Меликсетов А.В. (ред.). История Китая

Подождите немного. Документ загружается.

ИСТОРИЯ

КИТАЯ

Под редакцией

А. В. Меликсетова

2-е издание,

исправленное и дополненное

Рекомендовано Министерством

образования Российской Федерации

в качестве учебника для студентов

высших учебных заведений, обучающихся

по историческим специальностям

ИЗДАТЕЛЬСТВО

МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

«ВЫСШАЯ ШКОЛА»

2002

УДК 93/99

ББК 63.3(5)

И89

Авторы учебника:

Л.С. Васильев — гл. I—IV; З.Г. Лапина — гл. V—VIII;

А.В. Меликсетов - гл. XIII—XVIII; § 5 гл. XIX, § 3 гл. XX;

А.А. Писарев — гл. IX—XII, XIX (кроме § 5), XX (кроме § 3)

Рецензенты:

кафедра востоковедения МГИМО МИД РФ;

доктор исторических наук, профессор А.А. Бокщанин;

доктор исторических наук, профессор A.M. Григорьев

История Китая; Учебник / Под редакцией А.В. Мелик-

И89 сетова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Изд-во МГУ, Изд-во

«Высшая школа», 2002. — 736 с.

ISBN 5-211-04413-4

В учебнике излагается история Китая с древнейших времен до на-

ших дней. Авторы книги — известные историки-китаеведы, преподава-

тели кафедры истории Китая ИСАА при МГУ.

Для студентов, изучающих всемирную историю, а также для всех

интересующихся историей Китая.

УДК 93/99

ББК 63.3(5)

Учебное издание

ИСТОРИЯ КИТАЯ

Под редакцией А.В. Меликсетова

Зав. редакцией Г.М. Степаненко. Редакторы Т.М. Ильенко, Л.В. Кутукова.

Переплет художника В.В. Гарбузова. Технический редактор Н.И. Смирнова.

Корректоры Г.А. Ярошевская, В.А. Ветров

Изд. лиц. № 040414 от 18.04.97.

Подписано в печать 18.12.01. Формат 60 х 9О'/|б- Бумага офсетная № 1.

Гарнитура Тайме. Офсетная печать. Усл. печ. л. 46,0. Уч.-изд. л. 47,29.

Тираж 3000 экз. Заказ № 5247. Изд. № 6993

Ордена «Знак Почета» Издательство Московского университета

103009, Москва, Б. Никитская ул., 5/7. Тел.: 229-50-91. Факс: 203-66-71.

Тел.: 939-33-23 (отдел реализации). E-mail: kd_mgu@df.ru

В Издательстве МГУ работает служба «КНИГА — ПОЧТОЙ»

Тел.: 229-75-41

ФГУП «Издательство "Высшая школа"»,

127994, ГСП-4, Неглинная ул., д. 29/14. Факс: 200-03-01, 200-06-87.

E-mail: info@v-shkola.ru http: // www.v-shkola.ni

Отпечатано в полном сотгветствии с качеством предоставленных диапозитивов

в ОАО «Можайский полиграфический комбинат».

143200, г. Можайск ул. Мира, 93.

ISBN

5—211—04413—4

Издательство Московского университета,

2002

Предисловие

Огромный интерес российской общественности к прошлому

и настоящему нашего великого соседа, его культуре и экономи-

ческим успехам, ко всем аспектам его жизни сегодня удовлетво-

ряется публикацией значительного числа книг и статей самой

разнообразной тематики. В настоящее время российское китаеве-

дение — одна из наиболее плодотворно работающих отраслей

российского востоковедения. Это в полной мере относится и к

историкам-китаеведам, за последние годы опубликовавшим книги

и статьи почти по всем периодам долгой и непрерывной китайс-

кой истории. Однако явно не хватает работ обобщающего харак-

тера, которые могли бы претендовать на изложение всей исто-

рии нашего великого соседа. Между тем потребность в написа-

нии таких книг очевидна. «История Китая» — попытка заполнить

пустующую нишу. Авторы книги — историки-китаеведы, в тече-

ние многих лет работающие над исследованием разных истори-

ческих периодов Китая, что и позволило объединить их усилия

для достижения поставленной задачи. В этом смысле написание

данной книги — определенное историографическое подытожи-

вание предшествующей исследовательской работы ее авторов.

Будучи преподавателями кафедры истории Китая Института

стран Азии и Африки при МГУ, в течение десятилетий читав-

шими и читающими общие и специальные курсы по истории

Китая и истории стран Азии и Африки, участвовавшими в напи-

сании многих учебных пособий, авторы предлагаемого внима-

нию читателя издания накопили немалый педагогический опыт,

который послужил основательным фундаментом при работе над

данной книгой, которая ставит своей целью дать сводно-обоб-

щающее изложение всей истории Китая.

Приступая к работе, авторы понимали всю сложность постав-

ленной перед ними задачи. Речь шла о Китае — стране истории,

стране непрерывной культурной традиции, в том числе и тради-

ции историописания. Начиная с глубокой древности, профессио-

нально умелые и старательные чиновники фиксировали на гада-

тельных костях, бронзовых сосудах, бамбуковых планках и шел-

ковых свитках, а затем и на бумаге все то, что они видели и

слышали, что происходило вокруг них и заслуживало упоминания.

Это поддерживавшееся государством летописание всегда являлось

важной составной частью духовной жизни Китая. Первое и тита-

ническое по характеру обобщение такой повседневной историо-

графической работы принадлежит кисти великого китайского

историка Сыма Цяня (выходца из семьи потомственных историо-

графов) на рубеже II—I вв. до н.э. Созданная им книга «Шицзи»

(«Исторические записки», или «Записки историка») — это ог-

ромное по объему и глубокое по мысли сочинение, которое ста-

ло своего рода образцом, дидактической моделью для истори-

ческих исследований в Китае. В последующие два тысячелетия труд

Сыма Цяня послужил основой для создания так называемых ди-

настийных историй.

Обычно каждая новая династия после своего утверждения на

престоле создавала комиссию профессиональных историков, в

задачу которых входило написание истории предшествующей

династии. Всего таких историй традиционно насчитывается 24. Они

составлялись высококвалифицированными специалистами, стре-

мившимися достаточно объективно изложить исторические со-

бытия предшествующей династии и подвести читателя к выво-

дам, которые должны были подтвердить легитимность правящей

династии. Естественно, что доказательство легитимности новой

династии подчас требовало новой интерпретации и событий да-

лекого прошлого. В этом случае члены этих комиссий (они все-

таки были не просто историками, а чиновниками по ведомству

истории!) препарировали в нужном духе исторический материал.

Однако это «переписывание» истории происходило при строгом

соблюдении накопленной веками конфуцианской этики и ди-

дактики, нравоучительной заданности: история всегда должна

была подтверждать, что небесную санкцию на управление Кита-

ем (Поднебесная империя) может получить только тот, кто об-

ладает наивысшей благодатью-добродетелью дэ. Именно облада-

ние дэ и его потеря лежали в основе закономерности движения

династийных циклов. Поэтому история, трактуемая в конфуци-

анском духе, косвенно доказывала, что люди (прежде всего пра-

вители) сами определяют судьбу страны и тем самым творят ис-

торию. Небо в этом смысле было лишь регулирующе-контроли-

рующей инстанцией.

Многовековая работа историков всегда в Китае считалась очень

важной и высоко ценилась. Канонические символы (в первую

очередь конфуцианские) и исторические труды были главными

предметами гуманитарного образования (а традиционный Китай

другого образования и не знал), открывавшего дорогу к замеще-

нию чиновничьих должностей, повышению социального статуса

и росту политического престижа. История при этом воспринима-

лась как школа жизни, своего рода собрание поучительных рас-

сказов о деяниях правителей и исторических прецедентах. Апел-

лирование к истории, к прецеденту, к примеру древних было

одним из наиболее весомых аргументов в политических спорах

имперского Китая. В XIX-XX вв. в обращении к истории, к древ-

ности искали себе идейную опору реформаторы, да и революцио-

неры обращались к тому же источнику.

Современная китайская историография генетически восходит,

что вполне естественно, к своей национальной историографи-

ческой традиции. Крутой идеологический поворот, связанный с

приходом к власти коммунистов и образованием КНР, не отме-

нил важнейшей особенности китайской историографии — она

продолжала оставаться официальным, государственным, партий-

ным делом, важным идеологическим и политическим оружием в

руках государственно-партийного руководства. Еще до завоева-

ния власти в апреле 1945 г. VII расширенный пленум ЦК КПК

(шестого созыва) после серьезного обсуждения принял «Реше-

ние по некоторым вопросам истории нашей партии», в котором

давалась маоистская версия развития КПК и всего освободитель-

ного движения китайского народа. Этот партийный документ на

многие годы определил развитие историографии нового Китая.

На историческом переломе от утопического коммунизма Мао

Цзэдуна к прагматической политике рыночного социализма Дэн

Сяопина в июне 1981 г. VI пленум ЦК КПК (одиннадцатого со-

зыва) принял «Решение по некоторым вопросам истории КПК

со времени образования КНР», в котором во многом по-новому

были осмыслены пути развития китайской революции. Вместе с

тем начавшееся с конца 70-х гг. постепенное обновление всей

духовной жизни страны сказалось и на современной китайской

историографии — в научный оборот вводятся новые источники,

складывается критический подход к исследованию некоторых

исторических сюжетов, возникают плодотворные различия в трак-

товке исторического процесса.

Авторы с большим уважением и вниманием относятся к до-

стижениям китайской историографии, стремясь в полной мере

использовать их при написании данной книги. Однако при всем

этом мы остаемся российскими историками, стремящимися с

наших современных позиций понять и истолковать китайскую

историю.

Изложить в рамках одной книги многотысячелетнюю историю

Китая всегда было весьма трудным и сложным делом. И все-таки,

несмотря на ограниченность книжной «территории», мы стреми-

лись наполнить ее максимально возможным количеством факти-

ческого материала. Цель была в том, чтобы читатель смог найти в

этой книге не схематический исторический очерк, но весомо и

убедительно продемонстрировать характерные черты и особен-

ности истории китайского общества и государства.

Не менее (а может быть, и более) трудной и важной задачей

было теоретическое истолкование огромного материала с общих

для авторского коллектива позиций. Отметим, что авторы книги —

единомышленники в основных методологических подходах к ис-

следованию китайской истории при всех различиях в тематике их

научной и педагогической деятельности. В течение многих лет мы

стремились избежать гнета официальной «пятичленной» форма-

ционной концепции, отстаивали свое право рассматривать раз-

витие китайского общества на определенном историческом этапе

как «восточное», «азиатское», развивающееся по законам, весь-

ма отличным от тех, которые управляли становлением европейс-

кой цивилизации. Отсюда — большое внимание к описанию и

анализу традиционных общественных институтов, специфике

экономического строя.

Для авторов этой книги духовные условия жизни человека

и нормативные традиции, коими он в этой своей жизни ру-

ководствуется, имеют первостепенное значение. Поэтому рели-

гия, идеология, общественная мысль рассматриваются как не

менее существенные факторы исторического развития, чем спо-

собы обработки земли или формы землевладения и отношения

собственности. В этой связи мы стремились уделить особое вни-

мание проблемам культурного развития, без изучения которых,

на наш взгляд, невозможно достаточно глубоко осветить исто-

рический процесс. Так, изучение процессов и результатов «встре-

чи» китайской цивилизации — после «открытия» Китая — запад-

ной культурой и проникновение в эту страну европейской «ма-

шинной цивилизации» помогают понять особенности генезиса и

развития китайского капитализма. Авторы стремились избежать

упрощенных подходов в анализе этого взаимодействия и дать ре-

альную картину сложного процесса цивилизационного взаимо-

действия.

Как нам представляется, большую роль в истолковании раз-

вития традиционного Китая играет правильное освещение про-

блемы династийных циклов. В этом контексте мы пытались во

многом по-новому рассмотреть также и историческую роль мас-

совых народных восстаний и выступлений, связанных с острыми

социальными проблемами Китая. При исследовании взаимоот-

ношений революционных и реформистских тенденций обществен-

ного развития авторы стремились отказаться от априорных оце-

нок, желая показать реальное место этих тенденций в истории

Китая. Учитывая огромную роль утопической традиции, суще-

ственно повлиявшей на китайскую политическую культуру, в

книге обращено внимание на проблему соотношения утопизма и

прагматизма в общественной жизни страны. Крах «реального со-

циализма» позволил более критично и более объективно пока-

зать проанализировать и оценить взаимоотношение «китаи-

зированного марксизма» и национализма, борьба между которы-

ми в настоящее время обретает характер экономической и

социальной конкуренции между континентальным Китаем (КНР)

и Тайванем (Китайская республика). В этой связи развитие Тай-

ваня впервые в нашей историографии рассматривается как ин-

тегральная часть истории Китая во второй половине XX в.

Надеемся, что внимательный читатель легко увидит глубокое

уважение авторов к нашему великому соседу, его истории и куль-

туре, стремление объективно и доброжелательно понять и истол-

ковать китайскую историю и максимально убедительно донести

до российского читателя это прочтение китайской истории.

* * *

Авторы глубоко признательны рецензентам А.Н. Григорьеву,

А.А. Бокщанину, В.А. Корсуну — известным историкам-китае-

ведам и опытным преподавателям — за поддержку и ценные про-

фессиональные замечания, которые мы постарались учесть.

Мы благодарны нашим коллегам К.М. Тертицкому и М.В. Кар-

пову за помощь в подготовке данной книги к изданию, а также

И.С. Спириной и Н.П. Чесноковой за внимательное отношение

к рукописи нашей книги.

Глава I

ФОРМИРОВАНИЕ ОСНОВ ГОСУДАРСТВА

И ОБЩЕСТВА В КИТАЕ

1. АРХЕОЛОГИЯ О ПРЕДЫСТОРИИ КИТАЯ

Достижения современной антропологии и археологии — вна-

чале преимущественно западной, затем главным образом китай-

ской — позволили вскрыть мощные пласты предыстории Китая.

Имеются в виду не те историзованные легенды, коими насыще-

ны многие древнекитайские источники, начиная с «Книги доку-

ментов» («Шуцзин»), главы первого (наиболее раннего) слоя

которой написаны преимущественно в начале эпохи Чжоу (ос-

тальные чуть позже, а затем все они были отредактированы Кон-

фуцием). Об этих легендах будет сказано несколько ниже. Под-

линная предыстория начинается с так называемого синантропа,

т.е. обнаруженной в районе Пекина разновидности человекообезья-

ны, или архантропа. Найденные на рубеже 20—30-х гг. нашего века

в пещере Чжоукоудянь костные останки синантропа, и прежде

всего его зубы, в частности лопаткообразные резцы, столь обыч-

ные для монголоидов, позволили выдвинуть гипотезу, что чжоу-

коудяньский синантроп, как и обнаруженные позже близ-

кие к нему ланьтяньский и юаньмоуский архантропы, является

прямым предком-предшественником китайцев. Гипотеза эта не

беспочвенна, но сомнительна (хотя бы потому, что современная

физическая антропология все больше склоняется в пользу точки

зрения, что синантроп был тупиковой ветвью развития челове-

кообразных и что, следовательно, в происхождении современ-

ных сапиентных монголоидов существенную роль должны были

сыграть иные предковые линии, возможно смешавшиеся с по-

томками синантропа). Об этом, в частности, свидетельствуют

некоторые явно западные черты и признаки нижнепалеолити-

ческой культуры Динцунь, датируемой много позже эпохи си-

нантропа — примерно 200—150 тыс. лет назад.

Процесс сапиентации, как известно, протекал около 40 тыс.

лет назад, и потому весьма трудно сказать, какую роль в нем

сыграл динцуньский человек, костных останков которого не было

обнаружено (нашли только культурные вещные памятники), не

говоря уже о синантропе. Да и протекал этот процесс на Ближ-

нем Востоке, а не в Китае, куда сапиентные люди пришли, судя

по находкам археологов, достаточно поздно. Для обеих групп

монголоидных неоантропов, т.е. людей сапиентного типа в Китае

(череп из Люцзяна на юге и три черепа из Шандиндуна в Чжоу-

коудяне на севере), характерна морфологическая нечеткость, а

именно сочетание различных расовых черт в разной пропорции —

при заметном, однако, преобладании монголоидных.

Учитывая все сказанное, заметим, что даже те признанные

специалисты, такие, как К. Кун, например, которые считаются

сторонниками аутентичного процесса генезиса монголоидов на

территории Китая, вынуждены признать, что о чистоте линий

не может идти речи и что в процессе мутаций, которые способ-

ствовали трансформации досапиентного монголоида в сапиент-

ный тип шандиндунца, был «кто-то еще», кто «вмешался» в

этот процесс со стороны, т.е. из числа сапиентных людей, при-

бывших в Китай извне.

Верхнепалеолитические культуры, характерные для ранних

сапиентов, на территории Китая представлены слабо, как и куль-

туры развитого мезолита, пришедшего на смену верхнему палео-

литу 14—12 тысячелетий назад. Мезолитический микролит север-

ных степей можно обнаружить на крайних северных рубежах со-

временной территории Китая, а несколько отличный от него в

культурном плане юго-восточноазиатский мезолит с его камен-

ными орудиями типа чопперов (орудия из гальки) — на крайнем

юге этой территории. Трудно, однако, сказать, какую роль тот и

другой сыграли в процессе генезиса китайского неолита.

Дело в том, что неолит — это не просто качественный этап в

истории культур каменного века. Это великий исторический ру-

беж для всего человечества, ибо именно в эпоху так называемой

неолитической революции (X—VI тыс. до н.э.) произошел реша-

ющий переход от свойственной палеолиту присваивающей эко-

номики собирателей и охотников к производящему хозяйству

земледельцев и скотоводов. В этом смысле земледельческий нео-

лит является сложным комплексом взаимосвязанных нововведе-

ний и изобретений, включающим в себя окультуривание злаков

и иных растений, одомашнивание различных видов животных, а

также переход к оседлому образу жизни, изобретение прядения

и ткачества, строительство домов и иных сооружений, изготов-

ление сосудов из керамики для хранения и приготовления пищи

и т.д. и т.п. Результатами неолитической революции были мощ-

ный демографический взрыв, приведший к быстрому распрост-

ранению неолитических земледельцев по ойкумене, а также по-

явление избыточного продукта, позволяющего в случае нужды

иметь запасы или содержать часть общества, не связанную с про-

изводством пищи.

Как известно, следы неолитической революции в полном ее

объеме и на протяжении ряда тысячелетий прослеживаются ар-

хеологами — в пределах Старого Света — лишь в одном регионе,

на Ближнем Востоке. Во всех остальных, тем более в отдаленных

районах Старого Света, включая и Китай, неолит появился уже

в более или менее сложившемся виде извне. Доказать это, как в

случае с Китаем, подчас трудно. Но одно несомненно: неолити-

ческой революции типа ближневосточной более нигде не обна-

ружено, хотя в юго-восточноазиатском регионе прослеживается

аналогичный процесс, но не в зерновом, а в клубнеплодном ва-

рианте, что резко меняет дело (известно, что к урбанистичес-

кой, т.е. городской, цивилизации такого рода неолит не привел,

оказавшись в Юго-Восточной Азии на достаточно примитивном

уровне).

Если оставить в стороне проблему субнеолита, т.е. мезолити-

ческих культур, знакомых с отдельными элементами неолита, то

первые неолитические культуры появились на территории Китая

(комплекс вариантов Яншао в бассейне Хуанхэ и отдельные куль-

туры типа Хэмуду на юге) в виде неолита расписной керамики,

который в те времена (VI—V тыс. до н.э.) был уже хорошо извес-

тен на Ближнем Востоке. И хотя китайские варианты серии нео-

лита расписной керамики заметно отличались от ближневосточ-

ных (основное зерно — чумиза, одомашненное животное — сви-

нья восточно-азиатской породы, иные формы жилищ и некоторые

другие важные различия), общим для всех них был неолитичес-

кий комплекс как таковой, включая и едва ли не наиболее цен-

ное в нем для исследователя — роспись на сосудах. Элементы

росписи, стандартные и отражающие духовный мир и мифоло-

гические представления неолитического земледельца, в главном

и основном были общими и одинаковыми для всех, что явствен-

но свидетельствует о единстве процесса генезиса и распростра-

нения по ойкумене неолитического человека с его развитой ма-

териальной и духовной культурой. Впрочем, кроме росписи со-

судов об этом же единстве свидетельствует и стандартная в главных

своих чертах практика захоронения покойников.

Варианты яншаоского неолита бассейна Хуанхэ (Баньпо, Мяо-

дигоу, Мацзяяо и др.) хорошо изучены и детально описаны ки-

тайскими археологами. Жилища представляют собой в основном

квадратные или круглые полуземлянки с жердево-земляным по-

крытием, небольшим очагом и обращенным к югу входом. Ря-

дом с жилищами — загоны для свиней, амбары для хранения

пищи. Поселок состоял из нескольких домов, здесь же были рас-

положены мастерские для изготовления каменных орудий, об-

жига керамики и т.п. Одно из зданий обычно вьщелялось размерами