

избирательность, влияние установок, слухов, эффектов «ореола», первичности,

новизны и т. п. Отсюда второстепенность, случайность некоторых аспектов сте-

реотипов. В этом отношении стереотипы представляют собой аккумулирован-

ные сгустки разрозненного индивидуального и группового опыта, отражающие

относительно общие, повторяющиеся в нем свойства и особенности социально-