Одесский М.П. Четвертое измерение литературы: Статьи о поэтике

Подождите немного. Документ загружается.

Вампирическая

топика

ранней

прозе

А.К.

Толстого

И.

Ямпольский указал на роман Метьюрина «Мельмот Скиталец»,

повести В. Ирвинга

«Дом

с привидениями» и «Таинственный

портрет» и

«Портрет»

Н.В. Гоголя

; современный исследователь

дополнил «готический» список повестью В. Скотта «Комната с

гобеленами, или Дама в старинном платье», романами Льюиса

«Монах»

и Гофмана «Эликсиры сатаны»

; в творчестве Толстого

этот мотив повторится в поздней поэме «Портрет».

Мотив

ожившего портрета сопровождается метатексто-

выми комментариями Руневского: «Разговор этот напомнил

Руневскому несколько сказок о старинных замках, обитаемых

привидениями.

В этих сказках обыкновенно путешественник,

застигнутый ночью на дороге, останавливается у одинокой кор-

чмы и

требует

ночлега; но хозяин ему объявляет, что корчма уже

полна

проезжими, но что в замке, коего башни торчат из-за гус-

того леса, он найдет покойную квартиру, если только он человек

нетрусливого десятка. Путешественник соглашается, и целую

ночь

привидения не

дают

ему заснуть». Этот комментарий, во-

первых, отдаленно соотносится с эпизодом из «Семьи

вурдалака»

(д'Юрфе размышляет, остаться ли ему в безопасном монастыре,

фактически

превратившемся в постоялый двор, или отправиться

деревню вурдалаков), а во-вторых, представляется аллюзией на

новеллу Ш. Нодье «Иньес де Лас Сьеррас», в которой несколько

офицеров

отказываются от корчмы и решают провести ночь в за-

мке

с привидениями.

Проклятое

место

в Италии

(«чертов

дом»

Комо)

Возвратившись из

усадьбы

Сугробиной, Руневский в ноч-

ном

Александровском (Кремлевском)

саду

(современная реалия)

встречает Рыбаренко, который, увязывая историю Прасковьи

Андреевны с упырем Сугробиной, повествует о поездке в Италию

(«три

года

тому назад»).

Рассказ

в рассказе - характерный композиционный прием в

готическом тексте (см. «Семья вурдалака»).

Действие происходит в городе

Комо,

который, в отличие от

Сербии

в «Семье вурдалака», описан по собственным впечатлени-

ям

(юный Толстой посетил его в 1838 г.; ср. посещение, описанное

письме жене от 2 (14) апреля 1872 г.,

«где

упоминаются вилла

Ремонди,

Пепина и пр.»

), причем топографическая точность

способствует конкретизации фантастического.

309

Поэтика

оккультизма

В повести Толстого путешествие из России в Италию -

это

перемещение из

«своего»

«чужое»

(ср. тур Рутвена и Обри

«Вампире») и одновременно из одного проклятого места в

другое

(зловещие приключения произойдут в

усадьбе

Пьетро

д'Урджина- того самого, который был женихом Прасковьи

Андреевны и построил

усадьбу

Сугробиной), т. е. из подмосков-

ной

Италии в собственно Италию, а «Италия всегда играла важ-

нейшую роль в готической литературе»

История

Пьетро д'Урджина - вариант истории великого

грешника:

когда наступает момент инфернальной расплаты, де-

мон

- в черном домино, на черной лошади - уносит грешника

«в

халате

и в ночном колпаке». Это не только знак неожиданной

расплаты, но и аллюзия на повесть В. Ирвинга «Дьявол и Том

Уокер» (ср. также похищение грешника всадником в переводе

В.А. Жуковского из Саути «Баллада, в которой описывается, как

одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди»),

где ростовщика-грешника забирает черный человек на вороном

коне:

«Черный человек вскинул его, точно ребенка, в седло,

хлест-

нул

коня,

и конь помчался среди грозы и ненастья, унося на своей

спине

Тома. Его клерки, заложив за ухо перья, пялили на него

глаза из

окон:

Том несся по улицам прочь из города, его колпак

болтался из стороны в сторону,

халат

развевался по ветру, конь

при

каждом

ударе

копыта высекал искры из мостовой». К слову,

Толстой обыгрывал имя Вашингтона Ирвинга в шутливом тексте

«О том, как юный президент Вашингтон в скором времени стал

человеком», который датируется концом

1830-х

годов.

Вампиры

в Италии

Рыбаренко

и два его

друга,

Владимир и Антонио, риско-

ванно

экспериментируя со сверхъестественным, проводят ночь в

проклятом

месте -

усадьбе

Пьетро д'Урджина (ср. зачин романа

Потоцкого

«Рукопись, найденная в Сарагосе» или новеллу Нодье

«Иньес де Лас Сьеррас»).

Три

друга

ради чистоты эксперимента ночуют в разных ком-

натах, и с каждым происходят чудесные события. Все три происше-

ствия объединяет то, что призраки стремятся укусить героев в шею,

т. е. оказываются вампирами. Рыбаренко и Антонио получают вам-

пирическую метку и погибают (Антонио почти сразу, Рыбаренко - в

финале

повести), а Владимир уберегается и остается жив.

310

Вампирическая

топика

ранней

прозе

А.К.

Толстого

У Антонио «на шее маленькая синяя ранка» (ср. в

«Вам-

пире» Полидори:

«...на

горле виднелись следы зубов, прокусив-

ших вену»).

Вампиры

античные

боги

Приключение,

пережитое Антонио, заключалось в том, что

он

по подземным

ходам

переносится в обитель античных богов,

где Юнона кусает его в горло. Более того, по сообщениям местных

жителей,

«чертов

дом построен на том самом месте, где некогда на-

ходился языческий храм, посвященный Гекате и ламиям. Многие

пещеры и подземельные

ходы

этого храма, как гласит молва, и

поныне

сохранились» (ср. финальную сцену в фильме 1996 г.

Р.

Родригеса / К. Тарантино «От заката до рассвета», где притон

вампиров размещен на верхнем этаже старинного индейского

храма). Античные боги оказываются маскированными бесами,

что есть не только выражение религиозно-историософских пост-

роений

Толстого (см. сюжет повести

«Амена»),

но и реализация

фольклорно-антикизирующей модели, представленной в балладе

Гёте

«Коринфская невеста».

Сон о

вампирах

В Москве Руневский просит руки Даши; его вызывает на

дуэль брат другой, отвергнутой им девушки; во время дуэли се-

кундант Руневского Рыбаренко узнает в этом брате своего

друга

Владимира, участника итальянского эксперимента; раненный

на

дуэли, Руневский перенесен в

усадьбу

Сугробиной. В первом

лихорадочном сне он видит, как бригадирша в одеянии преда-

тельницы-баронессы из старинной баллады и Теляев в обличий

рыцаря

Амвросия пытаются выпить кровь Дашеньки, однако ее

воспитательница Клеопатра Платоновна разбивает каббалис-

тическую доску, и грешников уносит некто в домино - дьявол

(который

уже встречался в сцене визита Антонио к языческим

богам и который увлек грешника Пьетро д'Урджина в кратер

Везувия).

Сон о

«чертовом

доме»

Во втором сне Руневский якобы в сопровождении Рыба-

ренко

оказывается в «чертовом

доме»,

который окончательно

обнаруживает сатанинскую

суть:

в подземельях Руневский видит

бригадиршу (в предыдущем видении унесенную в ад), которая

«облизывала свои кровавые

губы».

311

Поэтика

оккультизма

Исполнение

проклятия

Руневский

выздоравливает и женится на возлюбленной.

Клеопатра Платоновна толкует происшедшие события: содер-

жание баллады - якобы истинное происшествие из истории

аристократической венгерской (Венгрия - привычный вампири-

ческий

топос) рода

Ostroviczy;

умирающий барон проклял род -

потомков жены-злодейки; бригадирша, урожденная Островичева,

происходила из этого рода; финал повести - исполнение прокля-

тия:

бабушка-бригадирша попыталась высосать кровь внучки,

Руневский

женился на

«портрете»

- Дашеньке, которая удиви-

тельно походила на Прасковью Андреевну; наконец, Рыбаренко

(который

оказался незаконным сыном Сугробиной) бросился

с колокольни Ивана Великого и разбился (ср. финал повести

Гофмана «Песочный человек»

). Снова - как и в

других

эпизо-

дах - вампирический сюжет вмонтирован и фактически раство-

рен

в готической топике.

Зловещий

финал

намеком

В самом конце повести Руневский

делает

тревожное откры-

тие:

«...он

побледнел, ибо в то же время заметил на шее у Даши

маленький

шрам, как

будто

от недавно зажившей ранки.

- Откуда у тебя этот шрам? - спросил он.

- Не знаю, мой милый. Я была больна и, верно, обо что-то

укололась. Я сама удивилась, когда увидела свою подушку всю в

крови.

- А когда это было? Не помнишь ли ты?

- В ту самую ночь, когда скончалась бабушка. Несколько

минут перед ее смертью. Это маленькое приключение было при-

чиною,

что я не могла с нею проститься: так я

вдруг

сделалась

слаба!

Клеопатра Платоновна в продолжение этого разговора что-

то про себя шептала, и Руневскому показалось, что она тихонько

молится».

Шрам,

ранка (как у Рыбаренко и Антонио) - следы вампири-

ческого

укуса.

Более того, Теляев, который «принадлежит к самой

лютой породе упырей, и он еще гораздо кровожаднее Сугробиной»,

продолжает функционировать в земном обличий. Однако если в

позднейшей

традиции вампирическая ранка - верный признак

фатального заражения и почти неизбежного монструозного пре-

312

Вампирическая

топика

в ранней прозе

Л.К.

Толстого

вращения,

то в

«Упыре»

ситуация несколько иная: Антонио дейс-

твительно умирает, Рыбаренко кончает жизнь самоубийством, но

Даша, похоже, вообще избегает опасности. Другими словами, если

позднее (см., например, фильмы Р. Поланского «Бал вампиров»

(1967)

или К. Рассела

«Логово

белого

червя»

(1988))

ранка - сим-

птом трагического финала, предвещающий вампиризацию одного

персонажа и опасность для

других,

то у Толстого ранка - симптом

злоключения,

последствия которого можно предотвратить. Ранка

Даши не должна омрачать happy end повести, а для Теляева -

«когда

бы ни

приехал»

- счастливых Руневского и его жены

«нет

дома. Слышишь ли? никогда!»

Суммируя сказанное, правомерно предположить, что идею

повести

«Упырь»

следует

видеть не столько в «нравственной на-

следственности, устойчивости и повторяемости типов и деяний,

искуплении

предков потомками»

или в опасности «встречи с по-

тусторонним»

, сколько в самодовлеющей игре с «литературной,

преимущественно романтической традицией». Что и символизи-

руется его установкой на конкретизацию сверхъестественного,

обогатившую вампирическую топику.

Остается напомнить, что в 1867 г. Толстой - в пору совершен-

ной

зрелости - перевел

балладу

Гёте

«Коринфская невеста». Он

признавал,

что

«передал

впечатление, часто не обращая внимания

на

подстрочность»

, но был удовлетворен результатом: «...по-мое-

му, некоторые строфы вышли лучше по-русски, чем по-немецки»

См.

подробнее:

Михайлова

ТА.,

Одесский

МЛ.

Граф

Дракула:

опыт

опи-

сания.

М,

2009.

С. 7-16.

Цит.

по:

Вильнев Р.

Оборотни

вампиры.

М., 1998. С. 117.

Мариньи Ж.

Дракула

вампиры:

Кровь

за

кровь.

М.,

2002.

С. 48.

Гегель

Г.В.Ф.

Лекции

по

эстетике.

СПб.,

2007.

Т. 2. С. 432.

Там же. Т. 1.С. 530.

Bunson M.

Vampire:

The

Encyclopaedia.

L, 1993. P. 109.

См.:

Алексеев МЛ.

Байрон

фольклор

Алексеев

М.П. Из

истории

английской

литературы:

Этюды.

Очерки.

Исследования.

М.; Л.,

1960.

С.

316-318.

Цит.

по:

Summers

M. The

Vampire:

His

Kith

and Kin. L, 1995. P. 282.

Ibid.

P. 283.

313

Поэтика оккультизма

Полидори

Д.У. Вампир / Пер. С. Шик // «Гость Дракулы» и другие

истории о вампирах / Сост. С.А. Антонова. СПб., 2007. С. 114.

Цит. по:

Вацуро

В.Э. Ненастное лето в Женеве, или История одной

мистификации

// Бездна: «Я» на границе страха и абсурда. СПб.,

1992. С. 42.

Вацуро

В.Э. Готический роман в России. М., 2002. С. 506.

Эккерман ИЛ. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни / Пер.

Н.

Ман. Ереван, 1988. С.

591-592.

Полидори

Д.У. Указ. соч. С. 97. См. также романтическую драму

Адама

Мицкевича «Дзяды»: ее публикация открылась II и IV частями,

которые вошли в состав II тома «Стихотворений»

(1823)

и пред-

варялись балладным вступлением

«Упырь».

Выражение С.А. Антонова:

Антонов

А.

Тонкая красная линия:

Заметки о вампирической парадигме в западной литературе и

культуре // «Гость Дракулы» и другие истории о вампирах. С. 23.

Ягич

ИВ. История славянской филологии. СПб., 1910. С.

408-409.

Эккерман ИЛ. Указ. соч. С. 592.

Мериме

П. О вампиризме / Пер. Н. Рыковой // «Гость Дракулы» и

другие истории о вампирах. С. 140.

Тамже.С.141-142.

Цит. по: Атеней. 1828. Ч. 6. № 24. Смесь. С.

380-387.

Михайлов А.Д.,

Смолицкая

О.В. Комментарии <к тексту сборника

«Гузла»>

// Мериме - Пушкин: Сборник / Сост. З.И. Кирнозе.

М., 1987. С. 112.

Измайлов Н.В. Тема «вампиризма» в литературе первых десятилетий

XIX в. // Сравнительное изучение литератур: Сборник статей к

80-летию академика М.П. Алексеева. Л., 1977. С. 511; ср. также:

Одесский

МЛ. Вампир в романтической России: Материалы к

исследованию // Солнечное сплетение. 2004. № 8 (27).

См.: Измайлов Н.В. Указ. соч.

Вацуро

В.Э. Готический роман в России. С.

497-514.

Модзалевский Б.Л. Библиотека A.C. Пушкина: (Библиографическое

описание).

СПб., 1910. С. 235.

Стихотворения Александра Пушкина / Изд. подг. Л.С. Сидяков. СПб.,

1997. С. 616.

Вацуро

В.Э. Готический роман в России. С. 503.

Цит. по:

Вацуро

В.Э. Болгарские темы и мотивы в русской литературе

1820-1840-х

гг.: (Этюды и разыскания) // Русско-болгарские

314

Вампирическая

топика в

ранней

прозе

Л.К.

Толстого

фольклорные и литературные связи: В 2 т. Л., 1976. Т. 1. С. 243-245.

Сомов

О.М. Оборотень. Народная сказка // Русская литературная

сказка.

М., 1989. С. 90.

Сенковский

О.И. Сочинения барона Брамбеуса. М., 1989. С. 253.

Лермонтов

М.Ю. Герой нашего времени / Предисл. В.А. Мануйлова.

Коммент.

В.А. Мануйлова, О.В. Миллер. СПб., 1996. С. 196.

Там же. С. 155.

Набоков

В.В. Комментарии к «Евгению Онегина» Александра

Пушкина.

М., 1999. С. 510.

Готическая традиция в русской литературе / Под ред. Н.Д. Тамарченко.

М., 2008. С. 63-64.

Сурат

И.,

Бочаров

С. Пушкин: Краткий очерк жизни и творчества. М.,

2002. С. 198.

См. свод суждений: Стихотворения Александра Пушкина. С.

448-450.

Там же. С.

617-618.

Муравьева

О.С.

«Гюзла»

и «Песни западных славян» // Мериме -

Пушкин:

Сборник. С. 126.

Гаспаров

МЛ. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика.

Рифма.

Строфика. М., 1984. С.

114-115.

См.:

Васильев

С.Ф. Проза А.К. Толстого: направление эволюции и кон-

текст. Ижевск, 1989.

Илюшин A.A. Стихотворения и поэмы А.К. Толстого. М., 1999. С. 25.

Айхенвальд

Ю. Силуэты русских писателей. М., 1994. С. 195.

Цит. по:

Котляревский

H.A. Граф Алексей Константинович Толстой //

Толстой А.К. Стихотворения. Поэмы. Князь Серебряный.

Сочинения

Козьмы Пруткова / Сост. С.Ф. Дмитренко. М., 1999.

С.509-510.

Толстой

А.К. Собр. соч.: В 4 т. / Вступ. статья И.Г. Ямпольского. М.,

1963-1964.

Т. 3. С. 562.

Характерно, что первой оригинальной публикацией А.И. Герцена стал

1836 г. очерк «Гофман» (журнал «Телескоп»).

Погорельский

А. Избранное / Сост., примеч. М.А. Турьян. М., 1985. С. 401.

Цит. по:

Толстой

А.К. Собр. соч. Т. 3. С. 69-93.

Ямпольский

И. Об эстетических взглядах и литературных мнениях

А.К. Толстого // Ямпольский И. Поэты и прозаики: Статьи о рус-

ских писателях XIX - начала XX в. Л., 1986. С. 211-215.

Толстой

А.К. Собр. соч. Т. 4. С. 80.

Готическая традиция в русской литературе. С. 116.

315

Поэтика

оккультизма

Васильев

СФ. Указ. соч. С. 43; ср. имя

«Амвросий»

в повести А. Толстого

«Амена»

(Готическая традиция в русской литературе. С. 149).

Никольский СВ. Ян Коллар - поэт и культурный деятель // Ян Коллар -

поэт,

патриот, гуманист: К 200-летию со дня рождения. М., 1993.

Рокина

Г.В. Ян Коллар и Россия: история идеи славянской взаимности в

российском обществе первой половины XIX в. Йошкар-Ола, 1998.

С. 62. Ср. также:

Кацис

Л.Ф.,

Одесский

МЛ. Тютчев и славянский

вопрос // Известия АН. Сер. литературы и языка, 2003. Т. 62. № 6.

Graham

S.D. The

Lyric

Poetry of A.K. Tolstoi. Amsterdam, 1985. P. 151.

Анненский

И.Ф. Сочинения гр. А.К. Толстого как педагогический мате-

риал // Толстой А.К. Стихотворения. Поэмы. Князь Серебряный.

Сочинения

Козьмы Пруткова. С. 500.

Готическая традиция в русской литературе. С. 122.

Толстой

А.К. Собр. соч. Т. 3. С. 7-68.

Соловьев

B.C. Предисловие <к книге А.К. Толстого

«Упырь»>

Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М.,

1991. С. 611.

Готическая традиция в русской литературе. С. 140.

Там же. С. 137.

Там же. С. 322.

Толстой

А.К. Собр. соч. Т. 3. С. 562.

Там же.

Готическая традиция в русской литературе. С.

138-139.

Толстой

А.К. Собр. соч. Т. 3. С. 563.

Готическая традиция в русской литературе. С. 140.

Там же. С. 147.

Создатели экранизации

«Упыря»

- фильма «Пьющие кровь» (1991 г.;

режиссер Е. Татарский, автор сценария А. Макаров, в роли

Сугробиной Марина Влади) - изменили финал, придав лицу

Даши в заключительной сцене зловещее выражение и тем самым

намекая

на вампирическую трансформацию.

Соловьев

B.C. Предисловие <к книге А.К. Толстого «Упырь»>. С.

612-613.

Готическая традиция в русской литературе. С. 144.

Толстой

А.К. Собр. соч. Т. 4. С. 219.

Там же. С. 214.

2010 г.

Достоевский и четвертое измерение

В книге 5 части II романа «Братья Карамазовы» брат

Иван,

беседуя с братом Алешей, произносит знаменитый монолог:

«А потому и объявляю, что принимаю Бога прямо и просто. Но

вот, однако, что надо отметить: если Бог есть и если Он действи-

тельно создал землю, то, как нам совершенно известно, создал Он

ее по евклидовой геометрии, а ум человеческий с понятием лишь

трех

измерениях пространства. Между тем находились и нахо-

дятся

даже

и теперь геометры и философы, и

даже

из замечатель-

нейших, которые сомневаются в том, чтобы вся вселенная или,

еще обширнее - все бытие было создано лишь по евклидовой гео-

метрии, осмеливаются

даже

мечтать, что две параллельные линии,

которые, по Эвклиду, ни за что не

могут

сойтись на земле, может

быть, и сошлись бы где-нибудь в бесконечности. <...> Я смиренно

сознаюсь, что у меня нет никаких способностей разрешать такие

вопросы,

у меня ум эвклидовский, земной, а потому где нам ре-

шать о том, что не от мира

сего»

Комментируя этот монолог, толкователи Достоевского по-

началу не испытывали особых затруднений. Так, В.В. Розанов в

1891 г. писал: «Возникновение так называемой неевклидовой гео-

метрии, которая разрабатывается теперь лучшими математиками

Европы

и в которой параллельные линии сходятся, а сумма

углов

треугольника несколько меньше

двух

прямых, есть факт бесспор-

ный,

для

всех

ясный, и он не оставляет никакого сомнения в том,

что

действительность

бытия не покрывается

мыслимым

в разуме.

тому,

что немыслимо и однако же

существует,

может относиться

бытие Божие, недоказуемость которого не есть какое-либо воз-

ражение против его реальности. Исходя из этой относительности

317

Поэтика

оккультизма

человеческого мышления, Иван отказывается судить, правы или

нет утверждения религии о Том, Кто есть источник всякого бытия

определитель и законодатель всякого мышления»

. Понятие

«неевклидовой геометрии» Розанов снабжает сноской, в которой

сообщает как нечто само собой разумеющееся: «Она была открыта

впервые Лобачевским...»

Парадигматические комментарии в фундаментальном

тридцатитомном собрании сочинений Достоевского содержат

сходное толкование слов Ивана Карамазова: «Одна из аксиом

геометрии Эвклида (IV—III вв. до н. э.) заключается в том, что

параллельные линии, как бы они ни были продолжены, никог-

да не пересекаются,

даже

в бесконечности. Русский математик

Н.И.

Лобачевский

(1792-1856)

создал новую систему геометрии,

заменив

аксиому Эвклида о параллельных линиях противополож-

ной.

Основные положения новой геометрии Лобачевский сфор-

мулировал в 1826 г., опубликовав в конце

1820-х

и в

1830-е

годы

ряд работ на эту

тему.

Однако всеобщее признание и широкое рас-

пространение неэвклидова геометрия получила уже после смерти

ее автора, в конце 60-х годов прошлого века. Достоевский был

знаком

с основными принципами геометрии Н.И. Лобачевского,

по-видимому, еще в Инженерном училище»

. Эта информация

расширенном варианте включается и в общую характеристику

романа «Братья Карамазовы»: «Отталкиваясь от геометрических

идей Н.И. Лобачевского, Достоевский непосредственно устами

Ивана

перекидывает мост к великим физическим открытиям

новым философским идеям XX в. Не случайно сотрудник

А. Эйнштейна и автор книги о нем А. Мошковский приводит слова

ученого в беседе с ним: "Достоевский

дает

мне больше, чем любой

научный мыслитель, больше, чем Гаусс!" В этих словах получило

выражение признание одним из великих преобразователей науки

XX в. новаторского характера художественно-эстетических и фи-

лософских идей автора "Карамазовых"»

Явно слабое звено в этих рассуждениях - связь неэвкли-

довой геометрии Достоевского непосредственно с сочинениями

Лобачевского.

Ведь

сами комментаторы вынуждены признать, что

концепция

казанского ученого получила «широкое распростране-

ние» только в конце

1860-х

годов, и честно квалифицируют факт

знакомства с нею романиста во время обучения в Инженерном

318