Гришина Н.В. Школа В.О. Ключевского в исторической науке и российской культуре

Подождите немного. Документ загружается.

121

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

были воздействовать на чувство», то лекции его ученика будили

мысль слушателя, заставляя работать его «разум»

Более последовательно педагогические принципы В.О. Клю-

чевского реализовал М.К. Любавский. Историк уступал своему

учителю в легкости и изящности речевых оборотов. Его сильной

стороной стали логические схемы, с помощью которых он рекон-

струировал историческое прошлое. В 1915 г. на пороге опубли-

кования своего курса лекций М.К. Любавский признался, что он

должен стать лишь «расширением и дополнением» «Курса рус-

ской истории» В.О. Ключевского, кратко касаться «того, что у

Ключевского изложено с особою полнотою и обстоятельностью»

Вспомним, что когда-то и сам В.О. Ключевский считал свои лек-

ции лишь «дополнением к положенному им в основу своего пре-

подавания учебнику Соловьева»

Лекторское мастерство А.А. Кизеветтера было основано на тех

же принципах и особенностях преподавания, что и у его учителя.

По свидетельству современников, он перенял у В.О. Ключевского

манеру произнесения лекций. Ю.В. Готье, услышав историка за

кафедрой, записал в дневнике: «Ходил слушать лекцию Кизевет-

тера и заметил, что и он не чужд подражанию Ключевскому: про-

изношение некоторых слов на “о”, ударения логические, не свой-

ственные А.А. в разговоре»

. Лекции А.А. Кизеветтера не были

«бурным проявлением внутреннего жара» и «свободного слова»; в

этом он тоже был схож со своим учителем, оттачивавшим каждое

произнесенное слово. «Некоторая погоня за фразой», свойствен-

ная А.А. Кизеветтеру, слушателями и коллегами воспринималась

как недостаток, но при этом тут же говорилось о «живости, об-

разности, пластичности» его речи. Лектором А.А. Кизеветтер был

скрупулезным и аккуратным, сдержанным и внимательным к ме-

лочам. В.И. Пичета, будучи его слушателем, вспоминал: «Большое

впечатление производили на многочисленную аудиторию лекции

А.А. Кизеветтера, читавшего приват-доцентский курс по истории

крестьянской реформы. Особенное для меня имело значение то,

Одинец Д.М. П.Н. Милюков в русской исторической науке // П.Н. Милюков.

Сборник материалов по чествованию. С. 58.

Любавский М.К. Лекции по древней русской истории до конца XVI века. М.,

1918. С. 50.

Богословский М.М. Из воспоминаний о В.О. Ключевском // Богословский М. М.

Историография, мемуаристика, эпистолярия. С. 66.

Готье Ю.В. Мои заметки. С. 395.

122

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

что Кизеветтер давал очень яркую картину состояния дореволю-

ционного крестьянства, приводя при этом обильное количество

статистических данных, тщательно записанных на бумажечки»

Вообще записями А.А. Кизеветтер, по собственным воспомина-

ниям, пользовался только в первый год своего преподавания, за-

тем он «навсегда отказался от этого приема и стал говорить с ка-

федры без всяких записок»

. Отличало лекции А.А. Кизеветтера

то, что «при популярной и выразительной форме они отражали

достижения современной науки»

, в них учитывались научные

завоевания С.М. Соловьева и В.О. Ключевского, проявлялся ин-

терес к исторической личности. В воспоминаниях о А.А. Кизевет-

тере сохранились неоднозначные характеристики его общения со

студентами, в том числе и на экзаменах. По одним свидетельствам

он был очень «строгим экзаменатором», «более резким и вспыль-

чивым, чем спокойные М.М. Богословский и Ю.В. Готье»

. По

другим – А.А. Кизеветтер предстает «сердобольным профессо-

ром», который не раз пытался «как-нибудь деликатно» вытащить

нерадивого ученика «из пучины невежества на брег удовлетвори-

тельной отметки»

. Несколько замечаний сделал А.А. Кизеветтер

и об особенностях преподавания в высшей школе, внося в них

воспитательное зерно для будущих поколений ученых. В статье о

первом курсе лекций В.О. Ключевского А.А. Кизеветтер на при-

мере своего учителя проследил типичные ошибки любого начина-

ющего лектора, превратив эту статью в своеобразное пособие для

молодых университетских преподавателей. Одной из подобных

ошибок историком были названы пространные объяснения, став-

шие следствием «некоторой неуверенности лектора в избранном

им пути, порождающей желание искать поддержки у аудитории,

как бы отдавая ей на суд план своего курса»

. Кроме того, ранний

Пичета В.И. Воспоминания о Московском университете (1897 – 1901) //

Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989. С. 591.

Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий. С. 184.

Вандалковская М.Г. Александр Александрович Кизеветтер // Кизеветтер А.А. На

рубеже двух столетий. С. 16.

Бакунина Т.А. Воспоминания об А.А. Кизеветтере (к 60-летию со дня его

кончины) // АЕ за 1993 г. М., 1995. С. 210; Изюмов А. Страничка воспоминаний //

Записки РИО в Праге. Книга третья. Прага – Нарва, 1937. С. 210.

Амфитеатров А. Лекторы, экзаменаторы, студенты // Сегодня. 1931. № 149. 31

мая. С. 5.

Кизеветтер А.А. Первый курс В.О. Ключевского, 1873 – 74 г. // Записки Русского

Научного Института в Белграде. Выпуск 3. Белград, 1931. С. 282.

123

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

В.О. Ключевский грешил использованием «рассуждений общего

характера», которые страдали «чрезмерной обстоятельностью» и

были лишены «сжатой афористической формулировки», а также

«пересказом длинных извлечений из первоисточников», которые

оставлял без объяснения

Педагогическая карьера М.М. Богословского складывалась

схожим образом и была типичной для молодого ученого рубежа

XIX – XX вв., вынужденного совмещать научные занятия и учи- – XX вв., вынужденного совмещать научные занятия и учи-XX вв., вынужденного совмещать научные занятия и учи- вв., вынужденного совмещать научные занятия и учи-

тельство

. Свою педагогическую деятельность в высшей школе он

выстраивал в соответствии с традициями В.О. Ключевского, у ко-

торого заимствовал манеру изложения материала, и П.Г. Виногра-

дова, чью форму организации семинаров положил в основу своих

практических занятий. М.М. Богословский слыл спокойным и

уравновешенным экзаменатором, симпатичным человеком, кото-

рый при своей внешней грузности и представительности не был

тяжел в общении, любил хорошую шутку и обладал отменным

чувством юмора. Его личности наиболее соответствовали практи-

ческие занятия со студентами, в них проявлялся его «острый ум

и ярко выраженная талантливость». Н.М. Дружинин вспоминал:

«Педагогический талант профессора М.М. Богословского сильнее

всего проявился на семинарских занятиях. Прекрасный знаток

древнерусских текстов, он умел всесторонне и тонко анализиро-

вать юридические нормы, привлекая богатую историческую лите-

ратуру и подводя к важным социологическим выводам»

. Особен-

но удачен, по мнению студентов, был просеминарий по «Русской

Правде», который М.М. Богословский вел для первокурсников,

только начинающих свое обучение в университете. Семинарий

шел в течение учебного года. В первом полугодии его участники

совместно с преподавателем разбирали статьи «Русской Правды»,

«учились добывать знания» из первоисточника. Во втором полу-

годии М.М. Богословский на занятиях брал на себя лишь орга-

низаторскую функцию, выбирая для обучения студентов интерак-

тивную стратегию преподавания, заключавшуюся в их самостоя-

тельной подготовке по тому или иному вопросу, чтении доклада

и оппонировании ему, а также совместном обсуждении. По вос-

поминаниям участников просеминария, «сама внешняя обстанов-

Там же. С. 283.

Подробнее см: Пивоварова О.Г. Историко-педагогическая деятельность М.М.

Богословского // ОИ. 2005. № 5. С. 151 – 158.

Дружинин Н.М. Воспоминания и мысли историка. 1-е изд. М., 1967. С. 10.

124

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

ка такого занятия напоминала настоящий научный диспут, какие

мы наблюдали в университете во время защиты магистерских и

докторских диссертаций. Докладчик сидел на кафедре, а перед

кафедрой, впереди студенческих скамей, стоял стол, за которым

находились официальные оппоненты. Сам руководитель занятий

садился поодаль и в течение всего занятия незаметно, но умело

руководил обменом мнениями, стараясь не выдвигаться и не навя-

зывать своих взглядов. По окончании спора, в котором принимали

участие и неофициальные оппоненты из числа всех желающих,

Михаил Михайлович подводил итоги и давал оценку докладу и

выступлениям оппонентов. Указания и особенно заключительные

резюме Михаила Михайловича давали очень много: они помогали

правильно подходить к источнику, извлекать из него все необхо-

димое и предостерегали от поверхностных обобщений»

. М.М.

Богословский, видимо, также пытался копировать манеру В.О.

Ключевского читать лекции. Особенно это было заметно в стенах

Московской духовной академии, где В.О. Ключевский был горячо

любим слушателями. Но при этом выверенный «импровизацион-

ный стиль» В.О. Ключевского, легкость, с которой он общался со

слушателями, была недоступна ученику. Вспоминая лекции М.М.

Богословского, слушатели академии отмечали, что читал он «хо-

рошо, просто, несколько хрипловатым голосом, часто сравнивал

события и людей той поры с нашим временем, делая умные, а

подчас и весьма остроумные замечания», но при этом в его инто-

нациях и жестах порой появлялся несколько театральный «пафос

гражданственности», а «блеск речи» был «поверхностным»

Младший представитель «школы Ключевского» Ю.В. Готье

следовал заветам В.О. Ключевского о приоритете работы с перво-

источниками и даже определил собственную методику работы с

ними, о которой с успехом сообщал на лекциях. Историк выделял

два неравноценных, на его взгляд, пути взаимодействия с источ-

никовым материалом: «первый путь – использовать весь комплекс

материалов и искать в них ответы на поставленные вопросы, что

весьма затруднительно при обилии источников; второй путь – вы-

брать для себя из всей груды материала какую-либо часть и хоро-

шо разработать»

. Именно предварительный отбор источников и

Там же. С. 10 – 12.

Волков С. Последние у Троицы: Воспоминания о Московской Духовной

Академии (1917 – 1920). М., 1995. С. 79.

Смелая Т.А. Академик Ю.В. Готье // Советские архивы. 1973. № 4. С. 44. Эти два

125

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

умение оценить источниковую полноту исследования Ю.В. Готье

считал главным умением профессионального историка.

В глазах учеников В.О. Ключевский лишь частично соответ-

ствовал критериям, традиционно предъявляемым к руководителю

научной школы. Он развивал у своих слушателей самостоятель-

ность мышления, учил их научному поиску, поддерживал свободу

выбора темы исследования, мог оказать реальную научную по-

мощь, основанную на критическом отношении к результатам рабо-

ты учеников, обладал определенной научной интуицией

. Но при

этом ученики, как известно, признавали трудность работы с В.О.

Ключевским. Слабой чертой его лидерского статуса они считали

невыполнение историком функции патронажа в науке. Он не об-

ладал необходимым запасом ярко выраженной толерантности, не

умел поддержать ученика, увидеть в нем «росток, у которого свой

корень и которому надо только не мешать расти», что ценилось

в других признанных учителях

. Оставляя способных студентов

при кафедре, В.О. Ключевский кардинально не менял своего от-

ношения к ним. Его благосклонность нужно было заслужить. Он

был скуп на похвалы и поощрения, не пестовал своих учеников и

был далек от школярства. Его девиз как руководителя начинаю-

щих историков заключался во фразе «сам доходи» и выражался в

конкретных требованиях, предъявляемых к ученикам. В первую

очередь, от них ожидалось «основательное знакомство с первоис-

точниками и проверка их исторической литературой»

. В отзывах

на студенческие сочинения и магистерские диссертации историк

всегда обращал внимание на источниковую базу рецензируемых

работ. Он не прощал, если авторы не исправляли «преобладание

общих мест и многословных отвлеченных рассуждений» чет-

кими выводами, «основанными на непосредственном изучении

памятников»

. Такое отношение В.О. Ключевского к ученикам по-

буждало их к самостоятельности. Весь тернистый путь до стату-

пути работы с источниками историк обозначил уже в своей речи на магистерском

диспуте. См.: Готье Ю.В. «Замосковный край в XVII в.». Конспект выступления

на защите диссертации // АРАН. Ф. 491. Оп. 1. Д. 2. Л. 3 – 4.

Кедров Б.М. Научная школа и ее руководитель // Школы в науке. С. 300 – 310.

Платонов С.Ф. К.Н. Бестужев-Рюмин // РИЖ. 1922. Кн. 8. С. 227.

Готье Ю.В. В.О. Ключевский как руководитель начинающих ученых (из личных

воспоминаний) // В.О. Ключевский. Характеристики и воспоминания. М., 1912.

С. 180.

Дело с документами, относящимися к профессору В. Ключевскому. 1887 – 1907

гг. // ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 5. Д. 643. Л. 94 – 95.

126

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

са ученых-профессионалов они проходили сами методом проб и

ошибок. При этом он не требовал досконального отчета о проде-

ланной работе, всячески поощрял инициативу и стремление дойти

до всего своим умом. Часто для В.О. Ключевского были большой

новостью публикации работ его учеников.

Конечно, такое преподавательское кредо несколько выбива-

лось из образа «идеального» учителя, препятствовало формиро-

ванию круга учеников и делало В.О. Ключевского объектом кри-

тики. Самым ярким примером здесь может служить отношение

к В.О. Ключевскому П.Н. Милюкова, который на многие годы

затаил обиду на учителя за неудавшуюся собственную научную

карьеру. С точки зрения П.Н. Милюкова, больше соответствовал

образу главы школы и настоящего преподавателя-воспитателя

К.Н. Бестужев-Рюмин, в котором он находил «все то, что мне так

хотелось бы видеть в Василии Осиповиче, в человеке, которого я

имел бы право назвать своим учителем»

. Подобную тональность

критики В.О. Ключевского восприняли последующие поколения

исследователей его творчества.

Общеизвестен факт, что особенно сложными были отношения

В.О. Ключевского с П.Н. Милюковым, хотя первые контакты учи-

теля и студента свидетельствовали о существовавшей симпатии

между ними. Молодой В.О. Ключевский раскрывался перед свои-

ми первыми учениками, впускал их в свою «творческую лабора-

торию», в неформальных беседах обучал их ритуалам общения,

принятым в историческом сообществе. Хотя даже в начальный

период отношения между учителем и учеником были достаточ-

но трудны: «разделяла и социальная среда, из которой мы выш-

ли, и, при всей модернизации Ключевского, разница взглядов и

общественных настроений, а, кроме того, и причудливый, неров-

ный характер учителя и его усилившаяся с годами замкнутость

и нервность»

. Так в воспоминаниях охарактеризовал П.Н. Ми-

люков весь клубок проблем, которые привели к постепенному

охлаждению в их отношениях. Во время магистерского диспута

П.Н. Милюкова отношения с учителем фактически приняли ха-

рактер открытого противостояния

Письма русских историков. (С.Ф. Платонов, П.Н. Милюков) / Под ред. проф.

В.П. Корзун. Омск, 2003. С. 66.

Милюков П.Н. Воспоминания. С. 116 – 117.

Подробный анализ ситуации, возникшей в связи с защитой П.Н. Милюковым

магистерской диссертации, см.: Макушин А.В., Трибунский П.А. Павел

127

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

Подобные «скандальные» ситуации воспринимались как буд-

ничное явление в коммуникативных практиках научного сооб-

щества. Трения между учителем и учеником были типичны для

научных школ, внутренние противоречия в которых станови-

лись повседневными, вписываясь в конфликт «отцов и детей». В

чем же кроется источник подобных конфликтов? Скорее всего,

причины противоречий имеют и субъективный характер, рас-

крываемый через личности ученых, и объективные черты, опре-

деляемые общим фоном повседневного существования научной

среды. П.Н. Милюков, стремившийся к быстрой и яркой науч-

ной карьере, конечно, не был понят осторожным, всего добив-

шимся собственным трудом, прошедшим все стадии профессио-

нального становления В.О. Ключевским. Сложность, даже «рез-

кость» характеров двух ученых, каждый из которых имел «свое

твердое самостоятельное мнение» и не желал идти на уступки,

привела в результате к краху университетской карьеры одного

и некоторому падению профессионального имиджа в молодеж-

ной среде другого. Диспут П.Н. Милюкова и «пришибленность»

на нем В.О. Ключевского настроили молодежь против мэтра

исторической науки. В воспоминаниях С.К. Богоявленский, на

которого этот диспут произвел неизгладимое впечатление, от-

метил его следствия, не способствовавшие росту популярности

В.О. Ключевского. Автор писал: «Наступил день диспута. Речь

Милюкова была встречена аплодисментами. Студентов собра-

лось большое количество. <…> Когда Ключевский кончил гово-

рить, раздалось несколько свистков, а обычных аплодисментов

не было. Эти настроения коснулись, естественно, и меня. И по

окончании курса… я пошел к нему, но, должен сознаться, был с

ним недостаточно почтителен. Я пытался уличить Ключевского

в том, что мою кандидатскую работу он не читал»

Кроме того, ритуал вхождения в научное сообщество, полно-

правным членом которого так стремился стать П.Н. Милюков,

требовал прохождения определенных этапов в творчестве. Мо-

Николаевич Милюков (1859 – 1904): труды и дни. Рязань, 2001. С. 67 – 73. Отмечу,

что ситуация с диссертацией П.Н. Милюкова получила определенный резонанс

среди историков. В частности, М.С. Корелин, защитивший свою книгу на неделю

раньше историка-русиста и получивший за нее, минуя магистерство, докторскую

степень, записал в дневнике: «Только теперь опомнился от массы работы <…> и

от ее блестящих результатов. <…> связь с Милюковым немного огорчила». См.:

Корелин М.С. Записки // ЦИАМ. Ф. 2202. Оп. 3. Д. 1. Л. 25.

Воспоминания С.К. Богоявленского о В.О. Ключевском. С. 311.

128

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

лодой ученый воспринимался как объект, нуждающийся в опеке.

Считалось, что на первом этапе самостоятельного творчества он

должен прислушиваться к мнению мэтров, подражать им. Соб-

ственное научное «я» должно формироваться постепенно, лишь

со временем обретая черты самостоятельности суждений

. Этих

неписанных правил не собирался придерживаться П.Н. Милюков.

Такие варианты, как ожидание места, временное преподавание

на «вторых ролях» или работа в провинциальном университете,

он заранее отрицал, что привело к повторной неудаче в его науч-

ной карьере. Не изменил своей позиции он и в будущем, осудив,

например, С.Ф. Платонова, с которым когда-то был солидарен в

стремлении стать полноправным членом ученой корпорации. В

воспоминаниях П.Н. Милюков отметил, что «умный и талантли-

вый» С.Ф. Платонов «в то же время был достаточно осторожен,

чтобы не порывать со старшими и сберечь шансы своей акаде-

мической карьеры»

. О негативных последствиях в развитии соб-

ственной служебной траектории П.Н. Милюков высказался в том

же духе: «Пожертвовать свободой собственной исследовательской

мысли я, конечно, не мог»

Линия отношений «В.О. Ключевский – П.Н. Милюков» ока-

залась наиболее яркой в системе личностных коммуникаций гла-

вы школы со своими учениками. Отношения В.О. Ключевского

с другими учениками были менее противоречивыми и интенсив-

ными. О большинстве из них существуют только разрозненные,

иногда взаимоисключающие друг друга свидетельства. Так, на-

пример, по словам С.К. Богоявленского, М.К. Любавский был

«большим приятелем» В.О. Ключевского

, а в воспоминаниях

А.Н. Савина отмечается, что отношения двух историков были

достаточно сложными и со временем становились все «холоднее

В.П. Корзун, со ссылкой на Д. Саймонтона, назвала в этой связи два периода

становления молодого ученого. «Формирующий» этап приспособления и

подражания сменяется «продуктивным», в течение которого накапливаются

собственный опыт и суждения молодого ученого, которые он транслирует в форме

научных результатов. На этом этапе образ ученого приобретает зрелые черты.

Проблема П.Н. Милюкова, по В.П. Корзун, состояла в том, что в его творчестве

«“формирующий” период невероятно уплотняется и все более приобретает

черты “продуктивного”, провоцируя тем самым неоднозначность восприятия его

старшими коллегами». (Корзун В.П. Образы исторической науки. С. 72.)

Милюков П.Н. Воспоминания. С. 162 – 163.

Там же. С. 156.

Воспоминания С.К. Богоявленского о В.О. Ключевском. С. 313.

129

ГЛАВА II «Школа Ключевского» в научном сообществе

из-за политики»

. Характеризуя межличностные коммуникации

учеников В.О. Ключевского с учителем, А.Н. Савин ссылается на

беседу с М.К. Любавским, которая произошла вскоре после смер-

ти знаменитого историка. В ней Матвей Кузьмич высказал мысль

о том, что «с Ключевским было нелегко даже его собственным

ученикам», и прорисовал основные линии этих отношений. По

его свидетельству, к М.М. Богословскому В.О. Ключевский от-

носился «довольно холодно, хотя и признавал его дарования». В

контактах с П.Н. Милюковым у учителя наблюдались взлеты в

1880-е гг. и начале ХХ в., когда их объединила принадлежность к

кадетизму, и спады, относящиеся к 1890-м гг., но даже в периоды

наибольшей симпатии «никакой интимности» в их отношениях не

наблюдалось. В последние годы после первоначального разочаро-

вания В.О. Ключевский «полюбил» А.А. Кизеветтера, подтвердив

бытующее в историографии мнение о том, что Александр Алек-

сандрович был самым любимым и последовательным учеником

В.О. Ключевского

Сквозь призму внутришкольных отношений просматривается

личность самого В.О. Ключевского, человека «необыкновенно

сложного, причудливого, противоречивого, своеобычного», об-

ладающего множеством ликов, за которыми было нелегко найти

«настоящего Ключевского». Мнения учеников об учителе, как о

человеке, разнились. А.А. Кизеветтер считал его «добрым», дру-

гие – «формалистом», «подозрительно проницательным», не да-

вавшим себя растрогать или обмануть

. Эта дисгармоничность

личности В.О. Ключевского, свойственные ему метания привели

к возникновению полярно противоположных взглядов и мнений о

нем в среде непосредственных учеников. Однако по большинству

свидетельств в конце жизни учителя у его учеников «установи-

лись наилучшие отношения с Василием Осиповичем»

. В.О. Клю-

чевский старался окружить себя учениками, сделаться центром их

внимания. Последние годы жизни историка стали благодатными

для его учеников. В это время В.О. Ключевский был особенно не-

истощим на воспоминания «о старых профессорах Московского

университета», образы которых оживали в его «художественном

Дневниковые записи А.Н. Савина о В.О. Ключевском. С. 329.

Там же. С. 329.

Там же. С. 330.

Богословский М.М. Ключевский – педагог // Богословский М.М. Историография,

мемуаристика, эпистолярия. С. 56.

130

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

мастерском, прямо скульптурном изложении»

. В.О. Ключевский

организовал кружок под названием «Шаховской вечер», ограничив

доступ в него своим личным приглашением. Его непосредствен-

ные ученики получили доступ туда с 1907 г., когда среди его чле-

нов остались сам В.О. Ключевский, Е.В. Барсов, С.Ф. Фортунатов

и Р.Ю. Виппер. Это были вечера воспоминаний В.О. Ключевского,

на которых говорил в основном он один, «о студенческих годах и о

своих товарищах»: «Озаренный лучами славы, с изданием печат-

ного курса приобретая широкую всероссийскую популярность,

Василий Осипович на закате дней имел завидное счастье быть

окруженным преданными ему и любящими его учениками»

Общество истории и древностей Российских, «Шаховской ве-

чер», встречи на квартирах учеников В.О. Ключевского стали ме-

стами, где историк представал главой школы, окруженным свои-

ми последователями. Так, ОИДР стало своего рода организацией,

объединившей большинство учеников В.О. Ключевского. А «Ша-

ховской вечер» стал местом неформального общения учеников с

учителем, где глава школы в окружении последователей смог ощу-

тить результаты своей многолетней учительской деятельности.

В системе коммуникативных практик «школы Ключевского»

явно прослеживался поколенческий аспект. Старшее поколение

учеников чаще и качественнее взаимодействовало с учителем.

Младшие представители школы в большей степени контактиро-

вали между собой и со старшими учениками, общение с учите-

лем становилось достаточно редким, обретая характер сухого,

зачастую достаточно отстраненного, руководства их научными

поисками. С годами личностные мотивы исчезали из коммуника-

ций учителя и учеников, что приводило к сглаженности общения,

отсутствию конфликтов. Так, во время обучения в университете

Ю.В. Готье В.О. Ключевский уже в нем не преподавал. В результа-

те Юрий Владимирович оказался в большей степени под влияни-

ем научного наследия В.О. Ключевского, личность же учителя не

оказала существенного воздействия на его профессиональное ста-

новление. Закономерно, что Ю.В. Готье считал себя «продолжате-

лем дела не только учителя, но и своих старших товарищей»

Постепенно формировались коммуникативные процедуры

в отношениях между учениками, их общение приобретало все

Там же. С. 56.

Там же. С. 59 – 60.

Эммонс Т. Ключевский и его ученики. С. 55.