Кин Морис. Рыцарство

Подождите немного. Документ загружается.

250

Глава III

которых посетил Пруссию, Испанию, Берберию и храм Гроба Господ-

ня. - А теперь мы с огромным нетерпением хотим послушать новости

из тех дальних заморских краев, где ты побывал.»

Список земель,

которые посетил Карлайл, содержит весьма важный намек. Это те

самые места, где как раз в эти годы XIV столетия христианское ры-

царство все еще оказывало упорное сопротивление «неверным» и где,

стало быть, можно было надеяться стать свидетелем замечательных

подвигов.

Роль герольдов как регистраторов актов мужества и доблести

связана с их ранней историей и в ином контексте. Герольды доста-

точно рано стали осознавать, что выступают на состязаниях в боевом

искусстве в качестве судей; это отражено, например, в том совете,

который дает рыцарям поэт XIII века Рауль (Ральф) де Уденк

Недостаточно, говорит он, просто объявить: «Я - рыцарь»; каждый

должен знать, каковы обязанности рыцаря. И учить этому, по мнению

поэта, должны герольды, менестрели и жонглеры, поскольку именно

они являются хранителями тайного пробирного камня (marestank)

чести.

Связь, которую Рауль (Ральф) де Уденк - подобно многим

своим современникам - обозначает между герольдами и менестрелями,

имеет огромное значение в контексте регистрации подвигов. Англий-

ская «Песнь о Карлавероке» (Song of Caerlaverock), сочиненная ге-

рольдом-менестрелем, является прекрасной иллюстрацией подобной

связи. Эта небольшая поэма начинается со стихотворного описания

гербов предводителей похода против шотландцев, состоявшегося в 1300

году, а затем в ней описываются осада и штурм замка Карлаверок и

называются имена и гербы тех, кто особо отличился проявленным

мужеством. Намеренное стремление автора представить это событие

в соответствии с куртуазной и рыцарской традициями совершенно

очевидно: оно заметно прежде всего по тому, как он описывает тайную

романтическую любовь и брак Ральфа де Монтемера и Жанны д'Акр

(«ради которой он столь долго претерпевал несчастья»); а также по

его ссылкам на артуровское прошлое (никогда Артур не получал от

Мерлина такого подарка, какой Энтони Бек со своим отрядом пре-

Гера.аьдика и герольды

251

поднес королю Эдуарду); и по тому, как он преподносит подвиги в

Крестовом походе великого Маршала, предка Роджера Клиффорда.

11оэтический рассказ Герольда Шандо (Chandos) об экспедиции Чер-

ного Принца в Испанию в конце XIV века и о его великих подвигах

там - произведение примерно такого же рода, написанное английским

герольдом-менестрелем.

Связь герольдов с менестрелями на раннем

этапе сказалась в том, что герольды были не только грамотны, но и

сведущи в литературе. Их роль в более позднее время как регистра-

торов подвигов и актов доблести также требовала определенного уме-

ния преподнести все это в стиле модных литературных течений, что

обусловило и их дальнейшие успехи на этом поприще.

Однако литературные опыты двух упомянутых английских героль-

дов-менестрелей бледнеют в сопоставлении с произведениями вели-

ких немецких герольдов конца XIV века - Клауса фон Хайнена,

знаменитого Герольда Гельдерна, и австрийца Петера Зухенвирта.

Первый представляется нам настоящим мастером куртуазного лите-

ратурного языка. «Благородная дама заявила мне: «Гельдерн, у меня

есть к тебе дело. Я намерена устроить новые покои и украсить их

гербовыми щитами. Отыщи мне рыцарей, которые были бы достойны

того, чтобы именно их гербы украшали мое жилище, то есть таких,

которые поистине sans reproche (безупречны).»

Далее рассказыва-

ется, как герольд, отправившись на поиски таких славных рыцарских

имен, однажды услышал в лесу, как некая благородная особа оплаки-

вает истинного рыцаря и защитника Дамы Чести, Адама фон Моп-

пертингена: и ныне черви пожирают плоть того, кто с честью служил в

Пруссии и, как истинный Роланд, сражался на стороне короля Англии

против шотландцев. Потом он узнает также о подвигах славного гра-

фа Генриха Вирнебургского, великого мастера поединка, и о герцоге де

Жюльер, который семь раз поднимал оружие против язычников Прус-

сии и завоевал Гельдерланд (в Нидерландах).

Это собрание Lobdichte

(похвал), связанное с украшением покоев благородной дамы - отнюдь

не все литературное наследие Гельдерна; остались, например, его эле-

гии на смерть тех достойнейших, что пали в битве при Ставерене в

252

Глава III

1346 году («семерых рыцарей, лучших из лучших, являвших собой

поистине достойный пример для подражания»), а также серия кратких

поэтических биографий таких современных автору героев, как благо-

родные Рутгер Рэтс и Дитрих фон Эльнер.

' Произведения Зухен-

вирта, с литературной точки зрения, еще более тщательно отделаны и

производят прекрасное впечатление; таковы, например его элегии на

смерть героев тех времен (каждая из них завершается поэтическим

описанием герба павшего в бою героя), а также прекрасное стихотвор-

ное описание крестового похода герцога Альберта Австрийского в

Пруссию в 1377 году. А, например, в диалогах Зухенвирт проявляет

себя мастером дидактического искусства персонифицированной алле-

гории.

® Так что это герольд, который - на свой лад разумеется -

является и вполне профессиональным литератором.

Герольда Гельдерна не столь часто вспоминают как поэта; гораздо

чаще - в связи с его «Wappenboek», знаменитым «Armorial de Gelre»

(«I ербовником Гельдерна»), который почти несомненно является лучшей

из всех средневековых книг по геральдике. В «Гербовнике» есть

великолепные изображения гербов и гербовых эмблем рыцарей со

всей Европы; это истинное произведение искусства. А также - ре-

зультат огромной исследовательской работы, поскольку автор явно

поддерживал тесные связи с коллегами-герольдами почти изо всех

европейских королевств, желая создать поистине авторитетный и бога-

то иллюстрированный научный труд о рыцарстве своей эпохи.

По

сути дела, мир его поэзии, пронизанный литературной условностью,

и мир его профессиональной деятельности, продемонстрированный

им в этом великолепном гербовнике, очень близки. Литература и ми-

фология рыцарства, благодаря которым, как мы установили в предыду-

щей главе, рыцарской истории и системе ценностей и была придана

соответствующая определенность, своим расцветом в значительной мере

были обязаны профессиональным успехам герольдов. Легендарные

подвиги античных героев предлагали и некий образец для современ-

ности, и истинный герольд, разумеется, прекрасно понимал, что его

основная задача - знать все гербы прошлого (в том числе мифиче-

Гера.аьдика и герольды

253

ского), равно как и настоящего. Уже в XIII веке английский «Гербов-

ник I ерольдов» блазопирует гербы не только современных рыцарей,

но и гербы пресвитера Иоанна

'', Роланда, сэра Гавейна и сэра Бевиса

Саутгемпто некого.

7(1

Влияние литературных произведений еще более

явственно прослеживается в гербовых свитках и гербовниках XV

века. В них мы обнаруживаем изображения гербов Девяти Героев

(Девяти Бесстрашных), а также паладинов Карла Великого и спод-

вижников Александра Македонского; особую группу представляют

гербы всех ста пятидесяти рыцарей Круглого Стола короля Артура с

приложением краткой биографии каждого (позаимствованной в ры-

царских романах), где описана внешность героя и перечислены его

основные подвиги на поле брани и его любовные похождения.

Со-

хранилась рукопись «Романа о Ланселоте» XV века, в которой ху-

дожник-иллюстратор изобразил гербы каждого из рыцарей в полном

соответствии с текстом; этот манускрипт был изготовлен по заказу

выдающегося покровителя рыцарства и литературы Жака д'Ар-

маньяка, герцога Немурского, закончившего свою жизнь на плахе в

1478 г.

Это замечательное свидетельство того сложного литератур-

ного подтекста, который приобрела геральдика как наука к концу сред-

невековья.

В эпоху, когда из дидактических соображений турниры устраива-

лись в одеждах времен короля Артура, а крупные придворные празд-

ники и церемонии были полны отголосков легендарного прошлого

(например, бургундский Праздник Фазана, состоявшийся в Лилле в

1454 году, в деталях которого явственно слышалось эхо романа об

Александре Македонском)

*, владение истинным геральдическим ма-

стерством и эрудицией находило куда больший спрос, чем простое

знание генеалогии и гербов. В идеале подобное мастерство требовало

не только эрудированности в плане литературной и исторической тра-

диций рыцарства, но и понимания законов передачи дворянских титу-

лов и наследства, а также знания мистических свойств, приписываемых

растениям, животным, птицам и геральдическим цветам (финифтям).

Все это было необходимо герольду, если он действительно хотел адек-

254

Глава III

ватно воплотить в визуальных образах, которые, собственно, и являют-

ся языком геральдики, весь объем истории человечества и ту систему

ценностей, с которой герольды ощущали себя непосредственно свя-

занными.

) В этом смысле нам весьма повезло, ибо в нашем распоряжении

имеется каталог библиотеки английского герольда Томаса Бено, но-

сившего титул Короля гербов Кларенсо и умершего в 1534 году.

Бено завещал все свои книги коллеге, Герольду Карлайлу, а после его

смерти - последующим носителям титула Кларенсо. Этот перечень,

как и следовало ожидать, включает в себя книги о боевых походах, а

также свитки с описаниями родословных (в которые включены и

описания некоторых церемоний - коронаций, похорон и т.д.). Но од-

новременно мы обнаруживаем в каталоге и «Хроники» Фруассара, и

печатную «Историю Франции», и «Le livre du tresor» Брунетто Лати-

ни («Книгу сокровищ», нечто вроде энциклопедии истинного джен-

тльменами переводтрактата Жиля Римского «De regimine Principum»,

а также «Книгу о Девяти Героях», «Историю Трои», «Роман о Гала-

хаде», «Livre de Chevalerie» Жоффруа де Шарни, трактат Вегеция о

тактике боя « De re militari», два экземпляра книги «Древо битв»

Оноре Боне (интересная и популярная работа о законах войны, вклю-

чающая в себя перевод значительных отрывков из трактата Бортоло

да Сассоферрато « De insigniis et armis»), французский перевод Ветхо-

го Завета, два «Бестиария» и многое другое. Каталог включает весь-

ма значительное количество различных названий книг. Что касается

знаменитых «трех тем», названных в «Песни о саксах», то особенно

выделяются произведения «римской» и «британской» тематики, а так-

же - связанные с темой «Девяти Бесстрашных». Прежде всего эти

книги, а также перевод Библии дают ключ к пониманию того, что я в

предшествующей главе назвал исторической мифилогией рыцарства.

Жоффруа де Шарни и Боне предлагают руководства по правилам

рыцарского поведения. Бестиарии и многочисленные трактаты по ге-

ральдике дают возможность проверить аллегорическое значение жи-

вотных и птиц, изображенных на гербах, а также цветов (финифтей) и

Гера.аьдика и герольды

255

металлов. Фруассар и некоторые другие хронисты представляют от-

носительно недавнюю историю рыцарства, а книга под названием

«Faulette d'amours» напоминает нам, что и мир куртуазной любви здесь

тоже не забыт. В каталоге Бено представлен практически весь спектр

рыцарской культуры, и это поистине красноречивое свидетельство

широты и разнообразия знаний, которыми необходимо было обладать

к концу средневековья действительно профессиональному герольду.

А в конце XIII века, задолго до эпохи Герольда Гельдерна и

Зухенвирта, не говоря уж о Бено, рыцарство могло похвастаться ог-

ромной собственной литературой (по большей части повествователь-

ных жанров, но не только), разъяснявшей, каковы историческая и рели-

гиозная основы рыцарства и какова его роль в христианском обще-

стве. Рыцарский образ жизни, как нечто отдельное и самостоятельное,

также к этому времени был подвергнут систематизированному описа-

нию в таких работах, как, например, «Книга о рыцарском сословии»

(«Libre del Ordre de cavayleria») Рамона Луллия. Примерно в это же

время или чуть позднее, как мы видели, рыцарство также приобрело -

в лице профессиональных герольдов - своего рода жречество для

поддержания своего светского культа, причем жречество весьма обра-

зованное и начитанное. Начав с малого, герольды утвердили себя в

качестве признанных экспертов, которым ведомы все тонкости и риту-

алы некой культуры - визуальной и литературной одновременно.

Особый опыт герольдов в снижении письменных терминов и их ико-

нографического выражения позволял им оказывать весьма значитель-

ное влияние на светское общество и его нравы и обычаи в тот период,

когда богатство светской культуры уже вышло - для мирян - за

рамки той доступности, которую предлагала всего лишь страница пись-

менного текста.

С момента расцвета геральдического искусства и роста обществен-

ного влияния герольдов мы можем и далее последовательно наблю-

дать, как рыцарская культура становилась все более и более изыскан-

ной и пышной, более символичной, более церемонной и все более склон-

ной подыскивать для себя соответствующие исторические образцы

256

Глава III

разцы для подражания. Как церковь с ее грамотным священством с

давних пор постоянно изыскивала новые средства для выражения

новых духовных устремлений в дополнение к уже установившимся

литургиям и обрядам и наглядной религиозной символике, так и ры-

царство теперь могло делать то же самое - благодаря искусству ге-

рольдов и их знаниям. И как в истории религии подобные дополне-

ния и нововведения в области церковных обрядов и литургий отнюдь

не означали духовной «усталости», напротив, это было, скорее, сохране-

ние ею своей энергии и силы, проявление способности бесконечно

разнообразить религиозное восприятие, так и в рыцарской культуре

все более сложные и символические способы выражения мысли и все

более изощренные обряды отнюдь не означали, что эта культура сла-

беет, что она истощилась; нет, то были, скорее, признаки ее активного

развития, роста ее изобретательности и глубокого осознания ею всего

богатства и огромного потенциала своей независимой традиции.

Примечания переводчика

Вельфы - знаменитая в средневековье германская фамилия, герцоги

Баварии и Каринтии, маркизы Вероны. От нес образовано название пропан-

ской партии в Италии - гвельфы.

2Л

Рауль (Ральф) де Уденк, ок.1170-ок.1230, поэт, представитель так

называемой школы Кретьена де Труа, автор многочисленных и разнород-

ных произведений, в частности аллегорической поэмы «Роман о Крыльях» и

двух наиболее популярных «артуровских» романов, созданных в первой чет-

верти XIII в., «Отмщение за Рагиделя» и «Мерожис де Портлегез».

* Пресвитер Иоанн - легендарный правитель христианского государ-

ства на Востоке.

* Точнее, поэмы «Обет павлина» (1312) Жана де Лонгийона.

Глава VIII

ПОНЯТИЕ ЗНАТНОСТИ

« Т^ербы есть украшение знати»

- такова точка зрения авторов

X геральдических трактатов. Использованное здесь слово - «знать»,

а не «рыцарство» - очень важное слово. Герб служил фамильной

эмблемой, право на которую мужчины получали по наследству, а не в

связи с тем, что их посвятили в рыцари. Важность гербов для рыцар-

ского общества и все возрастающее значение герольдов как экспер-

тов в области фамильных гербов и эмблем - вот симптомы того, на-

сколько усилилось внимание к рыцарским родословным в период по-

зднего средневековья начиная примерно с XIII века. Я должен

подчеркнуть, что это, скорее, перенос акцентов, а не совершенно новое

явление: мы ведь отмечали и ранее достаточно многочисленные свиде-

тельства того, сколь большое значение придавалось происхождению

уже в период раннего средневековья, на начальном этапе существова-

ния рыцарства. Впрочем, подобный сдвиг представляется весьма важ-

ным, ибо он отражает новую степень внимания к концепции знатного

происхождения.

Знатность превратилась в предмет, который, как справедливо пола-

гали писатели позднего средневековья, писавшие о рыцарстве, а также

герольды, необходимо было обсудить как следует. А для того, чтобы

лучше понять их явную озабоченность этим предметом, нужно кое-что

рассказать о тех явлениях, которые способствовали привлечению писа-

телей и герольдов к вопросу знатности. Как я уже говорил, родослов-

ная с давних времен воспринималась в рыцарских кругах как нечто

258

Глава III

весьма важное. 1 ак, например, еще в XI веке аббат Бургейля пожалел

одного молодого человека и посвятил его в рыцари, «потому что

тот был сыном рыцаря и из старинного знатного рода».

Одним из

важных аспектов переноса акцентов в более позднюю эпоху была

та тенденция, согласно которой придавалось несколько меньшее зна-

чение самому обряду посвящения в рыцари, но зато большее - полу-

чению права на вступление в ряды рыцарей, каковое стало рас-

сматриваться как принципиально зависящее от знатного происхож-

дения. Гем, кто не мог назвать среди своих предков ни одного рыцаря,

не позволялось считаться достойными этого звания; такова была

основная идея ордонанса Фридриха II, изданного в первой полови-

не XIII века.

И при этом лишь сам король имел право делать исклю-

чения из установленного им закона. Эта доктрина сходна с идеями,

высказанными в 80-е годы XIII века Бомануаром, ибо и он делает

то же самое исключение только для короля. Рассказанная им исто-

рия прекрасно данное положение иллюстрирует: речь в ней идет о

трех рыцарях, которым, чтобы обеспечить необходимый для прове-

дения суда кворум (legal quorum), был нужен четвертый, и они, взяв

неотесанного крестьянина, посвятили его в рыцари словами:» Будь же

рыцарем.» Такое неофициальное «collee» не могло, разумеется, сделать

этого крестьянина настоящим рыцарем согласно закону, и все трое

были наказаны за попытку фальсификации.

Обостряющийся интерес

к генеалогии также явственно просматривается в той версии устава

тамплиеров, которая относится к XIII веку. Их устав XII века, кото-

рый разделял братство ордена на две основные группы - рыцари,

носившие белые плащи, и служители (sergeants), носившие плащи

коричневые, домотканые, - требовал лишь того, чтобы братья, принятые

в орден как рыцари (то есть попавшие в более привилегированную

группу), уже прошли к этому времени обряд посвящения. Тогда как

устав XIII века, напротив, настаивал на том, что никто не может всту-

пить в орден как рыцарь, если не докажет, «что является законным

сыном рыцаря и дамы благородного происхождения, а также что и

» 5

отец его также происходит из рыцарей».

Понятие янатности

259

Подобное ужесточение правил, согласно которым осуществлялся

прием в рыцарское сословие, распространяя эту привилегию исклю-

чительно на тех, кто мог указать на рыцарей в числе нескольких

поколений своих предков, происходило одновременно с другими явле-

ниями XIII века. И с течением времени стало ясно, что все чаще

молодые люди из хороших семей, особенно из небогатой аристократии,

чуть ли не повсеместно отказываются соблюдать обычаи предков и

непременно проходить официальный обряд посвящения в рыцари.

Дороговизна этой церемонии, становившейся все более пышной и изыс-

канной, а также тяжкое финансовое бремя полной экипировки рыцаря

оружием и доспехам - вот основные причины, которыми, как справед-

ливо полагает большинство историков, объясняется все возраставшее

нежелание молодых людей проходить положенный обряд посвящения.

Историки помещают это их нежелание в общий контекст экономичес-

ких трудностей, перед лицом которых оказалась землевладельческая

аристократия в позднее средневековье и которые, по мнению неко-

торых исследователей, практически достигли кризисного уровня.

Нам еще придется вскоре вернуться к отдельным вопросам этой

теории, а пока что просто отметим тот факт, что во второй поло-

вине средних веков - и неважно, по каким конкретно причинам, - мало

кто из представителей знати проявлял страстное желание непременно

пройти обряд посвящения в рыцари. В этот период на сцену выходят

отпрыски мелких аристократических родов, имевшие рыцарское про-

исхождение и пользовавшиеся теми же перстнями-печатками с родо-

выми гербами, что и их рыцарственные предки, но сами к рыцарскому

сословию не принадлежавшие.

И оказывается, что рыцарство нача-

ло терять свою функцию связующего звена между высшей знатью

и менее знатными (а также менее богатыми) аристократическими

семьями и теперь воспринимается обеими сторонами как понятие бла-

городного происхождения и общего права на наследуемые эмблемы

рода, то есть на гербы.

Одновременно с этими переменами как бы новое достоинство

придается тем титулам, которыми приходилось довольствоваться пред-