Нестьев И. Жизнь Сергея Прокофьева

Подождите немного. Документ загружается.

какие не часто встречаются даже у Прокофьева. Восьмую вскоре признали

наиболее сложной и многоплановой из всех его фортепианных сонат

Судя по сохранившимся черновикам, основные темы Восьмой сонаты

были сочинены еще в 1939 году: мы находим среди этих эскизов две темы,

вошедшие в главную партию, затем основную, менуэтную тему второй

части и две начальные темы финала. Однако при окончательной реализа-

ции замысла автор многое пересмотрел; появились новые контрастирую-

щие темы (побочная первой части, средний эпизод финала), изменилась

тональность (вместо предполагавшегося C-dur'a — B-dur), сократилось ко-

личество частей (три части, вместо задуманных четырех).

Уже облик главной партии, изложенной в виде трехчастного построе-

ния с двумя новыми темами в среднем разделе, впечатляет умудренно-

стью лирических размышлений. Несомненна интонационная связь этой

музыки с театральными характеристиками (так, начальная тема вызывает

в памяти тему любви Наташи Ростовой, а одна из мелодий среднего раз-

дела была сочинена в качестве темы Лизы для фильма «Пиковая дама»).

Непривычна музыка побочной партии: после мрачного оборота нисхо-

дящей ноны (в басу) возникает скорбная фраза-причитание в духе про-

кофьевских оперных речитативов. Необычный характер темы в ее дроб-

ности, членении на мотивы-восклицания, словно выхваченные из контекста

оперной декламации.

Иные, зловеще фантастические образы рождаются в разработке: в

сложнейших пассажах зреет клокочущая энергия; знакомые темы наро-

чито огрублены, предстают в виде оголенных звуковых конструкций.

Столкновение этих измененных тем создает ощущение неистовой бури. Ко-

гда ураган эмоций стихает, еще более утонченно, почти безвольно звучит

ласковая тема главной партии. Лишь в стремительном вихре коды вновь

прорывается кипучий прокофьевский динамизм.

Более традиционна вторая часть сонаты — Andante sognando, основан-

ная на танцевальной теме из музыки к «Евгению Онегину». Это — лириче-

ская интермедия-ноктюрн в ритме менуэта с характерными гармониче-

скими сдвигами (Des — D) и несложным вариационным развитием.

Много нового и драматургически смелого заключено в финале. На-

чальные образы, правда, типичны еще для юношеского пианизма Про-

кофьева: упругая тарантелльная ритмика, шаловливый задор тем, слож-

ная техника двойных нот, скачков, токкатных перебоев, острого и креп-

кого стаккато.

Однако в среднем разделе финала шаловливая игра прерывается вол-

нующей драматической сценой. Быстрый бег пассажей вдруг сменяется

мерно нарастающим токкатным движением: резкие акценты и стальная

' «Она несколько тяжела для восприятия, но тяжела от богатства,—как де-

рево, отягченное плодами»,—остроумно заметил тот же С. Рихтер.

491:

моторика остинато вызывают представление о неуклонно шествующей рат-

ной силе, готовой все сокрушить на своем пути. Многократное повторение

скупой, упрямо выстукиваемой фразы из трех звуков словно гипнотизи-

рует неотразимой ритмической мощью. Картина титанического шествия

дополняется эффектами тяжелого топота, удалых вихрей-взлетов и присви-

стов. Кажется, что неодолимая сказочная когорта поднялась во весь рост,

чтобы столкнуться с врагом. Наконец, в кульминации возникает еще бо-

лее реальная драматическая коллизия: на фоне того же непрекращающе-

гося остинато, как напоминание о пережитом горе, проходит печальная

фраза-причитание первой части. Образ скорби постепенно угасает, словно

уносится вдаль. И так же незаметно, нерешительно (ремарка — irresoluto),

будто стыдясь своей игривой беззаботности, возрождается одна из началь-

ных тем финала. Дальше ничто уже не препятствует вольному полету ли-

кующих мелодий. Как и в финалах Седьмой сонаты и Флейтовой сонаты,

здесь утверждаются радость бытия, несгибаемость человеческого духа

Музыкальный сезон 1944/45 года — последний сезон военного четы-

рехлетия — ознаменовался новыми композиторскими достижениями Про-

кофьева: помимо блистательных премьер Пятой симфонии и Восьмой со-

наты, состоялись первые концертные исполнения «Войны и мира» Была

закончена и выпущена на экраны первая серия «Ивана Грозного»; были

написаны две тетради обработок русских народных несен; в Большом те-

атре балетмейстер Р. Захаров готовил первую постановку «Золушки».

Год был богат обнадеживающими событиями на фронтах: каждый день

радио приносило новые вести о победоносном движении Советской Армии

на Запад. Гордость за нащу страну, реальная близость победы отражались

в лучших творениях советского искусства.

В осенние месяцы Прокофьев оркеструет Пятую симфонию (партитура

закончена в ноябре) и много работает над завершением первой серии

«Ивана Грозного». Снова, как во времена «Александра Невского», он посе-

щает киностудию на Потылихе, знакомясь с отснятыми кусками фильма.

Каждый эпизод, требующий музыкального оформления, тщательно хроно-

метрируется с указанием сюжетных и динамических особенностей. Сохра-

нились авторские заметки, сделанные во время рабочих просмотров. На-

пример: «Выход татар— 15 секунд, татарская речь — 31V2 секунды», «На-

род увидел царя ^напряженное потухание) — 27V2 секунды», «Тема

' Подробные разборы сонатной триады см. в названной работе Г. Орджони-

кидзе, а также в брошюрах Л. Гаккеля «Фортепианное творчество С. Прокофьева».

М., 1960 и В. и Ю. Холодовых «Фортепианные сонаты Прокофьева». М., 1961.

См. также небольшое исследование поляка 3. Сливиньского «Sergiusz Prokofiew i

jego sonaty fortepianowe». Katowice, 1962.

^ Речь идет о нескольких показах оперы — под рояль — в Ансамбле советской

оперы ВТО, руководимом К. Поповым (октябрь 1944 г., Московский Дом актера).

492:

Ивана — с перерывами, волнами, никак не кончается — 154'/2 секунды».

На основе предварительных наметок, в строгом соответствии с хронометра-

жом кинокадров, быстро сочинялась музыка к «Ивану Грозному».

Содружество с режиссерами, воплощение точно сформулированных

сюжетных заданий всегда увлекали Сергея Сергеевича. «Я люблю, когда

драматург или режиссер имеет конкретные требования, касающиеся му-

зыки,— утверждал он,— иначе говоря, мне помогает, когда они говорят:

«Здесь мне нужна минута с четвертью музыки» или «здесь дайте пе-

чальную или нежную музыку» Эйзенштейн в своих требованиях был мак-

симально точен; он умел зажечь фантазию композитора графически образ-

ными ассоциациями, а главное,— драматизмом и картинностью отснятых

эпизодов. Некоторые музыкальные эскизы рождались сразу же под впечат-

лением просмотренных кадров. Об этой редкой способности Сергея Сергее-

вича переводить зрительные впечатления на язык музыки с восхище-

нием рассказывал С. Эйзенштейн. «Меня всегда поражало, например, как

с двух, максимум трех беглых прогонов смонтированного материала (и дан-

ных о времени в секундах) композитор С. С. Прокофьев, с которым я рабо-

тал, так великолепно и безошибочно — уже на следующий день! — сочинял

музыку, во всех членениях и акцентах своих совершенно сплетавшуюся

не только с общим ритмом действия эпизодов, но и со всеми тонкостями

и нюансами монтажного хода»

Снова, как шесть лет назад, Сергей Сергеевич лично руководил запи-

сями музыки, наблюдая из фонической комнаты за «музыкальным процес-

сом» и тут же высказывая свои требования дирижеру А. Л. Стасевичу. По-

прежнему он увлекался экспериментами, изменяя расположение оркестро-

вых групп в поисках оригинальных тембровых звучностей. Вокальные

соло удачно дублировала певица Ирма Яунзем, чутко уловившая инто-

национное своеобразие песен «Океан-море» и «Про бобра»

18 января 1945 года, почти одновременно с премьерой Пятой симфо-

нии, вышла на экраны первая серия «Ивана Грозного». Эйзенштейн снова

поразил образной мощью, скульптурной рельефностью и зрелищной вы-

разительностью своего искусства. Некоторая замедленность темпа, неторо-

пливость действия, порой напоминавшая движущуюся живопись, во мно-

гом восполнялись драматической импульсивностью музыки. Первая серия

«Грозного» вскоре была с громадным успехом показана за рубежом. Чарли

Чаплин в телеграмме к Эйзенштейну назвал эту работу «величайшим ис-

торическим фильмом, когда-либо созданным».

' Л?урнал «Театр и драматургия», 1936, № 8.

2 Из статьи С. Эйзенштейна в сб. «Вопросы кинодраматургии», вып. 1. М., «Ис-

кусство», 1954, стр. 138.

^ О работе над «Иваном Грозным» см. в воспоминаниях Б. Вольского (МДВ,

стр. 534) и И. П. Яунзем («Советская музыка», 1961, № 4, стр. 123).

493:

Русские песни

В конце 1944 года музыковед Е. В. Гиппиус предложил Прокофьеву

сделать несколько обработок русских народных несен для голоса с форте-

пиано (к конкурсу, объявленному Комитетом по делам искусств). Гиппиус

подобрал ряд старинных мелодий, записанных в двадцатые годы в Зао-

нежье, Пинежье и Вологодской области. Композитор был восхищен древней

красотой северных напевов, никогда еще никем не разработанных.

Так возник сборник из двенадцати русских песен в обработке Про-

кофьева (ор. 104). Семь несен были заимствованы из собрания Е. В. Гип-

пиуса («Зеленая рощица», «Кари глазки», «За лесочком», «Я нигде дружка

не вижу», «Сашенька», «Дунюшка», «Чернец»), остальные три — из воро-

нежских записей А. В. Рудневой. Сергей Сергеевич добавил к ним две об-

работки, выполненные когда-то, «между делом» в Париже, в 1931 году

(«На горе-то калина» и «Снежки белые»). Сборник был завершен к концу

декабря; в дневнике Мясковского 31 декабря отмечено: «Пр[окофьев] пока-

зал отличную музыку к народным песням»

Вряд ли справедливо называть эти сочинения обычными «обработ-

ками»: мелодии и слова народных песен послужили лишь музыкально-

поэтической основой для собственных решений автора. Он активно разви-

вал и обогащал старинные мелодии оригинальными фактурными и моду-

ляционными эффектами. Некоторые из песен были как бы реконструи-

рованы путем сочетания двух разных напевов («Зеленая рощица») или

соединения мелодии одной песни с текстом другой («Дунюшка»).

К подлинным шедеврам принадлежит лирическая песня «Зеленая ро-

щица» Здесь авторское вмешательство осуществлено необычайно тонко

и органично: и скупая аккордовая фактура, и выразительный бас, дублиру-

ющий мелодию певца, и хроматизированные подголоски, и стонущие фор-

шлаги на концах фраз — все это содействует рождению трогательно-пе-

чального образа (см. пример на стр. 495).

Форма «Зеленой рощицы» трехчастна: в среднем разделе использо-

ваны слова и напев из лирической песни «Сказали, не придет», воплощаю-

щей сходную тему неразделенной девичьей любви.

Мужская плясовая песня «Дунюшка» также представляет собой твор-

ческий сплав двух элементов: текст взят из одного источника (сборник

«Русские песни Вологодской области»), а мелодия из другого; подобрав

понравившуюся ему лирическую не быструю песню «В зеленом саду

соловьюшко» (из сборника «Песни Пинежья»), композитор переосмыслил

' Конкурс принес Прокофьеву большую победу: он удостоился двух первых

премий (за песни «В лете калина» и «Зеленая рощица»).

^ Основной напев песни был записан в 1916 году М. Е. Пятницким в Усмани

Воронежской губ., фонографическая запись Пятницкого расшифрована Е. В. Гип-

пиусом.

494:

Andantino

„Зеленая рсщица

J' Л

Зе _ ле _ на _

J J J J

i i i i

r r

J J~

^ Uir

j) ^^

. щи _ ца, что ж ты

не иве

^тп

1 f

—

J " , J

. - H

r r

-a: ll

•

ее мелодию, придав ей быстрый плясовой характер. В развитой фор-

тепианной партии применены комически изобразительные эффекты задор-

ных «петушиных» выкриков. Веселый текст отлично слился с переосмыс-

ленной мелодией.

В молодецки плясовом характере выдержана и заключительная пес-

ня-скоморошина «Чернец» — про монаха, воспылавшего страстью к

«душечке-красной девице» и в гневе затоптавшего свой черный клобук.

В песне превосходно переданы звонкий смех и раздолье русского пляса.

Интересны пытливые искания автора в области русской гармо-

нии; суровость гармонизации очень точно отвечает характеру древних

напевов (пустые квинты, органные пункты, подвижные дублируюш,ие басы

с секундовыми или кварто-квинтовыми сочетаниями).

Весной 1945 года Сергей Сергеевич, ободренный успехом «Русских пе-

сен», принял участие в новом конкурсе, объявленном Всесоюзным радио.

На этот раз он обратился к песням не бытового, а эпического склада:

«Мне бы хотелось найти что-либо сказовое»,— сказал он Е. Гиппиусу. Но-

вые обработки предназначались для дуэта мужских голосов с фортепиано.

«Московская славна путь-дорожка», первая из них, была записана еще

Е. Э. Линевой во Владимирской губернии (1900) и расшифрована с фоно-

граммы Е. Гиппиусом. Это — лихая солдатская песня про «славный Пре-

495:

ображенский полк», раскинувший свои белые шатры; Прокофьев акценти-

ровал в ней ритмически размеренное маршевое начало и кое-где, осо-

бенно в кадансах, доразвил мелодию. Приемы русского многоголосия, за-

печатленные в записи Е. Линевой, не получили отражения в дуэте (Е. Гип-

пиус советовал написать вокальное т р и о с подголосочной фактурой). Тем

не менее автор нашел вполне самобытный метод полифонического разви-

тия: здесь и классические имитации, и чисто инструментальные аккомпа-

нирующие басы, а местами и двухголосие, близкое к народному. Так, не

копируя народный напев, а используя его лишь как тему-зерно, Про-

кофьев самостоятельно воспроизвел типический жанр дружинно-воинской

песни.

Особое его внимание привлекла былина про Добрыню и Алешу

«Не всякой на свете-то женится» (записанная в Заонежье в 1926 году). Он

с жадным интересом подхватил напетую Гиппиусом былинную мелодию и

вскоре сочинил на ее основе большой вокальный дуэт (хотя известно, что

былина звучала в народе в характере сольной речитации). Так ро-

дилось вполне оригинальное сочинение, в котором лишь две начальные ме-

лодические фразы заимствованы из фольклора. Музыка осложнена прие-

мами имитаций, тональных сдвигов, речитативных восклицаний, близких к

оперным.

Четырнадцать русских песен (ор. 104 и 106) — важная страница твор-

ческой биографии Прокофьева. Народные мелодии и стихи направили его

фантазию к дальнейшему обновлению русского национального стиля. По-

казателен интерес композитора к жанрам протяжно лирической песни и

былины. В ряде его поздних работ — от «Ивана Грозного» и Скрипичной

сонаты ор. 80 до балета «Сказ о каменном цветке» и оперы «Повесть о на-

стоящем человеке» — нетрудно обнаружить плодотворные следы этих ув-

^13 января 1945 года Прокофьев выступил перед москвичами с автор-

ским концертом. Наряду с Классической симфонией, сказкой «Петя и

волк» (дирижер Н. Аносов), впервые прозвучала Пятая симфония ор. 100.

Дирижировал ею сам автор; это было последнее в его жизни выступление

за дирижерским пультом. Исполнению Пятой симфонии Сергей Сергеевич

придавал исключительно важное значение: «Пятая симфония является для

меня завершением большого периода творческой жизни,— писал он.—

Я задумал ее как симфонию величия человеческого духа»

До самого дня премьеры автор трудился над отделкой партитуры, как

обычно советуясь с Н. Я. Мясковским. Так, по совету своего друга, отме-

' Характерно, что более половины всех песен из ор. 104 и 106 непосред-

ственно включены автором в партитуры балета и оперы.

2 Из статьи «Мои работы в годы войны». БОКС, 1945.

496:

тившего злоупотребление тяжелыми тембрами басов, он несколько убавил

их звучание на первом исполнении.

Премьера Пятой симфонии проходила в приподнято праздничной ат-

мосфере. Перед началом концерта ведущий торжественно оповестил о

победе Советской Армии на Висле; первые такты симфонии прозвучали

под грохот артиллерийского салюта. Волевая музыка симфонии всем своим

строем отвечала настроениям слушателей. Об этом писали и критики, вос-

торженно оценившие ее музыку. Дм. Кабалевский в «Советском искус-

стве», отмечая в симфонии воплощение мужества, энергии, духовного бо-

гатства человека, подчеркивал ее глубоко национальный характер О ес-

тественной связи произведения с современностью писал М. Друскин

Вскоре после Дня Победы Пятую симфонию исполнил и оркестр Ле-

нинградской филармонии под управлением Е. Мравинского (24 июня

1945 года). Осенью 1945 года она с блеском прозвучала в Париже, в кон-

церте Роже Дезормьера (в дни «нрокофьевского фестиваля») и в Нью-

Йорке (Бостонский оркестр под управлением С. Кусевицкого, 9 и 10 но-

ября). «С нетерпением ожидавшаяся Пятая симфония Прокофьева,—пи-

сал критик журнала «Musical America»,— разразилась, подобно разрыву

бомбы, над музыкальным горизонтом Нью-Йорка. Трудно описать, не впа-

дая в преуменьшение, произведение столь прекрасно оркестрованное, так

мудро сконструированное, сочетающее в себе талант и изобретательность».

Другой рецензент в том же журнале связывал впечатление от симфонии

с недавними историческими победами Советской России. Но критики аван-

гардного направления сетовали на «ретроспективность» ее языка и на то,

что «симфония слишком откровенно обращается к массам» Последнее

обвинение звучало скорее как вынужденное признание творческой за-

слуги автора.

В эти радостные зимние дни Прокофьевы обосновались в только что

полученной новой квартире на Можайском шоссе. На новоселье собрались

близкие друзья во главе с Н. Я. Мясковским, заодно поздравившие автора

с недавним успехом Пятой симфонии. Никто не ожидал тогда, что Сергей

Сергеевич находится на пороге катастрофы, едва не стоившей ему жизни.

Буквально через несколько дней он тяжело ушиб голову при случайном

падении в продуктовом магазине; последовало сотрясение мозга, послу-

жившее началом сильнейшей гипертонической болезни. Возможно, заболе-

ванию способствовало невероятное нервное переутомление последних лет.

Композитор надолго вышел из строя.

' «Советское искусство», 1945, № 5.

2 «Ленинградская правда» от 30 июня 1945 г.

' «Music News» от 11 января 1946 г.

32 Жизнь С. Прокофьева 497

Три месяца пробыл он в больнице в крайне угрожающем состоянии.

Его навещали встревоженные друзья. «Прокофьев лежал, совершенно не

двигаясь. Временами переставал узнавать собеседников и терял созна-

ние,— вспоминает Д. Кабалевский.— Слабым голосом он задал несколько

вопросов... с досадой пожаловался на вынужденный перерыв в своей твор-

ческой работе. Утомлять Прокофьева было нельзя. С грустными мыслями

ушел я от него. Казалось, что это конец...» '

Для художника, не мыслившего жизни вне упорного непрестанного

труда, болезнь была тягчайшим испытанием. «Врачи строжайше запретили

пока всякие занятия,— сообщала М. А. Мендельсон.— Он сам тянется ра-

ботать и тяжело переживает вынужденное бездействие»

К счастью, крепкий организм и сильная воля композитора заставили

отступить болезнь. Уже в апреле Сергей Сергеевич смог покинуть боль-

ницу и поселиться в подмосковном санатории «Подлипки». Приходя в себя

после пережитого потрясения, он с наслаждением бродил по березовым ро-

щам, только покрывавшимся весенней листвой. Мира Александровна

много читала ему вслух. «По секрету» от врачей он сочинял музыку (ко-

нечно, «в голове»),— рассказывает живший в том же санатории компози-

тор В. Власов,— «По секрету» принимал приезжавших из Москвы поста-

новщиков «Золушки»

«Мы здесь отлеживаемся и отгуливаемся и в общем чувствуем себя

хорошо»,— сообщал Прокофьев в конце апреля 1945 года'*.

В период лечения в санатории он пережил радостные дни Победы над

фашизмом. Ликование, охватившее страну, не могло не способствовать

подъему духа неутомимого музыканта. В начале июня его горячо чество-

вали на концертных показах «Войны и мира» в Московской консерва-

тории.

В эти дни на рабочем столе композитора уже накапливались первые

страницы новых сочинений: эпико-драматической Шестой симфонии и

величальной «Оды на окончание войны».

' МДВ, стр. 420.

2 Письмо к С. М. Эйзенштейну от 3 августа 1945 г.

3 МДВ, стр. 430.

* Письмо к Л. Т. Атовмяну от 27 апреля 1945 г.

Глава Xlli

Триумфы И поражения

Но нет, я не сдамся, буду летать!

«Повесть о настоящем человеке».

картина VI

Никогда, кажется, жизненная судьба Прокофьева не складывалась

столь противоречиво, как в первые послевоенные годы. Триумфы и чест-

вования внезапно сменялись горестными поражениями. Радость всенарод-

ной победы и широчайшее признание его личных творческих заслуг омра-

чались тяжелой болезнью и печально известными обстоятельствами, обу-

словленными атмосферой усилившегося «культа личности». Особенно тя-

готила Сергея Сергеевича неуклонно прогрессировавшая гипертония, ско-

вывавшая его неуемную энергию. Долог и мучителен был период герои-

ческого единоборства великого музыканта с болезнью, «наступавшей на

горло» его кипучему вдохновению. И он неизменно выигрывал это сраже-

ние, даря современникам новые и новые музыкальные сокровища.

Послевоенные годы принесли композитору заслуженную славу на по-

прище музыкального театра. Только за один год — с ноября 1945 по де-

кабрь 1946 года — театры Москвы и Ленинграда показали пять новых

спектаклей с музыкой Прокофьева: «Золушку» и «Ромео и Джуль-

етту» — в Большом театре, «Войну и мир» — в Ленинградском Малом

оперном, «Дуэнью» и «Золушку» — в Театре имени С. М. Кирова. Осуще-

ствилась заветная мечта Сергея Сергеевича: его произведения широко за-

звучали на оперных и балетных сценах России. В дни 55-летия компози-

тора, весной 1946 года художник Борис Ефимов изобразил его, увенчан-

ного лаврами, сгибающегося под тяжестью новых партитур. Именно

499:

теперь завершается, входит в жизнь многое из того, что было сделано в

канун войны и в военные годы.

Достижения композитора были отмечены и зарубежными друзьями.

Осенью 1945 года был проведен фестиваль из произведений Прокофьева

во Франции. Английское королевское филармоническое общество прису-

дило ему золотую медаль — наград5% которой удостаивались лишь самые

крупные музыканты мира. В середине июня 1945 года посол Великобри-

тании в торжественной обстановке вручил композитору почетный подарок.

В ответной речи Сергей Сергеевич призывал к укреплению дружественных

контактов между всеми народами, сплотившимися в борьбе против на-

цизма.

«Ваш успех и Ваша слава увеличиваются здесь с каждым годом,—

сообщал Сергею Сергеевичу из Парижа его старый друг П. П. Сувчин-

ский,— Как одно из доказательств — концерт Дезормьера, который заме-

чательно продирижировал Вашей 5-й симфонией... Все пианисты бук-

вально «заигрываются» Вашими сонатами — 3-й и последними»

Блистательный творческий разбег военного четырехлетия продолжа-

ется и в 1946—1947 годах: свидетельством тому такие ныне признанные

шедевры, как Шестая симфония. Первая скрипичная соната, вторая серия

«Ивана Грозного». В них успешно продолжаются новые его эстетические

устремления, определившиеся еще в годы войны: тяготение к русской на-

ционально-эпической образности, к народнопесепному тематизму. Именно

теперь раскрывается во всем объеме величие Прокофьева-симфониста, пря-

мого продолжателя традиций Глинки и Бородина. Группа крупных сочи-

нений середины сороковых годов — и прежде всего две «военные симфо-

нии» (Пятая и Шестая) и триада фортепианных сонат (Шестая, Седьмая

и Восьмая), вкупе с двумя скрипичными сонатами. Вторым квартетом и

новой редакцией Четвертой симфонии образуют великолепную кульмина-

цию прокофьевского инструментализма.

Творческий подвиг автора «Войны и мира» был достойно отмечен но-

выми почетными наградами: к весне 1947 года грудь его была украшена

пятью золотыми медалями лауреата Государственной премии!

Тогда

же, в канун 30-летия Советской власти Правительство удостоило его по-

четного звания народного артиста республики.

Первое мирное лето началось для Сергея Сергеевича концертной

премьерой «Войны и мира» в Большом зале Московской консерватории.

' Из письма П. П. Сувчинского от 18 марта 1947 г. ЦГАЛИ, ф. 1929, оп. 2,

ед. хр. 484.

^ Только на протяжении 1946 года он удостоился трех премий: в январе —

за Пятую симфонию и Восьмую сонату и за первую серию «Ивана Грозного», в ап-

)еле — за «Золушку»; в июне 1947 года к ним прибавилась премия I степени за

1ервую скрипичную сонату.

500: