Круглов А.Н. О происхождении априорных представлений у И. Канта

Подождите немного. Документ загружается.

КругловА.Н. О происхождении априорных представлений у

И.Канта // Вопросы философии. 1998. №10. С.126–130.

О происхождении априорных представлений у И. Канта

А.Н. КРУГЛОВ

В «Критике чистого разума» Кант назвал трансцендентальным «всякое

познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего

познания предметов, поскольку это познание должно быть возможным a

priori. Система таких понятий называлась бы трансцендентальной

философией»

. В дальнейшем он добавит: «трансцендентальным (т.е.

касающимся возможности или применения априорного познания) следует

называть не всякое априорное знание, а только то, благодаря которому мы

узнаем, что те или иные представления (созерцания или понятия)

применяются и могут существовать исключительно a priori, а также как это

возможно... трансцендентальным может называться только знание о том, что

эти представления вообще не имеют эмпирического происхождения, и о том,

каким образом они тем не менее могут a priori относиться к предметам

опыта»

Но откуда берутся у человека априорные знания, т.е. «безусловно

независимые от всякого опыта, а не независимые от того или иного опыта»?

И если это не эмпирические знания, то каким же образом человек их

получает? Являются ли они врожденными?

На этот вопрос Кант ответил недвусмысленно отрицательно в

полемическом сочинении против И.А. Эберхарда

, опубликовавшего в

первом номере издававшегося им «Философского журнала» (Philosophisches

Magazin) критическую статью в адрес Канта. Очень часто при решении

вопроса о том, являются ли у Канта априорные представления врожденными,

исследователи ссылаются именно на это полемическое сочинение Канта. Вот

что он в нем пишет.

Критика чистого разума не допускает «вообще никаких изначальных

или врожденных представлений; все они без исключения, будь то созерцания

или понятия, трактуются ею как приобретенные»

. Но есть первоначальная

приобретенность — форма

——————

Кант И. Критика чистого разума. М., 1994, С. 44.

Там же, С. 73.

Там же, С. 33.

Эберхард Иоганн Август (1739-1809), с 1778 г. профессор в Галле. Испытал

влияние Лейбница, Вольфа. Мендельсона, английского эмпиризма. Его полемике с

Кантом была посвящена в прошлом веке диссертация О. Фербера (Ferber О. Der

philosophische Streit zwischen I. Kant und J.A. Eberhard. Giessen). См.: также: Cawlina M.

Das Medusenhaupt der Kritik. Kantstudien-Ergaenzungshefte, Bd. 128. Berlin, 1996: Cawlina

M. Zur Aufgabe transzendentaler Interpretation // Philosophische Rundschau, Bd. 44, Heft 1,

Maerz 1997.

Кант И. Об одном открытии, после которого всякая новая критика разума

становится излишней ввиду наличия прежней / Кантовский сборник, Вып. 17,

Калининград, 1993, С. 139.

вещей в пространстве и временя и синтетическое единство многообразного в

понятии, так как эти формы не заимствуются от объектов как данных в них

самих по себе познавательной способностью, а привносятся от себя a priori.

И это основание, заложенное в субъекте и делающее возможным то, что

представления возникают таким образом, а не иным, а также их отношение к

еще не существующим объектам, являются врожденными. Кант поясняет:

«Это первое формальное основание, например, возможность

пространственного созерцания, является врожденным, но не само

представление пространства. Ибо впечатления всегда необходимы для того,

чтобы с самого начала направлять познавательную способность на

представление объекта...». Априорные понятия тоже приобретены и не

предполагают «ничего врожденного, кроме субъективных условий

спонтанности мышления»

Но согласуются ли эти утверждения Канта с «Критикой чистого

разума»? Именно этот вопрос и является темой небольшой статьи И.Шваба

написанной в поддержку Эберхарда и в качестве ответа Канту на его статью

и опубликованной в том же «Философском журнале». Как и Эберхард, Шваб

был сторонником философии Г.В.Ф. Лейбница. Его многочисленные статьи и

книги были посвящены большей частью критике новой философии И. Канта.

Именно как критик этого немецкого философа он и был известен и

приводился, например, В. Соловьевым в ряду заслуживающих упоминаний

противников Канта в его статье об этом мыслителе

. Самой Характерной

чертой взглядов Шваба можно считать его убеждение в том, что вершиной

метафизики является философия Лейбница; после него метафизика не

сделала никаких успехов. Именно этому вопросу была посвящена его работа

на конкурсе Берлинской академии 1788г. по теме «Какие действительные

успехи сделала метафизика со времени Лейбница и Вольфа». Кант трижды

принимался за работу, но в конкурсе не участвовал

. На конкурсе победила

работа Шваба. Похожие нотки звучат и в заключительной части публикуемой

статьи; созвучной этому мотиву была и статья Эберхарда, вызвавшая к жизни

полемический ответ Канта. Для нашей литературы характерно

пренебрежительное отношение к фигурам типа Эберхарда и Шваба.

Разумеется, их философский масштаб и масштаб Канта просто

несопоставимы. Однако их критика своего коллеги нередко была очень

острой и весьма основательной, поэтому вряд ли справедлива столь низкая

их оценка.

Стоит отметить, что в вопросе о нетождественности априорного и

врожденного у Канта сходится большинство исследователей его

философии

. Некоторые исследователи замечают, однако, что часть

кантовских аргументов говорит в пользу теории врожденного знания и

сближает его с этой позицией

Особые трудности вызывают чистые априорные формы созерцания,

что показывает статья Шваба. Так, по X.Файхингеру, если первый

метафизический аргумент о пространстве

еще можно понять как

потенциальное, а не актуальное предшествование опыту, то уже в двух

последних аргументах и в трансцендентальном истолко-

—————

Там же, С 140, 141.

Шваб Иоганн Кристоф (1743-1821). Изучал философию и теологию в Тюбингене.

С 1788 г. профессор логики и метафизики в Карлсшуле Штуттгарта. Основные сочинения:

De reductione theologiae naturalis ad unum principium, 1764; De abstractionibus, 1778; De

permissione mali, 1786; Welche Fortschritt hat die Metaphysik seit Léibnizens und Wollfs

Zeiten in Deutschland gemacht? Preisschrift hrsg. von der Akademie der Wissenschaften, Berlin,

1796; lieber die Wahrheit der Kantschen Philosophie, 1803; Von den dunkeln Vorstellungen,

1813.

Соловьев B.C. Сочинения в 2 тт. T. 2, M., 1990, С. 479 («чистые лейбницианцы

Эбергард и Шваб...»).

См.: Гулыга A.B. Кант. М., 1981, С. 173.

Репрезентативной в этом отношении может быть работа В. Карла: Carl W. Die

transzendentale Deduktion der Kategorien. Frankfurt am Main, 1992, S. 117-118, 138.

См.: Strawson P. Die Grenzen des Sinns. Hain, 1981, S. 57-58; Apel M. Kommentar zu

Kants Prolegomena, Leipzig, 1923. S. 48-49; Eisler R. Die Weiterbildung der Kantischen

Aprioritaetslehre bis zur Gegenwart Leipzig, 1894, S 10-11; Cramer К. Nicht-reine synthetische

Urteile a priori. Heidelberg, 1985, S. 81. См.: Кант И. Критика чистого разума, С 50.

вании пространства

такая интерпретация больше невозможна

Высказывание Канта о том, что «хотя материя всех явлений дана нам только

a posteriori, форма их целиком должна для них находиться готовой в нашей

душе a priori (im Gemuete a priori bereit liegen, B35) и потому может

рассматриваться отдельно от всякого ощущения»

, недвусмысленно

доказывает, по Файхингеру, что «Кант учил предшествующим во времени

актуально готовым формам созерцания. Это, однако, ни в коей мере не

исключает, что он в других местах понимал под созерцанием a priori только

потенциальную склонность, которая, конечно, предшествует опыту, но без

него не имеет никакой ценности»

. Такое смешение проявляется, согласно

Файхингеру, и в смешении чистой и прикладной математики: «Для

объяснения первой служит актуально-сознательное, для понимания второй

— потенциально-неосознанное Априори. Без актуально готового чистого

созерцания пространства полностью бы отпадала априорность чистой

математики; без потенциальных форм созерцания пространственности,

посредством которых ощущения превращаются в пространственные

созерцания, была бы необъяснимой значимость чистой математики для

эмпирических объектов»

. Следует со всей серьезностью отнестись к этим

замечаниям. Что же касается априорных форм мышления, то вопрос об их

статусе вызывает меньше затруднений.

У Канта присутствует еще один аргумент против трактовки

априорности как врожденности. Он замечает: если категории не являются

созданными нами самими принципами нашего знания, а являются

врожденными нам одновременно с нашим существованием задатками

мышления, то они в таком случае «были бы лишены той необходимости,

присущей их понятию»

. В такой ситуации категории бы основывались

лишь на врожденной, произвольной необходимости связывать эмпирические

представления определенным образом. В этом случае я мог бы только

сказать: «я так устроен, что могу мыслить это представление не иначе как

связанным так-то»

, но нельзя было бы утверждать, что связь в объекте, т.е.

необходима. Убедителен ли этот аргумент? По Канту, связь на основе

применения категории — это связь представлений в объекте, а не в

субъективных состояниях субъекта. Объективное — это то, что относится к

объекту, и потому всеобщее и необходимое, объект же есть конструкция

субъекта во всем, кроме материи явления — ощущения, являющемся

результатом аффицирования чувственности. Если в связи с этим уточнить

позицию Канта, то она будет выглядеть следующим образом. Человеческая

природа такова, что имеет именно такие познавательные способности и

механизмы их действия; только на их основе и в соответствии с ними я нечто

связываю в объекте, который сам и создаю (кроме ощущений) и в этом

случае ощущаю необходимость, основанную на единстве апперцепции;

некоторые же восприятия просто сосуществуют в моем сознании и их связь

не является для меня необходимой. Но если такая «реконструкция» верна, то

чем же отличается позиция Канта от позиции, им критикуемой? Поэтому

прав, пожалуй, И.С. Нарский, когда замечает, что «отличие Кантовых

категорий от врожденных идей не столь велико, как это он хочет доказать»

Априорные формы вводятся Кантом для объяснения факта

существования всеобщего и необходимого знания, но объяснение получается

иногда не логическим и гносеологическим, а антропологическим и

психологическим. Отвечая на вопрос, почему мы имеем всеобщее и

необходимое знание, Кант фактически говорит иногда: такое знание есть

результат действия определенных познавательных способностей;

человеческая природа такова, что я могу осуществлять познавательный

процесс только

—————

См. там же, С. 51–52.

См.: Vaihingen H. Kommentar zu Kants Kritik der reinen Vernunft Bd. 2, Aalen, 1970,

S. 168.

Кант И. Критика чистого разума, С. 48.

Vaihinger H. Kommentar, Bd. 2, S. 87–88.

Там же, С. 273.

Кант И. Критика чистого разума, С. 118.

Там же, С. 119.

Нарский И.С. Западно-европейская философия 19 в. М., 1976, С 59.

128

определенным образом. За это Канта критикуют философы самых разных

направлений

Но если мы встанем на позицию Канта — априорное знание не

является врожденным, — то каково все же его происхождение? За

нерешенность данного вопроса Канта нередко упрекают

. Сам Кант

подчеркивал, что мы не можем указать оснований для объяснения

особенностей нашего рассудка, количества его категорий и т.д. Мы не можем

обосновать, почему у нас только две формы созерцания именно такие

функции суждений. В «Пролегоменах» Кант замечает, что такие попытки

объяснения, обоснования принципиально невозможны, так как заключают в

себе круг: мы вынуждены будем воспользоваться для обоснования и

объяснения наших познавательных способностей ими самими.

Вопрос о происхождении априорного знания, априорных структур

широко обсуждается в последнее время в рамках эволюционной теории

познания. Так, Г.Фольмер отрицает всеобщность и необходимость

априорных представлений для всякого познания вообще. Они имеют силу

только для мезокосмоса, соизмеримого с человеческими параметрами.

Априорные структуры понимаются как приспособительные в эволюции

человека. Фольмер утверждает существование врожденных генетических

структур человека как генетически обусловленной информации о мире.

Априорные познавательные структуры являются априорными в

онтогенетическом смысле и апостериорными в филогенетическом смысле

Но такая интерпретация вряд ли принципиально решает проблему.

Просто ее решение переносится в другое место. Если даже в

онтогенетическом смысле пользоваться термином априоризма, то остается

открытым вопрос, каким образом человеческий род получает

первоначальную информацию, которую потом он передает отдельным

индивидам? Поэтому прав К.Поппер, когда он в полемике с К.Лоренцом,

одним из основателей эволюционной теории познания, выступает против

игнорирования важнейшего воззрения Канта: «Знание из восприятия

невозможно без априорного знания... мы не имеем права пробовать

объяснить кантовское априорное знание из восприятия. Величайшее

достижение Канта в том и состоит, что он показал, что всякое знание из

восприятия предполагает априорное знание»

Интерпретация Фольмера разрушает позицию Канта, поскольку

строгая всеобщность и необходимость, факт наличия которых он хотел

обосновать путем введения априоризма, становятся релевантными и

значимыми лишь относительно определенных условий. К подобному же

выводу, однако по другим соображениям и в гораздо большей степени следуя

кантовской логике, приходит и К. Хюбнер.

Хюбнер считает, что между признанием абсолютной значимости и

чистой произвольности находится промежуточная позиция — априорная

форма аргументации. Однако при этом следует отказаться от иллюзорного и

заводящего, в тупик представления об априорном как о чем-то обладающем

абсолютной значимостью, трансцендентальном. Мы должны признать, что

априорное тоже вовлечено в историческое движение мысли, хотя это и не

означает, что нет различий между априорным и эмпирическим»

Априорные основоположения выступают как условия опыта, однако в

129

отличие от Канта Хюбнер не признает идею необходимых интуиций чистого

разума. Но он считает оправданным «использование априорных

основоположений, соотнося их с конкретными историческими ситуациями, в

которых они возникают»

. Изменение же априорных предпосылок Хюбнер

понимает как процесс самодвижения системного ансамбля.

В завершение же стоит сказать, что позицию Канта в вопросе

соотношения априорного и врожденного очень четко выразил Р.Айслер.

Хотя Кант и считал учение о врожденном знании неприемлемым, он все же

находился в этой философской традиции. Учение об априорных формах

созерцания и мышления есть последняя стадия развития учения о

врожденном знании. Для Канта первостепенное значение имеют «вечные

истины», он хотел обосновать необходимое и всеобщее знание в

противоположность эмпирическому, случайному. В этом и проявляется его

внутреннее родство с упомянутым учением

Кант хотел дистанцироваться от теории врожденного знания, однако

полностью ему этого сделать не удалось. Это показывает также

нижеследующая статья И. Шваба.

Остался ли г. Кант в своем полемическом произведении

против г. Эберхарда верен выдвинутому в «Критике чистого

разума» понятию пространства?

И. ШВАБ*

Согласно «Критике чистого разума» пространство

1) не есть эмпирическое, отвлеченное от внешнего опыта

2) и не есть дискурсивное, или общее понятие,

3) а есть чистое созерцание a priori, являющееся формой всех внешних

созерцаний,

4) и пространство представляется как бесконечно данная величина

В соответствии с этим сравним, что говорит г. Кант в своем сочинении

«О новом открытии...» о пространстве. «Врождено не само представление

пространства, а только это первое формальное основание возможности

некоего пространственного созерцания (говорится на стр. 70). Ведь всегда

требуются впечатления, чтобы определить сначала познавательную

способность к представлению некоего объекта (которое в то же время есть

собственно действие). Так формальное созерцание, которое называют

пространством, возникает как изначально приобретенное представление

(форма внешних предметов вообще), чье основание, однако, (как только

рецептивность) врождено и приобретение которого задолго предшествует

определенным понятиям вещей,

—————

Там же. С. 139. Пожалуй, можно сказать, что Хюбнер развивает собственно

философские и гносеологические взгляды Канта. Фольмер же опирается на те кантовские

аргументы, которые ряд философов, например. К. Поппер, рассматривали как отступления

от имманентной философской аргументации в текстах Канта. Это подтверждается и тем,

что эволюционная теория познания понимается Фольмером как интердисциплинарное

учение.

Eisler R. Die Weiterbildung der Kantischen Aprioritätslehre bis zur Gegenwart.

Leipzig. 1894. S. 85-86.

* Schwab I.

Перевод выполнен по изданию: Philosophisches Magazin. Hrsg. von J.A. Eberhard.

Vierter Band. Halle, bei I.J. Gebauer. 1792. Воспроизведено в: Bruxelles. 1968.

См.: Кант И. Критика чистого разума. М.. 1994. С. 50–51 (прим. пер).

130

которые соответствуют этой форме. Приобретение последнего является

acquifîto derivativa, и т.д.»

Здесь г. Кант очень отчетливо различает основание пространства и

само представление пространства: о первом он говорит, что оно врождено; о

втором — что оно приобретено, а именно приобретено посредством

впечатлений (извне). Он, правда, снова различает изначальное и

произвольное приобретение: но для изначально приобретенного

представления познавательная способность также должна определяться

посредством впечатлений. Итак, мы имеем два тезиса:

1) Имеется врожденное основание пространства, однако оно не есть

само представление пространства.

2) Само представление пространства приобретено, и душа должна

определяться к этому посредством впечатлений.

Совпадает ли эта теория пространства с извлеченной из «Критики

чистого разума»?

Г. Кант понимал в «Критике» под пространством либо врожденные

основания пространства, либо изначально приобретенное представление

пространства. В первом случае нельзя сказать, что пространство есть

созерцание, так как все созерцания согласно философии Канта являются

чувственными; врожденные основания пространства, однако, не могут быть

чувственными. Об этих врожденных основаниях пространства нельзя также

сказать, что они представляются как бесконечно данные величины. Во

втором случае, если «Критика» понимает под пространством изначально

приобретенное представление пространства, нельзя больше сказать (absehen),

как пространство может еще называться чистым созерцанием a priori,

которое лежит в основе всех внешних созерцаний.

Впрочем, то, что г. Кант понимал в «Критике» под пространством не

врожденные основания пространства, а изначально приобретенное

представление пространства, мне думается, ясно из его слов; ибо о

последнем он говорит в полемическом сочинении, что оно [представление]

есть форма внешних предметов вообще; а это также есть согласно «Критике

чистого разума» пространство. Чтобы рассуждать о том, согласовывается ли

г. Кант сам с собой, важно решить: может ли согласно философии Канта

представление, для которого душа определяется посредством впечатлений,

еще называться априорным или же нет?

Чистым является представление, в котором не встречается ничего, что

принадлежит ощущению — следовательно, то представление не является

чистым, в котором присутствуют некоторые части ощущения. А является ли

ощущение чем-то иным, нежели действием некоего предмета на душу,

посредством чего она аффицируется? Итак, если некое представление

определяется действием (или впечатлением) предмета на душу, то оно не

может называться чистым. Поэтому представление пространства или, как

выразительно говорит г. Кант, пространственное созерцание тоже не может

называться чистым, каким, однако, оно должно быть согласно «Критике

чистого разума».

Правда, г. Кант называет пространственное созерцание изначально

приобретенным и тем самым отличает его от других чувственных

созерцаний, чье приобретение он называет производным. Однако первое

тоже является приобретенным, а именно приобретенным посредством

чувственных впечатлений. Следовательно, оно больше не является чистым,

априорным, независимым от всякого опыта.

Если же скажут, что изначальное пространственное созерцание

возникло, разумеется, посредством впечатлений, но душа определялась этим

действием, не примешивая, однако, в это представление эмпирического

добавления, то это было бы совершенно произвольной предпосылкой,

которую ничем нельзя оправдать. Душа получает впечатления; она

аффицируется и таким способом образует представление пространства, и

однако это представление сохраняется чистым от всего эмпирического и

——————

См.: Кант И. Об одном открытии, после которого всякая новая критика разума

становится излишней ввиду наличия прежней. / Кантовский сборник, вып. 17.

Калининград. 1993. С. 139-141 (прим. пер.).

131

само по себе ни в малейшей степени не изменяется с момента своего

возникновения. Если впечатления извне вообще ничего не доставляют

пространственному созерцанию, то почему тогда врожденные основания

пространства превратились в чувственное созерцание? Для этого нет

основания, если не принять, что нечто перешло от впечатлений в

представление пространства, что этим оно было модифицировано.

Впрочем, то, что г. Кант говорит в своем полемическом сочинении,

находит мое полное одобрение, хотя я и не вижу, как можно оправдать эту

теорию в его философии. Она, однако, не нова, и в этом пункте, как и во

многих других, он [Кант] также приблизился к лейбницеанско-вольфианской

философии. Не отдалился ли он тем самым от «Критики чистого разума»?

Это вопрос, который читатель легко может решить на основе

вышеизложенного.