было и самой возможности для уяснения его будущности. Так что ни в XIX в.,
ни в первой половине XX в. не было еще условий для формирования даже
представлений о цивилизме как будущности социализма.
Между тем тот или иной смысловой образ будущего, та или иная
концепция будущности соответствующего исторического явления (в нашем
случае — концепция будущности социализма) играет существенную роль в
процессе познания и преобразования действительности, в понимании
прошлого и современности в их взаимосвязи и единстве с будущим.
Так, ясно, что ни буржуазные представления о капитализме как вершине
исторического развития, ни марксистские представления о социализме с
коммунистической будущностью по сути своей не могут допустить после
буржуазной частной собственности, буржуазного права, буржуазного товарно-
рыночного хозяйства, буржуазного гражданского общества и буржуазного
правового государства какого-то нового (послебуржуазного) типа
индивидуальной собственности на средства производства, нового типа права,
рынка, гражданского общества и государства.
И только в концепции цивилизма, отрицающей одновременно и
коммунистическую, и капиталистическую перспективы для социализма,
впервые обосновывается объективно-историческая возможность нового
(постсоциалистического и вместе с тем небуржуазного) типа
индивидуальной собственности, права, рынка, гражданского общества и
правового государства.
С позиций концепции цивилизма ясно, что актуально обсуждаемые у нас
трудности перехода к рынку, гражданскому обществу, правовым отношениям в
экономике, политике и т. д. — это трудности перехода не вообще к рынку,
гражданскому обществу, праву и т. д., а именно к буржуазному рынку, к
буржуазному гражданскому обществу, к буржуазному праву и т. д.
Например, тезис современных сторонников рынка о том, что рынку нет
альтернативы, по сути дела имеет в виду капиталистическое «рыночное
общество» и игнорирует (невольно) альтернативу рынка при цивилизме, на
базе гражданской собственности.
Борьба, следовательно, идет не за или против рынка, а за тот или иной
тип рынка. Проблема состоит сегодня не в том, что наше общество против
рынка; скорее, наоборот, оно за рынок, но за такой рынок, переход к которому
связан не с отрицанием социализма в пользу капитализма, а со справедливым
для всех членов общества преобразованием социализма, исключающим чьи-
либо привилегии за счет «всех вместе». Иначе говоря, наше общество
готово к далеко идущим и весьма радикальным преобразованиям в духе
требований принципа всеобщей справедливости, открыто для
утверждения некапиталистического и вместе с тем несоциалистического
строя. Такое постсоциалистическое будущее и представлено в
концепции цивилизма.
Как идейно-теоретический итог российского опыта ХХ в. цивилизм (в
своей непосредственной причастности к судьбам России и российской
истории) является современным выражением (в общезначимых для
общечеловеческой цивлизации категориях всемирно-исторического прогресса
свободы и права) того, что традиционно в России именуется национальной
идеей, т. е. по существу такой идеей, в которой национально-историческое
начало имеет не только узконациональное значение, но включает в себя и
выражает также общечеловеческие, всемирно-исторические ценности. Только
при таком сочетании начал национальной самобытности и общечеловеческой