Господство «конструктивистической» архитектуры и ее влияние на
скульптуру
Удачный опыт применения монументально-декоративной скульптуры на
Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1923 года в Москве показал, что страна
обладает уже материальными и художественными предпосылками для решения
крупных начинаний монументального порядка. И, действительно, в эту эпоху в
разных концах обширной Советской страны начинают проектироваться и
возводиться крупные памятники, исполняемые уже не во «временных» материалах,
а в граните, бронзе и других, обеспечивающих долговечность материалах. Правда,
поскольку страна продолжает переживать различные материально-хозяйственные
стеснения, эти начинания еще немногочисленны; они не способны стать ведущим
началом в жизни скульптуры; последняя в этот период носит, еще преимущественно
камерный характер: эпоха нэпа характеризуется особенным расцветом выставочной,
кабинетной «музейной» скульптуры.
Но важно указать на эти ростки нового, тем более, что они всегда оказывались
более тесно связанными с жизнью, более глубоко отвечающими ее запросам, более
политически насыщенными, чем произведения камерного искусства, отмеченные
преимущественно печатью индивидуальных поисков и субъективных переживаний.
Успешное овладение методом реалистического искусства происходит, прежде
всего в формах монументального искусства, где художник с самого начала работы
чувствует себя связанным с массами, ориентируется на их восприятие, их запросы.
Один немаловажный момент тормозит, однако, в эту эпоху развитие советской
монументальной скульптуры: это возрастающее господство «кон-
структивистической» архитектуры, враждебно относящейся ко всякому
орнаментализму, выбрасывающей всякие элементы скульптуры из своих сухих,
рационалистических схем. В кругах архитекторов скульптура часто воспринимается
как ненужный придаток, как некое отсталое, отжившее искусство, претензия
которого войти, равноправным членом в проектировку архитектурного сооружения
не оправдана. «Коробочный» стиль архитектуры, с неимоверной быстротой
распространившийся в строительной практике, надолго разорвал нормальные
взаимоотношения обоих искусств. Этот разрыв, лишая архитектуру значительных
возможностей, выхолащивая ее идейный смысл, особенно тяжело отозвался на
развитии монументально-декоративной скульптуры. Она казалась лишенной каких-
либо перспектив, какого-либо участия в планировавшейся коренной перестройке
страны. Ее применение сужалось до функции памятника; показательно, что даже в
этой последней области предлагались решения полной замены скульптурного
образа архитектурным, отвлеченным решением.
Такое отношение к монументальной скульптуре не могло не оказать
задерживающего влияния на ее развитие; ее практическое применение оказывалось
суженным; теоретики отводили ей ограниченные функции в становлении нового,