Меликсетов А.В. (ред.). История Китая

Подождите немного. Документ загружается.

сделано усилиями учителей сунского периода — Чжоу Дуньи

(1007-1073), Шао Юна (1011-1077), Чжан Цзая (1020-1078),

Чэн И (1033—1107), Чэн Хао (1032—1085) и самого великого из

них- Чжу Си (1130-1200).

Движение за новое толкование конфуцианских канонов (на-

чатое еще в танское время) в XI—XIII вв. привело к обновлению

древнего учения. На основе восстановления аутентичного конфу-

цианства шло его углубленное переосмысление с позиций, при-

сущих в большей степени буддизму и даосизму. Своеобразным

ответом на их вызов стало творчество Чжоу Дуньи. В «Изъясне-

нии плана Великого предела» (Тай цзи тушо) философ емко

выразил представление о строении Вселенной и концептуально

по-новому описал процесс космогенеза. Он понимал его как

следствие разворачивания принципа предельности (тай цзи), за-

ключающего в себе некую программу космических трансформа-

ций: Великий предел, порождающий все многообразие мира (два

начала — инь и ян, пять первоэлементов, четыре времени года и

«тьму вещей», добро и зло, пять аспектов добродетели и т.д.),

Чжоу Дуньи соотнес с понятием Беспредельного, или Неисчер-

паемой первозданности, пределом отсутствия (небытия), восхо-

дящим к «Даодэ-цзину».

В концепции кругооборота жизни мыслитель особо выделил

понятие нравственно-мироустроительного закона — принципа ли

(отсюда одно из названий неоконфуцианства — лисюэ). Тем са-

мым основанную на важнейших конфуцианских категориях свою

универсальную (от космологии до этики, чрезвычайно строй-

ную, построенную на «Ицзине») систему Чжоу Дуньи обогатил

даосско-буддийской проблематикой. В русле этих же представле-

ний он полагал необходимым следовать закономерностям Космо-

са и в общественной жизни.

Взгляды Чжоу Дуньи во многом были близки Шао Юну —

автору труда «Свыше представленное управление (гармонизация)

миром» (Хуан цзи цзинши). Разработав учение «о числах и об-

разах», воплощенных в триграммах и гексаграммах, Шао Юн

видел в «Великом пределе» (некоем графике мирового процес-

са, отождествляемом им с дао) выражение идеального поряд-

ка, космических трансформаций, возникших раньше Неба и

Земли.

На основе синтеза даосских космогонических представлений и

учения Мэн-цзы (IV—III вв. до н.э.) о познании и самоусовер-

шенствовании как условиях упорядочения Поднебесной Шоа Юн

создал целостное учение о структуре Вселенной, единосущной

сознанию и психике человека. Он идентифицировал сердце с «Ве-

ликим пределом» и дао, а учение о прежденебесном — с «законом

221

сердца». Под влиянием буддизма Шао Юн разработал также кон-

цепцию космических циклов, обусловливающих развитие всего

сущего, в том числе человека.

Идеи Чжоу Дуньи развивали также его последователи и уче-

ники братья Чэн. Чэн Хао (1032—1085) вслед за своим учителем

утверждал, что «искреннее сердце», тождественное Небу как выс-

шему природному началу, есть проявление универсального прин-

ципа. Разрабатывая онтологию своего учения, мыслитель утверж-

дал, что сердце, постигшее гуманность (в таких его аспектах, как

долг-справедливость и ритуал — ли, мудрость-знание — чжи и

доверие — синь), в состоянии органично слиться с миром (не

членимым на внутреннее и внешнее). Отсюда Чэн Хао выдвигал

первостепенной задачей процесса обучения познание гуманности.

В учении младшего брата Чэн Хао — Чэн И (1033—1107) —

категория принципа-ли выступала в качестве структурообразую-

щего начала, единого для всей Поднебесной: как утверждал мыс-

литель, «принцип одной вещи тождествен принципу тьмы вещей».

Так, относительно природы Неба принцип-ли выполняет функ-

ции предопределения (мин), а в отношении человека — функции

его индивидуальной природы (син). Чэн И фактически отождеств-

лял дао с принципом, обусловливающим взаимопревращение двух

начал, достигающих предела. Он сопрягал понятие принципа с

категорией Великой пустоты, усматривая в ней высшее и полное

его проявление. Мыслитель делал акцент на первичности универ-

сального принципа и распространял его действие на социальную

сферу. В этом контексте Чэн И приходил к выводу о справедливо-

сти иерархического устройства общества (деления на выше- и

нижестоящих), единого для природы, и человечества.

Чжан Цзай (1020 —1078) развивал представления об универ-

сальности и справедливости Небесного повеления, которое сле-

дует воспринимать «радостно» и «спокойно». Согласные со все-

общим миропорядком справедливы, по мнению мыслителя, и

отношения в обществе, построенные по аналогии с Космосом.

Чжан Цзай подверг резкой критике даосские и буддийские

трактовки таких понятий, как «пустота», их представление о со-

знании как источнике феноменального мира, а также их теорию

познания мира. Свое учение он сводил к зависимости знания от

чувственного восприятия «вещей», которое рождается посредством

контакта духовной, внутренней субстанции человека с внешним

миром.

Обобщение взглядов своих предшественников, в особенности

братьев Чэн, осуществил Чжу Си. Если они, выступая в разной

мере и по разным поводам с критикой буддизма и даосизма, уже

произвели, каждый по-своему, синтез древнего конфуцианства с

учением своих оппонентов, заимствуя их космогонические постро-

222

ения и философские спекуляции, то Чжу Си придал неоконфуци-

анству универсальный и систематизированный характер. Учение

приобрело ярко выраженную этическую интерпретацию, а доми-

нанта неоконфуцианства оберну-

лась этическим универсализмом:

любой аспект бытия трактовался

в Моральных категориях, единых

для Космоса и общества. Тем са-

мым было снято противоречие

между даосско-буддийской куль-

турой и конфуцианством в трак-

товке характера общения приро-

ды и человека как двух сторон

единого мира.

Подводя итоги своим искани-

ям, Чжу Си утвердил тезис о

вечности первопринципа — ли,

неразрывно связанного с катего-

рией ци. В доктрине всеобщнос-

ти и единства космологических

и моральных принципов Чжу Си

сделал упор на проблемы натуры

человека, этики и любви. В от-

личие от буддизма, искавшего пу-

ти к идентификации индивидуума с абсолютом, он проповедо-

вал могущество человеческих знаний. Утверждая, что сущность

знания — в «постижении вещей», Чжу Си трактовал это положе-

ние в духе чань-буддизма: постичь истину возможно вследствие

интуитивного озарения и внезапного просветления.

В 1241 г. Чжу Си причислили к величайшим конфуциан-

ским авторитетам, а с 1313 г. неоконфуцианство уже в форме

чжусианства официально включили в систему государственных

экзаменов на получение ученых степеней.

Как нередко бывало в истории, выработанные в противостоя-

нии с соперничающими учениями первоначально свежие и ори-

гинальные мысли с возведением их в абсолютные истины стали

со временем жесткой догмой. Многие идеи Чжу Си легли впо-

следствии в основу имперской идеологии и стали служить укреп-

лению незыблемых общественных порядков.

Чжу Си

(философ времен династии Сун,

1130-1200)

7. НАШЕСТВИЕ ЧЖУРЧЖЭНЕЙ

Проведение преобразований, направленных на устранение со-

трясавшего страну жесткого кризиса и спасших династию от

223

краха, не смогло, однако, решить острейших проблем внутри- и

внешнеполитического характера. По-прежнему, чтобы сохранить

мир на границе, приходилось выплачивать дань северным сосе-

дям. Кроме того, в 20—30-е гг. XII в. повстанческое движение

вновь охватило юг и центр Китая. В восстании в Чжэцзяне в

1120—1122 гг. участвовало более 1 млн человек. Недовольство

порядками империи подогревалось проповедью тайной органи-

зации «Учение о свете» с элементами манихейских, буддийских

и даосских верований. Поводом к выступлению послужил пра-

вительственный указ об обложении налогом традиционных про-

мыслов, связанных с разработкой в горах мрамора, резьбой по

дереву и камню, выращиванием ценных пород деревьев, что

приносило местным жителям дополнительный доход.

Вождь восставших Фан Ла — состоятельный хозяин и владе-

лец участка лаковых деревьев — в своих воззваниях обличал рас-

точительность и продажность властей. Но особенно резко он вы-

ступил против выплаты дани киданям и тангутам. Повстанцы по-

лучали поддержку в деревнях и городах 14 округов Чжэцзяна,

Аньхуэя и Цзянси. В 1121г. они овладели Ханчжоу. В длитель-

ной упорной борьбе восстание было с трудом подавлено.

Одновременно с восстанием в Чжэцзяне в провинциях Хэбэй,

Хэнань, Шаньдун, на севере Цзянсу и в Аньхуэе действовали

повстанческие армии Сун Цзяна и 36 его соратников. В их рядах

сражались крестьяне и арендаторы, рыбаки и матросы, бродяги

и мелкие чиновники, монахи и торговцы. Восстание, охватившее

столичную провинцию Хэнань, представляло особенную опас-

ность для властей. Тайными убежищами повстанцев стали остров-

ки, затерявшиеся среди озер и болот. История этого движения,

паролем которого было «Все люди — братья», запечатлена не

только в фольклоре, но и стала темой популярного романа «Реч-

ные заводи» Ши Найаня (XIV в.).

Китайское правительство, обеспокоенное народными выступ-

лениями и испытывающее огромные финансовые трудности в

связи с уплатой дани, начало переговоры с чжурчжэнями. Эти

племена, обитавшие на северо-восточной границе Китая, зани-

мались скотоводством, охотой и издавна торговали с Китаем,

доставляя в обмен на шелк, железо и оружие своих лошадей, ко-

жи, соболей, корень женьшеня и речной жемчуг. Но после того

как государство киданей Ляо подчинило чжурчжэней, их связи

с Китаем затруднились. Разложение первобытно-общинного строя

у чжурчжэней привело к длительной внутренней борьбе и воз-

никновению протогосударственного образования. Власть захвати-

ла племенная аристократия. Ее вождь Агуда в 1115 г. был провоз-

глашен императором государства Цзинь (Золотое) (1115—1234).

224

Чжурчжэни начали войну против империи Ляо, к тому време-

ни значительно ослабевшей. В 1120 г. сунский двор, увидев в

чжурчжэнях союзника в борьбе с киданями, заключил с ними

военное соглашение против Ляо.

В 1115—1125 гг. чжурчжэни разгромили империю Ляо. Боль-

шинство киданей подверглось истреблению. Спасаясь от завоева-

телей, отдельные отряды киданей и ранее подвластных им племен

ушли на запад, где в районе Иссык-Куля основали государство

кара-киданей Западное Ляо (1124—1211).

В войне обнаружилась слабость сунского двора и его войск.

Воспользовавшись этим, чжурчжэни, одолев киданей, вторглись

в северокитайские земли. Весной 1126 г. их конница приблизи-

лась к Хуанхэ и стала угрожать Кайфыну.

При императорском дворе одержали верх сторонники заклю-

чения мира с Цзинь ценой передачи чжурчжэням земель к севе-

ру от Хуанхэ. Это вызвало возмущение части горожан и чинов-

ников, их поддержали рядовые ремесленники и торговцы, под-

мастерья и жители окрестных деревень. На ведущих постах при

дворе оказались сторонники отпора чжурчжэням. Против непри-

ятеля были высланы войска. Однако вскоре ситуация измени-

лась. Сунский двор приостановил военные приготовления для

борьбы с чжурчжэнями и начал переговоры с цзиньскими пол-

ководцами. В 1127 г. чжурчжэни вновь подступили к Кайфыну

и захватили его. Император отправился в стан противника про-

сить мира, но был взят в плен. Чжурчжэни устремились на юг.

Продвигаясь по Великому каналу, они сожгли г. Янчжоу. Затем

чжурчжэньские конники переправились в лодках на южный берег

Янцзы.

С захватом Кайфына цзиньская верхушка, учитывая недоста-

ток политического опыта управления ханьцами и уязвимость своей

военной мощи, решила укрепиться севернее Хуанхэ, а к югу от

нее в 1127 г. временно создала зависимое от Цзинь государство во

главе с бывшим сунским чиновником. Однако это государствен-

ное образование, призванное стать оплотом чжурчжэней при

завоевании юга Китая, вскоре рухнуло. В том же году на юге

была воссоздана власть дома Сун. После долгих скитаний импера-

торский двор с одним из сыновей сунского правителя обосновал-

ся в Ханчжоу, ставшем на полтора столетия южной столицей ди-

настии (1127—1279). Здесь под защитой мощных потоков Янцзы

сунский двор чувствовал себя в относительной безопасности.

Но положение в стране не было стабильным. Свидетельством

этому стало и вспыхнувшее в 1130—1135 гг. в Хунани и Хубэе

восстание во главе с Чжун Сяном. Его более 20 лет готовила даос-

ская секта, чье учение — так называемый «новый закон», — осуж-

давшее социальное неравенство, пало на благодатную почву. И без

8-.

225

524

того взрывоопасная обстановка, порожденная превышением на-

логовой нормы (что выглядело несправедливостью в глазах зем-

ледельцев), усугублялась еще и тем, что в связи с вторжением

цзиньских войск сунские власти ввели дополнительные поборы.

К тому же население стало все больше подвергаться грабежу лю-

бителями легкой наживы — дезертирами из регулярной армии.

Восставшие, "защищая население, вскоре испытали на себе по-

следствия нашествия чжурчжэньских войск. В этой обостренной

ситуации, перейдя к крайним мерам, они стали предавать огню

провинциальные канцелярии, монастыри и кумирни, дома бога-

чей, убивать особо ненавистных им чиновников, купцов и мона-

хов. Восстание охватило 21 уезд, а повстанческая армия насчиты-

вала свыше 400 тыс. Один из вождей, обличавший порочность

сунского законодательства, провозгласил «равенство знатных и

простых, уравнение бедных и богатых». Повстанцы создали цар-

ство Чу, пытаясь на практике воплотить свои идеалы о справедли-

вом общественном устройстве. Они упразднили повинности и по-

дати, а все имущество пытались делить поровну. Выступив против

чжурчжэней, крестьянские предводители встали на защиту роди-

ны. В условиях, когда значительная часть ханьского этноса уже в

который раз в китайской истории оказалась в рамках враждебного

ему государства, граница двух империй — Цзинь и Сун — еще не

была установлена и шло постоянное противоборство двух армий.

В Хэнани, Шаньдуне, Шаньси чжурчжэни встретили сильный

отпор. Вынужденные отойти сначала на север, они тем не менее

продолжали свое продвижение.

В 1130—1137 гг. для борьбы с Сунами чжурчжэни создали на

территории современных провинций Шаньдун, Хэнань, Шань-

си, а также на севере Аньхуэя и Цзинси буферное государство

Ци и направили основной удар на главную базу Сун в нижнем

течении Янцзы. В это время при южносунском дворе шли долгие

споры о судьбах китайских земель, захваченных Цзинь.

Падение северосунской столицы, потеря своих исконных земель

и, наконец, вынужденное бегство сына Неба от северных варваров

воспринимались всеми слоями китайского этноса как националь-

ное унижение. В патриотическом антицзиньском порьше слились два

потока сопротивления: народные ополчения, созданные еще в XI в.

в ходе реформ Ван Аньши, и регулярная сунская армия. Среди ре-

шительно настроенных на бескомпромиссную борьбу с чжурчжэ-

нями особо выделялся военачальник, уроженец Хэнани Юэ Фэй

(1103—1141), прославившийся победами над врагом. Но когда в 1136 г.

государство Цзинь завязало отношения с южносунским двором,

китайская сторона откликнулась на предложение вступить в пере-

говоры. При дворе победила группировка, настаивающая на за-

226

ключении мира с северным противником, что было продиктова-

но осознанием реального соотношения сил: империя не могла

продолжать ведение военных кампаний, а казна с трудом выдер-

живала бремя расходов.

В 1135—1136 гг. на пост первого министра назначили сторонни-

ка мирных переговоров Цинь Гуя. Сына Неба все более беспокои-

ла возможность военного сепаратизма в стране. Военачальники, в

том числе Юэ Фэй, которым было велено прекратить военные

действия, стали, по мнению двора, проявлять чрезмерное свое-

волие и могли в дальнейшем легко выйти из-под контроля двора.

Войско Юэ Фэя нанесло чжурчжэням ряд серьезных поражений

в Северном Китае. Но вскоре пришел указ, требовавший от Юэ

Фэя срочно явиться в столицу, а армию — отвести. В 1141 г., по

прибытии полководца в Ханчжоу, его заключили в тюрьму и тайно

казнили.

В 1142 г. после длительных войн и сложных дипломатических

переговоров между государствами был заключен мирный договор.

Сунский император признал себя вассалом цзиньского правителя

и обязался выплачивать ежегодную дань — 300 тыс. кусков шелка и

300 тыс. слитков серебра. Граница между империями устанавлива-

лась по р. Хуайшуй, в междуречье Хуанхэ и Янцзы. Сунский двор

признал права чжурчжэней на захваченные ими китайские земли.

Подобные же договоры были заключены в 1164—1168 гг. и 1208 г.

По оценке некоторых исследователей, неблагоприятные из-

менения в расстановке сил между Сун и Цзинь пробили брешь в

традиционной внешнеполитической доктрине Китая и сильно из-

менили представления китайцев о соседях: Сунская империя те-

перь не могла претендовать на признание ее всеобъемлющей Под-

небесной и оказалась лишь одним из государств в ряду других, в

том числе империи Цзинь. Правда, это не совсем так. Исконное

противопоставление Китая всем другим странам с глубокой древ-

ности было основано прежде всего на осознании ценности его

культуры, в основе своей склонной к компромиссам во имя дос-

тижения гармонии и жизни, что в принципе противопоказано

конфликтам. Именно в этом был «запас прочности», устойчиво-

сти китайской государственности. Иными словами, Китай был

велик не своим могуществом, а культурой (что прежде, как пра-

вило, совпадало), позволявшей гармонизировать отношения в

любых ситуациях. В неблагоприятных условиях как бы приходило

«второе дыхание» и изыскивались новые формы общения с парт-

нером, позволявшие Китаю не «терять лица». В данном случае

дань оформлялась как «ежегодные приношения» подарков (в виде

шелка и серебра) агрессивным и заносчивым варварам, что вре-

менно разряжало напряженность и давало возможность выживать

обеим сторонам.

227

Память о доблестном патриоте, но слабом политике Юэ Фэе

продолжала жить в народе. Спустя 60 лет после казни полководца

ему посмертно присвоили высокий титул и воздвигнули храм в

его честь. Юэ Фэй стал героем народных преданий, песен и теат-

ральных представлений Что же касается Цинь Гуя, в сущности,

талантливого дипломата и трезвого политика, реально осозна-

вавшего превосходство сил противника и обеспечившего Китаю

долгие годы мирного процветания, то он в сознании народных

масс стал символом продажного сановника. Ортодоксальной ис-

ториографией, не знавшей полутонов, Цинь Гуй был заклеймен

«изменником» за «позорный» мир с варварами.

Реформы XI в и мирное урегулирование взаимоотношений с

чжурчжэнями в XII в позволили сунскому Китаю, пусть терри-

ториально весьма ограниченному, просуществовать еще свыше

столетия Южносунская империя со столицей в великолепном го-

роде Ханчжоу стала центром дальневосточной государственнос-

ти и культуры. Надолго обезопасив себя от вторжений с севера,

Южный Китай развивался быстрыми темпами и превратился в

богатое и процветающее государство

Блеск его высокой культуры, достигшей своего апогея в пе-

риод правления южносунских императоров, отражает едва ли не

наивысший расцвет средневекового китайского государства. Од-

нако над южносунским Китаем с XIII в. вновь стали сгущаться

тучи. Нависла очередная опасность с Севера. На сей раз угрожали

монголы, сравнительно легко разгромившие чжурчжэней и уст-

ремившие свой взор на богатый и процветающий Южный Китай.

В противостоянии монголам прошел едва ли не весь XIII век,

завершившийся крушением южносунской империи и воцарени-

ем в стране новой династии Юань, основанной монгольскими

завоевателями.

ГЛАВА VIII

КИТАЙ В ЭПОХУ ПРАВЛЕНИЯ ДИНАСТИИ

ЮАНЬ (1271-1368)

1. ЗАВОЕВАНИЕ КИТАЯ МОНГОЛАМИ

В XII в. на территории современного Китая сосуществовали

четыре государства, на севере — чжурчжэньская империя Цзинь,

на северо-западе — тангутское государство Западное Ся, на юге —

Южносунская империя и государственное образование Наньчжао

(Дали) в Юньнани.

Эта расстановка сил стала итогом иноземных вторжений ко-

чевых племен, обосновавшихся на китайских землях. Единого

Китая уже не было Более того, когда в начале XIII в. над страной

нависла опасность монгольского завоевания, каждое из государств

оказалось крайне ослабленным внутренними неурядицами и было

не в состоянии отстоять свою независимость

У северных границ Китая племена, состоявшие из татар, тай-

чжиутов, кереитов, найманов, меркитов, известные в дальней-

шем как монголы, появились в начале XIII в Еще в середине XII

столетия они кочевали на территории современной МНР, в верх-

нем течении р Хэйлунцзян и в степях, окружающих озеро Байкал.

Природные условия мест обитания монголов обусловили за-

нятие кочевым скотоводством, выделившимся из первобытного

комплекса земледельческо-скотоводческо-охотничьего хозяйства.

В поисках пастбищ, богатых травой и водой, пригодных для вы-

паса крупного и мелкого рогатого скота, а также лошадей, мон-

гольские Племена кочевали по бескрайним просторам Великой

степи. Домашние животные снабжали кочевников продуктами

питания. Из шерсти выделывался войлок — строительный мате-

риал для юрт, из кожи изготовлялись обувь и предметы домаш-

него обихода. Ремесленная продукция шла на внутреннее потреб-

ление, в то время как скот обменивался на необходимые кочев-

никам продукты земледелия и городского ремесла оседлых соседей.

Значение этой торговли было тем более весомым, чем более мно-

гоотраслевым становилось кочевое скотоводство. Развитие мон-

гольского общества во многом стимулировалось связями с Кита-

ем. Так, именно оттуда в монгольские степи проникали изделия

из железа Опыт кузнечных дел мастеров Китая, примененный

монголами для изготовления оружия, был применен ими в борь-

бе за пастбища и рабов

229

Центральной фигурой монгольского общества были лично сво-

бодные араты. В условиях экстенсивного кочевого скотоводства

эти рядовые кочевники пасли скот, занимались стрижкой овец,

изготовляли традиционные ковры, необходимые в каждой юрте.

В их хозяйстве порой использовался труд обращенных в рабство

военнопленных.

В кочевом обществе монголов со временем произошла значи-

тельная трансформация. Первоначально свято соблюдались тра-

диции родовой общины. Так, например, во время постоянного

кочевья все население рода на стоянках располагалось по кругу

вокруг юрты родового старейшины, составляя тем самым свое-

образный лагерь-курень. Именно эта традиция пространственной

организации социума помогала выжить в трудных, порой опас-

ных для жизни степных условиях, когда сообщество кочевников

было еще недостаточно развито и нуждалось в постоянном со-

трудничестве всех его членов. Начиная же с конца XII в. с ростом

имущественного неравенства монголы стали кочевать аилами, т.е.

небольшими семейными группами, связанными узами кровного

родства. С разложением рода в ходе длительной борьбы за власть

складывались первые племенные союзы, во главе которых стоя-

ли наследственные правители, выражавшие волю племенной зна-

ти — нойонов, людей «белой кости».

Среди глав родов особенно возвысился Есугэй-батур (из рода

Борджигин), кочевавший в степных просторах к востоку и северу

от Улан-Батора и ставший вождем-каганом мощного рода — пле-

менного объединения. Преемником Есугэй-батура стал его сын

Темучин. Унаследовав воинственный характер отца, он постепенно

подчинил себе земли на Западе — до Алтайского хребта и на

Востоке — до верховья Хэйлунцзяна, объединив почти всю тер-

риторию современной Монголии. В 1203 г. ему удалось одержать

верх над своими политическими соперниками — ханом Джаму-

ху, а затем и над Ван-ханом.

В 1206 г. на съезде нойонов — курултае — Темучин был про-

возглашен всемонгольским повелителем под именем Чингис-хана

(ок. 1155—1227). Он назвал свое государство монгольским и сразу

же начал завоевательные походы. Была принята так называемая

Яса Чингис-хана, узаконившая захватнические войны как образ

жизни монголов. В этом ставшем повседневным для них занятии

центральная роль отводилась конному войску, закаленному по-

стоянной кочевой жизнью.

Ярко выраженный военный образ жизни монголов породил

своеобразный институт нукерства — вооруженных дружинников

на службе нойонов, комплектовавшихся по преимуществу из ро-

доплеменной знати. Из этих родовых дружин создавались воору-

230