Иванов С.Н., Метелев А.В. Посттравматические стрессовые состояния сотрудников правоохранительных органов: проблемы психологической экспертизы

Подождите немного. Документ загружается.

В литературе мы встречаем и несколько иное, но принципиально не

противоречащее первому, понимание психического состояния как фона, на

котором развиваются психические процессы, либо как общего

функционального уровня, на фоне которого развиваются психические

процессы (Мясищев В.Н., 1960; Рубинштейн С.Л., 1957; Гуревич К.М.,

1970; Леонова А.Б., 1984 и др.). Здесь фоновое состояние выражает

определенную меру мобилизации сил, активности личности, ее готовность

или неготовность к действию, поступку. В таком контексте состояние

выступает как одно из внутренних условий, способствующих или

препятствующих течению различных психических процессов.

При характеристике функциональных состояний берется показатель

эффективности деятельности, по которому состояния человека делят на

состояния адекватной мобилизации и состояния динамического

рассогласования.

Для нас выводы психологов, сделанные на основе изучения

функциональных состояний, представляют актуальный интерес, поскольку

в трудных, необычных условиях профессиональной деятельности

сотрудников ОВД чаще всего возникают критические состояния, которые

имеют яркие проявления в поведении и деятельности человека и могут

являться индикаторами его личностных характеристик в

постэкстремальном периоде адаптации.

В качестве промежуточного вывода отметим, что теоретические и

практические проблемы отрицательного изменения психических

состояний в экстремальных условиях решаются: а) методологически и

теоретически разрозненно, т.е. в рамках разных психологических

дисциплин и концептуальных подходов; б) ситуативно, по мере их

возникновения; в) обособленно, т.е. разными департаментами и

ведомствами, г) часто не психологами и непсихологическими

учреждениями, главным образом, медиками и физиологами. Практически

все ученые исходят из понимания психического состояния как сложного,

целостного полифункционального и полиструктурного явления

психической жизни и рассматривают его в качестве системного объекта

изучения. Психическое состояние понимается и как фон, на котором

протекает развитие психических процессов. Выделяют временные и

пространственные характеристики психических состояний, описывают их

глубину и выраженность.

На следующем этапе анализа проблемы психических состояний

рассмотрим психические состояния, обусловленные действием

травматического стресса. При этом мы будем пользоваться понятиями

посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) как наиболее часто

встречающегося в психологической литературе

Н.В. Тарабрина считает, что в настоящее время не существует

единой общепринятой теоретической концепции, объясняющей этиологию

Описание теоретических моделей развития ПТСР взято нами из Тарабрина Н.В.

Практикум по психологии травматического стресса. – СПб: Питер, 2001.- С. 43-49.

и механизмы возникновения и развития ПТСС. В результате многолетних

исследований разработано несколько теоретических моделей, среди

которых можно выделить: психодинамический, когнитивный,

психосоциальный и психобиологический подходы и разработанную в

последние годы мультифакторную теорию ПТСР.

К психологическим моделям можно отнести психодинамические,

когнитивные и психосоциальные модели. Они были разработаны в ходе

анализа основных закономерностей процесса адаптации жертв

травмирующих событий к нормальной жизни. Исследования показали, что

существует тесная связь между способами выхода из кризисной ситуации,

способами преодоления состояния посттравматического стресса

(устранение и всяческое избегание любых напоминаний о травме,

погруженность в работу, алкоголь, наркотики, стремление войти в группу

взаимопомощи и т.д.) и успешностью последующей адаптации.

В русле психодинамического понимания травмы можно выделить

три различные интерпретации самого термина:

1. Психическая травма как экстремальное событие, ограниченное во

времени (т.е. имеющее начало и конец), оказавшее неблагоприятное

воздействие на психику субъекта;

2. «Кумулятивная травма», возникшая в онтогенезе из множества

незначительных психотравмирующих событий;

3. Психическая травма как результат неизбежных фрустраций

потребностей и влечений субъекта.

Другой аспект индивидуальных особенностей преодоления ПТСР –

когнитивная оценка и переоценка травмирующего опыта – отражен в

когнитивных психотерапевтических моделях. Авторы этих моделей

считают, что когнитивная оценка травмирующей ситуации, являясь

основным фактором адаптации после травмы, будет в наибольшей степени

способствовать преодолению ее последствий, если причина травмы в

сознании ее жертвы, страдающей ПТСР, приобретет экстернальный

характер, будет лежать вне личностных особенностей человека (широко

известный принцип: не «я плохой», а «я совершил плохой поступок»).

В этом случае, как считают исследователи, сохраняется и

повышается вера в реальность бытия, в существующую рациональность

мира, а также в возможность сохранения собственного контроля за

ситуацией. Главная задача при этом – восстановление в сознании

гармоничности существующего мира, целостности его когнитивной

модели: справедливости, ценности собственной личности, доброты

окружающих, так как именно эти оценки в наибольшей степени

искажаются у жертв травматического стресса, страдающих ПТСР.

Наконец, значение социальных условий, в частности, фактора

социальной поддержки окружающих для успешного преодоления ПТСР-

синдрома отражено в моделях, получивших название психосоциальных.

Были выделены основные социальные факторы, влияющие на

успешность адаптации жертв психической травмы: отсутствие физических

последствий травмы, прочное финансовое положение, сохранение

прежнего социального статуса, наличие социальной поддержки со стороны

общества и особенно группы близких людей. При этом последний фактор

влияет на успешность преодоления последствий травматического стресса в

наибольшей степени.

В ряде отечественных публикаций

, связанных с проблемами

адаптации афганских ветеранов после возвращения домой,

подчеркивалось, насколько сильно мешают ситуации непонимания,

отчужденности, неприятия окружающими возвращения ветеранов

Афганистана к мирной жизни.

Выделены следующие стрессоры, связанные с социальным

окружением: ненужность обществу человека с боевым опытом;

непопулярность войны и ее участников; взаимное непонимание между

теми, кто был на войне, и теми, кто не был; комплекс вины, формируемый

обществом. Столкновение с этими, уже вторичными по отношению к

экстремальному опыту, полученному на войне, стрессорами достаточно

часто приводили к ухудшению состояния ветеранов войн, как Вьетнама,

так и Афганистана. Это свидетельствует об огромной роли социальных

факторов как в помощи по преодолению травматических стрессовых

состояний, так и в формировании ПТСР в случае отсутствия поддержки и

понимания окружающих людей.

До недавнего времени в качестве основной теоретической

концепции, объясняющей механизм возникновения посттравматических

стрессовых расстройств, выступала «двухфакторная теория». В ее основу в

качестве первого фактора был положен классический принцип условно-

рефлекторной обусловленности ПТСР (по И.П. Павлову). Основная роль в

формировании синдрома при этом отводится собственно травмирующему

событию, которое выступает в качестве интенсивного безусловного

стимула, вызывающего у человека безусловно-рефлекторную стрессовую

реакцию. Поэтому, согласно этой теории, другие события или

обстоятельства, сами по себе нейтральные, но каким-либо образом

связанные с травматическим стимулом-событием, могут послужить

условно-рефлекторными раздражителями. Они как бы «пробуждают»

первичную травму и вызывают соответствующую эмоциональную

реакцию (страх, гнев) по условно-рефлекторному типу.

В рамках этой концепции были проведены исследования Ле Доукса

(1996), где он определил, что неповрежденная кора головного мозга

обеспечивает снижение и угасание условных реакций страха. Это

предполагает, что угасание условных эмоциональных реакций не приводит

Ольшанский Д.В. Смысловые структуры личности участников афганской войны. - М.:

Изд-во Наука, Психологический журнал.- Том 12. № 5. 1991.; Сидоров П.И. и др.

Психическое здоровье ветеранов афганской войны / П.И. Сидоров, С.В. Литвинцев,

М.Ф. Лукманов; Под ред. П.И. Сидорова. – Издательский центр АГМА, 1999. – 384 с.:

ил.; Тарабрина Н.В. Психологические последствия войны. Психологическое обозрение.

1(2). - 1996.

к их исчезновению, что объясняется наложением коркового торможения на

их поведенческое выражение. Значит, «эмоциональная память вечна» (Le

Doux, 1990).

Питман (1996) отмечает, что ПТСР может представлять собой

драматическое клиническое проявление этого утверждения. Идея

«неизгладимости» условных подкорковых эмоциональных реакций,

сдерживаемых с различной степенью успеха корой головного мозга,

совпадает с рядом клинических наблюдений при ПТСР

. Например,

отсроченное ПТСР может представлять собой проявление условной

латентной реакции страха в результате снижения коркового контроля.

Следует отметить, что пациенты с ПТСР, находящиеся в состоянии

клинической ремиссии, уязвимы по отношению к влиянию возможного

стресса, что в свою очередь может привести к рецидиву (Solomon et al.,

1987).

Второй составной частью двухфакторной теории ПТСР стала теория

поведенческой, оперантной обусловленности развития синдрома. Согласно

этой концепции, если воздействие событий, имеющих сходство (явное или

по ассоциации) с основным травмирующим стимулом, ведет к развитию

эмоционального дистресса, то человек будет все время стремиться к

избеганию такого воздействия, что, собственно, и лежит в основе

психодинамических моделей ПТСР.

Однако с помощью двухфакторной теории трудно было понять

природу ряда присущих только ПТСР симптомов, в частности,

относящихся ко второй критериальной группе диагностических признаков:

«постоянное возвращение к переживаниям, связанным с травмирующим

событием». Это симптомы навязчивых воспоминаний о пережитом, сны и

ночные кошмары на тему травмы и, наконец, «флэшбэк»-эффект, т.е.

внезапное, без видимых причин, воскрешение в памяти с патологической

достоверностью и полным ощущением реальности травмирующего

события или его эпизодов. В этом случае оказалось практически

невозможным установить, какие именно «условные» стимулы

провоцируют проявление этих симптомов, настолько подчас оказывается

слабой их видимая связь с событием, послужившим причиной травмы.

Для объяснения подобных проявлений ПТСР Р. Питмэном была

предложена теория патологических ассоциативных эмоциональных сетей,

в основе которой лежит теория Ланга. Специфическая информационная

структура в памяти, обеспечивающая развитие эмоциональных состояний,

так называемая «сеть» включает три компонента:

1) информацию о внешних событиях, а также об условиях их

появления;

2) информацию о реакции на эти события, включая речевые

компоненты, двигательные акты, висцеральные и соматические реакции;

Тарабрина Н.В., Лазебная Е.О., Зеленова М.Е., Ласко Н.Б., Орр С.Ф., Питман Р.К.

Психофизиологическая реактивность у ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Психол. ж. том

17. - № 2. – 1996. – С. 30-45.

3) информацию о смысловой оценке стимулов и актов реагирования.

Эта ассоциативная сеть при определенных условиях начинает

работать как единое целое, продуцируя эмоциональный эффект. В основе

же посттравматического синдрома лежит формирование аналогично

построенных патологических ассоциативных структур. Подтверждение

этой гипотезы было получено Питмэном, установившим, что включение в

схему эксперимента элемента воспроизведения травмирующей ситуации в

воображении ведет к значимым различиям между здоровыми и

страдающими ПТСР ветеранами вьетнамской войны. У последних

наблюдалась интенсивная эмоциональная реакция в процессе переживания

в воображении элементов своего боевого опыта, в то время как у здоровых

испытуемых этой реакции не отмечалось.

Таким образом, с помощью теории ассоциативных сетей был описан

механизм развития «флэшбэк» - феномена, однако такие симптомы ПТСР,

как навязчивые воспоминания и ночные кошмары и в этом случае

поддавались объяснению с трудом. Поэтому было высказано

предположение, что патологические эмоциональные сети ПТСР-синдрома

должны обладать свойством самопроизвольной активации, механизм

которой следует искать в нейрональных структурах мозга и

биохимических процессах, протекающих на этом уровне. Результаты

нейрофизиологических и биохимических исследований последних лет

стали основой для биологических моделей ПТСР. В соответствии с ними

патогенетический механизм ПТСР обусловлен нарушением функций

эндокринной системы, вызванным запредельным стрессовым

воздействием.

К комплексным моделям патогенеза относятся теоретические

разработки, учитывающие и биологические и психические аспекты

развития ПТСР. Этим условиям наиболее соответствует

нейропсихологическая гипотеза L. Kolb, который, обобщив данные

психофизиологических и биохимических исследований у ветеранов войны

во Вьетнаме, указывает на то, что в результате чрезвычайного по

интенсивности и продолжительности стимулирующего воздействия,

происходят изменения в нейронах коры головного мозга, блокада

синаптической передачи и даже гибель нейронов. В первую очередь при

этом страдают зоны мозга, связанные с контролем над агрессивностью и

циклом сна.

Симптомы ПТСР проявляются в течение нескольких месяцев с

момента травматизации. В первые дни и часы после травмы часто

преобладает психологический шок или состояние острого стресса. В

значительном количестве случаев затем наступает спонтанное излечение: в

течение 12 месяцев после травмы одна треть пострадавших избавляется от

симптомов стресса и послестрессового расстройства, а спустя 4 года после

травматизации у половины пострадавших наблюдается полное отсутствие

жалоб. Эти данные заставляют задаться вопросом: насколько неизбежно

развитие ПТСР, каковы факторы, детерминирующие его возникновение?

В настоящее время можно выделить три тенденции объяснения

формирования ПТСР: а) с точки зрения теорий научения; б) с точки зрения

изменения когнитивных схем и дисфункциональных когниций; в)

биологический подход.

Эти подходы, объясняющие развитие и функционирование ПТСР,

вполне совместимы и успешно дополняют друг друга. Теория научения и

когнитивный подход, будучи психологическими концепциями, дают

объяснения симптомам сверхвозбуждения и другим

психофизиологическим изменениям при ПТСР, тогда как биологические

воззрения на природу посттравматического стресса призваны восполнять

этот пробел. Для ответа на вопрос, почему лишь у части людей,

подвергшихся травматизации, проявляются психологические симптомы

посттравматического стресса, предлагается также этиологическая

мультифакторная концепция, разрабатываемая А. Мэркером. Он

предлагает этиологическую мультифакторную концепцию, с помощью

которой делает попытку объяснить, почему одни люди после переживания

травматического стресса начинают страдать ПТСР, а другие - нет. В этой

концепции выделяются три группы факторов, сочетание которых приводит

к возникновению ПТСР:

- факторы, связанные с травматическим событием: тяжесть травмы,

ее неконтролируемость, неожиданность;

- защитные факторы: способность к осмыслению происшедшего,

наличие социальной поддержки, механизмы совладания (так, показано, что

те, кто имеет возможность говорить о травме, отличаются лучшим

самочувствием и реже обращаются к врачам, какого бы то ни было

профиля);

- факторы риска: возраст к моменту травматизации, отрицательный

прошлый опыт, психические расстройства в анамнезе, низкие интеллект и

социоэкономический уровень.

Точку зрения на формирование и развитие посттравматических

стрессовых состояний и оценку влияния экстремального, травматического

боевого профессионального опыта на личность сотрудников ОВД -

ветеранов боевых действий и вооруженных конфликтов в

постэкстремальный период профессиональной деятельности излагает в

своих работах А.М. Столяренко

Аргументируя свою позицию, А.М. Столяренко констатирует:

«Отнесение к ПТСР всех функциональных постэкстремальных

психических нарушений вряд ли может быть признано безукоризненным.

Во-первых, данные о распространенности ПТСР весьма неоднозначны,

разброс в них велик: 5-70% от всех участников экстремальных событий

(«критических инцидентов»).

Столяренко А.М., Экстремальная психопедагогика: Учеб. пособие для вузов. - М.:

ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – С. 563-573.

Так, например, выявленные в ходе эпидемиологического

исследования ПТСР ветеранов войны во Вьетнаме (NVVRS)

оценки

распространенности ПТСР у ветеранов Вьетнама составили 15,2% для

мужчин и 8,5% для женщин

(Kulka R.A., et al. 1990). Это означает, что

примерно 480 000 из почти 3,2 млн. ветеранов театра военных действий в

настоящее время страдают ПТСР. Среди испано-говорящих ветеранов

мужской текущий показатель ПТСР составил 27,9%, среди негров – 20,6%,

среди «белых и остальных» – 13,7%. 4,2% личного состава американских

войск, участвовавших в войне в Корее, выбыло из строя в связи с

психическими расстройствами, участников войны во Вьетнаме ПТСР

обнаружилось у 29% (по другим данным 15-20%). Среди раненых калек

процент ПТСР значительно выше (42%)

При обследовании выборки российских военнослужащих –

участников боевых действий в Афганистане – ПСТР зафиксировано у

16,5%

Из числа полицейских, применивших оружие в отношении

подозреваемого лица, до 80% испытывают в первые дни различной

степени выраженности ПТСС.

Среди сотрудников органов внутренних дел – участников

контртеррористической операции, процент вероятных клинически

очерченных случаев ПТСР, по данным выборочного

психодиагностического исследования 2001 года, составил 7,6%

NVVRS (National Vietnam Veterans Readjustment Study) «Общенациональное

исследование проблем реадаптации вьетнамских ветеранов».

Kulka R.A., Schlenger W.E. Survey Research and Field Designs for the Study of

Posttraumatic stress Disorder. – In Jon P. Wilson and Beverley Raphael (Eds.) International

HandBook of traumatic Stress Syndromes. – New York: Plenum Press, 1993. – p.p. 145-155.

Тарабрина Н.В. Психологические последствия войны. Психологическое обозрение,

1(2), 1996, 26 – 29. Тарабрина Н.В., Лазебная Е.O., Зеленова М.Е. Психологические

особенности посттравматических стрессовых состояний у ликвидаторов последствий

аварии на ЧАЭС. Психол. ж. – 1994. - Т. 15.- N 5. - С. 67-77. Тарабрина Н.В., Лазебная

Е.О. Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и

проблемы // Психол. ж., 1992. Т. 13, N 2.- С. 14-29. Тарабрина Н.В., Лазебная Е.О.,

Зеленова М.Е., Ласко Н.Б., Орр С.Ф., Питман Р.К. Психофизиологическая реактивность

у ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Психол. ж, Т.17.-№ 2. -1996.- С.-30-45.

Лазебная Е.О., Зеленова М.Е. Военно-травматический стресс: особенности

посттравматической адаптации участников боевых действий // Психологический

журнал. – 1999. Т. .20. - № 5, сентябрь-октябрь - С. 62-74.

Котенев И.О., Метелев А.В. Социально-психологический портрет участника

контртеррористической операции (на материале сотрудников органов внутренних

дел). / Ежегодник российского психологического общества: Психология и ее

приложения.- Т. 9. - Вып. 1.- М., 2002. - С. 281-290. Котенев И.О. Метелев А.В.

Социально - психологическое исследование причин нарушения дисциплины и

законности сотрудниками ОВД - участниками контртеррористической операции // В сб.

мат-лов рег. семинаров психологов – Красноярск: ГУК МВД России, Сиб. ЮИ МВД

РФ, 2002.- С. 20-44.

Такой разброс данных, скорее всего, объясняется не столько разной

экстремальностью вызвавших нарушений событий, сколько объединением

под название ПТСР разных видов психических нарушений.

Во–вторых, в 1995 г. ПТСР и его диагностические критерии введены

в международный классификатор болезней. Стало быть, ПТСР по

международной версии – болезнь, а его субъект – больной. Получается,

что ПТСР выходит за рамки интересов и компетенции психологической

науки.

Далее А.М. Столяренко отмечает: «Отнесение ПТСР к психическим

заболеваниям есть результат чрезмерной психиатризации и патологизации

последствий экстремальных переживаний. Не случайно при определении

ПТСР преимущественно используются диагностические методы, шкалы

которых подчинены цели констатации и оценки признаков потенциальной

или выраженной патологии у обследуемых. Это с неизбежностью

приводит к завышенным, порой просто угрожающим цифрам

распространенности ПТСР».

В качестве иллюстрации приведем пример упомянутого нами

эпидемиологического исследования ПТСР

(Kulka R.A., et al. 1990), где в

качестве диагностического инструментария применялись клинические

методики, используемые психиатрами. Так, автор пишет: «Выявление

«случаев» для их последующего клинического обследования

осуществлялось на основе анализа комбинаций из 5 первичных

индикаторов текущего ПТСР по (DSM-III-R). Критерием выступало

наличие, по крайней мере, трех позитивных индикаторов ПТСР из общего

списка, равного пяти. Только в этом случае участник подвергался

клиническому обследованию, на основе которого ставился окончательный

диагноз ПТСР. Фактически, в 87% случаев с клиническим диагнозом

совпадали 4 из 5 индикаторов, а в остальных 13% - 3 из 5. Диагноз,

основанный на учете множества индикаторов, называется

композиционным диагнозом. Тремя важнейшими индикаторами наличия

ПТСР являлись:

- суждение диагноста о наличии или отсутствии ПТСР у участника,

основанное на данных структурированного клинического интервью

(SCID);

- индивидуальный показатель по Миссисипской шкале постбоевого

ПТСР (M-PTSD);

- индивидуальный показатель по шкале ПТСР MMPI.

В–третьих, медики часто считают, что нет четкой границы между

состояниями человека, оцениваемыми как «здоровье» и «болезнь». В

психиатрии есть особое понятие – «пограничное состояние»: не болен и не

здоров. Так многие психиатры говорят и о ПТСР. Позиция психиатрии

дает основание причислять к психически больным и здоровых людей.

Kulka R.A., Schlenger W.E. Survey Research and Field Designs for the Study of

Posttraumatic stress Disorder. – In Jon P. Wilson and Beverley Raphael (Eds.) International

HandBook of traumatic Stress Syndromes. – New York; Plenum Press, 1993. – p.p. 145-155.

Такая неопределенность в квалификации ПТСР придает неопределенность

и месту психологии в его изучении и преодолении. Приняв эту позицию,

психологи превращают себя в психиатров или полупсихиатров и

занимаются несвойственным их профессии делом – лечением.

Позиция психологии акцентирует внимание на «пограничном

состоянии» как психологической норме, и большинство психологов,

исследующих ПТСС, отрицает их патологичность, не исключая, однако,

существенного влияния посттравматического состояния на личность,

поведение и деятельность человека в экстремальных, юридически

значимых ситуациях.

Например, Н.В. Тарабрина отмечает: «Несмотря на то, что ПТСР

формально является психическим заболеванием, его изучение,

психотерапия и психологическая диагностика – все это в большей степени

относится к компетенции клинического психолога»

И.О. Котенев, проанализировавший большой массив

психодиагностических данных о влиянии чрезвычайных обстоятельств,

пришел к выводу о том, что имевшие место расстройства «не носят

патологического характера, а являются проявлением нормальных реакций

человека»

В–четвертых, медицина рассматривает человека как организм, а не

как личность. Психиатрия, правда, постоянно пользуется понятием

«личность», но диагностирует заболевания в противоречии с социальным

пониманием его другими науками – философией, социологией, моралью,

этикой, психологией, педагогикой. Психиатрическая оценка состояния

человека, в сущности, не является реальной оценкой состояния психологии

личности, ее подлинных возможностей и ценности, а выступает лишь

«психиатрическим срезом» ее особенностей. Поэтому оценка ПТСР как

болезненного расстройства психики не дает подлинной оценки состояния

человека

Интересный взгляд на понимание стресса, отношение личности к

стрессу и условия возникновения стресса, диагностику психического

состояния, а также степень (силы) выраженности стресса, основанный на

личном опыте проведения судебно-психологических экспертиз, связанных

с агрессивно-насильственными действиями, такими как нанесение тяжких

телесных повреждений или убийство, совершенных в состоянии аффекта

(сильного душевного волнения), высказал в своих работах В.В. Джос

Тарабрина Н.В. Практикум по психологии травматического стресса. – СПб: Питер,

2001. –С. 43-49.

Котенев И.О. Психологические реакции работников милиции в чрезвычайных

обстоятельствах и постстрессовые состояния: предупреждение и психологическая

коррекция // Психопедагогика в правоохранительных органах. - 1996.- N1.

Столяренко А.М., Экстремальная психопедагогика: Учеб. пособие для вузов. - М.:

ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – С. 563-573.

Джос В.В. Диагностика состояния стресса в судебно-психологической экспертизе.

Психология травматического стресса сегодня / Тезисы докладов международной

конференции12-15 мая // Отв. ред. Бурланчук Л.Ф.- Киев, 1992.- С. 31-32.

Отличие его концепции от распространенных взглядов на понятие стресса

состоит в том, что:

- акцент в ней делается не на физиологические изменения,

происходящие в организме человека в состоянии стресса, а на психологию

возникновения и снятия этого состояния;

- человек в ней - не пассивно воспринимающий, реагирующий, а

активный, пробующий, предпринимающий;

- в концепции дифференцируются понятия эмоционального

возбуждения и эмоционального напряжения;

- стресс рассматривается как частное более общего понятия

кризисного состояния энергетики.

Многолетний опыт проведения судебно-психологических экспертиз

по агрессивно-насильственным преступлениям позволил В.В. Джосу

сформулировать необходимые и достаточные условия возникновения

состояния стресса:

1. Нужно, чтобы человек был не согласен с чем-то, происходящим

хронически и, как ему кажется, бесконечно. То есть, должно быть

неприятие им чего-то. То, с чем человек не согласен, можно назвать

стресс–фактором. Степень несогласия будет величиной стресс–фактора.

2. У человека не должно быть возможности прервать повторяющееся

явление, как в настоящее время, так и в обозримом будущем.

Ситуация возникновения состояния стресса - это проблемная

ситуация, в которой когнитивные возможности человека направлены на

поиск выхода из безвыходной ситуации. Возникающее в этой ситуации

эмоциональное напряжение сначала растет (острая фаза), затем наступает

стабилизация. Преступления совершаются или в острой фазе (уничтожение

стресс-фактора, самоубийство), или после длительного периода

хронического эмоционального напряжения, разрушившего возможность

рационального самоконтроля над своими защитными реакциями.

Общие выводы, вытекающие из предложенного В. Джосом подхода,

следующие:

1.Состояние стресса обязано своим возникновением не столько

внешним факторам, сколько их субъективной оценке.

2.Выход из состояния стресса, кроме трагического и уголовно

наказуемого, находится в психотерапии или кардинальных изменениях

образа жизни.

В.В. Джос высказал научное предположение о том, что преступления

агрессивно-насильственного характера совершаются в острой фазе стресса

при яркой выраженности психического состояния или в отсроченный

период, когда острота стресса притупляется, но его безысходность

остается, значит остается и психический постстрессовый фон

Джос В.В. Диагностика состояния стресса в судебно-психологической экспертизе.

Психология травматического стресса сегодня / Тезисы докладов Международной

конференции 12-15 мая. // Отв. ред. Бурланчук Л.Ф.- Киев, 1992.- С. 33.