Гришина Н.В. Школа В.О. Ключевского в исторической науке и российской культуре

Подождите немного. Документ загружается.

141

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

ляет сделать вывод о наличии некоторых постоянных величин в

научном сообществе, используемых для характеристики того или

иного юбиляра или почившего историка. Лекторский и учитель-

ский талант ученого, умение сказать новое слово в науке, просве-

тительская и общественная деятельность по внедрению научного

знания в массовое сознание – вот главные параметры, используе-

мые в научном сообществе для написания юбилейной статьи или

некролога.

В 1909 г. отмечался 30-летний юбилей преподавания В.О. Клю-

чевского в Московском университете. Помимо известного сбор-

ника статей в честь ученого, участники которого обозначили круг

ближайших учеников и почитателей историка, вышли отдельные

заметки об этом московском профессоре. Их авторы особое вни-

мание уделили лекторскому таланту историка, благодаря которому

ученый обеспечил себя внимательными слушателями, некоторые

из них стали его научными последователями

. Университетская

аудитория была названа площадкой, где «в наиболее плодотвор-

ной форме совершается взаимная шлифовка роста индивидуаль-

ного сознания с коллективными успехами общественной мысли».

Именно в ней В.О. Ключевскому удалось выполнить «идеальную

миссию профессора», заключавшуюся в возбуждении умственной

энергии слушателей

Менее чем через два года В.О. Ключевский ушел из жизни.

«Поминальный» источниковый комплекс, ему посвященный, мож-

но разбить на два блока. К первому относятся небольшие заметки,

написанные как оперативная реакция на смерть ученого, ко второ-

му – более объемные статьи научно-публицистического характе-

ра, авторы которых ставили своей целью сделать первую попытку

историографического анализа его творческой деятельности. Вы-

деляются также два этапа написания некрологов о В.О. Ключев-

ском. Первый пришелся на период 1911 – 1914 гг., второй этап

создания поминальных статей прослеживается в течение первого

десятилетия после его смерти. Мотивом для их написания стало

вспоминание о нем в связи с «круглыми» датами рождения почив-

шего историка и годовщинами его ухода из жизни. Причем наблю-

даются явные лакуны в этом комплексе – 1931 и 1941 гг. В 1931

г. отечественная историческая наука переживала сложный период

в своем развитии, связанный с последствиями «Академического

Любавский М. Профессор-художник // РВ. 1909. 5 декабря. № 279.

Кизеветтер А. В.О. Ключевский // Там же.

142

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

дела»

, а следующая дата поблекла по сравнению с разворачиваю-

щимися военными событиями. Последний довольно интенсивный

всплеск воспоминаний о В.О. Ключевском фиксируется в 1946 г

Таким образом, большинство некрологов «второй волны» было

написано в 1920-е гг., когда прошла серия собраний и памятных

заседаний, посвященных ученому, был установлен памятник на

его могиле на кладбище Донского монастыря (1928 г.).

Авторами первых посмертных телеграмм и некрологов были

выделены наиболее значимые для научного сообщества и обще-

ственного сознания черты образа Ключевского. «Утрата всей гра-

мотной и мыслящей России»

, «талантливейший исследователь

старины»

, «несравненный профессор-художник»

, мастер «ори-

гинальных, ослепительных, глубоких» объяснений, средств и

приемов «разработки социально-экономических вопросов»

– та-

ким предстает собирательный образ В.О. Ключевского, черты ко-

торого неизменно повторялись из публикации в публикацию. Уже

в «первой волне» некрологов ведется речь об историке как соз-

дателе собственной школы. В «Харьковских ведомостях» вышла

следующая заметка о В.О. Ключевском: «Он создал вокруг себя

целую школу русских историков, которые ревностно разрабатыва-

ли очередные темы, подсказанные курсом русской истории Клю-

чевского, и дали ряд капитальных исследований по внутренней

истории России. Василий Осипович был тем духовным родником,

откуда выбивалась могучая струя научной мысли, всё вокруг себя

Хотя в эмиграции очередная памятная дата В.О. Ключевского не осталась

незамеченной. Именно к 1931 г. была приурочена известная статья Г.П.

Федотова.

Впрочем, одной из последних работ подобного жанра стала опубликованная в

1961 г. малоизвестная брошюра В.Н. Бочкарева, посвященная В.О. Ключевскому.

См.: Бочкарев В.Н. Василий Осипович Ключевский: К 120-летию со дня рождения

и 50-летию со дня смерти. Саранск, 1961. В качестве дополнения замечу, что В.Н.

Бочкарев входил в последнюю когорту выпускников Московского университета,

слушавшую лекции В.О. Ключевского. В июне 1906 г. М.К. Любавский предложил

его кандидатуру для оставления при кафедре русской истории с целью подготовки

к профессорскому званию. См.: Протоколы заседаний историко-филологического

факультета Московского университета за 1906 г. // ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 476. Д. 33.

Л. 59, 70об.

Бороздин И. Памяти Василия Осиповича Ключевского // РС. 1911. № 109. 13 мая.

Телеграммы // РС. 1911. № 112. 17 мая.

Похороны В.О. Ключевского. Телеграммы, полученные редакцией «Русских

Ведомостей» // РВ. 1911. № 112. 17 мая.

Виппер Р. Памяти Великого учителя // Там же.

143

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

оживлявшая и оплодотворявшая. Со времени издания курса его

лекций духовное влияние Василия Осиповича распространилось

далеко за пределами высшей школы и охватило широкие круги

русского общества. Ключевский стал учителем не только высшей

школы, но и всех читающих людей в России»

Н.П. Василенко, представитель Киевского научного сообще-

ства, причислял к «школе Ключевского» «наиболее раннего, са-

мостоятельного и талантливого» ученика П.Н. Милюкова, а также

участников сборника, изданного в честь историка в 1909 г.

Автор

создавал образ почившего ученого, руководствуясь устоявшимися

представлениями о В.О. Ключевском в научной среде. Это стало

следствием и пространственной удаленности Киева от Москвы, что

делало невозможным личное участие в похоронах историка, погру-

жение в переживания вокруг его смерти. Выход некролога состоял-

ся через два дня после кончины историка, что свидетельствует не

только об оперативности ее создателя, но и о сложившейся еще при

жизни В.О. Ключевского традиции восприятия его творчества, об-

легчившей составление некролога. Частью этой традиции являлся

не только образ В.О. Ключевского как главы научной школы, но и

как идейного вдохновителя русской интеллигенции.

В вышедших чуть позднее статьях, посвященных В.О. Клю-

чевскому, эмоциональный накал и скорбь об его утрате отхо-

дят на второй план, уступая место характеристикам научно-

педагогической деятельности ученого. Примечательна в этом пла-

не статья Д. Корсакова. Заявленная автором как рецензия на две

монографии почившего историка, статья начинается небольшим

некрологом. Данный некролог интересен тем, что автор выделил

основные черты творческого реноме В.О. Ключевского, позво-

лившие ученому стать «одним из ярких представителей в наше

время научной истории России»

и в то же время типичные для

посмертной характеристики любого историка-профессионала.

Созданный Д. Корсаковым образ В.О. Ключевского вписывается

в этот концепт: историк предстал «не только художником слова,

но и художником мысли», автором собственной научной концеп-

См., например: Василий Осипович Ключевский // Харьковские ведомости. 1911.

15 мая.

Василенко Н. Памяти В.О. Ключевского // Киевская мысль. 1911. № 132. 14 мая.

С. 2 – 3.

Корсаков Д. По поводу двух монографий В.О. Ключевского // ИВ. 1911. Т.

CXXVI. Октябрь. С. 236 – 237.

144

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

ции, в которой «он обобщил, синтезировал исторические явления

не только политической, но и общественной жизни», выделил

«хозяйственно-экономическую» проблематику, влияние на «по-

становку и образование» которой оказала «общественная мысль

современности»

. Однако масштабы влияния В.О. Ключевского

на историческую науку «расширили» его некролог. Д. Корсаков

выделяет еще одну составляющую творческой деятельности В.О.

Ключевского. «Весьма видное положение» ученого в ряду совре-

менных исследователей определяется тем, что «он создал целую

школу историков России, воспринявших и развивших далее его

общественные, хозяйственно-экономические обоснования»

. При

этом автор замечает, что «воззрения и приемы научного исследова-

ния» В.О. Ключевского находились «в зависимости от воззрений

и приемов… ближайших его предшественников в области русской

историографии»

. В частности, Д. Корсаков, характеризуя науч-

ные взгляды В.О. Ключевского через анализ двух его диссерта-

ций, пришел к выводу, что, например, явление «колонизации», по-

ложенное Ключевским в основу своей концепции, «занимало его

издавна и создалось непосредственно под влиянием Соловьева»

Отраженный в некрологах вопрос о преемственности в разви-

тии исторической науки включал в себя и проблему отношения

В.О. Ключевского к более ранним научным традициям. Не только

непосредственные ученики В.О. Ключевского

, но и представите-

ли других научных направлений отмечали влияние С.М. Соловье-

ва на взгляды ученого. Так, например, А.С. Лаппо-Данилевский на

фоне типичной констатации того, что В.О. Ключевский обладал

«глубоким чутьем исторической действительности», «редким да-

ром художественного ее воспроизведения», умел очаровать «яр-

костью образов и оживленностью своей речи»

, пытается оценить

наследие В.О. Ключевского с точки зрения его роли в развитии

прежней научной традиции. Подобные размышления вывели в

центр авторского внимания фигуру С.М. Соловьева. А.С. Лаппо-

Там же. С. 236.

Там же. С. 237.

Там же. С. 244.

Например: Любавский М.К. Соловьев и Ключевский // В.О. Ключевский.

Характеристики и воспоминания. М., 1912.

Лаппо-Данилевский А.С. Памяти Василия Осиповича Ключевского // ВЕ. 1911.

Август. С. 337.

145

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

Данилевский констатировал не только формальное ученичество

В.О. Ключевского у С.М. Соловьева, но также идейное влияние

учителя на ученика. На лекциях С.М. Соловьева В.О. Ключевский

«сроднился с мыслью о “закономерности” исторических явле-

ний», привык изучать их в причинно-следственной связи друг с

другом, познакомился «с историей русского государства, а отчасти

и с “историей сословий”»

. Конечно, В.О. Ключевский дал новый

импульс развитию научного знания в сторону «социологической

оценки исторических факторов», изучения «истории общества»

но тем не менее творческая эстафета была принята им от С.М.

Соловьева.

В том же духе размышлял о значении В.О. Ключевского для

русской историографии П.П. Смирнов. По его мнению, почивший

историк выводил историю социальных групп из экономических на-

чал и на этом социальном базисе строил представления о политиче-

ских учреждениях. «С этой точки зрения Ключевский дал нам пер-

вый синтез русской истории. Эта сторона его ученой деятельности

представляется нам самой важной; именно тут покойный историк

шел по новой дороге и показывал ее другим. Правда, предшествен-

ники оставили на нем сильный след, но легко убедиться, что влия-

нием их не исчерпывается Ключевский, что он сказал в историогра-

фии свое новое слово»

, – писал киевский историк.

Подобной точки зрения придерживался историк права Б.И.

Сыромятников. По его мнению, В.О. Ключевский создал соб-

ственную школу, которая выросла из «государственной школы»,

внес значительные новшества в ее концепцию и методы истори-

ческого исследования. Переворот в исторической науке вызвала

идея В.О. Ключевского изучать историю учреждений в контексте

социальной истории. Б.И. Сыромятников считал, что докторскую

диссертацию В.О. Ключевского следует рассматривать в прямом

противопоставлении работе Б.Н. Чичерина «Областные учреж-

дения России в XVII в.»

. Разрыв между С.М. Соловьевым и его

учеником В.О. Ключевским был не меньшим, чем у С.М. Соло-

Там же. С. 338.

Там же. С. 338 – 353.

Смирнов П.П. В.О. Ключевский. Киев, 1912. С. 8. См. также: Смирнов П.П. Доклад

на заседании исторического общества Нестора летописца, посвященном памяти

В.О. Ключевского. 13 ноября 1911 г. // АРАН. Ф. 1551. Оп. 1. Д. 57. Л. 5об.

Сыромятников Б.И. В.О. Ключевский и Б.Н. Чичерин // В.О. Ключевский.

Характеристики и воспоминания. М., 1912. С. 79 – 82.

146

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

вьева и Н.М. Карамзина. «Между классическим “Курсом русской

истории” и “Историей России”, по существу, лежит такое же рас-

стояние, как между “Историей России” и “Историей государства

Российского”», – писал Б.И. Сыромятников

«Вторая волна» некрологов появилась в связи с пятилетием и

десятилетием со дня смерти историка. Эти некрологи создавались

не только в иных социальных реалиях, но и новой ситуации разви-

тия научного знания, что отразилось на их содержании. Я.Л. Бар-

сков – ученик и библиограф В.О. Ключевского – в своих воспоми-

наниях об учителе особо отмечал значение «школы Ключевского».

К моменту начала педагогической деятельности В.О. Ключевско-

го путь, которым шли его учителя – «юридическая школа русской

историографии» – стал «не по душе молодежи». В.О. Ключевский

своей «Боярской Думой» ознаменовал новый путь, по которому

пошли «основные силы русской исторической школы», так же как

«манифест Маркса вывел на новый путь общественные науки».

В.О. Ключевский выступил против государственной теории, как К.

Маркс против диалектики Гегеля. Я.Л. Барсков и дальше проводит

параллели между К. Марксом и В.О. Ключевским, ставя им в за-

слугу то, что они «пошли своими путями, порвали с традицией»

В обсуждениях наследия В.О. Ключевского в 1920-е гг. его об-

раз все более канонизируется. В.О. Ключевского наделяют даром

предвидения. В своем дневнике Ю.В. Готье в качестве важных мо-

ментов повседневности фиксирует завершение работы над своей

лекцией об историке, чтение в узком кругу коллег воспоминаний

М.М. Богословского об историке, 10-летний юбилей со дня кон-

чины учителя, неоднократно вспоминает предсказания историка

относительно будущего России

Образ В.О. Ключевского, созданный его современниками, сви-

детельствует, что у них складывалось восприятие В.О. Ключев-

ского в «схоларном» ключе: чаще всего как ученика С.М. Соло-

вьева, продолжателя научной традиции Московского университе-

та и создателя собственной научной школы.

В некрологах, посвященных ученикам В.О. Ключевского, на-

чавшим уходить из жизни с конца 1920-х гг., упоминаются, в це-

Сыромятников Б.И. В.О. Ключевский и русская историческая наука // Вопросы

права. Журнал научной юриспруденции. 1911. Т. 8. С. 17.

«Ключевский быстро покорил аудиторию». Доклад профессора Я.Л. Барскова.

1921 г. / Подг. публ. Р.А. Киреевой // ИА. 2004. № 1. С. 57 – 59.

Готье Ю.В. Мои заметки. М., 1997. С. 144-145, 266, 402, 464.

147

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

лом, те же характеристики. Н.А. Рожков умер в 1927 г. Его смерть

вызвала большой резонанс в прессе. Поминальные извещения

были опубликованы от 1-го МГУ, Института красной профессу-

ры, Академии коммунистического воспитания, РАНИОН, Госу-

дарственного исторического музея и других организаций

. Уже

через два дня после смерти Н.А. Рожкова в газете «Известия» был

опубликован некролог М.Н. Покровского об историке. Примеча-

тельна структура некролога, состоящего из трех частей. В первой

его части характеризуется политический облик Н.А. Рожкова. По

мнению автора, «беда Рожкова в том и состояла, что он жил и умер

социал-демократом, так и не сделавшись коммунистом». Вторая

часть публикации посвящена научной деятельности Н.А. Рожко-

ва. «Рожков последнего десятилетия – чисто академический чело-

век», – пишет о нем М.Н. Покровский. Даже в годы наибольшей

политической активности Н.А. Рожкова тянула к себе исследова-

тельская работа, «он часто по ней вздыхал». В последнее время

Н.А. Рожков вернулся к научной деятельности, ему «удалось сор-

ганизовать небольшую группу молодежи, и он опять, как в начале

столетия, начал чувствовать себя руководителем научной школы».

Данный пассаж М.Н. Покровского выглядит достаточно сомни-

тельным. На рубеже XIX – XX вв., будучи приват-доцентом Мо-XIX – XX вв., будучи приват-доцентом Мо- – XX вв., будучи приват-доцентом Мо-XX вв., будучи приват-доцентом Мо- вв., будучи приват-доцентом Мо-

сковского университета, Н.А. Рожков пребывал на вторых ролях

после В.О. Ключевского и М.К. Любавского вместе с целой когор-

той приват-доцентов, допущенных к преподаванию вместе с ним

в 1898 г.

Попытка представить Н.А. Рожкова в качестве научного

лидера, главы собственной школы еще в начале XX в. может быть

трактована как отражение революционного разрыва с прежней

научной традицией. В третьей части некролога характеризуются

личные качества Н.А. Рожкова, его «совершенно исключительное

беззлобие», благодушие и оптимизм. На основе некролога, напи-

санного М.Н. Покровским, была создана целая серия поминаль-

ных статей о Н.А. Рожкове, авторами которых были в основном

представители новой марксистской науки.

В несколько ином ключе были составлены отзывы учеников и

бывших коллег Н.А. Рожкова, которые оценивали его как предста-

вителя прежней «схоларной» традиции Московского университе-

та и, в ряде случаев, создателя собственной научной школы. М.М.

Известия. 1927. 4 февраля; Рабочая Москва. 1927. 4 февраля; Правда. 1927. 4

февраля; Труд. 1927. 4 февраля; Красная Нива. 1927. № 8. 20 февраля.

См.: Приложение 1.

148

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

Богословский вспоминал о Н.А. Рожкове как коллеге по школе, ко-

торый, восприняв значение экономического фактора в истории из

лекций П.Г. Виноградова и В.О. Ключевского, «выяснял значение

этого фактора определеннее и резче»

. В воспоминаниях учеников

Н.А. Рожков олицетворял связь научных поколений: «он соединял

в себе совершенство научных приемов школы Ключевского и ши-

рокий социологический кругозор марксистской школы»

. Таким

образом, в центре внимания авторов этих некрологов оказывалось

отражение в творчестве Н.А. Рожкова прежних научных воззре-

ний.

Следующим учеником В.О. Ключевского, ушедшим из жиз-

ни, стал М.М. Богословский. Его смерть была отмечена краткими

траурными сообщениями, помещенными в газете «Известия» экс-

пертной комиссией ЦЕКУБУ, ОИДР, президиумом РАНИОН. Там

же появилась информация о почтении памяти М.М. Богословского

24 апреля 1929 г. на общем собрании Академии наук

. В последо-

вавших за ними более обширных некрологах М.М. Богословский

традиционно характеризовался талантливым исследователем, хо-

рошим педагогом, незаурядным человеком. С.Ф. Платонов отме-

чал, что М.М. Богословский в своих научных работах всегда умел

изъясняться изящно и просто, не разбрасывал свои способности

по сторонам, сосредоточив их на одной определенной теме

. С.В.

Бахрушин описывал историка как художника мысли, «с любовью

реконструирующего быт давно ушедшей эпохи», «умного, яркого,

умелого руководителя», «редкого человека»

. Б.И. Сыромятников

подчеркивал блестящий исследовательский талант М.М. Богос-

ловского, который «особенно ярко проявлял он в руководимых им

семинарских занятиях»

. В полной мере традиционному канону

Богословский М.М. Из воспоминаний о Н.А. Рожкове // Ученые записки Института

истории РАНИОН. М., 1928. Т. V. С. 129 – 145. См. также: Богословский М.М. «Из

воспоминаний о Н.А. Рожкове». 1927 г. // АРАН. Ф. 636. Оп. 2. Д. 6. Л. 13.

Гайсинович А.А. Рожков – учитель. Воспоминания // Ученые записки Института

истории РАНИОН. М., 1928. Т. V. С. 163. См. также: Гайсинович А.А. Рожков –

учитель. Воспоминания. 1928 г. // НИОР РГБ. Ф. 546. К. 23. Ед. хр. 54. Л. 4.

Известия. 1929. 21 апреля. С. 5; Там же. 23 апреля. С. 4; Там же. 25 апреля. С. 1.

С.Ф. Платонов: неизданный некролог М.М. Богословскому / Публ. А.В.

Мельникова // АЕ за 1998 год. М., 1999. С. 393 – 394.

АРАН. Ф. 624. Оп. 1. Д. 552а. Л. 2 – 4, 7. См. также: Дубровский А.М. С.В.

Бахрушин и его время. М., 1994. С. 157 – 158.

Сыромятников Б.И. Памяти М.М. Богословского. 1867 – 20/IV – 1929 г. // Ученые

записки Казанского университета. Казань, 1929. Кн. 2. Отд. 5. С. 394 – 396.

149

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

соответствовали некрологи, вышедшие в эмиграции и, кстати,

опубликованные в гораздо большем количестве

Год смерти М.М. Богословского оказался знаковым для истори-

ческой науки. Именно с 1929 г. начинают значительно обострять-

ся взаимоотношения в научном сообществе, что привело в скором

времени к «Академическому делу». Подготовка большинства не-

крологов проходила на фоне усиления давления на историков. Все

это привнесло в традиционный жанр поминальных статей новые

черты. Так, одной из характеристик почившего историка, при жиз-

ни пользовавшегося уважением коллег, стали его личностные каче-

ства: «честная прямота в суждениях и кристальная чистота сердца»,

подкрепленные «исключительным моральным духом»

. А.А. Кизе-

веттер заметил, что М.М. Богословский «сумел ничем не испортить

своего некролога»: даже «попав в подневольное положение раба со-

ветской власти», он избежал «лицемерного рабьего низкопоклонни-

чества» перед ней

. Стойкость перед режимом воспринималась как

своего рода гарантия высокой научности работ почившего ученого.

Одновременно в другом некрологе, посвященном петербуржцу А.Е.

Преснякову, А.А. Кизеветтер хоть и довольно тактично, но все-таки

связал некоторые профессиональные неудачи ученого с его лояль-

ным отношением к официальной науке в СССР. «В последнее вре-

мя он (А.Е. Пресняков – Н.Г.) писал немало по новейшей истории

России. Но в этой области он являлся не самостоятельным исследо-

вателем, а популяризатором, несколько тяжеловесным и не всегда

свободным от таких фраз, которыми он платил дань обязательной

теперь в СССР казенной идеологии»

Однако общая принадлежность к «старой» науке несколько

примиряла эмигранта А.А. Кизеветтера с послереволюционным

А.Е. Пресняковым, как, впрочем, и с коллегой по школе Н.А. Рож-

ковым. В своих воспоминаниях А.А. Кизеветтер дал ему довольно

жесткую, но в целом проникнутую уважением характеристику: «Я

не разделял его воззрений, и мне случалось с ним сталкиваться

Кончина М.М. Богословского // Последние новости. Париж. 1929. 26 апреля. С.

2; Кнорринг Н. Памяти профессора М.М. Богословского // Последние новости.

Париж. 1929. 3 мая. С. 2; Кизеветтер А.А. Памяти М.М. Богословского // Руль.

1929. № 2566. 7 мая. С. 4; Он же. Две утраты: М.М. Богословский и А.Е. Пресняков

// СЗ. Париж. 1939. Т. 41. С. 511 – 519.

АРАН. Ф. 624. Оп. 1. Д. 552а. Л. 15.

Кизеветтер А.А. Памяти М.М. Богословского С. 4.

Кизеветтер А.А. Две утраты (М.М. Богословский и А.Е. Пресняков) Б.м., б.г.

С. 519.

150

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

в политической борьбе. Но я всегда отдавал ему должное в от-

ношении искренности его поведения. Кругозор его был узок, он

был всегда «в шорах». Но он мыслил и действовал по крайнему

своему разумению; стремление спекулировать на ходких лозунгах

было ему совершенно чуждо»

. Марксизм Н.А. Рожкова не воз-

мущал А.А. Кизеветтера. Он, скорее, сожалел о том, что никто из

коллег не заметил быстрого превращения Н.А. Рожкова в «твер-

докаменного марксиста». В воспоминаниях о Н.А. Рожкове А.А.

Кизеветтер вновь пристрастен и проводит параллель между на-

учными неудачами и выбором не той политической программы:

«Диссертацию свою он написал быстро…Но зато на диспуте ему

и пришлось выдержать порядочную головомойку от Ключевско-

го… Докторской диссертации Рожков уже не написал. Тут скоро

совершилось его превращение в марксиста»

В большей степени из традиционного клише, присущего данному

жанру, выбиваются редкие некрологи, созданные представителями

марксистской науки периода ее так называемого «революционного

шествия»

. Один из них, принадлежавший перу выпускника Ин-

ститута красной профессуры В.З. Зельцеру, основывается на идее,

что «слащавые» некрологи не нужны «ни мертвым, ни живым». Он

ставит целью «в спокойных “объективных” тонах» сказать о М.М.

Богословском «всю правду без утайки»

. Довольно лояльно отме-

чая педагогические достоинства историка, в дальнейшем автор де-

лает упор на его недостатках как представителя «буржуазной, доо-

ктябрьской» науки. Особое внимание привлекает риторика автора,

использующего в некрологе такие речевые обороты, как «борьба

за кадры», «враждебный лагерь», «исторический фронт». Приме-

чательно, что в специфический жанр некрологов переносятся «бое-

вые» термины, активно использующиеся историками-марксистами

1920-х гг. в традиционных журнальных публикациях

Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий. С. 201.

Там же. С. 200.

Один из подобных некрологов, автором которого стал молодой историк-марксист

В.З. Зельцер, удалось найти А.В. Мельникову в личном фонде М.Н. Покровского.

См.: Мельников А.В. М.М. Богословский в воспоминаниях современников // АЕ

за 2000 г. М., 2001. С. 292 – 294.

Там же. С. 292.

О специфике журнальной риторики выпускников Института красной профессуры

в 1920-е гг. см.: Шевелева П.В. Образ «красного профессора» (по материалам

журнала «Историк-марксист») // Вестник ЧелГУ. История. Вып. 22. 2007. № 21.

С. 147 – 162, особенно С. 152 – 153.