Курилович Е. Очерки по лингвистике
Подождите немного. Документ загружается.
вторичное. Этимология дает нам, конечно, только хронологическую последо-
вательность I и II, не решая проблемы синхронической иерархии. Значения I и II
имеют общий семантический элемент, черту глупости или упрямства. Значение II
является метафорой с аффективным оттенком, опирающейся на существование в
языке термина нейтрального (с аффективной точки зрения), имеющего чисто
коммуникативное содержание (т. е, только коммуникативную функцию, без
аффективной примеси). Итак:
осел I упрямый (человек)
осел II
Это значит, что употребление осел II вторично по отношению к осел I, так
как осел II является аффективной нормой, замещающей термин упрямец. С
другой стороны, осел I - форма, не опирающаяся на какое-либо другое название
этого животного,— не имеет никакого аффективного оттенка, являясь символом с
чисто коммуникативным содержанием.
В о б щ е м определении значения слова осел должны, таким образом,
отпасть как частные понятия «животные» и «человек», вместо которых мы
подставляем понятие «живое существо, глупое и упрямое». Но слово осел вряд ли
употребляется в применении к другим животным.
Что касается суффиксов, обозначающих деятеля, снабженные ими слова
часто обозначают в разных языках не только лица, но и животных и предметы
(орудия). Таким образом, общее значение этих производных было бы: «тот или
то, что делает что-либо».
О б щ е е значение — это абстракция, полезность и применимость которой
к конкретным лингвистическим проблемам решит будущее. Наше личное
возражение против введения этого понятия основано на невозможности
интеграции к а ч е с т в е н н о различных элементов, а именно —
коммуникативного содержания и аффективных (стилистических) оттенков. По
нашему мнению, самое важное — г л а в н о е значение, то, которое не
определяется контекстом, в то время как о с т а л ь н ы е ( ч а с т н ы е )
значения к семантическим элементам главного значения прибавляют еще и
элементы контекста. Обогащая этот контекст, мы получаем дальнейшие оттенки
частных значений и т. д. Известно, что это семантическое разветвление иногда
довольно усложнено.
§ 7. В тесной связи с первичной и вторичными семантическими функциями
находится и теория кальки. Объяснение к а л ь к и , как вообще объяснение
любого нового языкового нововведения, будет удовлетворительно тогда, когда
примет форму пропорции, иллюстрирующей подражание образцу. Так как
кальки образуются двуязычными субъектами, термины пропорции принадлежат в
этом случае двум разным языкам. Так, например, в французского gratte-ciel
«небоскреб», являющегося калькой английского sky-scaper, действует пропорция:
англ. sky-scaper I: англ. sky-scaper II = франц. gratte-ciel I:?
Слово sky-scaper имеет первичное значение деятеля (nomen agentis с
морфемой -er): «тот (или то), что чешет, скребет». Значение «многоэтажное
здание» является вторичным (в английском слово употребляется и в смысле
«человек длинный и худощавый»). Французский язык образует сложные
nomena agentis, прибегая к типу с глаголом в первом члене (gratte-ciel).
Само по себе gratte-ciel могло бы употребляться и в смысле «высокое
дерево», «громоотвод», «самолет» и т. п. Для всех этих значений «небоскреб»
был бы подходящей метафорой, но специфическое значение «многоэтажный
дом» заимствовано из английского.
Калькируя иностранный термин, мы придаем родному слову, у ж е
с у щ е с т в у ю щ е м у и л и н а р о ч н о д л я э т о й ц е л и
о б р а з о в а н н о м у , значение которого совпадает с п е р в и ч н ы м
значением иностранного, в т о р и ч н о е (переносное, производное) значение
последнего. Именно это подразумевает под «передачей внутренней формы»
иностранного слова Л. А. Булаховский («Введение в языкознание» II, 1953, стр.
125)
1
.
Есть два главных источника обновления родной лексики: с одной стороны,
изменение значений, т. е. употребление существующих уже слов в новом смысле,
а с другой стороны, образование новых слов по законам словопроизводства. Те
же две возможности существуют по отношению к кальке. Нуждаясь в родном
слове, в которое можно бы вложить специфическое иностранное содержание, мы
или ищем и находим подходящую форму в актуальной лексике, или ее образуем.
Единственная разница между внутренней эволюцией и заимствованием значения
та, что в последнем случае мы подбираем форму (старую или новую), первичное
значение которой совпадает с первичным значением иностранного образца, и
придаем ей вторичное значение последнего.
§ 8. Различие между первичной и вторичными семантическими функциями
слова и их определение, без сомнения, важно для практической работы
лексиколога. Н о е щ е в а ж н е е в н у т р е н н я я с в я з ь ,
с у щ е с т в у ю щ а я м е ж д у м н о г о з н а ч н о с т ь ю
( п о л и с е м и е й ) с л о в а и е г о с и н о н и м а м и . Д в е
о б л а с т и п р о б л е м , к а к и м и я в л я ю т с я д л я
л е к с и к о л о г а п о л и с е м и я и с и н о н и м и к а
____________
1
Таким образом, «внутренняя форма» совпадает с «главным значением или
«первичной семантической функцией» слова.
о б р а з у ю т о д н о ц е л о е . Рассматривая схему, мы замечаем, что переход
от С
1
до С'
1
слово С
1
слово С
2
слово С'
1
совершается для одного и того же слова; это переход от первичного к
вторичному значению. С другой С
2
и С'
1
—две разные лексические единицы, но с
общим коммуникативным содержанием и стилистическим оттенком в С'
1
. Если
С'
1
представляет собой вторичную функцию С
1
, то в случае отношения С
2
: С'
1
можно говорить о первичной и вторичной ф о р м е (с тождественным
содержанием) или о с т и л и с т и ч е с к о м ч е р е д о в а н и и ф о р м .
И в грамматике наряду с первичными и вторичными функциями мы
различаем п е р в и ч н ы е и в т о р и ч н ы е ф о р м ы . Значение
сравнительной степени связано в английском языке или с морфемой more (+
положительная степень), например more convinient «удобнее», или с суффиксом
-er, например clearer «чище». Но эти два приема не равноправны: суффикс - er
прибавляется только к прилагательным односложным или несущим ударение
на последнем слоге. Прилагательные же с другим местом ударения, не
поддающимся положительному определению
1
, образуют сравнительную степень
посредством прибавления -er. Итак, первичной формой является описательное
(перифрастическое) образование компаратива
2
.
§ 9. Определение контекста иногда затруднительно, в таких случаях
имеется еще один критерий, тесно связанный с предыдущим. Это критерий
м а к с и м а л ь н о г о р а з л и ч и я , состоящий в том, что значения
___________
1
Нельзя определить их иначе как термином: с н е к о н е ч н ы м ударением.
2
Было бы, конечно, неправильно считать разными формами те, различие которых
объясняется чисто фонологически. Морфологическая структура немецких форм
множественного числа Geister (окончание -er) и Wälder (-er с так называемым Umlaut'ом)
тожественна, так как отсутствие изменения корневой гласной в Geister вытекает
исключительно из фонетической системы языка.
или формы имеют первичную функцию в тех условиях, в которых максимально
различаются, вторичную же там, где разница между ними частично исчезает.
Разница между С
1
и С
2
(например, осел: упрямец) касается коммуникативного
содержания, но в случае С'
1
(вместо С
2
) дело уже только в экспрессивном
оттенке
1
. То же самое происходит и в области формы. Разница между convinient и
more convinient — разница слова и группы слов, но clear: clearer является
только противоположением двух простых слов. Вопрос какое предложение — с
глагольным или именным сказуемым — является первичной формой в
индоевропейских (и других) языках, нетрудно решить, пользуясь критерием
максимального различия. От синтаксической группы предложение с глагольным
сказуемым отличается формально (морфологически) наличием личного глагола
(manus mamun lavat), но предложение с именным сказуемым (omnia praeclara rara)
— только специфической для предложения интонацией
2
. Таким образом,
первичная и характерная форма предложения — предложение с глагольным
сказуемым.
§ 10. Иногда семантическую систему языка приравнивают к сети,
образующейся вследствие разложения действительности (как физической, так и
психической) на элементы. Таким образом, ячеи сети различны в разных языках
по форме и величине. Эта метафора допускает более целесообразную
интерпретацию. Сеть состоит из нитей и узлов:
(формы)
(функции)
______________
1
Из этого следует, что, хотя теория семантического контекста сама по себе еще не
разработана, следствия влияния контекста ясны: они лучше всего определяются термином
«синкретизм» в смысле частичного совпадения или приближения значения двух слов.
2
Предложение типа тиха украинская ночь нельзя, конечно, признать номинальным в
принятом выше смысле, так как в сопоставлении с группой (тихая украинская ночь) оно
характеризуется морфологически («краткой» формой прилагательного).
Узлы представляют собой пункты встречи первичных семантических
функций с первичными формами. Вертикальные же нити — в т о р и ч н ы е
ф у н к ц и и , не имеющие специальной формы (= не пересеченные
горизонталями). И наоборот, отрезки горизонтальных нитей, не пересеченные
вертикальными, соответствуют в т о р и ч н ы м ф о р м а м .
Понятно, что узлы образуют, так сказать, остов или скелет целой системы.
Вторичные функции опираются на первичные, вторичные формы основаны на
первичных. Соотношению между основным и производным словом
соответствует переход от узла к узлу (изменение формы и функции).
§11. Поверхностному наблюдателю может показаться, что
лексикологическое исследование пользуется менее точным методом, чем
грамматический анализ. В действительности общая схема исследования в обоих
случаях одна и та же: определение для данной формы первичной (т.е. главной) и
вторичных функций, для данной же функции — первичной (главной) и
вторичных форм. Полисемия и синонимика, влияние контекста на значение и
чередование форм, неразрывно между собой связанные, создают единство как
грамматического, так и лексического исследования, придавая и этому последнему
строго научный характер.
ОСНОВНЫЕ СТРУКТУРЫ ЯЗЫКА:
СЛОВОСОЧЕТАНИЕ И ПРЕДЛОЖЕНИЕ
1
(1948)
Предложением в грамматическом смысле термина является двучленный
комплекс, сущность которого состоит в противопоставлении сказуемого
подлежащему или, в более сложных случаях, в противопоставлении группы
сказуемого группе подлежащего, например Au mois de mars de l'annee courante les
journees etaitent le plus souvent brumeuses et fraiches «В марте этого года дни были
ч'адце всего туманными и прохладными».
Эту характерную двучленность, которую называют предикативным
членением предложения, лингвисты и логики часто сравнивают с двучленностью
словосочетаний (синтаксических групп), например существительное +
прилагательное (une fleur rouge «красный цветок»), существительное +
существительное в генитиве (les remparts de la ville «стены города»),
прилагательное или глагол + наречие (extremement timide «крайне робкий»,
ressentir douloureusement «болезненно переживать»), глагол + существительное в
косвенном падеже или существительное с предлогом (lire un livre «читать книгу»,
etre couche au lit «лежать в постели») и т. д. В этих примерах синтаксическое
отношение между определяющим и определяемым членами всюду одинаково
(fleur: rouge; remparts : ville и т. д.). Это — отношение детерминации
(определения), которое можно назвать атрибутивным
2
(в широком значении этого
термина) отношением в противоположность предикативному отношению,
характеризующему предложение.
___________
1
J. Kuryłovicz, Les structures fondamentales de la lanque: groupe et propozition, SPh, III,
1948, стр. 203—209.
2
Отметим, что мы употребляем термин attribut «атрибут» всегда в интернациональном
значении слова. Известно, что во французской грамматике этот термин имеет другое значение.
Прилагательное группы fleur rouge там называется epithete, в то время как термин attribut
сохраняется за предикативным употреблением прилагательного (la fleur et rouge «цветок
красен»).
Различные разновидности атрибутивного отношения зависят только от
части речи слов, составляющих словосочетание.
Тот факт, что мы рассматриваем отношение между определяющим и
определяемым членами как одинаковое «о всех указанных случаях, объясняется
тем, что речь «дет только о словосочетаниях, то есть о комплексах, которые
играют в предложении ту же синтаксическую роль, что и определяемые члены,
взятые отдельно. В данном выше примере словосочетание au mois de mars de
l'annee courante «в марте этого года» с синтаксической точки зрения эквивалентно
словосочетанию au mois de mars «в марте»; словосочетание etaitent le plus souvent
brumeuses et fraiches «были чаще всего туманными и прохладными» эквивалентно
словосочетанию etaitent brumeuses et fraiches «были туманными и прохладными».
Опуская определяющие (или второстепенные) члены словосочетания, мы ничего
не меняем в синтаксической структуре Предложения, поскольку внешние связи
словосочетания — это связи определяемого (или конституирующего) члена с
другими частями предложения.
Анализируя временное определение (то есть обстоятельство времени) au
mois de mars de l'annee courante, мы находим, что определяемый, или
конституирующий, член этого словосочетания (au mois de mars) содержит
показатель внешней зависимости (аи = а lе) от глагольного сказуемого фразы, в
то время как de l'annee courante содержит показатель внутренней зависимости
(de) от определяемого, или конституирующего, члена словосочетания.
То обстоятельство, что в своих внешних связях словосочетание
представлено только определяемым членом, имеет основополагающее значение
для нашего дальнейшего рассуждения. Отметим попутно, что синтаксическую
группу (словосочетание) в том значении, которое придается здесь этому термину,
нельзя смешивать с комплексами из однородных членов (нем. Worteihen в
противоположность Wortgruppen), например Pierre et Paul «Пьер и Поль», rouge et
noir «красный и черный», ni ami ni ennemi «ни друг, ни враг» и т.д., где слова,
участвующие в одинаковых отношениях, как бы выносятся за скобки. Так,
например, Pierre et Paul erraient dans le bois «Пьер и Поль бродили по лесу» — это
своего рода сокращение высказывания Pierre erraient dans le bois et Paul erraient
dans le bois «Пьер бродил по лесу и Поль бродил по лесу». В таких комплексах
слова являются однородными членами и между ними не существует никакого
отношения детерминации, или подчинения. В интересующих же нас группах
(словосочетаниях) такое отношение имеет место.
На первый взгляд может показаться, что существует исключение из
правила, согласно которому словосочетание представлено в своих внешних
синтаксических связях лишь определяемым членом. Словосочетание de l'annee
courante «этого года» представлено определяемым (конституирующим) членом ее
de l'annee «года». В то же время данное словосочетание, взятое целиком, играет
роль определяющего внутри большего словосочетания au mois de mars de l'annee
courante «в марте этого года», чем и объясняется форма генитива у
существительного l'annee, зависимого от существительного mois. В языках типа
латинского (anni currentis «этого года») прилагательное тоже принимает форму
генитива, что создает впечатление одинаковой зависимости обоих членов
словосочетания anni currentis от определяемого словосочетания, так как и
конституирующий член anni, и второстепенный член currentis принимают форму
генитива. Однако это лишь кажущееся исключение. В форме currentis генитив
имеет иную синтаксическую функцию, нежели в форме anni. Окончание -i в anni
— показатель внешней связи словосочетания, то есть показатель того, что
словосочетание anni currentis само по себе является определяющим членом
внутри большего словосочетания. Окончание -is в currentis, напротив, выражает
внутреннюю связь словосочетания — связь между определяющим (currentis) к
определяемым (anni). Отсюда практическое правило: атрибут согласуется со
своим существительным в падеже, числе и роде (явление грамматического
согласования). Согласование только внешне выглядит исключением из правила,
согласно которому во внешних синтаксических связях словосочетания
участвует лишь определяемый, или конституирующий, член.
В примере au mois de mars de l'annee courante словосочетание de mars de
l'annee courante является определяющим членом внутри большего
словосочетания. au mois de mars определяется целым словосочетанием.
Проанализируем подробнее пример определения некоторого словосочетания
одним словом. В таком словосочетании, как les remparts de la ville «стены города»,
оба его члена могут быть определены прилагательным, например ancient
«древний»: смысл словосочетания les ancient remparts de la ville «древние стены
города» отличается от смысла словосочетания les remparts de l'ancienne ville
«стены древнего города». Но если мы хотим определить с помощью прила-
гательного ancient словосочетание les remparts de la ville в целом, то ничего
другого, кроме les ancient remparts de la ville, мы не получим, так как les remparts
de la ville «стены города» — это в конечном счете remparts «стены», а не ville
«город». Иначе говоря, определить словосочетание — значит определить его
определяемый (конституирующий) член.
Поэтому, анализируя словосочетание les ancient remparts de la ville, можно с
равным основанием полагать, что либо les ancient remparts определяется
посредством la ville, либо les remparts de la ville определяется посредством ancient.
Оба определяющих одинаково зависят от remparts. Тонкое семантическое
различие между les ancient — remparts de la ville и les ancient remparts, если оно и
существует, относится к области экспрессии и стиля, но не грамматики.
Эти соображения заставляют нас сделать следующий вывод:
синтаксическая функция словосочетания выполняется его определяемым
(конституирующим) членом независимо от того, каким членом — определяющим
или определяемым — является это словосочетание внутри большего
словосочетания.
Какова же в свете всего изложенного выше структура предложения? Нельзя
отрицать сходства между la rose rouge «красная роза» и la rose est rouge «роза —
красная» с точки зрения наличия отношения детерминации и определенной
иерархии между членами. В предложений la rose est rouge подлежащее (la) rose
определено сказуемым est rouge, так же как в словосочетании la rose rouge суще-
ствительное (la) rose определено атрибутом rouge. Характер подчинения слова
rouge слову (la) rose в словосочетании и в предложении одинаков. Подчинение
осуществляется в обоих случаях путем согласования, поскольку форма
прилагательного rouge (число, род) зависит от существительного, выступающего
в роли подлежащего. Окончание прилагательного само по себе не выполняет
никакой другой функции, кроме выражения подчинения сказуемого
подлежащему. То же наблюдается при глагольном сказуемом: la rose fleurit «роза
цветет», les roses fleurissent «розы цветут» (в некоторых языках имеет место
также согласование и в роде).
Таким образом, критерий детерминации и иерархии не позволяет нам
констатировать различие между словосочетанием и предложением.
Чтобы обнаружить существенное различие между двумя типами структуры,
рассмотрим подробнее предложения, входящие в качестве отдельных элементов в
более сложные структуры.
Мы будем различать здесь два случая:
1) предложение определяется словом или словосочетанием;
2) предложение определяется другим предложением.
1) Самая важная из возникающих здесь проблем — проблема
синтаксической связи между союзом и придаточным предложением. Неважно,
рассматриваем ли мы союз как самостоятельное слово (или группу слов: фр. sans
que «без того, чтобы», dans le cas ou «в случае, если») или несамостоятельное.
Важно то, что союз вступает в тесную связь со сказуемым придаточного
предложения. Иначе говоря: формальное преобразование главного предложения в
подчиненное состоит в употреблении (подчинительного) союза, который
вызывает определенные формальные изменения сказуемого: изменение времени,
наклонения, позиции глагола. Ср. употребление сослагательного наклонения в
придаточных предложениях, которое часто не является самостоятельным, а
зависит только от союза, например лат. postquam hostes reppulit: cum hostes
reppulisset «когда он отразил врагов». Ср. в немецком постановку сказуемого
(глагола) в конце придаточного предложения: предложение Er kann nicht heiraten,
seine materiellen Verhaltnissen erlauben es nicht «Он не может жениться, его
материальные обстоятельства не позволяют этого» превращается в Er kann nicht
heiraten, weil Verhaltnissen es nicht erlauben «Он не может жениться потому, что
его материальные обстоятельства этого не позволяют». Все слова второго
предложения, ставшего придаточным, сохраняют свои прежние места, кроме
сказуемого.
Связь между придаточным предложением и союзом напоминает связь
между словосочетанием (существительное + прилагательное) и предлогом,
который им управляет. Точно так же, как в словосочетании avec la rose rouge «с
красной розой» предлог avec связан прежде всего с существительным rose, в
придаточном предложении quand les arbres commencent a verdir «когда деревья
начинают зеленеть» союз связан прежде всего со сказуемым.
Итак, мы видим, что именно сказуемое (на практике личный глагол или
связка) представляет внешние синтаксические связи предложения. Вот почему
определить предложение некоторым словом — значит определить сказуемое
предложения. Бесплодны были бы попытки понять, определяет ли
словосочетание Au mois de mars de l'annee courante (в предложении Au mois de
mars de l'annee courante les journees etaitent le plus souvent brumeuses et fraiches)
только сказуемое или все предложение les journees etaitent le plus souvent
brumeuses et fraiches. Мы видели выше, что определить все словосочетание
целиком (les remparts de la ville) — значит определить конституирующий член
словосочетания (les anciens remparts). Аналогично, определить все предложение
— значит определить сказуемое предложения. Таким образом, разрешается часто
обсуждаемая грамматистами проблема большей или меньшей независимости
обстоятельственных оборотов; связаны ли они со всем предложением или только
со сказуемым? Мы говорим, что грамматически это одно и то же, так как
сказуемое представляет все предложение. Вопрос о степени связанности
обстоятельственного оборота с остальной частью предложения относится уже к
области стиля
1
.
______________
1
Разумеется, исключаются случаи, когда обстоятельственный оборот определяет
непосредственно существительное или прилагательное, например the man in the street «человек
на улице», breit in den Schultern «широк в плечах» и т. д.
Весьма показательны в этом отношении случаи с отрицанием. В немецком
языке отрицание непосредственно предшествует отрицаемому слову: Nicht der
Lehrer belobt «Не учитель меня сегодня похвалил», Nicht mich hat der Lehrer heute
belobt «Не меня сегодня похвалил учитель», Nicht heute hat mich der Lehrer belobt
«Не сегодня меня похвалил учитель». Но в случае, когда отрицается все
предложение, отрицание ставится непосредственно перед сказуемым (глаголом).
Hat dich nicht der Lehrer heute belobt? Nein. Der Lehrer hat mich heute nicht belobt.
«Похвалил тебя сегодня учитель? Нет. Сегодня учитель меня не похвалил».
Следует наконец упомянуть о модальности предложения, то есть о
субъективном отношении говорящего к высказыванию (сомнение, желание и т.
д.). Модальность может быть выражена самостоятельными словами, например
sans doute «несомненно», peut-etre «может быть» и т. д. Но если модальность
выражается суффиксами (а не самостоятельными словами), то всегда
глагольными (субъектива, оптатива и т. д.). Таким образом, модальность,
связанная с содержанием всего предложения, прикреплена именно к сказуемому. '
2) В тех случаях, когда одно предложение определяется другим,
представителями соответствующих предложений выступают именно сказуемые.
Изменение формы глагола (сказуемого) в придаточном предложении опре-
деляется сказуемым (глаголом) главного предложения, например: Je sais, qu'il
ecrit; Je savais, qu'il ecrivait «Я знаю, что он пишет»; «Я знал, что он пишет».
Согласование времен — результат зависимости «сказуемое придаточного
предложения : сказуемое главного предложения». Другие члены главного
предложения подобной зависимостью не связаны. Ср. также употребление в ла-
тинском языке конъюнктива во всех предложениях, зависящих от предложения с
конъюнктивом.
Широко известен тот факт, что семантика глагола главного предложения
часто определяет наклонение глагола придаточного: J'ordonne qu'il le fasse «Я
приказываю, чтобы он сделал это»; Je crains qu'il ne le fasse «Я боюсь, как бы он
не сделал этого».
Когда главное и придаточное предложения находятся и,простом
соположении и не соединены союзом, их связь часто выражается специальным
порядком слов в придаточном предложении, а именно специальной позицией
личного глагола этого предложения: eut-il essaye encore une fois, il eut reussi
«Попробуй он еще раз, ему бы это удалось». То же самое наблюдается в
английском и немецком.
Нет необходимости увеличивать число примеров. Итак, предложение
представлено в своих внешних связях сказуемым, то есть определяющим членом,
в отличие от словосочетания, которое, как мы видели, представлено опре-
деляемым членом.
Можно сформулировать различие между словосочетанием и предложением
следующим образом: конституирующим членом словосочетания является
определяемый член, а конституирующим членом предложения — определяющий,
то есть сказуемое.
Или, иначе говоря: двухчленный организованный (в соответствии с
принципом иерархии членов) комплекс является словосочетанием, если
конституирующий член — определяемый, и предложением, если
конституирующий член — определяющий.
Обычно лингвисты совершенно верно отмечают различие йежду
словосочетанием (la rose rouge) и предложением (la rose est rouge).
Словосочетание (la rose rouge) строится для существительного rose. Во втором
случае, напротив, предложение существует или строится только для сказуемого
(etre rouge), но не для подлежащего (rose). Это интуитивное мнение
подтверждается приведенным формальным лингвистическим доказательством.
Формальным представителем словосочетания является его определяемый член,
формальным представителем предложения — определяющий член, то есть
сказуемое. Словосочетание выполняет ту же синтаксическую функцию, что и его
определяемый член. Предложение выполняет ту же синтаксическую функцию,
что и его сказуемое (личный глагол). Сводя предложение к его
конституирующему члену, мы получаем безличное предложение (типа лат. pluit
«идет дождь», ninquit «идет снег», oportet «надо, полезно» и т, д.). Безличные
предложения являются предложениями с функциональной и формальной точки
зрения. Слова или группы слов типа: Nuit. Bruit lointain de canons. Va-et-vient
continuel de soldats. «Ночь. Далекий гул пушек. Непрерывное движение солдат»
можно рассматривать как выполняющие функцию предложений, но они не явля-
ются предложениями с формальной точки зрения, так как лишены
конституирующего члена — сказуемого (личного глагола).
В связи с вышесказанным возникает ряд ожидающих своего разрешения
проблем:
1. Встречается ли в других областях, кроме языковой, противопоставление
между комплексом (структурой), в котором конституирующим является
определяемый элемент» и параллельным комплексом, где конституирующим
является элемент определяющий?
2. Какое значение имеет констатация этого противопоставления для теории
структуры объектов (специальных объектов: синтез и синтезов)?
3. Имеется ли связь, прямая или косвенная, между обеими элементарными
формами языкового сознания, словосочетанием и предложением и понятиями
пространства (субстанции) и времени (изменения)?