Гришина Н.В. Школа В.О. Ключевского в исторической науке и российской культуре

Подождите немного. Документ загружается.

181

ГЛАВА III В.О. Ключевский и его ученики

литературе и науке, – все это украшает своим именем наш жур-

нал… Спасибо Ключевскому: он у нас имеет огромный успех, о

чем свидетельствует масса получаемых нами приветственных,

одобрительных писем»

Вместе с тем влияние В.О. Ключевского не было всеобъемлю-

щим. Культурное, социальное и тем более географическое про-

странства, занимаемые его школой как культурным явлением,

имели свои границы. Анализ архивных фондов историка пока-

зал, что география писем и телеграмм, присланных на его имя,

ограничивалась в основном европейской территорией России. От-

дельные свидетельства, подтверждающие знакомство общества

с творчеством В.О. Ключевского, находим в Уральском регионе.

Он был почетным членом Вятской и Оренбургской ученых архив-

ных комиссий. Его слушатели и читатели жили в Перми, Орен-

бурге. Периодические издания Уральского региона откликнулись

на смерть историка публикацией некрологов и воспоминаний его

учеников. В частности, в газете «Степь» г. Троицка Оренбургской

губернии вышла мемуарная заметка А. Браиловского, слушавшего

лекции историка в Московском университете в 1907 г. Необходи-

мо отметить, что воспоминания слушателя достаточно типичны.

В них В.О. Ключевский предстает великим человеком, гордостью

отечества. Историк был любимцем студентов, стремившихся на

его лекции, несмотря на то, что читал он «уже с трудом, тихим

старческим голосом»

Среди современников В.О. Ключевского раздавались голоса

по поводу пределов его социально-политического влияния. В.А.

Маклаков считал, что оно во многом замыкалось на либерально

настроенных кругах общества, которые с восторгом воспринима-

ли «острые слова» и «злые характеристики», используемые исто-

риком для изображения русской старины. Многие же современ-

ники считали курс «вредным», поскольку он «рисует только тем-

ные стороны нашей истории, развенчивает наших национальных

героев»

Даже в такой яркой грани таланта В.О. Ключевского, как пре-

подавательская деятельность, современники-критики, среди кото-

рых были и непосредственные ученики, отмечали слабые стороны

Ермилов В.Е. Письма к Чехову А.П. // НИОР РГБ. Ф. 331. К. 43. Ед. хр. 17. Л.

18 об.

Браиловский Алексей. О В.О. Ключевском // Степь. 1911. 26 мая.

Маклаков В.А. Указ. соч. С. 307.

182

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

историка. Семинарии В.О. Ключевского так и не стали истинной

школой исследовательской работы. В них ученый выступал «дог-

матиком», подавлявшим учеников «своим талантом и научной

проницательностью». На его семинариях ученики не учились

«самостоятельной критической работе над источниками», а были

пассивными слушателями, которых знакомили с «готовыми выво-

дами» и не впускали в творческую «лабораторию»

. Самого про-

фессора «такая работа, видимо, тяготила»: он предпочитал лекци-

онную форму занятий и использовал любую возможность, чтобы

избавиться от семинарских часов. Причины негативного отно-

шения к этой форме занятий во многом кроются в становлении

новых традиций преподавания. Практические занятия, введение

которых явилось методическим новшеством, не нашли поддерж-

ки у старшего поколения профессуры, к которому к тому времени

принадлежал и В.О. Ключевский. Его ученики видели источник

нелюбви учителя к семинариям в чертах его личности и сходи-

лись во мнении, что историк «не обладал тем запасом снисходи-

тельного терпения, который требуется для ведения семинара»

. И

в своей преподавательской практике они сколь яростно старались

приблизиться к его лекторскому дару, столь явственно отвергали

его манеру ведения семинаров.

Наиболее внимательные и требовательные читатели отмечали,

что «все сочинения В.О., за немногими исключениями (“Русский

рубль”, напр.), не являются научными исследованиями в строгом

смысле этого слова». Ученый не сопровождал свои тексты обя-

зательными в таких случаях цитатами и ссылками на источники,

умалчивал «о подготовительном моменте работы», не знакомил

читателя с полемикой вокруг того или иного вопроса, обеднял

научно-вспомогательный аппарат своих исследований. В этом

кроются и сильная (внимание читателя не рассеивается, сосре-

доточивается на художественной стороне произведения) и сла-

бая (историк отбрасывал детали и мнения, не вписывающиеся в

придуманную схему, нарушающие стройность его конструкции)

стороны его работ

. «Ахиллесовой пятой» В.О. Ключевского были

Милюков П.Н. Воспоминания. В 2-х тт. М., 1990. Т. 1. С. 116; Богословский

М.М. Ключевский – педагог // Богословский М.М. Историография, мемуаристика,

эпистолярия. С. 38.

Богословский М.М. Ключевский – педагог // Богословский М.М. Историография,

мемуаристика, эпистолярия. С. 38.

Кабанов А.К. В.О. Ключевский // Памяти профессора В.О. Ключевского (12 мая

1911 г.). Нижний Новгород: Издание Нижегородской ГУАК, 1911. С. 4 – 5.

183

ГЛАВА III В.О. Ключевский и его ученики

философия и европейская история. Он «не всегда удачно» сопо-

ставлял явления русской истории с иноземными, не смог «дать

ничего значительного» в философии истории

Подобная критика работ В.О. Ключевского набирала обороты

с начала XX столетия, когда появились исследования, выходящие

за рамки его концепции русской истории. Симптоматично, что но-

сителями критических позиций стали, в основном, молодые ис-

следователи, с чьими выводами впоследствии В.О. Ключевскому

приходилось считаться. Остановлюсь на разборе сочинений В.О.

Ключевского Н.П. Павловым-Сильванским. В работе «Феодализм

в Древней Руси» автор разбирает теории русской истории и посвя-

щает одну из глав вотчинной теории В.О. Ключевского. В данной

главе встречается очень показательный параграф, названный Н.П.

Павловым-Сильванским «Возражения Ключевского самому себе».

Молодой исследователь делает вывод, что В.О. Ключевский, анали-

зируя в «Боярской думе» и «Курсе русской истории» специфику раз-

личных сторон удельного строя в русских землях, «не сделал даже

и намека на сходство их с феодальными порядками». Далее Н.П.

Павлов-Сильванский замечает, что В.О. Ключевский вынужденно,

под давлением новых работ в этой области, признал наличие фео-

дальных отношений в удельный период, правда, до конца отстаивая,

что эти отношения сложились лишь в области организации юриди-

ческого порядка. Данная ситуация привела к тому, что, «отрицая

феодализм в России, В.О. Ключевский поставлен в необходимость

полемизировать прежде всего с самим собой». В итоге автор делает

вывод, что «В.О. Ключевскому в признании близкого сходства рус-

ского удельного строя с феодальным мешает, как и другим русским

историкам, то, что, хорошо зная русскую древность, сроднившись с

нею, он знает западный феодализм только в общих схематических

чертах»

. Необходимо отметить, что подобная тональность критики

постепенно проникала из сугубо научных работ в публицистику.

Критике подвергались и отшлифованные тексты лекций исто-

рика, натянутость многих его словесных оборотов. В.И. Сергее-

вич, по свидетельству С.Ф. Платонова, называл изобразительность

изложения В.О. Ключевского ученым безвкусием и литературной

искусственностью, за которыми «выяснить себе настоящую мысль

Дневниковые записи А.Н. Савина о В.О. Ключевском // АЕ за 1978 г. М., 1979.

С. 329.

Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в Древней Руси // Павлов-Сильванский

Н.П. Феодализм в России. М., 1988. С. 36 – 37.

184

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

автора нередко представляется делом очень нелегким»

. Собствен-

но «силу» и «слабость» художественности В.О. Ключевского от-

мечали и последующие исследователи его творчества. Так, Н.Л.

Рубинштейн считал, что синтез, лежащий в основе художествен-

ного изложения В.О. Ключевского, не опирался «на прочную,

научную базу», не подвергался «критической проверке». По его

мнению, «ошибка художника ведет к извращению историческо-

го знания: яркий образец этого – трактовка опричнины, которая у

Ключевского целиком подчинена его условно-психологическому

образу Ивана IV и потому лишена своего реального историческо-IV и потому лишена своего реального историческо- и потому лишена своего реального историческо-

го содержания». У В.О. Ключевского опричнина превращается

лишь «в плод больной психики Грозного». Н.Л. Рубинштейн от-

мечал и другую «общеметодологическую порочность концепции

Ключевского». «Воссоздавая отдельный конкретный образ путем

объединения разрозненных элементов отдельной эпохи в одно

единое целое, он углублял разорванность целого, его внутреннее

расчленение», – замечает исследователь

Современные авторы, исследуя нарратив историка, «формы

его научной речи и доказательность выдвигаемых утверждений»,

также приходят к мнению, что тропы и стилистические обороты,

используемые В.О. Ключевским, стали его своеобразной визитной

карточкой, особенностью презентации научных трудов ученой

среде и обществу в целом. Это был своего рода способ «прибли-

зить научное сочинение к читателю, заинтересовать им студента-

первокурсника или искушенного критика». При этом метафорич-

ность языка историка часто маскировала недостатки в изучении

исторических источников

. Осторожный В.О. Ключевский всегда

соотносил свои тексты с их возможным восприятием коллегами-

историками, тщательно обдумывая смысловую нагрузку каждого

используемого термина. Особенно это касалось работ, претендую-

щих на роль знаковых и поворотных в его научной карьере

Цит. В.И. Сергеевича по: Платонов С.Ф. Памяти Ключевского // В.О. Ключевский.

Характеристики и воспоминания. М., 1912. С. 97.

Рубинштейн Н.Л. Василий Осипович Ключевский // ИЖ. 1941. № 6. С. 36 –

37; В несколько сокращенном виде эти же идеи изложены Н.Л. Рубинштейном в

«Русской историографии». (СПб., 2008). С. 518 – 519.

См. подробнее: Захаров А.В. «Боярская дума…» В.О. Ключевского:

метафоричность и доказательность историка // Историк в меняющемся

пространстве российской культуры. Сб. ст. Челябинск, 2006. С. 12 – 23.

См. подробнее: Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и

творчества. М., 1974. С. 232 – 235; Захаров А.В. Указ. соч. С. 17 – 21.

185

ГЛАВА III В.О. Ключевский и его ученики

Между тем критика В.О. Ключевского основывалась на при-

знании значимости его творчества не только для развития истори-

ческой науки, но и культуры в целом.

Еще один аспект критики В.О. Ключевского проявлялся в от-

ношениях (часто заочных) с историками, стремившимися занять

ту же ступеньку в научной иерархии. Так, уже после смерти уче-

ного вспыхнул конфликт среди историков Киевского университе-

та. М.В. Довнар-Запольский, предпринимавший в этот период ак-

тивные действия для достижения статуса научного лидера, резко

отреагировал на доклад своего ученика П.П. Смирнова «о исто-

риософии Ключевского». П.П. Смирнов, прослеживая влияние

концепции С.М. Соловьева на В.О. Ключевского, сделал вывод,

что В.О. Ключевский «прошел от учителя и <…> стал главой эко-

номического направления». В письме С.Б. Веселовскому Смирнов

описывает дальнейшие события следующим образом: «Но на этом

докладе вышла и препона, – почему-то Митрофану Викторовичу

не понравилось, что я читаю о Ключевском, он вообще не ставит

его высоко, и уверял, вопреки всякой истине, будто бы Ключевский

только “большой ученик” Соловьева, а экономическое направле-

ние ввел в свой оборот, видя, что его ученики идут в эту сторону»

Особую остроту этому конфликту для П.П. Смирнова придавало

его собственное ученичество у М.В. Довнар-Запольского и вполне

понятная боязнь ухудшения отношений с учителем.

Наиболее негативные оценки высказывались в личных беседах

или интимной переписке. А.А. Спицын, бывший другом С.Ф. Пла-

тонова, в письмах к нему резко отзывался о «Курсе русской исто-

рии» В.О. Ключевского: «Это не историк правды, трепещущий за

каждый факт и ищущий в нем с боязнью, ожиданием, трепетом

истины, это лишь хладнокровный математик, систематик-резонер,

все понимающий и ничем не дорожащий». Его курс истории пред-

ставляется Спицыну «какою-то огромною, чудовищною сплет-

ней», а его автор «в прежнем видит только каких-то марионеток,

которых тасует, передвигает то так, то иначе и воображает, что та-

кова жизнь». «Ключевский играет в историю, а не… живет ею...»,

– заключает А.А. Спицын

. Такие оценки являются следствием

процессов, происходивших в науке и обществе в конце XIX – на-XIX – на- – на-

Переписка С.Б. Веселовского с отечественными историками. М., 1998. С. 300

– 302.

Цит по: Бердинских В.А. Уездные историки: Русская провинциальная

историография. М., 2003. С. 11, 413.

186

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

чале XX вв. Важно отметить, что современники в качестве «вос-XX вв. Важно отметить, что современники в качестве «вос- вв. Важно отметить, что современники в качестве «вос-

питателя русского общества» рассматривали не только В.О. Клю-

чевского, но и С.Ф. Платонова

. Социокультурные пространства

«школы Ключевского» и «школы Платонова» пересекались. В ре-

зультате обострялась имплицитно присутствующая конкурентная

борьба не только за влияние внутри научного сообщества, но и за

роль в широком пространстве культуры.

Вернадский Г.В. Русская историография. М., 1998. С. 244.

187

ГЛАВА III В.О. Ключевский и его ученики

3.2. «Служение общественному благу»: образовательные и по-

литические инициативы учеников В.О. Ключевского

рофессиональная деятельность учеников В.О. Ключев-

ского началась в конце 1880-х – 1890-е гг., именно на это

время пришлось их вхождение в науку и выстраивание собствен-

ной карьерной траектории. Процесс научного становления моло-

дых исторических кадров проходил на фоне значительных изме-

нений как во внутренних условиях существования науки, так и

в общественно-политической ситуации. Данный период в разви-

тии научного знания неизбежно квалифицируется как кризисный:

научное сообщество ощущало кризис, вызванный онтологиче-

скими, гносеологическими и мировоззренческими трансформа-

циями. Быстротечность внешних изменений, высокая скорость

появления научных и методологических новаций подвергли кор-

ректировке прежние научные идеалы, состоявшие в стремлении к

научной истине, доступной узкой прослойке образованной элиты.

Творцом такого знания был научный работник – индивидуалист,

кабинетный ученый, полностью погруженный в исследователь-

скую работу, старавшийся укрыться в ней от реальности. На смену

прежнему образу идеального служителя науки приходил ученый,

нацеленный на плотное взаимодействие с социумом, в котором

он видел основного потребителя результатов своей творческой

деятельности. На рубеже XIX – XX вв., вслед за общественно-

политическим «затишьем» 1880-х гг., началось «оживление» и

нарастание напряженности, наивысшей точкой которой стали ре-

волюционные перипетии начала XX столетия и участие России

в военных конфликтах, в том числе в наиболее драматичном из

них – Первой мировой войне. Сложившаяся в результате кризис-

ная ситуация также оказывала влияние на условия существования

науки, ориентируя ее творцов на достижение общенациональных

целей и воспитание национального самосознания

Ученики В.О. Ключевского, будучи представителями молодо-

го поколения ученых, входившего в науку в столь неоднозначный

момент ее развития, оказались в эпицентре внутринаучных из-

менений. Также они ощущали влияние исторических макропро-

цессов. Вся их творческая деятельность может быть рассмотрена

См., например: Наука и кризисы: Историко-сравнительные очерки / Под ред.

Э.И. Колчинского. СПб., 2003; Очерки истории отечественной исторической

науки XX в.: Монография / Под ред. В.П. Корзун. Омск, 2005. С. 23 – 33.

188

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

сквозь призму выработки адекватных стратегий профессиональ-

ной реализации, приемлемых в новых жизненных условиях и на-

учной практике.

Научная социализация историков «новой волны» (по терми-

нологии В.А. Муравьева) происходила в условиях действия уни-

верситетского устава 1884 г.

, определившего особенности их

научной карьеры. В соответствии с ним главными вехами науч-

ного пути историков были ученые степени магистра и доктора,

ученые звания приват-доцента и профессора. Приват-доцентура

являлась начальным этапом научной карьеры. Допуск к ней был

открыт для профессоров других высших учебных заведений и

магистрантов, сдавших магистерский экзамен (его значение воз-

растало, а сроки написания магистерской диссертации и при-

суждения ученой степени магистра увеличивались) и прочи-

тавших две пробные лекции. Только трехлетний стаж работы в

качестве приват-доцента открывал возможности дальнейшего

продвижения по карьерной лестнице. Приват-доцент, являясь

внештатным работником университета, испытывал на себе все

последствия этого статуса. Наиболее болезненными явлениями

приват-доцентуры было ведение необязательных факультатив-

ных курсов, отсутствие академического веса в университете,

зыбкая система гонорарной оплаты

В результате научная карьера молодых ученых развивалась па-

раллельно с учительством, чиновничьей службой и другими ви-

дами деятельности, которые они вынужденно осваивали для под-

держания финансового благополучия. Выпускник университета

рубежа XIX – XX вв., даже стремившийся сделать научную карье-XIX – XX вв., даже стремившийся сделать научную карье- – XX вв., даже стремившийся сделать научную карье-XX вв., даже стремившийся сделать научную карье- вв., даже стремившийся сделать научную карье-

Устав 1884 г. являлся знаковым для всех представителей научного сообщества.

Можно оговориться, что историки-«семидесятники» (П.Н. Милюков, М.М.

Ковалевский, Н.И. Кареев, Е.Ф. Шмурло, С.Ф. Платонов, А.С. Лаппо-Данилевский

и др.) годы своего студенчества и начала научной карьеры провели в соответствии

с правилами, введенными предыдущим уставом 1863 года. Еще А.А. Кизеветтер,

поступивший в университет в 1884 г., учился «по старым правилам», новый устав

шел за его курсом «по пятам». (См: Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий.

С. 34.). В период же вхождения в науку практически все историки попали под

действие нового устава. А поколение «девятидесятников» (М.М. Богословский,

Ю.В. Готье и др.) испытывало на себе его влияние, начиная со студенческой

скамьи.

См., например: Бон Т.М. Русская историческая наука (1880 г. – 1905 г.) С. 37 –

44. Также значимой для раскрытия данного сюжета является книга А.Е. Иванова,

посвященная ученым степеням и диссертационным защитам. См: Иванов А.Е.

Ученые степени в Российской империи. XVIII в. – 1917 г. М., 1994.

189

ГЛАВА III В.О. Ключевский и его ученики

ру, в первую очередь, становился «не университетским препода-

вателем, а школьным учителем»

. В частности, выпускник Петер-

бургского университета, ровесник представителям младшей гене-

рации учеников В.О. Ключевского А.Е. Пресняков замечал, что «с

материальною стороною университет ничего общего не имеет». В

письмах матери он размышлял: «Какие-нибудь средства он (уни-

верситет – Н.Г.) даст к тому времени – это в лучшем случае – когда

десять лет философией профилософствуешь. А подготовка к на-

учному делу и частные работы – в писаниях и печатаниях – тоже

аксессуар к неизбежному главному делу, ремеслу – учительству.

Итак, на вопрос, что я такое, надо отвечать – будущий учитель,

если и оставят при университете, то подготовка к магистратуре,

потом доцентура – это все entre autres, а уроки не могут не стать

делом моей жизни, как бы это дело ни пошло у меня»

Такая ситуация была вызвана в том числе увеличением числа

желающих посвятить себя служению науке, что стало следствием

неуклонного повышения профессорского статуса в глазах обще-

ства и рассмотрения научной карьеры как все более привлекатель-

ного варианта профессионального выбора. В результате намети-

лась явная диспропорция между количеством ученых должностей

и числом желающих их занять. К концу XIX в., особенно в сто-XIX в., особенно в сто- в., особенно в сто-

лицах, наблюдался некоторый дефицит свободных преподаватель-

ских мест, что приводило к обострению конкуренции между вы-

пускниками университета. Одной из возможностей реализовать

себя на преподавательском поприще был уход в учебные заведения

неуниверситетского статуса, что стало возможным вследствие по-

степенного размывания функциональной монополии российских

университетов как единственных «мест знания»

Рубеж XIX – ХХ вв. ознаменовался ростом интереса обще-XIX – ХХ вв. ознаменовался ростом интереса обще- – ХХ вв. ознаменовался ростом интереса обще-

ственных кругов к научным изысканиям академической среды и

повышением статуса научного работника в глазах общества. Об-

щество требовало от ученых-преподавателей качественной и на-

учно новой информации, выраженной не в сухих теоретических

схемах, а в ярком и образном повествовании. Учащаяся молодежь,

в первую очередь, ценила умение увлечь слушателей «прелестью

Бон Т.М. Русская историческая наука (1880 г. – 1905 г.). С. 57.

Александр Евгеньевич Пресняков. Письма и дневники. 1889 – 1927. СПб., 2005.

С. 57, 63.

Подробнее см: Соболева Е.В. Организация науки в пореформенной России. Л.,

1983.

190

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

ученого труда». Научное сообщество не могло не реагировать на

общественные запросы и стало выходить с собственными инициа-

тивами, целью которых являлось удовлетворение общественных

потребностей в приобщении к российским и мировым научным и

культурным ценностям. С середины XIX века содержание препо-XIX века содержание препо- века содержание препо-

давательской деятельности, став важной частью профессиональ-

ного облика ученого, претерпело ряд изменений. Ученые начина-

ют осознавать уникальность преподавательского труда, многомер-

ность своего воздействия на учеников и слушателей. Представите-

ли университетской корпорации использовали преподавательское

поприще для ответа на общественные запросы. Ученые разделяли

преподавание исторических дисциплин в университете, высших

учебных заведениях иного статуса и средней школе, профессио-

нальную подготовку ученых-исследователей и кадров школьных

учителей, решая при этом различные задачи.

В целом, представления большинства университетских уче-

ных о содержании преподавательской деятельности вписыва-

лись в общественно-публицистический дискурс, в соответствии

с которым образование рассматривалось как процесс передачи

духовных ценностей и культурного опыта. В основе преподава-

ния лежали идеи «общественного блага», «пользы Отечеству»,

«желания просвещения», «гражданского долга». Университеты

должны были не только учить, но и воспитывать. Публицисти-

ческие опыты историков «школы Ключевского» отражают их

понимание культурно-воспитательной функции университет-

ской корпорации именно в контексте участия в формировании

общественного сознания. Кроме того, историки многократно

высказывали мысль о служении науки общественным интересам

и практическим нуждам государства. М.К. Любавский в статье

о М.В. Ломоносове замечал: «Польза Отечеству – была второю

идеею, которая связывалась у Ломоносова с научными заня-

тиями. Для Ломоносова так же, как и для Петра, наука, знание

были орудиями, средствами государственного строительства»

М.М. Богословский, рассматривая развитие науки при Петре I,

и в названии и в содержании статьи акцентировал внимание чи-

тателей на цели учреждения Академии Наук, которая состояла

в удовлетворении потребностей времени и запросов общества.

Для М.М. Богословского Петр I с его нововведениями был пред-I с его нововведениями был пред- с его нововведениями был пред-

ставителем «той общественной среды, в которой он жил и дей-

Любавский М.К. XVIII век и Ломоносов. М., 1912. С. 14.