Платонов О.А. Очерки истории русской иконы

Подождите немного. Документ загружается.

371

Воскресение. Сошествие во ад. Икона. 1680-е гг. Церковь Илии Пророка. Ярославль.

372

Страшный суд. Икона. Ок. 1660 г. Ярославль (?). 82 х 144,5 см.

Музей икон в Реклингхаузене. Германия.

373

со множеством причудливых

дворцов и храмов, тенистых

лесов и рощ, развертываются

разнообразные сцены из житий

легендарных святых. Изобра-

жения людей поражают раз-

нообразием занятий и тонкой

лиричностью характеров. Все

персонажи облачены в наряд-

ные красочные одежды, фигуры

их стройны и изящны, красивы

позы и жесты.

Близость к работам ма-

стеров строгановской школы

ощущается не только в том, что

эти изображения миниатюрны,

но и в сходстве самой техники

их исполнения, особенно на

ранней работе художника – в

клеймах иконы «Василий Ве-

ликий» 1674 г. Колорит сцен

в этих клеймах построен на

контрастном сопоставлении

сочных малиновых, красных,

розовых и зеленых колеров. Складки одежд прописаны твореным золо-

том и изредка – твореным серебром. Листовое золото заполняет только

фоны клейм, да иногда им покрываются некоторые предметы обстанов-

ки интерьера. Золото использует художник и для разделки форм архитек-

туры. Обычно оно наносится на кровлю здания, но цвет золота не оста-

ется здесь первоначальным, а подкрашивается легким лессировочным

слоем красной или зеленой краски. Такой прием был распространен в

технике иконописцев XVII в. и назывался «цвечением золота». Семен

Спиридонов получил признания у ярославских купцов и посадского

люда. И когда в 1676 г. к городскому воеводе пришел запрос на посылку

«к государевым работам» в Оружейный приказ местных иконописцев,

приезжего холмогорского иконника направили в Москву во главе арте-

ли ярославских художников. В Москве Симон Ушаков и др. жалованные

царские изографы дали творчеству Холмогорца высокую оценку. Его вме-

сте со знаменитым костромичем Гурием Никитиным в 1678 г. выдвинули

в качестве кандидата на вакантное место жалованного изографа. По сло-

вам Ушакова, Семен Спиридонов «иконное письмо пишет самое доброе

Рождество Христово. Икона. Кон. XVII в.

Ярославль (?). 145 х 103,5 см. ГЭ.

374

мастерство… и мастерством своим

против Никиты Павловца стоит».

Ушаков приравнивал Спиридо-

нова к своему любимому ученику

Никите Павловцу. Однако по не-

известным причинам Спиридо-

нов не был зачислен жалованным

изографом, и ему пришлось воз-

вратиться в Ярославль.

Лучшее свое произведение

– «Илья Пророк в житии» (Ярос-

лавский областной музей изобра-

зительных искусств) он написал в

1678 г. По необыкновенной пыш-

ности «узорочья» эта икона одна

из самых нарядных не только сре-

ди работ ярославских художни-

ков, но и всей русской иконописи

XVII в. Средник в иконе обрамлен

золотой узорной аркой на тонких

витых колоннах. По своей конструкции арка напоминает гигантскую за-

ставку из книги или пышный резной портал Царских врат. Илья Пророк

представлен в несколько необычном для его иконографии виде – стоя-

щим во весь рост на фоне холмистого пейзажа. Он взирает на небо, в об-

лаках которого видится ему Саваоф. Главенствующее место в колорите

средника принадлежит золоту. Золотыми пробелами обильно прописаны

одежды Ильи Пророка, даже разделка листвы деревьев выполнена золо-

том. Крупнее стали клейма. Они ясно отделяются друг от друга свободным

пространством золотых фонов, каждое клеймо становится обособленным,

значительно уменьшается число действующих лиц, а светлые пятнышки

золотых нимбов вокруг головы Ильи Пророка сразу же останавливают

внимание зрителя на главном персонаже в любой сцене. Изменилась сама

манера письма художника: она стала графичной и более простой по тех-

нике, но не менее виртуозной по мастерству. Колорит иконы выдержан

в мягких тональных переходах различных оттенков малиново-красных,

зеленых цветов и золота. Мерцание нежных лессировочных красных и

зеленых красок на листовом золоте создает впечатление материальной

драгоценности живописи. Для творческого почерка Семена Спиридоно-

ва характерна эстетизация самой манеры исполнения, проявившаяся как

в тонкости «мелочного» письма, так и в тщательности исполнения всей

иконы в целом. Уже в клеймах ранней работы Спиридонова – иконы «Ва-

Свт. Медост, патриарх Иерусалимский,

с житием. Икона. Кон. XVII в. Ярославль.

38 х 33,5 см. ГРМ.

375

силий Великий», написанной в

1674 г., – нетрудно заметить, что

изображение всевозможных ар-

хитектурных форм было стра-

стью художника. Его увлекает

ритмическое чередование бес-

численных башенок и главок,

сводчатых и плоских покрытий,

разнообразие узоров стенных

росписей, ажурное плетение

оконных решеток. Он умеет

передать глубину перспективы

интерьера и объединить участ-

ников изображаемого события

в обособленном пространстве.

Сказочные здания, несмотря на

свою фантастичность и услов-

ность, изобилуют элементами

русской архитектуры конца

XVII в., но он не довольству-

ется только этими формами и

увлеченно рисует постройки,

навеянные западноевропейски-

ми образцами. Все строения в

клеймах икон Спиридонова носят изысканный светский облик. Даже ла-

чуги бедняков, мрачные тюрьмы и обедневший монастырь превращаются

у него в пышные покои.

Изысканности архитектурных форм соответствуют пейзаж, одежды

людей, характер их занятий. В отличие от современных ему ярославских

иконописцев, любивших насыщать клейма икон сценами всевозможных

ремесленных и сельскохозяйственных работ, картинами шумных собра-

ний, видами сражений, в клеймах икон Спиридонова часто можно видеть

философа, погруженного в размышления, учеников, обучающихся книж-

ной грамоте, сцену диспута, тихую беседу мудрецов. Неоднократно встре-

чается на его произведениях редкая в древнерусской живописи компози-

ция: художник, пишущий икону. Не раз изображаются картины пышных

церемоний в царском дворце, торжественных богослужений, шумных

пиров. У себя на родине в Холмогорах и в Ярославле художник не мог не

любоваться изящными, богато украшенными кораблями фряжских куп-

цов. Он внимательно изучил их сложные конструкции, а затем с большой

точностью воспроизводил в клеймах икон.

Успение и Вознесение Богоматери. Икона.

Кон. XVII — нач. XVIII в. Ярославль.

174 х 132 х 3,2 см. ГРМ. Происходит из

поморской часовни в Ярославле.

376

Пророк Илия в пустыне со сценами жития.

Икона. Кон. XVIII в. Ярославль.

107,6 х 70,6 см. Из собрания

М. де Буара (Елизаветина).

Одним из лучших созданий Спиридонова после иконы «Илья Про-

рок» был великолепный образ «Спас Вседержитель со сценами деяний и

страстей», написанный, очевидно, в начале 1680-х годов для церкви Ио-

анна Богослова. По торжественности изображения в среднике эта икона,

ныне хранящаяся в Русском музее, не уступает известному образу «Спаса»

работы Симона Ушакова в «местном» ряду иконостаса Смоленского со-

бора Новодевичьего монастыря в Москве. По сравнению с иконой Уша-

кова изображение в среднике спиридоновской иконы отмечено большой

тонкостью рисунка. Кисти Спиридонова принадлежат иконы с фигура-

ми евангелиста из церкви Николы Мокрого (ныне Ярославский музей-

заповедник). С 80-х годов XVII в. ярославские иконописцы признаются

одними из лучших на Руси. Артели их мастеров выезжают работать в Мо-

скву, Вологду, Троице-Сергиев монастырь. Ярославцы пишут иконы по

заказу новгородцев и богатых сольвычегодских купцов Строгановых. Не

знают они недостатка в работе и в родном городе.

Именно в последние годы XVII в. создаются образа роскошного иконо-

стаса в церкви Ильи Пророка. Сре-

ди них выделяются иконы нижнего,

«местного» ряда: храмовый образ

«Илья Пророк в пустыне», икона

Спаса с припадающими к его ногам

двумя женскими фигурами, образ

«Воскресение – Сошествие во ад»,

рама с изображением сцен на темы

акафиста вокруг иконы «Знамение»,

икона «Благовещение». По сравне-

нию с памятниками живописи се-

редины XVII в. в этих образах боль-

ше пышности, хотя по мастерству

исполнения они стали стандартнее,

а их колорит отличается известным

однообразием в подборе красок.

Отныне решающее значение в цве-

товом строе ярославских икон при-

надлежит золоту. Твореным золотом

щедро расписывают складки одежд,

листовое золото накладывают не

только на фон, но и на одежды, на

детали архитектуры. Так же обильно

используют листовое и твореное се-

ребро. Непременным украшением

377

иконы становятся золоченые или серебряные оклады, венцы и цаты со

вставками цветных стекол или даже драгоценных камней.

Композиции икон отличаются перегруженностью, основное содер-

жание сюжета запутывается, нередко второстепенные по своему значе-

нию в данной сцене участники вытесняют на второй план главных героев

события. Такие иконы, как образа в «местном» ряду иконостаса церкви

Ильи Пророка, можно рассматривать только вблизи, издали на них плохо

видны даже центральные, большие по размеру фигуры. Зато, разглядывая

их вплотную, невольно поражаешься фантазии и наблюдательности ярос-

лавских изографов к XVII в., их умению превратить строгий иконописный

сюжет в занимательную новеллу с множеством участников, занятых под-

час обыденными, повседневными делами. Так, например, на храмовой

иконе «Илья Пророк в пустыне» среди скалистого пейзажа на переднем

плане композиции можно увидеть забавную фигурку юноши, идущего по

горбатому дощатому мостику. Юноша согнулся под тяжестью большого

мешка, взваленного на его плечи. На иконе «Благовещение» в глубине ар-

хитектурных кулис, на фоне которых изображены архангел Гавриил и Бо-

гоматерь вдруг замечается фигура Иосифа, несущего топор на плече.

В иконе «Воскресение – Сошествие во ад» совсем по-жанровому трак-

тована сцена «Чудесный лов рыбы апостолами». Много интересных кар-

тин содержится в клеймах рамы к иконе Богоматерь Знамение. Здесь есть

изображение кораблей, сцены битв, всевозможные притчи. Особенно лю-

бопытны клейма на тему сказания об

осаде суздальцами Новгорода. На одном

из них показано, как суздальские луч-

ники расстреливают святыню Новгоро-

да – образ Богоматери. В клеймах рамы

имеется и изображение легендарного

евангелиста Луки, написавшего, по пре-

данию, первую икону Богоматери.

По сравнению с немного элегиче-

скими, утонченными сценами в клей-

мах икон Спиридонова, композиции в

произведениях ярославских иконников

всегда пронизаны стремительным дви-

жением: скачут всадники, люди не идут,

а бегут, их жесты патетичны, действия

всегда представлены в момент высшего

напряжения. Располагая фигуры, ху-

дожники стремятся не столько к смыс-

ловой выразительности изображения,

Свт. Николай Чудотворец. Икона.

Кон. XVIII в. Ярославль. 107 х 84,4 см.

Из собрания М. де Буара (Елизаветина).

378

Успение Богоматери. Икона. Кон. XVIII в.

Ярославль. 153 х 122,7 см. Из собрания

М. де Буара (Елизаветина).

сколько к тому, чтобы по воз-

можности заполнить ими всю

поверхность иконы. Порой ка-

жется, что фигуры персонажей

на плоскости иконной доски

разбросаны как попало, не сра-

зу удается найти начало сцены

и понять, что в этом потоке со-

бытий должно быть главным.

Ярославские иконописцы уже

не удовлетворяются схемами

иконных изображений, быто-

вавшими в обиходе у русских

иконописцев с давних времен.

Подобно мастерам монумен-

тальной живописи, они ис-

пользуют все чаще в качестве

«образцов» гравюры западноев-

ропейской работы, создают но-

вые композиции даже для стро-

го канонизированных образов.

В конце XVII в. ярославскими

иконниками составлена, например, новая редакция изображения такого

не менявшегося в течение веков в русских художников сюжета из цикла

двунадесятых праздников, как «Рождество Христово», в основу которой

были положены, наряду с обычными схемами изображения отдельных

фигур, мотивы, заимствованные из гравюр работы голландских мастеров.

Главной теме изображения отводится здесь совсем немного места, но зато

обстоятельно даны картины всех событий, случившихся во время появле-

ния на свет Младенца Иисуса.

На большой иконе конца XVII в. в Ярославском музее-заповеднике, ко-

торую с полным основанием можно назвать одним из лучших образцов этой

новой редакции, события, случившиеся во время рождения Христа, проил-

люстрированы не менее полно, нежели в цикле стенных росписей. Здесь по-

казаны скачущие на конях волхвы, царь Ирод, отдающий приказ об убиении

всех родившихся младенцев, убийство Захарии, спасение Елизаветы с мла-

денцем Иоанном в недрах горы, поклонение волхвов и пастухов, избиение

младенцев воинами, различные сцены видений Иосифа, бегство в Египет.

Все эти события представлены на фоне помпезных архитектурных кулис и

горного пейзажа, умело объединенных в многоплановую композицию, кра-

сочные пятна которой образуют подобие яркого цветистого ковра.

379

В конце XVII в. ярославски-

ми мастерами было исполнено

несколько больших образов Ио-

анна Предтечи. Лучший из них

находился в Успенском соборе

(Третьяковская галерея). Как и в

XVI в., ярославцы конца XVII сто-

летия предпочитали изображения

Иоанна Предтечи в образе Ангела

пустыни – одетого во власяни-

цу, с чашей в руках и крыльями

за спиной. По-видимому, им был

по душе строгий идеализирован-

ный образ аскета, созданный во-

ображением мастеров, живших в

жестокие годы правления Грозно-

го. Но если в центральной фигуре

они сохраняли верность канону,

то в изображении сцен из жития

Предтечи следовали не образцам

XVI в., а схемам, разработанным

в 1-й половине XVII в. мастерами

строгановской школы. Как и на иконах работы строгановских изографов,

Иоанн Предтеча на большом образе из Успенского собора изображен на

фоне лесного пейзажа. Но передний план пейзажа на иконе конца XVII в.

занят столь ценимыми ярославскими художниками формами всевозмож-

ных архитектурных строений, почерпнутых из западных образцов. На от-

рогах поросших густолиственными деревьями холмов разбросаны миниа-

тюрные фигурки людей, которые по своим размерам так малы, что вполне

могли бы уместиться среди персонажей на небольших иконах работы стро-

гановских мастеров. Эти фигурки плохо различимы даже вблизи, но при-

страстие художника к обстоятельности рассказа, к насыщению иконного

сюжета всякими подробностями было непреодолимым, и он шел на явное

нарушение всех норм логики и рядом с громадным изображением помещал

совсем крошечное. Тяга к повествовательности, к обилию всевозможных

изображений у ярославских иконников конца XVII в. нередко пересили-

вала. Желая рассказать как можно больше, они забывали порой не только

о гармоничности целого, но и о том, что столь малые фигуры неуместны

в образах, помещавшихся в храме на значительном удалении от зрителя,

и увлеченно разрисовывали миниатюрными изображениями даже иконы,

предназначавшиеся к постановке во 2-м и 3-м ярусах иконостаса.

Богоявление («Собор св. Иоанна Предтечи»).

Икона. Нач. XIX в. Ярославль.

90 х 72,5 х 2,9 см. ГРМ. Происходит

из поморской часовни в Ярославле.

380

Тем не менее, ярославские иконописцы сумели донести традиции

высокого искусства Древней Руси до середины XVIII в. Несмотря на все

новшества, на увлеченность повествованием, их искусство оставалось в

своей основе созвучным тому великому стилю, принципы которого были

заложены на Руси после принятия христианства.

Наряду с «мелочными» изображениями местные иконники могли пи-

сать даже в XVIII в. такие композиции, в которых любовь к большим массам,

к строгим и лаконичным силуэтам, к четкому и ясному строю сцен в клей-

мах ощутима так же, как и в произведениях XV–XVI вв., в которых чувство

подлинного монументального стиля оставалось неизменным, несмотря

на присутствие форм, навеянных образцами западноевропейской работы.

В те же годы, когда была написана икона Иоанна Предтечи из Успенско-

го собора, а может быть, несколько позднее, создана икона «Богоматерь

Владимирская с историей образа» (Ярославский музей-заповедник). Ее

композиция отличается легкой обозримостью, крупные сцены в клеймах

построены просто и четко, колорит выдержан в чистых мажорно звуча-

щих красках. Изображение в среднике написано по канонам, идущим

из искусства начала XVII в., а не в той «живоподобной» манере, которая

процветала в искусстве мастеров Оружейной палаты. Несмотря на то, что

формы архитектурных кулис оснащены деталями, взятыми из гравюр за-

падноевропейских мастеров, что одежды персонажей изукрашены трав-

ным «узорочьем», что все действия трактованы как жанровые, компози-

ции в клеймах по своей ясности и легкой обозримости могут соперничать

с памятниками XVI в. Примечательно, что сцены в клеймах не являются

шаблонным воспроизведением каких-либо образцов, взятых из состава

иконописных подлинников, а сочинены самим исполнителем, прекрасно

чувствовавшим красоту крупных плоскостей цвета и ценившим вырази-

тельность четких линий, очерчивающих силуэты фигур.

Ист.: Масленицын С. И. Ярославская иконопись. М., 1973.