Лирическое отступление
Был в нашей школе такой своеобразный слушатель. «Мечтаю, — говорит, — о жизни
странствующего солдата века XVII. Костер, жарящееся в пламени мясо, вино, захваченные женщины...
Ничего не могу с собой поделать!..» В это время как раз набирались добровольцы для реставрации
сельских храмов. «Езжай, — говорю, — ограничь свои кровожадные инстинкты». Не думал, что он
соберется, однако, смотрю, поехал. Работы оказалось много, церквушка XVII столетия, от «великой
мудрости» превращенная в склад, готова была рухнуть от ветра. Вся работа практически за одни харчи,
да еще и постные... Но он все выдержал, не сбежал, очень старательно работал — смирял свои низшие
инстинкты, беседовал со священниками, читал каждую свободную минуту. Вернулся, правда, немного
придавленный, но без вреда для здоровья, тихий, успокоенный, добрый. И все... Никаких костров,
никаких захваченных женщин! Вот так, двигаясь через такую опасную материю, как порочные мечты,
человек был вовремя остановлен и переориентирован на инстинкт альтруизма.
Вернемся, однако, к инстинктам... Человек — существо, которое в нравственном смысле в основном
не идет вперед, а лежит. А если и идет, то в редкие мгновения ему удается идти не падая. Праведники,
например, падают до семи раз в день, но поднимаются и идут вперед. Обычный человек падает меньше,
потому что больше лежит. Падать больно, и хочется, как Обломов, лежать на диване и не двигаться.
Тем не менее что-то все же толкает человека на движение, какая-то неистребимая потребность узнать, а
что же будет дальше, если я встану и пойду? Так проявляет себя четвертый — исследовательский
инстинкт.
С побуждением искать — человек могуч, без него — обречен! «Любите девочки простых
романтиков...» Во все времена были на Земле героические профессии: моряков, полярников,
альпинистов... Были, потому что в человеке существует живая потребность — искать. Обретение новых
земель — низшая форма поиска. Человек думает, что где-то за горизонтом лежит берег счастья, и ищет
его. Но ощущения счастья переживаются только в первые мгновения, может быть, часы (в этом Фрейд
прав), а затем снова непонятная тоска, и снова в море за призрачным счастьем, за Землей Санникова,
которой никогда не было! Поиски ведутся тысячелетиями, но ни к чему не приводят, так как ищут не
там, где надо. А искать-то надо не за горизонтом, а в себе.. Начальная форма проявления
исследовательского инстинкта — поиск лучшей доли во внешнем мире, высшая форма — во
внутреннем мире, поиск в самом себе..
Жить с этими программами невозможно без руководства. Иначе обязательно начнутся бунт и
неразбериха. На корабле самым главным является капитан; если будет не так, то корабль далеко не
уйдет. Потому что без руководства не существует ни одно живое, тем более разумное, сообщество, в
нем обязательно начнется смута, первое проявление которой — нарушение закона иерархичности —
бунт. Именно из иерархичности вытекают принципы руководства. Без нее случайный человек, завладев
вниманием толпы, может завести ее в тупик, а затем исчезнуть.
У людей всегда существовала потребность вести или быть ведомым. Очень важно, чтобы ее
реализовали правильно, и не кто угодно, а кому положено. Это стремление быть первым получило
название лидерского инстинкта — пятого инстинкта человека. Те, у кого эта программа преобладает над
остальными, — прирожденные лидеры. Место лидера на Земле представляет собой трон из
обоюдоострых мечей: много дается, но за многое и спрашивается.
Шестой инстинкт — инстинкт свободы. Без него человечество никогда не освободилось бы от
рабовладельческого строя. Проявление инстинкта видно не только в противлении кандалам, но и в
противлении насилию над свободой совести или над волей.
Свобода и совесть — сестры-близнецы, поэтому тот, кто не живет по совести, не может быть
свободен. Зов инстинкта свободы всегда стучит в сердце каждого человека. Вот только не всегда
нечистому сердцу понятен этот зов. Поэтому свободу начинают искать во всем, даже там, где она не
нужна, — например, в нарушении моральных норм. Негативный план вовсю помогает в этом, и тогда на
свет появляются свобода спекуляции, секса, свобода безнаказанно говорить все, что захочется, где
угодно, хоть по телевизору, хоть в газетах. Свобода — дело тонкое, как лезвие ножа. Кроме того, что
она имеет сестру-близнеца, совесть, она еще отбрасывает и свою тень — несвободу.
Свобода и несвобода... Свободы требуют все, даже неживые предметы: согните железный прут — он
стремится разогнуться. .. А вот несвободу не любят. Если инстинкт свободы дал человеку Бог, то
инстинкт несвободы человек... должен был привить себе сам. Например, несвободу злу, несвободу
несправедливости, несвободу всем темным инстинктам. Робкий голос из нашего Зала: «Выходит,