Лебединский В.В., Бардышевская М.К. Аффективное развитие ребенка в норме и патологии

Подождите немного. Документ загружается.

реакция (целенаправленная агрессия) отмечается в том случае, если взрослый пытается

изменить более сложный, игровой, стереотип (барьер, специфичный для смычки второго

и третьего уровней), по сравнению с попыткой изменить привычный сенсорный фон —

ощущения от одежды (реакция — генерализованная двигательная буря).

Барьеры, специфичные для третьего уровня (барьеры, связанные с пространством,

новые игрушки, задания, требующие настойчивости и получения определенного

результата), скорее стимулируют активность девочки, чем тормозят ее, за исключением

социальных барьеров.

Так, некоторые воздействия, адресованные четвертому уровню, если они

одновременно обращены к третьему уровню (нахождение в группе детей, в которой

девочка занимает наиболее низкий ранг), являются в наибольшей степени

непереносимыми для девочки, поскольку она реагирует на них поведением, обеспечи-

вающим наиболее мощную, «глухую» защиту (аутизацией, аутостимуляцией и регрессом

речи). Девочка испытывает явные трудности, не умея приспособиться к коллективу

детей, так как не может овладеть паттернами коммуникации, принятыми в данной группе,

не может занять определенное место в группе, довольствуясь положением «изолянта».

Таким образом, в условиях барьера, специфичного для третьего и четвертого уровней

одновременно, отмечается наиболее сильный регресс в поведении девочки. В любой

ситуации взаимодействия со взрослым, как только появляется дополнительная нагрузка на

третий уровень, общение нарушается (например, если взрослый вторгается в значительно

увеличенное по сравнению с нормой личное пространство ребенка или

демонстрирует свое превосходство в той или иной области), наблюдается избегание

глазного контакта, защитная поза спиной или боком. Однако другие воздействия,

адресованные тому же четвертому уровню (разлука с папой) без дополнительной

нагрузки на третий уровень, не являются разрушительными для нее. Так, девочка

пытается справиться с тоской по папе, не отрицая ее, а делая тревожащее ее событие

сюжетом для своей игры (включение пятого уровня). Проявление способности к

символической переработке неприятного эмоционального опыта в этой ситуации

облегчено тем, что папа, обладая рядом аутичных черт, использует ограниченные,

но понятные дочери коммуникативные сигналы, не стремится контролировать

поведение дочери и не затрагивает ее болезненные точки в процессе

взаимодействия с ней. Слабость-пятого уровня выступает сильнее, когда девочку

просят объяснить, почему любимый герой, от лица которого разворачивается игра,

поступает так или иначе, что он чувствует (хорошо ему или плохо). Таким образом, у

девочки страдают все уровни эмоциональной регуляции, но страдают неодинаково.

В рамках одного и того же уровня есть более сохранные и более дезадаптивные

формы аффективного реагирования на трудности. Эту мозаичность следует

учитывать при коррекции, последовательно расширяя зону нормального

реагирования. В приведенном примере компенсация идет главным образом за счет

связки четвертого и пятого уровней, которые являются более сохранными, чем

базальные уровни. Прогноз в данном случае благоприятный.

Формы аффективного реагирования на условия аффективной нагрузки могут

быть разделены по следующим основаниям:

в зависимости от степени онтогенетической зрелости: более ранние и более

зрелые формы;

в зависимости от активности: активные (обеспечивающие приток нового

опыта) и защитные (отгораживающие ребенка от получения нового опыта; могут

выражаться как в избыточной двигательной активности, так и в вялости,

пассивности, обездвиженности).

1) Разделение типов аффективного реагирования по линии

онтогенетической зрелости

А) Наиболее ранние формы аффективного

реагирования

По-видимому, фобические реакции являются наиболее ранним

защитным образованием (М. Klein, 1998). По мере развития ребенка содержание

страхов меняется, однако рецидивы некоторых ранних страхов-(ночные страхи —

pavor noctur-nus, страх разлуки с близкими, страх одиночества, темноты) могут

возникать в течение всей жизни.

Реакция страха часто включает усиление воспринимаемой угрозы, боли,

аггравацию (преувеличение) вреда, который несет в себе травматическое

воздействие, и, следовательно, возрастающее чувство беспомощности у ребенка.

Можно предположить, что адаптивный смысл такого избыточного реагирования

состоит в стимуляции развития привязанности к матери (Bowlby). Известно, что

длительное изживание страхов, которое проявляется в многократном проигрывании

первоначальной травмирующей ситуации, отмечается у тех детей, чей страх не

только не был вовремя купирован матерью, но, напротив, использовался домашними

в воспитательных целях (связывался с наказанием за непослушание (3. Фрейд,

1999).

В патологии возможны следующие варианты «запущенных» страхов.

Во-первых, любое, даже незначительное, препятствие может восприниматься

ребенком как катастрофа и вызывать паническую реакцию. Интенсивность любых

неприятных ощущений (голод, усталость, дискомфорт, ограничение свободы

движения) переоценивается. Источники этих неприятных ощущений воспри-

нимаются однозначно как угрожающие, разрушающие. Такой страх парализует

активность ребенка, вызывая у него состояние дезинтеграции.

Во-вторых, в патологии может увеличиваться количество стимулов, вызывающих

страх, которые связаны с первоначальным источником страха по ассоциации

(иррадиация страха — например, страх кошки переносится на страх всего

пушистого, см.: Симеон, 1958).

В-третьих, возможна фиксация страха, когда его изживание принимает

навязчивый, изнуряющий для ребенка и его окружения характер.

Контакт с реальностью может нарушаться, если страхи носят

генерализованный характер (страх «живого»); если они связаны с

несформированностью ключевых новообразований (разделение «живое —

неживое», например); если они питаются эндогенной тревогой, диффузным

чувством угрозы.

Гиперактивность в раннем возрасте связана с хроническим перевозбуждением,

которое, в свою очередь, часто является показателем сильной тревоги.

Этологический смысл гиперактивности в раннем возрасте — поиск утраченного или

несформи-рованного вовремя объекта привязанности. Как правило, гипер

активность как неспособность выбрать какой-то предмет или игрушку и заняться игрой с

этим предметом у детей второго года жизни и старше является следствием неспособности

ориентироваться на эмоциональную оценку матери при определении аффективной

валентности предметов.

В целом менее зрелые типы аффективного реагирования обрывают или значительно

сворачивают контакт ребенка с реальностью, т. е. ограничивают или искажают работу

перцептивной, когнитивной и других систем. Некоторые из них не способны

предотвратить наступление истощения (например, многочасовой плач до состояния

дезинтеграции, после которого ребенок засыпает). Другие, например истериоформные,

реакции (реакции «мнимой смерти» и двигательной бури) есть следствие растормаживания

примитивных автоматических механизмов с сильным регрессом Я, но без истощения, что

позволяет ребенку многократно применять одну и ту же реакцию и выгодно избегать

столкновения с неприятной, травмирующей ситуацией.

Истерические формы реагирования на аффективные трудности в раннем детстве

чрезвычайно распространены (А. Фрейд, 1993; Симеон, 1929). С этологической точки

зрения эти формы можно считать своеобразным сигналом SOS, демонстрацией бес-

помощности для стимуляции родительской заботы.

Аутизация с ее мнимой глухотой, слепотой и сопутствующими (и, вероятно,

генетически близкими) истериоформными реакциями на любое препятствие по мощности

защиты перекрывает все другие способы защитного реагирования. В чистом аути-

стическом состоянии ребенок полностью выпадает из контакта с реальностью, создавая

себе эрзац-реальность из чистых сенсорных ощущений и их причудливых сочетаний

(аутостимуляция). Нечувствительность к боли распространяется не только на

психические травмирующие влияния, но и на физическую боль. Психогенная аутизация

— это вторичное защитное образование, возникающее после некоторого критического

периода, в течение которого не регулируемые из-за недостаточной привязанности страхи

и тревога стремительно нарастали до полного истощения аффективной системы

(пресыщения). По крайней мере эксперименты с имитацией депрессивного состояния у

матерей (Field, Баженова) показывают, что устойчивое избегание контакта с

неотзывчивыми матерями у младенцев возникает только после периода сильного

беспокойства и попыток привлечь мать криками. В целом можно предположить, что более

примитивные способы аффективного реагирования используются, во-первых, в том случае,

если специфическая травмирующая нагрузка носит хро

нический характер и возможности саморегуляции исчерпаны (например, сильные

истерические реакции, наблюдаемые при потере внимания взрослого, у эмоционально

депривированных детей начиная с первого года жизни и на протяжении всего периода

детства). Во-вторых, если воздействие оказывается шоковым (сверхинтенсивным).

Б) Более зрелые типы аффективного реагирования

Агрессия — довольно прогрессивный способ защиты по сравнению со

страхами, поскольку это стеничная форма реагирования, основанная на усилении

активности, а не на ее сворачивании. В ходе развития детей с тяжелой степенью эмоцио-

нальной недостаточности переход от реагирования страхами к агрессии является

признаком активизировавшегося третьего уровня эмоциональной регуляции

(аффективной экспансии). В онтогенезе критическим периодом для возникновения

агрессивных форм поведения является второй год жизни, особенно его вторая половина

(Restoin et al., 1985).

Смещенное агрессивное поведение — важная форма защитного реагирования,

поскольку она позволяет ребенку справиться со своей тревогой путем высвобождения

агрессии в безопасных условиях. А. Фрейд (1993) описывает смещенную агрессию

мальчика, который после посещения зубного врача, причинившей ему боль, резал и ломал

различные предметы (каучук, карандаши, бечевку) в ее кабинете.

В условиях сильной эмоциональной депривации агрессия может полностью

подавляться сильными страхами и расторможённой тревогой. Как показали известные

опыты по исследованию эффектов депривации на детенышах обезьян, детеныши,

находившиеся в изоляции с рождения в течение определенного срока (6 месяцев),

выпущенные в стадо к сородичам, проявляли дезадаптивную агрессию (направленную на

младенцев или на взрослых самцов) или, при еще более длительной изоляции (12

месяцев), вообще оказывались неспособными реагировать агрессией, будучи

парализованными страхом (Харлоу и др., 1975).

Учитывая, что скорость развития детенышей обезьян превышает в 3—4 раза скорость

развития человеческого ребенка, можно предполагать, что пропущенный сензитивный

период для развития агрессивного поведения приведет к изоляции такого ребенка в

возрасте 3—4 лет в группе детей. Это происходит потому, что агрессивные

взаимодействия выполняют важную функцию установления статусных отношений в

группе (Лоренц, 1997). Подобные нарушения мы наблюдаем у детей с РДА органического

генеза

У некоторых детей с тяжелой эмоциональной недостаточностью возможны скрытые

(смещенные) проявления агрессии в форме злорадства при виде несчастья, боли другого

ребенка при недостаточности активных форм агрессии.

Помимо полного отсутствия защитной агрессии мы можем наблюдать другую форму

нарушения агрессивного поведения — если агрессия ребенка не регулируется страхами и

другими эмоциями (например, любовью к тому человеку, на которого направлена

агрессия).

Как правило, такая импульсивная агрессия, направленная на разрушение барьера,

наблюдается у эмоционально примитивных детей, для которых непереносимость барьера

выражена сильнее, чем страх наказания за агрессию со стороны любимого ими

взрослого. В норме такое соотношение может отмечаться у детей второго года жизни,

когда уровень аффективной экспансии временно вырывается из-под контроля уровня

аффективной коммуникации. В патологии это характерно для детей с выраженными

аффективными стереотипами при попытке вмешательства в их стереотип.

Особые случаи представляют те патологические варианты агрессии, при которых

агрессия не только слабо тормозится страхами, но и связана с патологией влечений. К

ним относятся садистическая агрессия (удовольствие от агрессии и ее последствий

сильнее, чем страх наказания), аутоагрессия (когда физическая боль переносится легче,

чем психическое страдание, либо служит формой выражения силы этого страдания; ос-

лабленный инстинкт самосохранения), агрессия, являющаяся следствием паранойяльной

установки ребенка (генерализованные страхи, искаженный инстинкт самосохранения).

Несмотря на то что в целом агрессия является более прогрессивным способом

защитного реагирования, чем страхи, и том случае, если она изолирована от

сдерживающих влияний других эмоций, если она прорывается с максимальной силой вся-

кий раз, как только возникает препятствие на пути удовлетворения потребности,

эмоциональное развитие в целом в значительной степени будет задержано.

Более зрелые типы аффективного реагирования позволяют ребенку сохранить

целостность Я и контакт с реальностью, они эффективно предохраняют аффективную

систему ребенка от быстрого истощения. Болезненный опыт не отторгается, а бе рется на

переработку, что предполагает достаточную устойчи вость ребенка к перенесению

психического напряжения (дис комфорта, боли).

Депрессивная реакция является более сложной, чем страхи или агрессия, поскольку в

своих онтогенетически наиболее ранних вариантах включает печаль, связанную с

чувством утраты и тревогой за близкого человека, связь с которым по каким-то причинам

прервана, чувство вины, а часто и чувство стыда (Изард, 1999). Депрессивные переживания

основаны не только на эмпатии к дистрессовому состоянию близкого человека, но и на

предвосхищении возможности самому причинить страдание другому и стремлении

минимизировать такое воздействие. Иными словами, эта реакция предполагает

способность ребенка к некоторой степени децентрации.

Способность к депрессивным переживаниям в норме означает повышение

устойчивости к неприятным и болезненным впечатлениям, которые теперь не

эвакуируются, а перерабатываются. Однако это утверждение справедливо при условии,

что внешнее воздействие не является шоковым. Анаклитическая депрессия, которая

возникает у ребенка в возрасте между 6 и 9 месяцами как реакция на утрату близкого

взрослого (чаще всего депрессия наблюдается как стадия реакции на разлуку, по: Spitz),

может служить примером патологически быстро нарастающего истощения в ответ на

катастрофическое воздействие. В силу ограниченной способности малыша этого

возраста активно искать новый объект привязанности, а также из-за его сильной

эмоциональной зависимости от матери ее утрата может вызвать необратимые

последствия для развития ребенка. За первоначальной тревогой не следует стадия

мобилизации сил и перестройки блокированного поведения привязанности, как это

наблюдается у детей второго года жизни (Bowlby), а наступает необратимое истощение с

возможностью летального исхода.

Депрессия, связанная с утратой близкого взрослого, может иметь катастрофические

последствия и у детей более старшего возраста, по крайней мере до двух лет (до

психологического отделения от матери). Такая депрессия, если она приобретает хро-

нический характер при отсутствии замещающих объектов привязанности или их частой

смене, сопровождается доминированием регрессивных тенденций в развитии.

1404

В депрессивной реакции старших детей адаптивный смысл становится более

очевидным. Депрессивный синдром, хотя и предполагает значительное сворачивание

активности, предоставляет тем самым необходимую экономию сил для перестройки,

переориентации привязанности на другого человека (S. Freud, J. Bowlby).

В психоанализе предполагается, что утрата может быть реальной или воображаемой

(если ребенок разочаровался в близком взрослом).

Если оставить в стороне депрессивную реакцию на разлуку с близким взрослым, то

наиболее типичным проявлением депрессивного переживания у ребенка двух лет может

быть раскаяние по поводу своей агрессивной вспышки. Так, девочка двух с половиной

лет очень переживает, когда что-то поломает, испачкает или ударит свою младшую

сестру, утешая себя словами: «Ничего, ничего» (Winnicott, 1999). Депрессивное пережи-

вание побуждает ребенка к исправлению ситуации.

Далее мы суммируем возможные патологические типы аффективного реагирования.

Повторяем, что важно установить, стимуляция какого уровня вызьшает тот или иной тип

реагирования.

Страхи: «живого» — при плохой дифференциации «живое — неживое»,

генерализованные — паническая реакция на незначительный барьер, фиксация с

длительным незавершенным изживанием в игре, с паранойяльными тенденциями.

Тревога: гиперактивность, перевозбуждение.

Агрессия: связанная с расторможенными влечениями (садизм); не регулируемая

страхами, избыточная агрессия (сила агрессии непропорциональна величине барьера).

Отсутствие защитной агрессии.

Депрессия: анаклитическая, связанная с разрывом жизненно важной связи с

матерью у младенца 6—9 месяцев, и депрессия, представляющая собой защитное

сворачивание активности, необходимое для перестройки/переориентации поведения в

условиях, которые блокируют свободное его протекание, с последующим восстановлением

активности (в онтогенезе первоначально таким поведением является поведение

привязанности).

2) Типы аффективного реагирования в зависимости от качества

активности (активные — пассивные)

Условия аффективной сверхнагрузки (а именно в этих условиях происходит развитие

детей с эмоциональной недостаточностью) вызывают действие механизма стресса:

первоначально возникает реакция тревоги, после которой организм адаптируется,

мобилизует свои силы для борьбы со стрессовым воздействием, затем наступает фаза

сопротивления, продолжительность которой зависит не только от силы стрессора, но и

от эмоциональной устойчивости, на заключительной фазе наступает истощение (Селье,

1982). Явления тяжелого эмоционального истощения могут иметь катастрофические

последствия для организма: тяжелое нарушение психического тонуса, резкое снижение

способности к психическому напряжению, ослабление инстинкта самосохранения, как это

характерно для анаклитической депрессии.

Для предотвращения наступления истощения в эволюции выработались специальные

защитные механизмы.

Можно думать, что такой генетически ранней формой защиты, наблюдаемой у

животных и людей, является поведение, названное «смещенной активностью». В условиях

конфликта, когда поведение, отвечающее актуализированному намерению, не может быть

реализовано, включается другой тип реагирования, ситуационно не связанный с первым.

Так, ребенок, привязанность которого к матери не может обеспечить ему чувство

безопасности, в ситуации встречи с нею после разлуки внезапно прекращает приближение и

проходит мимо нее, переключаясь на игру с игрушками, либо вместо реакции приветствия

реагирует на приход матери аутостимуляцией (всплеском моторных стереотипии),

сдерживая свои агрессивные импульсы. Таким образом возникшее напряжение

выливается в другие формы активности.

Среди исследователей существуют различные точки зрения на природу этого

механизма. Одни рассматривают «смещенную активность» как результат действия особого

центрального механизма в условиях конфликта, переключающего возбуждение на другие

моторные пути. Другие считают, что в этом случае возникает взаимоторможение

противоположных состояний (например, страха и агрессии). Это ведет к

растормаживанию других стереотипов поведения (Хайнд, 1975).

По-видимому, в описанном К. Левином феномене «пресыщения» имеется сходный

механизм защиты от эмоционального перенапряжения. Признаками «пресыщения»

являются: сначала — появление вариаций, изменяющих смысл действия, а затем и его

распад. В ситуации, когда невозможно прекратить действие, вызвавшее пресыщение,

легко возникают негативные эмоции, агрессия

Периоды избегания («отдыха») в контакте со взрослым, наблюдаемые у младенцев в

первые недели и месяцы жизни, также можно объяснить действием механизма

пресыщения. Как показали опыты Дембо, пресыщение нарастает тем быстрее, чем

изначально более аффективно заряженной была ситуация (независимо от знака эмоции: +

или — ). Скорость нарастания пресыщения определяется не только характером эмоции,

но и силой аффективного возбуждения.

Другой защитный механизм — «переадресованная активность» — позволяет

перенести блокированное поведение на другой объект или проиграть его в

воображении.

Таким образом, наиболее значимой является граница, отделяющая нормальное

физиологическое напряжение от патологического, ведущего к невосполнимым

энергетическим тратам.

В зависимости от соответствия той или иной стадии реакции на стресс (мобилизация

сил, патологическое напряжение, истощение) способы аффективного реагирования могут

быть разделены на активные и пассивные.

Активные способы реагирования соответствуют первой ста

дии реакции на стресс

(мобилизации сил для нейтрализации стрессового воздействия), пассивные способы

реагирования соответствуют фазе патологического напряжения и истощения.

Активные способы аффективного реагирования включают такое поведение в ответ на

воздействие, вызывающее напряжение аффективной системы, при котором ребенок

пытается прежде всего справиться с самим воздействием, а не с теми отрицательными

эмоциями, которые это воздействие вызывает. К ним относятся различные виды агрессии

на барьер, смещенная активность, позволяющая поменять фокус ситуации, спонтанная

психодрама, в которой ребенок многократно проигрывает травмирующее событие, тем

самым снижая собственную чувствительность к этому событию (спонтанная

десенсибилизация).

В отличие от активных способов аффективного реагирования, пассивные направлены

на борьбу с болезненными переживаниями (страхами, тревогой, чувством вины), с

избеганием реального столкновения с травмирующей ситуацией

. Сюда относятся

аутостимуляция, призванная заглушить неприятные впечатления, навязчивые действия,

истериоформное поведение, при котором ребенок реагирует на обычную аффективную

нагрузку как на сверхнагрузку (кричит до истощения).

III. СПОСОБНОСТЬ К РЕГУЛЯЦИИ С ПОМОЩЬЮ ВЗРОСЛОГО

(И В ДАЛЬНЕЙШЕМ САМОРЕГУЛЯЦИИ) СВОЕГО ПОВЕДЕНИЯ

В СИТУАЦИЯХ. ВЫЗЫВАЮЩИХ СТРАХИ. АГРЕССИЮ.

СПОСОБНОСТЬ РЕБЕНКА ТОРМОЗИТЬ СВОИ ВЛЕЧЕНИЯ

В целом стремление и способность использовать помощь взрослого при

аффективных трудностях можно считать проявлением силы позитивной линии развития,

линии интеграции опыта в отличие от тотального негативизма, свидетельствующего о

силе разрушительных тенденций.

В патологии негативизм принимает характер атаки на эмоциональную связь и

коммуникацию (Meltzer), переставая выполнять свою первоначальную функцию

утверждения Я.

Важна сохранность эффективности наиболее базальных форм регуляции со стороны

взрослого:

а) успокаивающие формы воздействия на ребенка (если он испуган).

Предполагается сохранность релизеров, купирующих тревогу (тепло, давление,

прикосновение и др.);

б) запрет, наказание — для прекращения агрессии, разрушительного поведения (их

эффективность связана с адекватностью

вызываемого в ребенке чувства стыда, вины);

в) тонизирование (способность к разделению хорошего опыта со взрослым), в том

числе и через похвалу. Это важно для поддержания усилия в выполнении трудного

задания, для преодоления чувства беспомощности, для стимуляции активности.

В норме эти формы регуляции основаны прежде всего на сохранной биологически

заданной способности ребенка к подравниванию своего аффективного состояния к

аффективному состоянию взрослого: аффективного заражения от взрослого, не-

посредственного подражания эмоциям взрослого.

В случаях эмоциональной недостаточности эти формы могут быть ограничены или

искажены. Например, ребенок может тонизироваться от сильных физических воздействий,

воспринимая взрослого исключительно как источник такой приятной стимуляции.

Наказание может быть не связано со стыдом, а рассматриваться ребенком только как

нарциссическая травма либо связываться с переживанием удовольствия

. Отсутствие

стыда и чувства вины приводит к растормаживанию влечений.

Если активность ребенка ограничена областью собственных узких, часто

причудливых, интересов, то в похвале взрослого для продолжения «своей» активности

он не нуждается, а от той активности, которая навязывается ему взрослым, отказы -

вается. Воздействия взрослого, имеющие успокаивающую функцию (объятия,

поглаживания), могут восприниматься как угроза.

Случаи, когда способы правильной регуляции своего поведения с учетом

эмоциональной оценки взрослого были сформированы вовремя, но ребенок

отказывается их использовать, типичны для возрастного криза двух-трех лет.

Главным критерием, помогающим отличить негативизм как патологическое явление

от негативизма как возрастного симптома, следует считать яс ную связь

последнего с утверждением ребенком своего Я и то, что существенная часть

коммуникации между ребенком и взрослым в норме остается не затронутой

негативизмом. В патологии негативизм приобретает прежде всего характер атаки

на эмоциональную связь и коммуникацию в целом (Meltzer), переставая выполнять

свою первоначальную функцию утверждения Я.

Предполагается, что все эти формы регулирующего воздей ствия взрослого на

поведение ребенка постепенно интериоризуются ребенком и становятся формами

его саморегуляции.

IV. ДИНАМИКА АФФЕКТИВНОГО РАЗВИТИЯ. ТИПЫ

РЕГРЕССОВ И ФИКСАЦИЙ В РАЗВИТИИ

Нормальные регрессы в эмоциональном развитии — это любая

неустойчивость только формирующегося новообразования (образа матери,

привязанности, чувства Я, коммуникативной речи), а также использование

ребенком менее зрелых и часто более мощных по их защитной функции форм

реагирования на аффективные трудности в условиях сверхинтенсивного воз -

действия или эмоционального истощения (из-за усталости, бо лезни,

травматического характера воздействия).

Хороший знак — если маленький ребенок способен отреагировать накопленное за

день напряжение вечером (А. Фрейд, 1997), плохой — если он сдерживает и

накапливает его.

Развитие с точки зрения психоанализа представляет собой исход постоянной

борьбы двух противоположных тенденций: тенденции к прогрессу и интеграции и

тенденции к разрушению и дезинтеграции (М. Klein, 1998)

Такое понимание представляет собой один из вариантов широко

распространенного представления о развитии как слож ном переплетении

процессов дифференциации и интеграции (Лоренц, Пиаже, Левин), при котором

неизбежны ослабления или даже распады прежде сильных связей между

отдельными функциями или паттернами. Моменты ослабления связей чреваты

регрессами.

В норме прогрессивная тенденция (т. е. тенденция системы эмоциональной

регуляции к приобретению устойчивой структуры) сильнее первой, поэтому

состояния регресса кратковременны, неглубоки и захватывают тот или иной

паттерн, но не развитие в целом. В патологии это соотношение часто оказывается

обратным. В наиболее тяжелых случаях регресс может развиваться стремительно,

захватывая различные области развития, не встречая сопротивления со стороны

интегративных процессов. В случаях умеренной тяжести регресс останавливается,

но более примитивная форма поведения фиксируется. Например, ребенок в

возрасте двух с половиной лет откатывается на ста дию автономной речи и

использует исключительно ее.

Для оценки тяжести патологии важно знать:

а) есть ли соответствие между тяжестью регресса и значи тельностью причины,

его вызывавшей, — переживанием угрозы жизни, сильной хронической болью

(тяжелое заболевание, сильные ожоги), испугом от внезапного сильного

впечатления (оку

нули в реку, увидел страшный фильм), разлукой с близким взрослым или утратой

его внимания (рождение младшего ребенка в семье), или же регресс возник в

определенный критический период эмоционального развития без внешних

травматических воз

действий;

б)откатились ли в развитии функция или паттерн, которые находились в

сензитивном периоде своего формирования, или регрессировала давно

устоявшаяся функция;

в) затрагивает ли регресс всю функцию или только отдель ное ее звено.

Например, водном случае, после того как ребенок стал правильно

использовать несколько простых слон («мама», «папа», «дай» и др.) в возрасте

около 1,5 лет, он на

несколько лет перестает пользоваться активной речью, накапливая в то же время

пассивный словарь. Во втором случае мальчик такого же возраста не только

перестает использовать ни

сколько простых слов такого же типа, как и первый, но и но

откликается на голос матери, не понимает вопросов, инструкций;

г) отмечался ли регресс однократно, или все развитие ребёнка представляет

собой чередование слабых продвижений вперод,

за которыми следовали откаты («волнообразный характер развития»). Например, мы

наблюдаем ребенка, развитие речи которого на протяжении периода с 1 года 2 месяцев до

3 лет представляло собой многократное повторение следующих циклов: в течение двух

недель он произносил слова «мама», «папа», «баба», затем прекращал говорить на 2—3

месяца и т. д. Такие многократные неудачные попытки восстановления правильного хода

развития сопровождались усилением стереотипии в других областях: усилением

гиперактивности, аутостимуляции (кружением вокруг предметов или приставным шагом

вокруг своей оси) либо, напротив, аутодепривацией;

д) длительность регресса (недели, месяцы, годы); имеет ли он временный или

постоянный характер. Если состояние регресса продолжается долго, то это регресс явно

патологический, который часто уже не может выполнить свою роль временного отхода для

собирания сил ради вторичной попытки одолеть определенную ступень в развитии. В таком

случае неизбежны фиксации с последующей стереотипизацией тех форм, достигнув

которых регресс остановился. Так, можно наблюдать своеобразную искусность лепета или

автономной речи с богатством интонаций у детей 4—5 лет, которые регрессировали на

эту стадию с более высокого уровня в возрасте около 2 лет.

V. ТИП И ТЯЖЕСТЬ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

Тип нарушения эмоционального развития определяется комбинацией явлений

искажения (диспропорции), задержки развития и неустойчивости новообразований и

стоящих за ними смычек как между определенными уровнями эмоциональной регуляции,

так и между элементами внутри уровня, а также местом, которое занимает регрессия в

формировании общей картины нарушений.

Симптомы искажения (диспропорции) возникают при сочетании более сложных

новообразований с более примитивными.

Например, девочка 3 лет 3 месяцев, речь которой фиксирована на стадии лепета

(возрастной норматив — от 3 до 12 месяцев), не использует этот лепет для общения,

одержима аутистической игрой с куклами (шепчется, разговаривает с ними часами на

своем языке), т. е. у нее развита символическая игра, характерная для детей двухлетнего

возраста. Базальная аффективная коммуникации бедная (девочка истошно визжит при на-

рушении стереотипов или неудовлетворении ее желания, использует один-два жеста для

коммуникации, заражается тревогой

матери, но не может ей сопереживать, не пытается утешить мать). Гиперсензитивность

к тактильному контакту с другим человеком очень высокая, аффективная экспансия

развита иор.ж-номерно (стремление к риску в преодолении барьеров, связанных с

пространством, сочетается с непереносимостью социальных барьеров). Таким образом,

одним из наиболее ярких симптомов диспропорции является диспропорция между более

развитым, но изолированным уровнем символической регуляции и сильно дефицитарным

уровнем базальной аффективной коммуникации.

Симптомы недоразвития возникают в том случае, если ключевое для эмоционального

развития новообразование начинает формироваться значительно позже биологически

заданного срока и остается не полностью интегрированным в систему эмоциональной

регуляции, а в грубых случаях и изолированным от него. Например, глазной контакт, если

он возникает у ребенка старше 3—4 лет, остается недоразвитым из-за его недостаточной

ритмической организации, некоординированности с речевым высказыванием и др.

Симптомы неустойчивости возникают, если ребенок, овладев новым паттерном, не

совершенствует его и не включает его в новые связи. Например, ребенок, осваивая новые

слова, «забывает» старые, избегая нагрузки, неизбежной в процессе развития.

В зависимости от преобладания симптомов того или иного типа можно говорить об

определенном профиле развития.

Дискоординированный профиль — с преобладанием элементов искажения.

Сниженный (некоординированный) профиль — с преобладанием элементов

недоразвития.

Неустойчивый профиль (следует указать диапазон колебаний) — с неустойчивыми

координациями между уровнями и отдельными элементами внутри уровней.