Моисеева А.П., Сычева С.Г., Колодий Н.А. Культурология. Россия-Запад

Подождите немного. Документ загружается.

151

Что же, в этом смысле, есть культура? Поскольку в ней главенст-

вуют символы, это – Вселенная, Универсум, Царство символов, хотя и

состоит она не только из них, но и из аллегорий, олицетворений, эмб-

лем, метафор, типов, образов, понятий, выступающих ступенями кон-

ституирования. Область Духа тождественна пракультуре, поскольку

включает в себя символы Духа, мифы и архетипы.

6.2.3. Одухотворенность символа

Мы говорим, что символ – это знак, он указывает на нечто потус-

тороннее. Отличие же символа от другого знака состоит в том, что пер-

вый гораздо значительнее по своему смыслу, в своей порождающей

мощи он максимально интенсивен, он более заинтересовывает и глубже

значит, обладает общим характером. «Символ не просто обозначает

бесконечное количество индивидуальностей, но он есть также и закон

их возникновения»

162

Эти значительность, глубина, мощь, всеобщность, закономерность

символа не случайны. Они указывают на сущностное его свойство –

одухотворенность. Ибо он порождаем Духом. Поэтому мы пишем, что

символ есть не просто знак, но знак одухотворенный. Поэтому и стано-

вится возможным символ как синтез ноуменального и феноменального,

духовного и природного, интеллектуального и вещественного.

Символ есть Суперзнак.

Указание на одухотворенность символа мы находим и у других

авторов.

Николай Кузанский указывал, что символы в учениях Святых От-

цов не являются самоцелью. Они выступают лишь бледными чувствен-

ными знаками, бесконечно далекими «от своих духовных» неуловимых

уже ни для какого воображения «прообразов»

163

Более того, познание ни в коем случае не заканчивается на симво-

лах. В нем должен быть переход «от туманных символов и видимо-

стей»

164

к единению с Духом. Интеллект приводит человека к обоже-

нию, т. е. к высшему духовному совершенству и обладанию истиной,

«не как она омраченно существует в символе, а как она духовно созер-

цается в самой себе», т. е. символы, с одной стороны, – препоны, с дру-

гой – ступени познания Духа, и потому они одухотворены.

Когда Шеллинг пишет, что в символе идея материализуется, он

как раз и указывает на вхождение Духа в вещь и на рождение в этом

162

Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство… С. 134.

163

Кузанский Н. Соч. T. 1. М., 1979. С. 173.

164

Там же. С. 311.

152

процессе синтеза

165

. Явленная материя становится идейной. Выражение

бесконечного в конечном – вот сущность символической одухотворен-

ности у Шеллинга.

В свою очередь, Гегель подчеркивал частичное несовпадение

в символе образа и смысла (хотя и признавая их сходство). Оно состоит

в том, что символ не должен быть полностью соразмерным со своим

смыслом. Так, геометрическое или анималистское изображение Бога,

бесспорно, уже своего духовного смысла

166

. Но символ существует

в непрерывной борьбе за соответствие между смыслом и образом.

Согласно Вяч. Иванову, символ есть знамение иной действитель-

ности в окружающих вещах. И символизм как искусство, основанное на

символах, соприкасается с религией, ибо религия есть чувство связи

всего существующего с инобытием. И чем ближе стоит вещь к реально-

сти абсолютной, тем более глубоким символом она является. Символ

есть энергия, выводящая за грани данного, «придающая душе движение

развертывающейся спирали»

167

Через символ идет духовное познание вещей и преодоление лич-

ного начала началом сверхличным, вселенским, соборным и божествен-

ным. Художник-символист погружен в «улавливание рассеянных голо-

сов мировой души» в поисках абсолютного.

Андрей Белый в «Символизме» указывал на то, что сквозь призму

символа сверкает наше духовное наследие, оно стягивается в единый

световой пучок и переливается «цветными лучами многообразных куль-

тур»

168

. Действительность, созданная Духом, есть действительность

символическая

169

. Только в символе состоит духовная свобода. Смысл

познания и творчества – в Символе. Приближаясь к духовному смыслу,

мы наделяем форму и содержание познания символическим бытием.

П. А. Флоренский писал, что символ есть такая сущность, энергия

которой несет в себе более ценную по сути своей энергию. Символ, та-

ким образом, заключает в себе как бы два наименования, соответст-

вующих двум типам сущностей

170

. Например, икона как символ перво-

образа всегда больше того изображения, которое представляет, т. е. как

бы больше самой себя, можно сказать – Дух всегда больше материи.

Символы создаются Духом «по определенным законам и с внутренней

необходимостью». Символы суть «вечные способы обнаружения внут-

165

Шеллинг Ф. Философия искусства. С. 184.

166

Гегель. Эстетика. Т. 2. С. 14.

167

Иванов В. И. Борозды и межи. М., 1916. С. 157.

168

Белый А. Символизм как миропонимание. С. 26.

169

Там же. С. 106.

170

Флоренский П. А. У водоразделов мысли. С. 287.

153

реннего». Человек не может «сочинять» символы. Они приходят к нему

сами по велению Духа

171

Флоренский называет имена «архетипами Духа», словесными

символами, самыми древними и самыми распространенными, вселен-

скими произведениями Духа, умными формами

172

. Стало быть, имя (чи-

тай – символ) – это духовный стержень личности, закон ее бытия и раз-

вития.

6.2.4. Условность символа

Понятие «условность» имеет несколько оттенков, важных для по-

нимания природы символа. Символ как конструкция всегда указывает

на то, чем он не является, на нечто иное. Для символа, чтобы он суще-

ствовал, необходима идея, не имеющая общего с содержанием самого

символа. Например, в масонстве циркуль, открытый на шестьдесят гра-

дусов, являлся символом Высшего разума, Солнца, Духа, воли, красоты.

Итак, в символе встречаются означаемое и означающее, не имею-

щие субстратно ничего общего между собой.

Однако это лишь одна сторона дела. Другая состоит в том, что оз-

начаемое и означающее обязательно смыкаются в одной смысловой

точке, как бы сильно они не отличались друг от друга. «По своему суб-

страту они – разные, а по своему смыслу они – одно и то же»

173

Например, притча Леонардо да Винчи «Феникс» содержит в себе

следующий текст: «Оказавшись над костром, он (феникс – С.С.) почув-

ствовал, как языки пламени жадно лизнули его перья и обожгли лапы.

Превозмогая боль и оставаясь верным долгу, феникс бесстрашно рухнул

в огонь.

Костер зашипел, зачадил и начал угасать. Но вскоре из кучи золы

стал пробиваться язычок голубого пламени, трепещущий на ветру и уп-

рямо поднимающийся кверху, словно у него были крылья.

Это феникс возрождался из пепла, чтобы вновь прожить пятьсот

лет в небе»

174

Символ всегда можно расшифровать. Ведь почему циркуль в ма-

сонстве является символом Высшего Разума? Потому что считалось, что

некий Великий мастер далеко распростертым циркулем своим размеря-

ет и испытывает работу «братьев». Каждый член тайного общества но-

сил при себе циркуль. Он напоминал ему Великого Строителя Мира

и данные им обеты вести строго обдуманную жизнь

175

. Эти существен-

171

Переписка П.А. Флоренского с Андреем Белым // Контекст. М., 1991. C. 33.

172

Флоренский П A. Имена // Опыты: Лит.-филос. сб. М., 1990. С. 393-400.

173

Лосев А. Ф. Логика символа // Контекст-1972. М.,1973. С. 182-217, 196, 211.

174

Леонардо да Винчи. Сказки, легенды, притчи. Л.: Дет. лит., 1983. С. 102-103.

175

См. об этом: Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1991. С. 82.

154

ные свойства символа (субстратное различие и смысловое единство) мы

и называем условностью.

Символизм – это иносказание. Без него «жизнь человека уподоби-

лась бы жизни пленников в знаменитой платоновской пещере», – отме-

чает Э. Кассирер. Человеческий интерес свелся бы только к биологиче-

скому и практическому. Мир идей был бы для людей закрыт

176

. У Кас-

сирера есть следующее указание на условность символа: символ – это

смысл, являющийся в чувственном, свободное измышление сознания в

целях овладения опытным миром

177

. Человек поэтому есть «animal sym-

bolicum» («животное символическое»), а не «animal rationale» («разум-

ное животное»). Один только разум не охватывает всего многообразия

жизни, а многообразие – это суть символическое.

Итальянский философ и писатель У. Эко отмечает, что человек

обладает символической активностью. Ею он организует свой собствен-

ный опыт в систему сущностей, выраженных системой экспрессии.

«Субъект есть эффект символического, символическое есть опреде-

ляющий закон субъекта. Только через символическое субъект связан с

реальным»

178

. Эко пишет, что символ есть «эпифания божества», «све-

товое сияние, исходящее из глубин бытия», «недостижимое и трансцен-

дентное откровение».

Д. Купер подчеркивает, что «символы содержат внутренний архе-

типический смысл, ведущий к высшим реальностям»

179

. С момента ро-

ждения до самой смерти мы используем древнейшие символы. «Симво-

лизм есть сокровищница прошлого и вместилище символов для буду-

щего». Символ соединяет конечный разум с бесконечным. Лестница

символов – путь из ограниченных областей разума и мира чувств к то-

му, который существует по ту сторону их, – к безграничному, бесконеч-

ному, сверхъестественному миру.

В произведении 1961 г. «Подход к бессознательному» швейцар-

ский психолог и культуролог К. Г. Юнг определяет символ следующим

образом: «Это термин, имя или изображение, которые обладают специ-

фическим добавочным значением к своему обычному смыслу. Это под-

разумевает нечто смутное, неизвестное или скрытое от нас»

180

Символ существует там и тогда, где и когда слово или образ под-

разумевают нечто большее, чем их обычное значение (условность).

Символы имеют бессознательный контекст, в точности необъяснимый.

Они ведут нас в области, лежащие за пределами здравого рассудка.

176

См.: Свасьян К. А. Проблема символа в современной философии. С. 57.

177

Cassier E. The philosophy of symbol forms. L., 1955. V. 2. P. 35.

178

Eco U. Semiotics… P. 130.

179

Cooper J.C. Symbolizm. The universal language. Wellinboroug, 1989. P. 7.

180

Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 25.

155

6.2.5. Многозначность и суггестия символа.

Итоговое определение

Символ имеет множество разнообразных значений. Дорожный

знак всегда однозначен. Символ же способен менять свой смысл в зави-

симости от контекста. Например, крест. В христианстве – орудие истя-

зания и казни, символ страдания (но и искупления, спасения). В обще-

культурном аспекте он, по геометрической форме, – символ орудий

труда – мачты, плуга, символ устройства человеческого тела. Поскольку

он деревянный, то отождествляется с мировым древом. «Это символ

плодотворящей природы и сакрального царства»

181

У. Эко подчеркивает, что символ указывает на то, что за предела-

ми досягаемости открывает «последний смысл». Символ просматрива-

ется насквозь, и для него находятся все новые и новые значения. Значе-

ние символа неопределимо или определимо до бесконечности.

Рассуждая о символическом методе, Эко писал, что если в тексте

можно прочесть что-либо поверх его иллюзорного смысла, то такой

текст символичен. Но кто способен постичь иносказание? Любой чело-

век или только избранные? И если только последние, то что же понима-

ет большинство? Видимо, лишь внешнюю сторону явлений.

Колесо на двери деревенского домика может означать мастерскую

по ремонту колясок, но может символизировать временной прогресс,

идеальную симметрию Божества, творческую энергию, прогрессию бо-

жественных световых сияний через падение неоплатонических эмана-

ций. Так вот суть символического метода, по Эко, состоит в том, чтобы

сохранить и поверхностные, и глубинные пласты истолкования знака,

даже в их противоречивости. Символический метод не только создает

текст, но и интерпретирует его. При этом текст наделяется смыслом

и на буквальном, и на фигуральном уровнях.

Здесь же можно привести интересную мысль Элиаса. Он пишет,

что мир, населяемый людьми, не четырехмерен, но пятимерен. Пятое

измерение – символическое. Элиас идентифицирует сознание с языком,

а язык – с символами. Когда ребенок изучает материнский язык, он

вступает в пятое измерение, в котором можно знать не только что есть,

но что было до того и что может быть в будущем. Человек тем самым

освобождается от рабского поклонения моменту. Такова роль много-

значности символа в многосмысленности мира.

181

Аверинцев С. С. Заметки к будущей классификации типов символа // Проблемы

изучения культурного наследия. М., 1935. С. 303.

156

В современной отечественной философии о бесконечности значе-

ний символа пишет А. Ф. Лосев. Он отмечает, что символ есть знак,

имеющий бесконечное множество значений, или развернутый знак

182

Одним из лучших поэтических примеров многозначности символа

являются строки В. И. Иванова из стихотворения «Ad rosam»:

Ты, Роза милая, все та ж на персях жен,

И та ж под сенью кипарисной.

(1910)

Они говорят о том, что один и тот же цветок – роза – может быть

и символом любви, и символом смерти.

Но все приведенные выше точки зрения говорят о множественно-

сти (бесконечности) значений символа в зависимости от контекста. Ме-

няется контекст – меняется значение символа. Однако есть мыслитель,

признающий наличие двух смыслов символа в одном и том же контек-

сте. Это – П. Рикер.

Он определяет символ как «всякую структуру значения, где пря-

мой, первичный, буквальный смысл означает одновременно и другой,

косвенный, вторичный, иносказательный смысл, который может быть

понят лишь через первый. Этот круг выражений с двойным смыслом

составляет собственно герменевтическое поле»

183

. Отсюда интерпрета-

ция призвана расшифровать смысл, спрятанный в очевидном смысле.

Таким образом, структура символического значения еще более

усложняется. Ведь в смене контекста обновляется не только букваль-

ный, но и все вложенные в него сакральные смыслы.

Следует сказать еще об одном важном свойстве символа – его суг-

гестии. О нем почти не пишут или пишут без использования самого

термина. И тем не менее это очень важная характеристика феномена.

Суггестия в одном смысле есть внушение, в другом – подтекст. Мы оп-

ределяем это понятие как внушение через подтекст. Именно вследствие

условности – различия субстратов и тождества смыслов – она и воз-

можна. Человек может не знать смысл символа, но бессознательно по-

лучать определенную информацию о его содержании. «Символ внуша-

ет», значит, через свою телесность сообщает нечто тайное, загадочное,

неизрекаемое, способное изменять внутренний мир субъекта.

Вот что пишет по этому поводу Вяч. Иванов: «Символ есть опо-

средование – форма, через которую течет реальность, то вспыхивая

в ней, то угасая»

184

. Он способен «внушать» некую идею, которая в нем

как бы умалчивается или лишь слегка намекается, т. е. в нем содержится

182

Лосев А. Ф. Проблема символа... С. 130.

183

Рикер П. Существование и герменевтика // Феномен человека. М., I993. C. 315.

184

Иванов В. И. Борозды и межи... С. 221.

157

«подземное течение мысли», мир невидимый позади явно выраженного

образа

185

. Один мир говорит через другой. Это «тайный язык, посредст-

вом которого осуществляется общение бесчисленных душ»

186

Суггестия отчетливо видна в поэтическом творчестве. В стихо-

творении «На дне преисподней», написанном на смерть А. Блока

и Н. Гумилева, М. Волошин писал:

С каждым днем все диче и все глуше

Мертвенная цепенеет ночь.

Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:

Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.

«Мертвенная ночь» и «смрадный ветр» – символы ужаса, нена-

висти и отчаяния. Они раскрываются в следующей строфе:

Темен жребий русского поэта:

Неисповедимый рок ведет

Пушкина под дуло пистолета,

Достоевского на эшафот.

(1922)

Здесь первая строфа является символом, вторая – наполняющим

его смыслом.

На тему суггестии пишут М. Мамардашвили и А. Пятигорский:

символ «может существовать в отношении ко мне совершенно автоном-

ным образом. Это означает, что «Я» могу находиться в «поле символа»

(физически или психически), не осознавая смысла этого символа в от-

ношении сознания, хотя и находясь под воздействием этого символа как

«особой вещи». В этом случае я просто не знаю, что эта вещь – сим-

вол»

187

Наконец, важное замечание для дальнейшего. В своем определе-

нии символа мы будем говорить о том, что он «понимает и порождает

вещь». Что это значит? В каком смысле мы используем слово «порож-

дение»? Мы его понимаем буквально, а не иносказательно, как

А. Ф. Лосев. Это – произведение на свет, продуцирование. В традиции

платонизма идея (в нашем случае – символ) порождает вещь, являясь

законом ее бытия и развития. Нет вещи без ее наилучшего образца, мо-

дели. Всякая вещь означает наличие своего идеала, смыслового источ-

ника и итога.

Рассмотрев эмпирический материал – описание – и философские

суждения о символе, дадим итоговое его определение: символ – это

185

Иванов В. И. Символизм // Собр. соч. Брюссель, 1974. Т. 2. С. 660.

186

Там же. С. 664.

187

Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание... С. 107-108.

158

одухотворенный знак, понимающий и порождающий вещь, наделенный

условностью, многозначностью и суггестией.

6.3. Символы мышления и символы Духа

После того как мы определили символ вообще, пришло время об-

ратиться к делению символов на символы мышления и символы Духа.

В чем смысл этой двойственности?

Еще Платон в своем учении о вещах писал, что есть идея, которая

порождает вещь, и есть имя, соответствующее этой вещи. В идеале имя

должно быть полностью подобно идее вещи, без которой последняя не

существует, т. е. признается реальная, объективная ситуация: существу-

ет идея (символ Духа), вещь, имя (символ мышления).

Впоследствии в средневековой философии сложились два направ-

ления – номинализм (отрицающий реальность общих понятий) и реа-

лизм (отрицающий объективность имен). Думается, что наиболее диа-

лектичны позиции Платона и Николая Кузанского, признающих реаль-

ность и того, и другого.

Так что наше деление на символы мышления и символы Духа от-

ражает реальную отологическую ситуацию.

Символы Духа отличаются своей всеобщностью, универсально-

стью. Это генетические принципы бытия природы, человека, мышления,

культуры. Символы этого типа сотворены Духом. Они неизменны, веч-

ны, бесконечны в своем смысловом аспекте, идеальны. Это – порож-

дающая модель бытия. Это – пан-символы.

Символы мышления – как бы «тени» символов Духа. Они возни-

кают в человеческом уме под влиянием последних. Эти символы удале-

ны от сути, могут быть неверно поняты, изъяты из сознания вообще.

Это лишь имена вещей, «колебания голоса» (Росцелин), но в то же вре-

мя индивидуализация и конкретизация символов Духа, их порождаю-

щих. Истинность символов мышления определяется их адекватностью

символам Духа. Адекватность достигается в процессе интеллектуально-

го, а затем и сверхразумного усилия.

Различие символа мышления и символа Духа можно проследить

на конкретном примере. Допустим, что красота в природе выступает

символом совершенства. «Совершенства какого?» – спросите Вы. Мы

ответим – духовного. Здесь совершенство является идеальной реально-

стью, относящейся к Духу. Таким образом, красота в природе есть сим-

вол Духа.

Если же мы рассмотрим красоту какой-нибудь конкретной вещи,

скажем, статуи, то ситуация станет иной. Красота тоже будет символом

159

совершенства. Но уже не Духа, а человеческой души, воображения,

мышления. В данном случае красота – символ мышления.

Можно провести различие двух типов символов еще в одном ас-

пекте – в смысле принадлежности их к той или иной форме обществен-

ного сознания. Так, к символам Духа можно отнести все философские,

эстетические, моральные категории, религиозные догматы, т. е. то, что

обладает наибольшей универсальностью.

Тогда символами мышления являются знаки и понятия конкрет-

ных наук, образы искусства, т. е. то, что более индивидуально. Напри-

мер, стихотворение М. Цветаевой «Вячеславу Иванову» описывает ге-

роя как символ любви и поэтического вдохновения:

Ты пишешь перстом на песке,

А я подошла и читаю.

Уже седина на виске.

Моя голова – золотая<…>

Уж лучше мне камень толочь!

Нет, горлинкой к воронам в стаю!

Над каждой песчинкою – ночь.

А я все стою и читаю<…>

Головой в колени добрые

Утыкаючись – все думаю:

Все ли – до последней – собраны

Розы для тебя в саду?

Но в одном клянусь: обобраны

Все – до одного! – царевичи –

На малиновой скамеечке

У подножья твоего<…>

Если б знал ты, как божественно

Мне дышать – дохнуть не смеючи –

На малиновой скамеечке

У подножья твоего!

(1920)

Необходимо сделать следующее замечание. XX в. показывает су-

щественную неоднородность идей, концепций, учений даже внутри ка-

кой-либо одной символической формы – будь то искусство, наука, рели-

гия, философия. В любой национальной западной культуре мы находим

как стремление к гармонии, созиданию, так и желание разрушения, хао-

са. В данном разделе это хорошо видно на примере творчества русских

символистов, заявивших позитивную культурную программу, и фран-

цузских декадентов, обнаживших проблему эстетического зла. Это де-

160

ление на классическое и маргинальное направление мысли на протяже-

нии XX в. будет лишь углубляться и усугубляться. Оно выразится

в трех основных культурных формах: модернизме (которым являлся

и русский символизм), постмодернизме и связующем их авангардизме,

о чем и пойдет речь в следующем, третьем, разделе пособия.

Контрольные вопросы и задания

1. Назовите типы символов.

2. Чем символ схож со знаком и чем он отличается от него?

3. Назовите типы знаков.

4. Перечислите основные свойства символа.

5. Чем отличаются символы мышления от символов Духа?

6. Какова общая тенденция развития культуры XX в.?