Ивакина В.В. Образ материнства в архаико-мифологическом сознании
Подождите немного. Документ загружается.
УДК 37.015.3
ОБРАЗ МАТЕРИНСТВА В АРХАИКО-МИФОЛОГИЧЕСКОМ
СОЗНАНИИ
В.В. Ивакина
Раскрывается специфика понимания роли и значения матери и материнства в сознании
представителей различных культур древнего мира, обожествления и культового почитания данного
феномена.
Claus V.V. Ivakina, “The image motherhood in archaic-mythical consciousness opens specificity of
understanding of a role and value of the mother and motherhood in consciousness of the representatives of various
cultures of the ancient world, making a god of a mother and cult reverence of the given phenomenon.
Представленность человека в двух ипостасях – мужской и женской –
признается в различных теологических, эзотерических и научных
концепциях. В работах представителей различных научных и ненаучных
сфер познания человеческое общество рассматривается через гендерную
призму, отражающую вполне определенные различия в предназначении,
ролях и стереотипах поведения в зависимости от половой принадлежности.
В области естественных наук накоплено достаточно аргументов в
пользу того, что дифференциация по полу не ограничивается
анатомическими органами и физиологическими функциями, а проявляется в
общесоматических системах, а так же в динамике основных функций
жизнедеятельности человека.
По мнению Б.Г. Ананьева половой диморфизм относитс я к постоянным
характеристик а м онтогенетической эволюции человека [1]. При этом В.А.
Геодакян ом отмечается, что «женский пол выступает как стабилизирующее и
консервирующее начало» [1].
Представители эзотерических традиций, в частности психолог-педагог Е.
Васельницкая, считает спецификой женской энергии «открытое, безграничное
пространство, которое само по себе не имеет ни направления, ни границ…» [2].
Опираясь на определенные религиозные учения, философские взгляды
Аристотеля и некоторые художественно-поэ тические исто ч ник и (Ибсен, Фуке ),
О. Вейнингер сделал попытку доказать, что в «абсолютной» женщине нет своего
«Я», отсу тству ет душа , личность и индивидуальность. Подобные рассуждения
привели автора к мысли, что «женщина как цел о е есть отрицание всякого
смысла, она бесс мы сле нн а» [3].
В начале 20 в. противоположные взгляды на особенности женской
психики высказал русский философ В.М. Хвостов. В своих рассуждениях он
опирался на книгу Гейсмана «Психология женщины», в которой различия
женской и мужской психологии рассматривались как различия не по
ценности или качеству, а лишь по степени статистической выраженности.
В.М. Хвостов и Гейсман признавали в женщине большую нравственную
чистоту, альтруизм и высоко развитое чувство долга. Этот тезис
обосновывается авторами через функцию материнства, которая делает
женщину более бдительной, предусмотрительной и заботливой, чем
мужчина, оставляя гораздо меньше места эгоистическим склонностям. На
основании этого авторами определяется главная миссия женщины в
эволюции человечества, заключающаяся в ее практической деятельности по
воспитанию последующих поколений через укрепления в них нравственных
начал жизни. Выполнение этой миссии не может быть объяснено
отдельными физиологическими, онтогенетическими или соматическими
факторами. Она выполняется женщиной «как свободной дочерью природы,
благодаря ее способности проникать в тайны мироздания, опираясь на свое
преимущественное свойс т в о, ка к и м является любовь» [4].
Всестороннее изучение истоков представлений о женщине-матери, о ее
роли и предназначении в жизни всего человечества позволяет современной
науке установить транскультурный характер проблемы материнства. Только
основываясь на исторических знаниях, можно с уверенностью говорить о
непреходящей ценности института материнства в генезе человеческого
общества уже на протяжении многих тысячелетий.
Само происхождение слова «мать» насчитывает тысячелетия и имеет
один корень со словом «материя», что в философском определении является
«основой всех реально существующих в мире свойств, связей и форм,
бесконечного множества всех существующих в мире объектов и систем» [5].
Материнство самая древняя из ипостасей женщины. На протяжении
веков положение женщины в обществе всегда связывалось именно с этим
феноменом. Социальные, духовные и биологические функции материнства
сохранились практически в неизменном виде со времени крито-микенской
цивилизации (2800 лет до н.э.) и до наших дней при изменении таких
явлений как семья, отцовство и родительство. Материнство всегда архаично
и всегда современно. В нем отдельный человек соединен со всей природой
(воспроизводя вечный природный закон продолжения рода), культурой и
историей.
Проведенный анализ древних письменных источников различных
этносов показал изначальное родство глубинных корней почитания матери,
идущее от осознания материнства как общечеловеческой ценности,
значимость которой трудно переоценить. Материнство органично связано с
материальной и духовной культурой народа и его традициями.
В своих исследованиях В.А. Рамих подчеркивает, что материнство
отражает накопленный народом опыт, «выстраданные им ценности, нормы и
ориентиры». Издавна в сознание детей впитывается неукоснительное
соблюдение обычаев своего народа. Присущие культуре образцы поведения,
ценности, регулирующие, прежде всего, отношения между людьми в
обществе и семье должны быть сохранены как устойчивые и приемлемые.
Именно здесь В.А. Рамих видит связь материнства с традициями и
этнической культурой.
Древнее общество соизмеряло свою жизнь с природными ритмами
Вселенной, а женщина в первобытных представлениях воспринималась как
таинственное существо, подчиненное периодическому закону, связанному с
общим ритмом природы. У разных народов, особенно земледельческих,
почитание земли являлось одним из самых распространенных культов, а сам
образ земли считался божественным источником рождения всего живого.
Земля как порождающее начало идентифицируется нашими предками с
образом Богини-Матери, т.к. только женщина и земля способны рожать,
создавать живое. Так, в Древней Греции существовали Евлезианские
монастыри, связанные с культом Матери Земли. У древних славян почитание
Матери-сырой-земли сблизилось и впоследствии трансформировалось в
культ Богородицы. Своеобразный синтез языческих и христианских
представлений, связанных с поклонением земле, нашел свое отражение в
повести Ф.М. Достоевского «Бесы». Марья Тимофеевна (Хромоножка)
рассказывает: «А то временем, шепни мне, из церкви выходя, одна наша
старица, на покаянии у нас жила за пророчество: Богородица, что есть, как
мнишь? – «Великая мать, отвечаю, упование рода человеческого» – «Так,
говорит, Богородица - великая мать-сыра-земля есть, и великая для человека
в этом заключается радость…»[6].
Среди языческих культов Древней Руси очень распространен был культ
Макоши. Макошь-дива – очень древнее земледельческое божество, мать
урожая, богиня земного плодородия и изобилия, с которой связаны
купальские обряды и аграрная магия «макушки лета» [7].
С материнством связано происхождение некоторых ритуальных
действий, которые применялись в тех случаях, когда люди хотели заставить
растения плодоносить в нужное время или повлиять на их плодородие.
Магическая способность сообщать плодородие приписывалась беременным
женщинам. Баварские и австралийские крестьяне считали, что если дать
беременной женщине отведать первый плод с дерева, то на следующий год
оно принесет обильный урожай.
Многие изречения о матери нашли отражение в первых памятниках
древнерусской письменности. Публикуя старинную пословицу «Держи
мать во чти и матерств е », т.е. почита й ее, В.И. Даль слово «матерство»
объясняет как достоинство матери. Уважение к матери считалось первой
заповедью детства, нарушившему ее угрожало проклятье: «Укоряющего
старость материю, да исклюют его вранове, да съедят орли» [8].
Воспитанность детей издавна измерялась заботой о старости, прежде всего,
матери. Свою любовь и признательность женщине-матери народ выражал во
многих поговорках и пословицах: «Нет такого дружка, как родимая
матушка»; «При солнце тепло, при матери добро»; «Матерни побои не болят.
Мать и бия, не бьет» и т.д. [9].
Утверждая идеал женщины-матери, народ в то же время выражал свое
отрицательное отношение к матерям, недостойным называться этим именем:
«Зверей всех свирепее злая мать»; «Детям не порча игрушка, а порча плохая
мать да прислужка»; «Горько живется от мачехи пасынку» и т.д. [10].
Те же тенденции отношения к материнству прослеживаются и у
народов Северного Кавказа. Несмотря на разнообразие системы «избегания»,
отраженной в неписаном своде законов и обычаев – адате – статус женщины
всегда соответствовал тому важному положению, которое она занимала в
обществе. В домусульманский период кавказские женщины пользовались
относительно большой свободой. Девушки и даже замужние женщины не
прятались, не закрывались и не стыдились присутствия мужчин. Они имели
право свободного выбора главы своей семьи. Предназначением женщины
считалось создание домашнего уюта, воспитания из сыновей мужчин и
будущих отцов, а из дочерей – будущих матерей. Мать в семье после отца
пользовалась непререкаемым авторитетом.
Сосредоточением всех воспитательных начал и родительского счастья
у представителей тюркско-улуского этноса была семья с ее прочным
укладом, традициями и обычаями. Создательницей и хранительницей семьи
считалась женщина, которая сравнивалась с образом Матери-Земли. Культ
матери был безграничен, ее почитали как священную сокровищницу,
приносящую благополучие. Женщина-мать должна была обладать
множеством добродетелей: «быть светла и чиста душой и телом», в «делах
мастерицей, в супружестве – опорой мужу, уважительной к его родне». У
калмыков говорят: «Хорош ли ребенок, узнают по матери», «Люди приходят
в дом, почитая мужа, а уходят – славя жену» [9].
Подобные культы материнства существовали в большинстве
народностей и этнических групп, независимо от того, какое положение и
статус имела здесь женщина.
В традициях разных народов существует дошедший из глубокой
древности пласт обычаев, обрядов и действ, связанных с зачатьем,
беременностью, родами и младенческим периодом. Круг таких традиций
создавал особое поле вокруг беременной женщины, роженицы, молодой
матери. Верования разных народов оберегали женщину от стрессов,
переутомления, контактов с неприятностями.
Подготовка к родам состояла из целого ряда обрядов и магических
действ, направленных на облегчение процесса. Среди запретов, которые
следовало соблюдать беременной, было довольно много рациональных.
Например, в Словакии ей не позволялось делать резких движений, поднимать
тяжести, мыть ноги в горячей воде, пить алкоголь и много жидкости. В
Провансе, в домах, где была беременная, избегали принимать людей в
трауре, чтобы тень смерти не повлияла на мать и ребенка [11].
Дети считались богатством семьи, божественной милостью. Так, в
Британии бытовало поверие, что беременной нельзя отказывать в том, что
она страстно желала, поскольку это могло отразиться на ребенке. Считалось,
что неудовлетворенное желание беременной могло привести к болезни, а то и
к смерти матери и ребенка. Беременная женщина считалась благословенной
ребенком, поэтому в ее присутствии всякие пререкания, ссоры, конфликты,
драки были не просто невозможными, а считались греховными. Интересно,
что в основном женщину берегли от эмоционального напряжения. Что
касается физической работы, то часто женщина продолжала выполнять
посильные работы по дому, исключая поднятие тяжестей. В Польше, Сербии,
Словакии и Германии придерживались изоляции роженицы от посторонних.
Сами же родственники помогали женщине в первые месяцы после рождения
ребенка [12].
Многочисленные обряды и суеверия сопровождали период
беременности у казачек: чаще нужно было ходить в церковь, но там
необходимо быть осторожной. Если беременная присутствовала на
похоронах, то из церкви ей надлежало выйти раньше, чем вынесут гроб,
иначе ребенок может умереть еще не родившись. Бедная, овдовевшая или
осиротевшая казачка, не могла быть на крестинах собственного ребенка, это
также грозило ему смертью. Рожали дома, время родов тщательно
скрывалось, чтобы дурной глаз не коснулся ребенка. После рождения
младенца видеть его могли только родные. Ставни в доме плотно
закрывались, до того как зажгут лучину или свечу. Первое время после родов
молодой матери помогали повитухи [13].
У многих народов роженицы распускали волосы, снимали пояс и
украшения. Смысл совершаемых действий состоял в том, что во время родов
женщина должна отказаться от того, что указывает на ее принадлежность к
миру культуры и максимально приблизиться к естественному «природному»
состоянию. Подтверждением более близкой связи с природой являлись так
называемые «очистительные» обряды. Будущая мать, помещавшаяся перед
родами в отдельную, стоящую за чертой деревни, хижину после родов
проходила через своеобразный очистительный обряд – карантин, после чего
возвращалась в мир культуры.
Обычаи, связанные с беременностью и родами разнообразны и богаты.
Таким образом, в народных традициях заложены действия, направленные на
создание максимально комфортных условий для матери и ребенка. Подобные
обрядовые действия были своеобразными профилактическими
мероприятиями как для физического состояния матери и ребенка, так и для
их эмоционального и душевного здоровья.
Многие ученые, среди которых Рамих В.А., Филиппова Г .Г .,
Иорданский В.Б., считают, что человеческая культура в своих глубинных
основаниях является матриархальной. В культурно-историческом плане
материнство выступает как точка отсчета, «золотой запас» нашей культуры,
механизм, посредством которого продуцируются, репродуцируются и
транслируются культурные ценности. Однако, анализируя древние мифы и
сказания, сквозь позднейшую патриархальную схему можно заметить
настойчиво проступающие черты древних представлений о первичности и
единстве женского божества в лице Великой Матери Мира, будь то Гея,
породившая Урана, или Мать Богов Адити, или Кибела, Астарта, или Ма-
Дивия – мать всего живого.
Все это разнообразие имен свидетельствует не столько о различии
представлений, сколько об их повсеместности, о формировании из локальных
божеств единого образа Великой Матери. Присущие каждой культуре и
цивилизации свои образы женского начала воплощают великую идею
материнства.
Античность, которая стала колыбелью европейской культуры, очень
сильно повлияла на формирование всей современной культуры. Вот уже три
тысячи лет нас волнуют и вдохновляют образы античных богинь: Геры,
Афины, Афродиты, Дианы и др. У Платона встречается высказывание: «идея
– это отец, материя – мать, а возникшая при единении идеи и материи вещь –
это сын» [14].
Классический пантеон греческих богов возник как компромисс между
до эллинскими и эллинскими представлениями. Появилось божественное
семейство из шести богов и шести богинь, возглавляемых Герой и Зевсом, в
качестве соправителей. Однако, после поражения заговора против Зевса, Гера
оказалась в подчиненном положении, Афина признала над собой отцовскую
власть Зевса и, наконец, Дионис обеспечил мужское большинство среди
олимпийских богов, заменив Гестию. В этой догме нашел свое отражение
переход от матриархальных к патриархальным основам греческой культуры.
Древнее культа Диониса был культ Деметры, богини хлебных злаков и
плодородия. Культ Деметры имел в глубокой древности сложные ритуальные
действия, связанные с судьбой ее юной дочери Персефоны, похищенной
Аидом и, в дальнейшем, приходившей в мир весной, чтобы осенью снова
уйти к супругу в Ад.
Анализ мифов других народов свидетельствует о наличии древних
культов единого женского божества – Богини Праматери, Великой Матери
Богов – Мерине (шумерская форма – Мариенна – плодоносящая). В
древности ей поклонялись во Фракии, в районе реки Танаис (Дон), а также
повсеместно в Малой Азии и Сирии. Существуют другие ее ипостаси и
названия: Изида, Астарта, Кибела, Иштар. Изучение критских
художественно-археологических памятников показывает, что в конце 3-го в
начале 2-го тысячелетия до н.э. в богатейших городах и поселениях,
особенно в приморских городах Крита и восточного средиземноморья,
существовала высокая культура, развивались ремесла и искусства.
Памятники крито-микенской культуры, изображавшие массовые праздники и
действа, также свидетельствуют о наличии здесь единого женского Божества.
Центральной богиней минойского пантеона была Богиня-Владычица,
которая выступала в различных воплощениях: повелительницы гор и лесов
со всеми их обитателями; покровительницы злаков и плодов деревьев;
царицы подземного мира. Богиня-Владычица существовала одновременно с
Великой Богиней, воплощавшей женственность и материнство. Есть
сведения о том, что было и божество в образе женщины, воплощавшее в себе
разрушительные силы природы, которому приносили жертвы, в том числе и
человеческие. В дальнейшем эти и другие образы встречаются в более
поздней греческой мифологии [15].
В древнем Китае в шаанском обществе эпохи Инь, сохранившей
значительные элементы родовых отношений, был развит культ богинь
плодородия – Великих Прародительниц, которым приносили человеческие
жертвы. А на некоторых гадальных костях этой эпохи встречается
титулатура – Великая Жрица-Вождь [16]. В мифологии древнего Китая
известно мифологическое существо Димон Нанян (Матушка-Земля) –
персонификация земли, божество, которое имеет в своей основе архаические
представления о богине-прародительнице. В этом заметны следы так
называемой материнской филиации, характерной для Мяо и других народов
Китая, сохранивших целый ряд пережитков материнского рода.
В африканской мифологии вода рек и озер была носительницей
женского начала, земля была матерью всего живого. Богиня Земли
представлялась архаичным сознанием как женщина-мать. В позднейших
представлениях запечатлелся, прежде всего, антагонизм мужского и
женского начала, причем женщинам принадлежало главенствующее
положение. Они владели «масками», т.е. находились в контакте с предками и
другими мистическими существами, владели тайной получения огня и умели
готовить пищу. Их образ жизни был оседлым, тогда как мужчины
бродяжничали [17].
В пантеоне древних ариев, как и в античной мифологии, очень рано
выделился образ Бога-Отца, верховного покровителя прочих божеств,
отражавший в мифологическом контексте черты патриарха – главы рода в
человеческом обществе. У греков это – Зевс, а у ариев – Дьяус, бог неба и
небесного огня. Дьяус воспевается в некоторых ранних гимнах «Ригведы»
вместе с Придхиви – богиней земли и жизни. Дьяус и Придхиви – небо и
земля – рассматриваются в этих гимнах как всеобщие родители всего живого
– идея, восходящая к древним преданиям человечества. Но имеются и
чрезвычайно древние упоминания образцов матриархальной мифологии. Так,
группа существ полубожественного, полудемонического характера «семь
матерей» в осходит к таким образцам и соотносится с главными богинями
пантеона – Божественными Матерями [18].
В 3 и 2 тысячелетии до н.э. в городах индийской долины, среди
неарийских народов процветал древний культ Богини -Матери. В дальнейшем
он преобразовался в культ богини Кале – супруги Шивы. Почитание этой
богини со временем превратилось в самое мощное ответвление индуизма –
шиваизм. А затем в его рамках превратилось в своего рода самостоятельную
религию, ставшую особенно влиятельной в Индии в средние века [18].