Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии
Подождите немного. Документ загружается.
интенциональности и посредник между сознанием и рефлексией есть условие возможности любого
смыслообразования. Проблема сознания на уровне духовного бытия тождественна проблеме рефлексии.
Проблема сознания уже не может быть теоретической проблемой, ибо сознание не «объясняется» при
помощи чего-то другого или какой-либо заранее заданной схемы. Напротив, конституирующий и
самоконституирующий поток сознания является источником любого объяснения и любой схемы.
Проблема сознания принимает, таким образом, императивный характер. Сознание на уровне духа есть
требование рефлексии, требование ясности и очевидности, требование выявить за любым видом
конституирования, за любой позицией обыденного, научного, эстетического, религиозного и т. п. опыта
определенное понимание сознания. Отличительная черта феноменологии состоит именно в том, что
никакой вид опыта, традиционно относимый к духовному, не принимается в качестве исходного пункта
феноменологической позиции. Феноменологическая по-<140>зиция предусматривает конституирование
любых форм традиционного духовного опыта, выявление определенного типа сознания, стоящего за
каждой из этих форм.
Духовное обладает внутренней мотивацией самоописания и не существует вне этой мотивации. С
феноменологической точки зрения, поток сознания не есть нечто аналогичное течению реки, которое
имеет место вне всяких усилий сознания. Как и всякая форма духовного опыта, существование потока
сознания должно поддерживаться определенными усилиями сознания, которые представляют собой не
что иное, как описание потока в определенном «жанре». В этом смысле при конституировании
духовного сознание совпадает с описанием сознания.
Гуссерль вовсе не стремится выделить духовное бытие, которое стояло бы вне душевного и душевно-
телесного. Тем не менее феноменологически понятое духовное бытие-сознание лежит в основе
онтологической иерархии конституирования. «Лежит в основе» означает здесь нацеленность
феноменологической позиции на то, чтобы все уровни конституирования — природа, человеческое тело
и особенно душевная жизнь — были как бы вовлечены в сферу феноменологически духовного. Иными
словами, феноменологическая позиция нацелена на реконструирование этих уровней посредством
рефлексии. Реконструирование требует в свою очередь критики определенных типов
конституирующего сознания, а для этого необходимо их эксплицировать. Феноменологическая
рефлексия предстает, таким образом, как реконструкция и критика. Если внутри низших уровней
конституирования круг «сознание-время-рефлексия» разомкнут, то феноменологическая рефлексия
замыкает круг каждого конституирования, показывая, что определенному пониманию сознания
соответствует определенное понимание времени и определенный способ рефлексии.
Методология выявления имплицитного сознания есть обратная сторона принципа интенциональности,
если под интенциональностью понимать не привилегию феноменологически редуцированного чистого
сознания, но феноменологический принцип исследования любого вида сознания: конституированная
предметность, принятая позиция или поставленная проблема содержит в себе «следы» интендирующего
их сознания.
Принцип реконструкции различных типов сознания несомненно имеет определенную
методологическую ценность для культурологических исследований, хотя этот принцип, как и
феноменологический метод в целом, не есть универсальный метод исследования культуры. Принцип
реконструкции сознания — и соответственно понимания времени и рефлексии — имеет
методологическую значимость и для самой феноменологии. Благодаря этому принципу феноменология
сохраняет статус исследования, в то время как хайдеггеровский метод деструкции онтологии направлен
на то, чтобы осуществить поворот от философии как исследования к философии как мышлению бытия,
в котором исчезает <141> различие между философией и художественным творчеством и намечается
тенденция к мистицизму. Противоречие философии как исследования и философии, тяготеющей к
мистицизму, несводимость их друг к другу есть одно из существенных противоречий в эволюции
западноевропейской философии, которое нашло свое выражение в противоречивости и взаимной
несводимости учений основных представителей феноменологической философии.
Различные тенденции в философии Хайдеггера делают ее то весьма близкой, то весьма далекой от
феноменологии Гуссерля. Во многом различие философских учений Гуссерля и Хайдеггера
обусловлено влиянием Больцано и Ницше — антиподов в буржуазной философии XIX века. У Гуссерля
на всем протяжении его творчества сохраняется идеал «вечных ценностей» (истин в себе) европейской
культуры, кризис которой призвана преодолеть феноменология как «строгая наука». Для Хайдеггера
одним из основных стимулов философского мышления явилась «переоценка всех ценностей» и поворот
к «досократическому бытию». Внутренняя борьба с нигилизмом, которая пронизывает философию
Хайдеггера, выражает, с одной стороны, глубокое неприятие современного буржуазного общества и
буржуазной культуры в целом, а с другой — отказ от всяких попыток позитивного рассмотрения
актуальных проблем современности и поворот к утопическому мышлению бытия.
[1] Цит. по: Diemer A. Edmund Husserl. Versuch einer systematischen Darstellung seiner Phänomenologie.
Meisenheim am Glan, 1956. S. 31.
[2] Diemer A. Edmund Husserl. Versush einer systematischen Darstellung seiner Phänomenologie. Meisenhein
am Jlan. 1956. S. 31.
[3] Heidegger М. Die Grundprobleme der Phänomenologie, 1975. S. 230.
[4] Hua IX. Haag, 1962. S. 601.
[5] Heidegger M. Die Grundprobleme der Phänomenologie. S. 29.
[6] Hua IV. Haag, 1952. S. 43.
[7] Hua IV. S. 56.
[8] Ibid. S. 280.
[9] Ibid. S. 286.
[10] Hua IV. S. 302.
[11] Hua VI. Haag., 1954. S. 345.
[12] Hua IV. S. 139.
[13] Hua IV. S. 108.
[14] Ibid. S. 110.
[15] Ricoeur P. Husserl. An analysis of his phenomenology. Evanston, 1967. P. 41.
[16] Ibid. S. 80.
[17] Смешение этих ориентаций исследования имеет место также в статье Ричарда Стивенса, который
под влиянием П. Рикёра пытается решить вопрос о сходстве и различии «духа» и «чистого Я» (см.:
Stivens R. Spatial and temporal models in Husserl's Ideen II. Cultural Hermeneutics. 1975. V. 3. N 2. Dordrecht
— Boston. P. 113—114).
[18] См.: Hua IX. S. 602.
[19] Heidegger M. Sein und Zeit. S. 206.
[20] Heidegger M. Die Grundprobleme der Phänomenologie. S. 454.
[21] Heidegger M. Die Grundprobleme der Phänomenologie. S. 226.
[22] Ibid. S. 228.
[23] Heidegger M. Die Grundprobleme der Phänomenologie. S. 243.
[24] Camus A. Le Mythe de Sisyphe. Paris, 1942. P. 66
[25] См.: Шестов Л. Указ. соч. С. 314—317.
[26] Heidegger M. Zur Sache des Denkens. Tübingen, 1969. S. 47.
[27] Ibid. S. 90.
[28] Heidegger M. Zur Sache des Denkens. S. 2.
[29] Ibid. S. 24.
[30] Ibid. S. 4—5.
[31] Ibid. S. 6.
[32] По словам одного их учеников и друзей философа, Хайдеггер, прочитав книгу Судзуки «Дзен-
буддизм», заметил: «Если я правильно понимаю этого человека, это есть то, что я пытался сказать во
всех своих работах» (Chung, Chung-Yuan. Reflections// Erinnerungen an Martin Heidegger. Pfulingen, 1977.
P. 67).
Заключение
Феноменологическое учение о сознании сформировалось в полемике с психологизмом и
экспериментальной психологией, претендовавшими на монополию в сфере исследований сознания. В то
же время феноменология весьма решительно отстраняется от интроспекционизма: методы
самонаблюдения явно или неявно предполагают, что различные аспекты внутреннего опыта могут быть
описаны как определенные объекты наблюдения. Изучение сознания понимается в феноменологии как
изучение многообразия интенциональных отношений: объектом феноменологической рефлексии
становятся способы формирования значений и значения, возникающие в результате направленности
сознания на предметы. Таким образом, с феноменологической точки зрения метод изучения сознания
должен быть основан на свойствах самого сознания: в интенциональном формировании горизонта
значений уже коренится возможность его описания.
Дело, однако, не только в том, что феноменология отказывается от объяснения деятельности сознания
через предметы и процессы, которые сознанием не являются. Такой отказ есть существенная черта
идеалистической философии в целом.
Специфика феноменологии состоит в том, что «конечные элементы» сознания истолковываются как
смыслообразующие факторы, факторы, выражающие первичное предназначение со-<142> знания:
воспринимать, представлять, понятийно мыслить и т. п. различного рода предметности. В
традиционных формах субъективного идеализма (Беркли, Мах) сознание предстает как совокупность
ощущений, к которым, в конечном итоге, сводится предметное содержание объективного мира. При
этом сами ощущения уже не являются сознанием в собственном смысле слова, ибо сами ощущения не
конституируют смысл ощущений и не могут быть основой единства сознания. В традиционных формах
объективного идеализма (Гегель) сущность сознания выражается в спекулятивной конструкции, в
сцеплениях абстрактных форм мышления. Однако сами логизированные структуры мышления не
обладают конститутивным смыслообразующим характером. В них уже воплощено определенное
смысловое содержание, которое лишь в превращенной форме отражает («угадывает») действительное
содержание действительного мира.
В феноменологической философии была предпринята попытка снять альтернативу между
«расчленением» сознания на совокупность ощущений и «подключением» сознания к системе
абстрагированных от его деятельности понятий. «Первичные элементы сознания», будь это ощущения,
«протокольные предложения» и т. п., так же как системы понятий, оторванных от опоры в чувственном
созерцании, становятся, как правило, объектами конструирования, первичным материалом
многочисленных концепций, но не могут быть непосредственным объектом феноменологической
рефлексии. В противоположность этому феноменология обнаруживает тенденцию воздержания от
построения любого рода концепций сознания, в которых отсутствует рефлексивная работа с «самим
сознанием». Императивный характер феноменологии выражает прежде всего попытку пробиться через
концепции сознания к самому сознанию и превратить философское исследование из абстрактного
манипулирования понятиями в изучение различных видов деятельности сознания в контексте
многообразных культурно-исторических форм.
Различие между концепциями, объясняющими сознание, и методом, непосредственно «работающим» с
сознанием, так же велико, как различие между представлением о каком-либо роде деятельности и самой
деятельностью, представлениями о любви, достоинстве, моральном долге и переживанием любви,
чувством собственного достоинства, выполнением долга.
Гуссерлевский лозунг «Назад, к самим предметам!» означает стремление пройти сквозь наслоение уже
сформированных концепций к первичным способам конституирования того или иного рода
предметности, к самой интенциональной жизни сознания. Для Хайдеггера это требование означает
отказ от понятий бытия, от концепций бытия и поворот к поискам самого бытия, попытку обрисовать в
философском учении с помощью особых языковых средств контуры бытия, неразложимого на
элементы и несводимого к мышлению. <143> Фундаментальным средством выражения гуссерлевской
рефлексии и хайдеггеровской трансценденции является время — темпоральная структура самого
сознания и самого бытия. В феноменологической философии время принимается в качестве
единственного средства описания конечных элементов сознания — интенциональных актов, которое не
разрушает их смыслообразующей основы, поскольку сами интенциональные акты представляют собой
временную структуру. Аналогично у Хайдеггера: время есть средство описания «заботы», которая
изначально обладает временной структурой.
Не только ответить, но и поставить вопрос о времени трудно именно потому, что в этом вопросе
одновременно содержится вопрос о самом привычном, но все же самом неизвестном — вопрос о
сознании. Эти трудности аналогичны трудностям кантовской дедукции категорий: эксплицировать то,
что является конститутивным элементом любой экспликации, осмыслить то, что является элементом
любого осмысления, указать на то, что является элементом любого указания,— эта задача может быть
решена только посредством дескриптивного различения сформированного значения (содержания) и
конститутивных элементов сознания. Время, таким образом, является как предметом описания, ибо
конститутивные элементы сознания суть темпоральные многообразия, так и средством описания, ибо
темпоральные многообразия — всегда последние отсылки в любом описании.
В феноменологическом учении о времени-сознании уже не противопоставляются, но объединяются
постановка проблемы времени у Августина и постановка проблемы времени у Канта. В рамках
феноменологического метода вопрос о формах осознания времени неотделим от вопроса об
использовании различных изначально данных временных форм для описания первичных модусов
сознания (Гуссерль) или структуры трансценденции (Хайдеггер). В учении о времени наиболее
отчетливо проявляется общая предпосылка феноменологической методологии: совпадение переживания
и объекта исследования. Если у Гуссерля основа данного совпадения — «чистое сознание», то
Хайдеггер полагает в качестве такой основы специфику человеческого существования. Именно в
отношении бытия человека временность равна переживанию времени, бытие равно пониманию бытия,
смысл бытия — осуществлению этого бытия.
Трансформация, которую претерпел феноменологический метод у Хайдеггера, не разрешила всех
трудностей феноменологии. Подход к проблеме человека и анализу сознания, развиваемый в
марксистской философии, достаточно ясно показал, что феноменологическое описание различных
модусов сознания не может заменить реального исследования общественных отношений, на основе
которых формируются как обыденные, так и философские воззрения людей, в том числе понимание
повседневности, времени и бытия. <144> Полагая понятия феномена, сознания и времени в качестве
основных, феноменология не приобретает универсальных средств для изучения объективной основы
духовного производства и для исследования реальных связей индивидов во всем многообразии
общественных отношении. Феноменология, поскольку она обращается к проблеме истории, становится
своего рода «игрой в бисер», которая создает модели «контекстуально» работающего сознания на
основе созерцательного отношения к реальным процессам познания и практики.
+++