Хубов Г. Мусоргский

Подождите немного. Документ загружается.

жении целей искусства», хорошо знал цену фразам о

«совершенстве»', которыми так удобно прикрывается

произвол субъективных эстетических суждений и оце-

нок. Он горячо протестовал против такого произвола

со стороны Балакирева. И теперь вынужден был от-

ложить законченную партитуру «Ивановой ночи».

Но мысль о ней не оставляла Мусоргского.

В 1872 году, участвуя в коллективной работе (вмес-

те с Римским-Корсаковым, Бородиным и Кюи) над

оперой-балетом «Млада», он использовал музыку

«Ивановой ночи» для сцены «служения Черному коз-

лу» (третье действие — «Праздник Чернобога»),

Позднее, приступив к сочинению «Сорочинской яр-

марки», Мусоргский вновь обратился к музыке «Ива-

новой ночи», намереваясь ввести ее в оперу — как

фантастическое Интермеццо между вторым и третьим

действием — «Сонное видение паробка». Незадолго до

смерти, в мае 1880 года, он разработал и написал во-

кально-сценическую композицию Интермеццо (для

тройного хора, солистов, балета и фортепиано в че-

тыре руки), сохранив и несколько расширив музыку

«Ивановой ночи на Лысой горе». Мы еще вернемся к

ней в главе о Сорочинской ярмарке и расскажем об

этом чудесном Интермеццо, возродившем замысел и

музыку «Ивановой ночи», которая при жизни Мусорг-

ского так и не была исполнена

Приговор Балакирева, столь решительный и столь

несправедливый, сыграл роковую роль в судьбе этого

произведения. За ним надолго установилась «репута-

ция неудачливости». Мало кто знал музыку «Ивано-

вой ночи», а в оркестре ее никто не слышал, тем не

менее многие «признали» сочинение слабым, отрывоч-

ным и вообще «неоконченным». Немногие друзья

композитора (в том числе Римский-Корсаков и Бо-

родин), которым пьеса нравилась, не могли тогда

предпринять действенных шагов для ее реабилита-

ции. Кюи же, теоретик кружка, все более склонялся

к балакиревскому мнению о «неспособности» Мусорг-

ского к симфонической музыке и, надо сказать, не-

мало способствовал в дальнейшем распространению

этого предвзятого мнения.

300

Сам Мусоргский вовсе не считал «Мочь на Лысой

горе» сочинением безупречным и непогрешимым (он

видел недочеты в оркестровке пьесы и собирался ич

устранить). Он отстаивал свою «первую крупную са-

мостоятельную вещь» в симфоническом жанре не по

мотивам авторского самолюбия, а по внутренней

убежденности. Работа над «Ивановой ночью» откры-

вала новые перспективы. И Мусоргский чувствовал

в себе силы для осуществления интересовавших его

симфонических замыслов.

Едва закончив партитуру «Ночи», он в несколько

дней 1наоркестрО|Вал Ь-то1Гное Intermezzo in modo

classico, дописав в этой пьесе (сочиненной для фор-

тепиано еще зимой 1861 г.) срединную часть —

E-dur'Hoe Trio®®. Вслед за тем приступил к новой

большой работе, задумав программную симфониче-

скую поэму «Подибрад» — из истории национально-

освободительной борьбы Чехии в пятнадцатом столе-

тии (йиржи Подебрад, 1420—1471, король чешский).

Работа шла на лад. 23 июня 1867 года завершена

была «Ночь 1на Лысой горе», 12 июля — партитура

Intermezzo in modo classico, a 15 июля Мусоргский

сообщал Римскому-Корсакову: «Теперь настраивает-

ся поэма «Подибрад» чешский... Многие места

штанпункты уже есть; тема вступления идет так:

I Мгдленво)

Лльты

60а

"Я]

Виолокч.

лючаясь ва F.s-diir

Валторвы [

вступление начинается двумя сериями, вторая в

cis-moll; затем идет как бы продолжение этой тем-

ки —по-славянски на распев и заключается дрожа-

нием всех струнных на tutti оркестра; crescendo по-

степенно переходит в ff (взрыв), затем все тише и

301

тише.— Тема «Подибрада» (вступление рисует ile-

чальное положение давимой немцами Чехии) следу-

ющая:

806

Весьма энергично и злобно выходит (пока в наигры-

вании только) папский гнев па Подибрада. В заклю-

чение поэмы, после беготни одних струнных в гамме

A-dur ff и маленькой славянской фанфары медяшек,

тема Вам знакомая (я делаю ее а 1а guerre* —По-

дибрад — король — славянство победило)

и так поэма начинается в fis-moll, кончается в

D-dur»

Замысел симфонической поэмы «Подибрад» на-

веян был идеей сближения славянских народов, при-

влекавшей живой интерес русской общественности.

Напомним, что весною 1867 года в Петербурге со-

брался первый Славянский съезд, в его честь состоя-

лось торжественное представление глинкинского «Су-

санина», устроен был Славянский концерт (12 мая),

которым дирижировал Балакирев, включивший в об-

ширную программу свою «Чешскую увертюру» и

«Фантазию на сербские темы» Римского-Корсакова.

Быть может, тогда и возникла у Мусоргского мысль

о славянской героике «Подибрада». К лету уже сло-

жился общий план симфонической поэмы, готовы

были основные темы, «многие штандпункты» сочине-

ния.

* по-военному (фр.).

302

Но вскоре произошло событие, прервавшее рабо-

ту, столь интересно начатую и многое обещавшую.

В конце августа Мусоргский отправился ненадолго в

Питер, где виделся с друзьями и, конечно, с Балаки-

ревым, которому показал партитуру «Ивановой ночи»

и от которого выслушал удручаюший приговор. Не-

трудно понять острую реакцию Мусоргского, твердо

убежденного в принципиальной важности первого

своего крупного симфонического произведения. Он

уехал из столицы в подавленном состояниии. Что мо-

жет быть горше для художника, чем непонимание

близкого (и притом старшего) друга! Мысль эта

сквозит между строк и в цитированном выше письме

Балакиреву (24 сентября). Мусоргский на время был

выбит из колеи. Однако не пал духом; «хандра про-

шла, как проходит многое...». Он вернулся к творче-

ской работе. Но к замыслу симфонической поэмы бо-

лее уже не возвращался...

Лирика и сатира занимали его воображение, то от-

теняя драматические контрасты, то причудливо спле-

таясь в веренице разнохарактерных вокальных пьес,

«полусмешных, полупечальных» картинок и сцен.

После «Гопака», «Савишны», «Семинариста» явились

«Озорник», «Козел», «Классик» — в окружении песен-

ных образов шутливой «Стрекотуньи белобоки»,

иронической «По грибы», раздольной «Пирушки»,

нежно-лирической «По-над Доном сад цветет»...

«Стрекотунью белобоку» Мусоргский сочинил

26 августа 1867 года (когда «гостил» в Питере). Это

чудесное вокальное скерцо, в котором остроумно со-

единены композитором два небольших стихотворения

Пушкина: «Стрекотунья белобока» и «Колокольчики

звенят». Музыка искрится простодушным юмором,

находчивой изобразительностью. «Небывалый коло-

кольчик» резвой сороки-стрекотуньи неожиданно пе-

рекликается с колокольцами пляшущей цыганочки-

певуньи, «мастерицы ворожить». И в забавном соче-

тании образов милых и далеких, за наивной шуткой,

803

вызывающей улыбку, чудится вдруг невысказанная

грусть... Эта обаятельная юмореска возникла, вероят-

но, экспромтом — в кружке близких друзей Опочи-

ниных (Александра и Надежды), которым она и по-

священа

Около того времени написана была и лирическая

песенка «По грибы», на слова Л. Мея (автограф пер-

вого варианта помечен августом). Посвящена В. Ни-

кольскому. Бытовой крестьянский сюжет, колоритно

(хоть и не без стилизации) обрисованный в стихотво-

рении поэта, свободно и весьма своеобразно претво-

рен в музыке Мусоргского. Лирика его «песенки» осо-

бенная: с горьковатым привкусом едкой иронии. В

этой маленькой «лесной новелле» раскрывается и

тайное сердечное влечение молодой крестьянской

«вдовушки», и ее глухая ненависть к «старому неми-

лому», которого прочат ей жадные родичи, свекор да

свекровь. Контраст эмоциональных движений живой,

непосредственной натуры рельефно выражен музы-

кой, запечатлевшей облик героини в характерных ин-

тонационных и гармонических поворотах песенной ре-

чи. Достаточно сопоставить, не описывая многих ин-

тереснейших подробностей, ласково-лукавую мело-

дию начала («Рыжичков, волвяночек, белыих беля-

ночек...»):

Довольно скоро

•л. <

Ры.Ж1Ч.КО&,ВОЛ . 6Я

во.яек, бв.лы.вх бе . л* . во.чек

^.'•1. i I j h

JHjjJ j'jO

•ni' I rt

на - бе.ру еко - ре . шень . ко

мла.да мла . яе . шевь.ка,

i J i: J drg^

pj>

304

и злую, «колючую» музыку средней части, где звучит

язвительная издевка над «хилым, старым и неми-

лым». Здесь, между прочим, с великолепным сарказ-

мом «обыгран» в диссонирующих аккордовых соче-

таниях фортепианного сопровождения «мухомор под-

жарый», которым «старый давится», что вызвало эс-

тетическое негодование небезызвестного профессора

А. Фаминцына, зачислившего песенку «По грибы»

(как и некоторые другие пьесы Мусоргского) в раз-

ряд «грубейшего реализма, доходящего до циниз-

ма»

.82

„J J J J

му. 10 . МО . ра ста ро . го, ста . ро . го, под

JSr

ро . го... Ста.рый ест, ав спра . вит. ся-

ну . хо .

МО

. роы да . BIT . ся.

.t.J "J J II

в заключительной части возвращение начальной

темы-мелодии (в варьированном изложении-разви-

тии) и по сюжету связывается с мыслью «вдовушки-

младешеньки» о встрече с возлюбленным.

Отметим, что эта тема с характерной народной по-

певкой явилась прообразом знаменитой Песни шин-

карки («Борис Годунов», Сцена в корчме).

В сентябре Мусоргский отработал в деталях пес-

ни «Стрекотунья белобока» и «По грибы» и создал

305

новую, на слова А. Кольцова,— «Крестьянская пи-

рушка», о чем писал Ри1Мскому-Корсакову: «Будете

у Людмилы Ивановны, то передайте ей, что я ее в

деревухе не забыл, а присно вспоминаю и ей, голу-

бушке, посвятил мою штучку новенькую («Крестьян-

ская пирушка») Кольцова,—

Если Вас интригует, то вот подобие оной:

Не очень скоро, спокойно

^^^ W

I I I I I I I I I Г

Во . ро - та те - ео - вы рас . тво . ри . Л1 , ед,

Г Г М ^ "Г^^

Ил хо . зя . «н с же _во8 виз . ко кла . ва . лясь,

Г -h

со двэ - р& со - ве . лн в свет . лу го . рен . ку.

Изволите видеть, ®/4 и ®/4 составляют весь шик

этой штучки и сложились так же естественно, как

®/4-й ритм Савишны.— Это я нахожу для милой хле-

босольной Людмилы Ивановны — и по-русски и, дер-

заю думать,— музыкально»

Выразительная сила этой исконно русской пьесы

заключена, конечно, не только в своеобразии ассим-

метричного метроритма, но — в самом мелосе, в суро-

вой простоте широкозвучного распева, возвышающего

торжественную настроенность народного обычая. Му-

соргский дал своей «Пирушке» подзаголовок: «рас-

сказ», подчеркнув тем самым картинно-повествова-

тельный характер музыки. Он позаботился об образ-

но-эмоциональной концентрированности повесгвова-

ния, свободного от длиннот и, выделяя наиболее яр-

кое в тексте Кольцова, исключил некоторые бытовые

306

подробности. Он добился лаконичной, «чеканной»

формы сочинения, чутко претворив в музыкальном

содержании «рассказа» интонационный строй речи

поэта, ясный и свежий колорит его «Крестьянской

пирушки».

Не много у Мусоргского таких безоблачно-свет-

лых, бестревожных пьес. Тем более примечательно,

что «Пирушка» сочинялась в те дни, когда нахлынув-

шие невзгоды и треволнения отнюдь не способствова-

ли душевному покою композитора, отвлекая его от

сосредоточенной творческой работы. Выдержки из

писем Балакиреву и Римскому-Корсакову, приведен-

ные выше, говорят о хмурых переживаньях и раз-

думьях Мусоргского. Но в тех же письмах звучит

убежденность в своей правоте, уверенность в своих

силах.

В тот год Мусоргский оставался на мызе Минкино

до поздней осени. Видимо, нелегко ему было — после

осуждения «Ивановой ночи» — встречаться с Балаки-

ревым. Однако главная причина заключалась не в

этом. Еш,е весною (28 апреля) он был отчислен за

штат Главного инженерного управления, лишился

служебного заработка. Он испытывал нужду и при

сложившихся обстоятельствах решил продлить свое

«деревенское уединение». На призыв обеспокоенного

Балакирева (быть может, по просьбе друзей) Му-

соргский писал: «Испуг Ваш, проглядываюший в

Вашем дружеском письме, я хорошо понимаю и

убежден в его достоверности более чем можно.—

Но именно, ради искренности, я не прошу, а умоляю

Вас успокоиться на мой счет и успокоить всех доро-

гих мне личностей, потому что боязнь их за меня

мне невыносимо тяжела, и положение мое не заслу-

живает ее.— Тяжела она мне потому еще более, что

я боюсь обмана пуш.е всего...». И далее:

«Перемена в обстоятельствах слегка придавила

меня и то на время; по своей натуре, довольно под-

вижной, я встал на ноги и желал бы устоять». Му-

соргский не преуменьшал своих трудностей, но и не

хотел их преувеличивать в глазах друзей, и особен-

но Балакирева, ибо боялся обмана пуще всего. Он

307

верил, что устоит в борьбе и подчеркивал: «все иск-

ренно любящие MCFiH будут еще более рады видеть

меня самостоятельно существующим»®®. И ранее, и

теперь, и впоследствии он непреклонно отстаивал

независимую творческую деятельность.

Пять месяцев провел Мусоргский на мызе Минки-

но (июнь — октябрь). Деревенское уединение, неволь-

но затянувщееся, было для него благотворно. Он лю-

бил эти места, где два года назад возникла «Савиш-

на» — сочинение, «выливщееся на родных полях и

вскормленное русским хлебом». Да и вообще жизнь

в деревне обновляла его, «хорощо подзадоривала на

труд». Здесь многое обдумывалось, многое наблюда-

лось и многое исподволь подготавливалось. В дере-

венском уединении он вовсе не чувствовал себя оди-

ноким. Различие во взглядах не нарушало добрых от-

нощений с братом Филаретом, с семьей которого он

сжился. Главное же, что наполняло его подвижную,

пытливую натуру,— это живое общение с простыми

людьми из народа, «вслушивание» в крестьянский

быт, в крестьянскую речь, в пение народного гово-

ра — неисчерпаемый источник впечатлений непосред-

ственных и неповторимых. Наконец, неотлучные спут-

ники Мусоргского — книги (литература, история, фи-

лософия), а в часы досуга беседы в письмах с дру-

зьями, державшими его в курсе деятельности кружка

и столичных событий.

Он возвратился в Петербург в начале ноября, в

самый разгар оживленного музыкального сезона, про-

ходившего теперь под эгидой Балакирева: после па-

мятной отставки Рубинштейна руководитель новой

русской школы возглавил и концертную деятель-

ность РМО. По его инициативе в Петербург был

вновь приглашен Гектор Берлиоз, и блистательные

выступления великого французского композитора и

дирижера явились центральным событием музыкаль-

ного сезона Его концерты произвели громадное

впечатление на молодых русских композиторов и, ко-

нечно, на Мусоргского, который считал Берлиоза од-

ним из крупнейших реформаторов музыкального ис-

кусства.

308

Внешне скромным — На фоне триумфальных успе-

хов Берлиоза,— однако важным и примечательным

для развития новой русской школы событием сезона

было первое исполнение симфонической картины

«Садко» Римского-Корсакова — в концерте 9 декаб-

ря, под управлением Балакирева. Мусоргский горячо

приветствовал новое сочинение друга. Еще до премь-

еры он проницательно заметил, что это — первая рус-

ская вещь Римского-Корсакова и искренно радовался,

что «подбил его писать на сюжет Садки» То была

пора их тесного творческого сближения, которое ос-

новывалось не столько на личных симпатиях, сколько

на принципиальной согласованности убеждений, под-

держиваемой самой откровенной взаимной критикой

(о чем свидетельствует интереснейшая переписка дру-

зей в период создания «Ивановой ночи» и «Садко»).

Мусоргский не ошибся ,в своем суждении. «Сад-

ко», получивший единодушное признание в кружке,

очень тепло был принят и публикой и передовой му-

зыкальной критикой. И Серов, метавший полемиче-

ские копья в Стасова и Балакирева, восторженно

отозвался о замечательном таланте молодого Рим-

ского-Корсакова. Но в то же время успех «Садко»

вызвал раздражительный окрик из лагеря консерва-

тистов: профессор Фаминцын разразился бранчливой

статьей против новой русской школы. Мусоргского

эта выходка и возмутила и рассмешила. Он ответил

Фаминцыну, и ответил остроумнее и убедительнее,

чем это мог сделать иной заправский музыковед-тео-

ретик.

Так появился знаменитый музыкальный памфлет

Мусоргского (на его же слова) «Классик» с деликат-

ным примечанием: «В ответ на заметку Фаминцына

по поводу еретичества русской школы музыки». Эта

маленькая сатира стоила десятка больших полемиче-

ских статей. В «монологе» Фаминцына («Я прост, я

ясен, я скромен, вежлив, я прекрасен...») Мусоргский

высмеял умственную ординарность фаминцыны.х, их

приверженность священным догмам и схемам, их сле-

пую ненависть ко всему новому, свежему, живому в

искусстве. Сатирическое острие «Классика» было на-

309