Марков Б.В. Человек, государство и Бог в философии Ницше
Подождите немного. Документ загружается.
ищут наиболее эффективные способы самореализации ин
дивида.
Кроме антидемократизма, другим нервным пунктом
американских дискуссий о Ницше является антимора
лизм. И тут тоже возникает заманчивая перспектива —
превратить Ницше из критика морали и религии в их за
щитника. Такую перспективу указал Р. Рорти, который,
следуя примеру Ницше, пытался показать, что эстетиче
ская позиция предпочтительнее этической, ибо моралисты
чаще всего служат осуждению зла, а не его искоренению, в
то время как художники и поэты, описывая страдания лю
дей, делают нас чувствительными к чужой боли.
Трактовка философии Ницше как своего рода «литера
турной жизни» становится весьма популярной. Ницше
строил свою жизнь как произведение искусства, а свою
философию моделировал по литературным канонам. От
сюда его отношение к миру — это интерпретация. Все то,
что принимается как призывы к практическим и полити
ческим акциям или указание на некие реальные предметы
или процессы, такие как «нигилизм» или «воля к власти»,
есть не более чем знаки или риторические приемы. Спосо
бом избежать объектных фиксаций для Ницше стало мно
гообразие стилей. Меняя их, он, собственно, и оставался
не таким, как о нем думали другие. Подобный подход сни
мает трудности целостной, систематической реконструк
ции наследия Ницше и вообще всякие претензии на аутен
тичное прочтение. «Воля к власти», «генеалогия», «вечное
возвращенине» — это не какието положительные, космо
логические или моральные, а критические понятия, спо
собствующие преодолению собственных односторонних
взглядов. Философия Ницше направлена не столько на
мир, сколько на самого себя, на интеграцию собственного
характера.
Либеральный проект (Хайек и Рорти). Либеральный про
ект выглядит вполне симпатично не только на бумаге, но и
там, где его придерживаются,— в Англии и Америке. Сим
патию вызывает прежде всего расширение сферы личной
свободы и ограничение государства функцией поддержки
434
самых общих формальных законов. Ф. Хайек дает следую
щее определение права как науки о свободе: «Право есть
правило, четко фиксирующее линию, ограничивающую
сферу, внутри которой жизнь и деятельность любого инди
вида свободна от каких бы то ни было посягательств»
97
.
Очевидно, что либеральное государство обеспечивает сво
им гражданам не только защиту личных прав и свобод, но и
более высокий уровень жизни.
Хайек писал: «Цель социалистов — равное распределе
ние доходов — неизбежно ведет к замене естественного по
рядка жесткой организацией. В свободном обществе никто
не занимается распределением, ибо никто не может пред
видеть результаты труда. Справедливость можно лишь тол
ковать как комплекс норм корректного индивидуального
поведения»
98
. Ошибка идеологов либерализма в том, что
они ставят телегу перед лошадью, т. е. принимают идею за
основу, в то время как за ней стоит создание целой системы
институтов, обеспечивающих социальный порядок, и ры
нок является только одним из них. В зависимости от той
или иной общины складывается экономия, пронизанная
общими целями. Рынок — это место встречи разных эко
номических подсистем, он не управляется какимилибо
внешними целями. Хайек отмечает: «Множество связан
ных между собой экономик в отсутствии единой шкалы
сознательных целей образует суть рыночного порядка»
99
.
Это не недостаток анархии, а важнейшее достоинство, ко
торое состоит в том, что каждый сам выбирает себе цель,
но руководствуется при этом самыми общими и потому аб
страктными нормами поведения. Рынок, благодаря торго
вому обмену, обеспечивает мирное сосуществование раз
личных групп людей. Он предполагает реализацию инди
видуальных целей и применение общих средств. Хайек
подчеркивает: «Именно факт увязки средств, а не целей
сделал реальностью спонтанный порядок рынка»
100
. Хайек
пишет также: «Теперь мы понимаем, что именно унифици
рованные ценности — главное препятствие для достиже
ния любых целей. Открытое общество не имеет ничего об
щего с солидарностью, понимаемой в духе единства обще
признанных целей»
101
. Аргументы и примеры в защиту ли
435
берального проекта сводятся к тому, что современная эко
номика позволяет обеспечивать благосостояние граждан и
без сильной власти, которая была необходима в эпоху нуж
ды, порождавшей как насилие, так и протест. Возникнове
ние свободного рынка делает ненужным регулирование в
сфере экономики — рынок все расставляет на свои места.
Он, вопервых, как указывал А. Смит, не разъединяет, а
объединяет людей, ибо связывает их разделением труда и
обменом, а вовторых, решает проблему справедливости
по формуле «как ты мне, так и я тебе».
Сильным тезисом либерализма является критика хри
стианской морали, которая на деле оборачивается подав
лением свободы. В этом либералы не оригинальны. Еще
Ницше разоблачил христианскую мораль как форму вла
сти слабых над сильными и показал ее вырождение в от
вратительное чувство зависти и мести. Не ясно, в чем рас
ходятся ницшеанцы и либералы? Ницше не любил анар
хистов и увлекался идеей сильного государства. Однако
Р. Рорти расценивает Ницше как предтечу современного
либерализма. Он пишет: «Потерпеть неудачу как поэт —
тем самым, согласно Ницше, как человек — значит при
нять чужое описание самого себя, исполнять предвари
тельно заданную программу»
102
.
С точки зрения морали, либерализм представляет собой
абсолютно бессердечное, прагматическое мировоззрение,
лишенное сострадания, нравственной солидарности и по
этому обрекающее общество на деградацию. Сильные го
сударства, обеспечивающие выживание, развитие как лю
дей, так и созидаемой ими культуры, опирались не только
на военную силу, но и на символическую — религиозную,
моральную, национальную, идеологическую — мобилиза
цию. Государство не оставалось идеей, а строилось как сис
тема эффективных институтов и специфических дисцип
линарных пространств, в которых осуществлялось форми
рование государственного тела. Поэтому снижение его
роли до функции надзирателя за соблюдением прав чело
века кажется слишком опасным.
Спорный тезис либерализма — ссылка на теорию эво
люции Дарвина. Либералы считают рыночные законы «ес
436
тественными», а сам рынок представляют наподобие кла
пана Дж. Уатта или системы обратной связи, обеспечиваю
щей саморегулирование системы. Сходство рынка и эво
люции либералы видят в том, что согласно их законам раз
витие осуществляется на основе конкуренции, благодаря
которой выживают наиболее приспособленные. Между
тем теория эволюции сама возникла в результате использо
вания мальтузианской модели, которая построена как от
ражение модели совершенно определенного общества.
Получается, что для его обоснования она и применяется,
но уже под видом «естественной». Другая неясность состо
ит в понимании рынка. «Свободный рынок», независимые
товаропроизводители, свободная конкуренция — это весь
ма сильные идеализации, привлекаемые из механики
И. Ньютона, согласно которой абсолютно одинаковые
частица взаимодействуют в пустоте и поэтому не имеют
преимуществ друг перед другом.
Еще одна проблема, также связанная с неопределенно
стью «естественного», состоит в опоре на «жизнь» и в отка
зе от социального конструирования, планирования и регу
лирования. Как социалистам, которые исходят из «спра
ведливости», «равенства» и иных предпосылок, так и
консерваторам, которые опираются на традицию и почву,
либерал противопоставляет рыночную стихию. «Мораль
ность поведения — со стороны не только предпринимате
лей, но и тех, кто работает на себя,— писал Хайек,— за
ключается в ведении честного соревнования. Правила
игры допускают ориентацию только на ценовые абстракт
ные показатели, в ней нет места симпатиям или антипати
ям, субъективным оценкам заслуг своих конкурентов. В
противном случае мы имеем случай личного поражения
под маской диктата»
103
. Следуя требованиям развития ми
рового рынка, который не терпит границ, либералы про
возгласили приоритет конкуренции над солидарностью на
почве этических или национальных чувств, моральных
ценностей, философских или научных идей. «Открытое
общество», утверждает Хайек, является прозрачным, и
только то получает право на существование, что находит
признание на рынке. «Простое признание, что разные
437
люди могут поразному использовать одни и те же вещи,
при этом к взаимной пользе один отдает часть своей собст
венности в обмен на нечто, принадлежащее другому,— в
этом заключается основание разумного согласия»
104
.
Обратимся к теме признания. Она зазвучала у Гегеля как
некий протест против узкого рационализма. Гегель не был
либералом, но его не следует понимать и как идеолога прус
ского государства. В ранних работах он противопоставил
формальному праву опыт христианской любви и проще
ния, которые способны восстанавливать солидарность лю
дей даже в том случае, если они испытывают со стороны
другого насилие, несправедливость и обиду. В «Феномено
логии духа» Гегель рассматривает такой неинтеллигибель
ный опыт признания, как господство и рабство. Позднее он
опирается на отношения собственности и права. Но и в са
мой последней работе — «Философии права», которую он
переписывал несколько раз,— Гегель пытается дополнить
государственное единство, достигаемое институциональ
ными способами, некими духовными, человеческими фор
мами солидарности и ищет способ одухотворения государ
ства. Возможно, это — утопия, как была утопией попытка
построить в СССР «социализм с человеческим лицом».
Хайек писал: «Господствующая ныне моральная традиция,
в основном укорененная в племенном обществе с унифи
цированными целями, расценивает безличный порядок от
крытого общества как недостаток нравственности, от чего
следует искать лекарство»
105
. Характеризуя единство как
племенной инстинкт, либералы признают, что он полезен в
минуты опасности, но не нужен и даже вреден в открытом
обществе. Либеральная позиция исходит из того, что благо
даря рынку люди работают ради реализации чужих целей,
не ведая, разделяют они их или нет. Пока сотрудничество
предполагает наличие общих целей, люди с разными систе
мами ценностей будут считать себя врагами в борьбе за об
ладание средствами. Только рыночный обмен делает воз
можной взаимную пользу без того, чтобы до бесконечности
оспаривать и согласовывать конечные цели.
Рынок и торговля взламывают жесткие национальноэт
нические и государственные границы. Чужие проникают
438
на территорию государства, если везут нужные товары или
выполняют работу, которую не хотят или не умеют делать
свои. Рынок характеризуется либералами как глобальный
тип порядка, который превосходит любую форму созна
тельной организации, ибо позволяет людям — эгоистам и
альтруистам — адаптироваться к неизвестным целям мно
жества незнакомых существ. Главная цель рыночного об
щества абсолютно инструментальна — она гарантирует аб
страктный порядок, дающий возможность каждому пре
следовать свои цели.
Опора на рынок приводит либералов к космополитизму.
Но в этом многие видят их недостаток. Сначала консерва
торы, а сегодня противники глобализации выступают про
тив уничтожения национальных границ. Дело даже не в
том, что процесс глобализации приводит к уничтожению
местной культуры. Мировой рынок и особенно мировая
биржа отрываются от реальной экономики. Это приводит к
тому, что деньги уже не являются эквивалентом труда, при
родных запасов той или иной страны. Какое все это имеет
отношение к этике? Дело в том, что моральные ценности
так или иначе связаны с материальным или утилитарным
«добром» и «благом». Даже противники утилитаризма, на
стаивающие на приоритете духовных ценностей, вопер
вых, имеют в виду ценности христианинаевропейца, а
вовторых, «бескорыстие», «честность», «справедливость»
и другие добродетели соотносят с честным трудом, спра
ведливым воздаянием, правдой, законами и т. п. Христиан
ская мораль, по сравнению с первобытной моралью, осно
ванной на жертве и даре, всетаки является экономией.
Проблема современного либерализма состоит в том, что
идеологию, формировавшуюся в эпоху расцвета капита
лизма, для которого национальногосударственные пере
городки во всех формах — от таможенных пошлин до регу
лирования рынка — стали препятствием, он переносит на
современность. Глобализация обнаружила несостоятель
ность универсалистских претензий либерального проекта.
Из средства критики фундаментализма и тоталитаризма он
превратился в их защитника. Либералы видят источник
подавления индивидуальной свободы в национальном го
439
сударстве и выступают против усиления его роли. Но сего
дня стало очевидным, что тоталитаризм изменился,— он
перешагнул границы национального государства и осуще
ствляется в транснациональной, трансполитической и
даже транссексуальной форме.
Собственно, Хайек, хотя и писал уверенно, понимал,
что создает утопию. Так, он перечисляет причины, препят
ствующие реализации глобального либерализма. Среди
них есть и моральные препятствия. Сам Хайек, скорее все
го, не смог бы с легкостью через них перешагнуть. Он пи
сал: «Признание права граждан на определенный мини
мальный стандарт жизни, продиктованный уровнем благо
состояния страны в целом, подразумевает признание сво
его рода коллективной собственности на ресурсы страны,
что несовместимо с идеей Открытого общества, ибо созда
ет для него большие проблемы. Даже в перспективе дале
кого будущего не станет возможным везде обеспечить оди
наковый минимальный уровень жизни абсолютно всем»
106
.
Добродетели государственной службы, христианской
солидарности, родовой чести, семейной связи были нелег
кими, и автономные индивиды еще в XIX в. устремились в
поисках свободы и независимости в большие города, где
традиционные нормы уже не действовали. Но нельзя забы
вать, что, добившись независимости, люди оказались
«одинокими в толпе» и ощутили жажду контакта. Либе
ральная этика, легитимирующая отказ индивида от жест
кой привязанности к почве, государству, семье,— ко всему
тому, что раньше называли долей или судьбой человека,—
сослужила неважную службу. Не удивительно, что нынеш
ние молодые люди тяготеют к архаичным формам жизни и
даже пытаются возродить некие ритуальные практики.
Р. Рорти предпринимает попытку спасти либеральный
проект, отказавшись от эпистемологического обоснования
и дополнив его эстетическими практиками, которые обыч
но противопоставлялись этическим. Прежде всего он пе
реводит моральную проблему в плоскость языка. Различ
ные моральные позиции оказываются у него различными
способами описания мира. Нравственность понимается не
как система общих принципов или свод правил, а как род
440
ной язык. Рорти пишет: «Мы можем сохранить термин
„мораль“, прекратив считать ее голосом божественной по
ловины внутри нас, а вместо этого считать ее нашим собст
венным голосом, как членов сообщества, которые говорят
на одном языке… Важность этого сдвига состоит в том, что
уже невозможно спросить „Являемся ли мы нравственным
обществом?“… Этот сдвиг соответствует обществу, рас
сматриваемому как группа эксцентричных людей, сотруд
ничающих ради взаимной защиты, а не как собрание род
ственных душ, объединенных общей целью»
107
.
Рорти полагает, что, критикуя христианскую мораль,
Ницше вернулся к «Никомаховой этике» Аристотеля.
А. Макинтайр же считает, что «Ницше должен был прирав
нять аристотелевскую трактовку этики и политики ко всем
этим дегенеративным прикрытия воли к власти, которые
последовали изза ложного поворота, осуществленного
Сократом»
108
. Но именно при сопоставлении с моральной
философией Платона—Сократа совершенно отчетливо об
наруживается близость позиций Ницше и Аристотеля.
Скорее, эпоха Просвещения знаменует отказ от аристоте
левской этики. Поэтому критика кантовской морали
должна была в какойто степени приводить обратно к Ари
стотелю. Этика Аристотеля базируется на нормах традици
онного иерархического общества и заслужила признание у
мусульман и евреев, христиан и язычников. Она действи
тельно не согласуется с нормами демократии и поэтому от
вергнута в эпоху Просвещения. Какого рода личностью
должен стать человек — вот, по мнению Макинтайра, во
прос, который был упущен моралистами эпохи Просвеще
ния. Поскольку Ницше углядел в морали черты ресенти
мента, он положил во главу угла не абстрактные ценности,
а волю к власти.
Заслугой Рорти можно считать преодоление натурали
стического понимания воли к власти. Она раскрывается
им как игра знаков, как конкуренция тех или иных описа
ний мира. Мораль понимается как одно из таких описа
ний. Ницше не отбрасывал мораль, а критиковал попытку
сделать ее супердискурсом. Продолжая перспективизм
Ницше, Рорти предложил решить конфликт между различ
441
ными описаниям мира не с рационалистических, морали
стических или идеологических, а с эстетических позиций.
Если логик, моралист или политик настаивают на безус
ловной истинности своих ценностей, то эстет рассматри
вает их как продукты творчества, которые не отличаются
от произведений искусства. Ценности, полагает эстет, сле
дует расценивать с позиций не истины, а красоты.
Эстетическое раскрывается у Рорти в двух аспектах.
Вопервых, как стилистика жизни, искусство существова
ния, подобное тому, как оно было раскрыто в последних
работах М. Фуко. Это серьезный вызов морали, сторонни
ки приоритета которой както примирялись с наукой, видя
в ее лучших представителях аскетических творцов общего
блага, но никогда не принимали чисто эстетической уста
новки, если она не подчинялась этике. Л. Толстой в этом
был вовсе не одинок. Между тем, по мнению Рорти, прояв
ление индивидуальности в этой сфере открывает возмож
ность спасения либерального проекта, который претерпел
инфляцию вместе с наукой и рационализмом, с которыми
он был прочно связан в эпоху Просвещения. Вовторых,
поскольку искусство занимает место познания, постольку
акцентируется как форма самореализации. Если наука и
метафизика пытаются систематизировать жизнь, то искус
ство раскрывает разрывы и даже пропасти бытия, оно стре
мится найти новые формы существования и тем самым
преодолеть старые различия. В результате этого поиска
происходит смягчение противоречий, в жизни становится
меньше боли и страдания. Этический аспект эстетического
раскрывается в том, что оно учит состраданию. Этическое,
таким образом, находит свое выражение не в моральной
проповеди, а в искусстве.
Возникает вопрос, что остается от либерального проекта,
если он строится на чувстве сострадания другому человеку.
Не означает ли это отказа от него в пользу христианских
практик покаяния и прощения, против которых он был изна
чально направлен? Пострадает либеральный проективтом
случае, если опереться, как предлагает Макинтайр, на соци
альный контекст. В споре с Ю. Хабермасом Рорти находит и
точки соприкосновения. «Свободную от принуждения ком
442
муникацию» он расценивает как «новую хорошую формули
ровку традиционного либерального положения». Рорти ут
верждает, «что есть только один способ избежать непрерыв
ной жестокости внутри социальных институтов: максималь
ное улучшение качества преподавания, максимализация
свободы печати, возможности образования, возможности
осуществлять влияние на политику и тому подобное»
109
. Под
этим подпишутся все моральные философы. Вопрос лишь в
том, как избежать злоупотреблений, которые наступают тот
час же, как только государство ослабляет свой контроль. Оче
видно, что надеяться на сочувствие к боли других людей, чи
тающих художественную литературу, было бы неосмотри
тельно. Судя по тому, что век книги вообще заканчивается и
на ее место приходят другие медиумы, которые скорее бес
тиализируют, чем гуманизируют человека, либеральный
проект как был, так и продолжает оставаться красивой уто
пией. Впрочем, богатые и сильные во все времена могли по
зволить себе такую идеологию. Правда, и они не всегда сле
довали ей, причем не только в экстремальных условиях вой
ны, голода или заключения, но и в более мирных условиях
семейной жизни. Либеральные ироники нередко ведут себя
так, как в обстановке, приближенной к боевой.
Нечистая совесть (Батлер). В «К генеалогии морали»
Ницше различал того, кто обещает, и того, кто чувствует
себя должником. Последний является носителем нечистой
совести. Можно сравнить это понятие с гегелевским поня
тием «несчастное сознание». В «Феноменологии духа» Ге
гель выводит фигуры господина и раба как продукты борь
бы за признание и различает эти два типа по отношению к
свободе: господин — тот, кто ради свободы готов рискнуть
жизнью, а раб — тот, кто выбрал самосохранение ценой
свободы. Но вмешательство рефлексии в процесс борьбы
за признание привело к переворачиванию обычной иерар
хии. Как представитель среднего сословия Гегель своим
диалектическим методом показал, что в культуре господ
ствует рабское сознание.
Ницше хотел отстоять превосходство господина. Он ри
сует портрет сильной, свободолюбивой личности, способ
443