о местах закладки продовольствия и листовок для
партизанских отрядов.
Вот т. Фёдоров и должен организовать всё это. Мы с
ним условились о том, как это сделать практически.
Сегодня с черниговскими товарищами мы наметили
конкретный план развёртывания агитационно-
политической работы в сёлах Чер-ниговщины, которые не
заняты противником.
Недавно я был в Чернигове, когда ехал в 5-ю армию.
Чернигов выгорел почти полностью. Во время бомбёжки
городские черниговские власти в панике бежали, бросив
город. Председатель городского совета сам сбежал в
Харьков и приказал бросить город отрядам ПВО и др[угим]
работникам. Черниговский обком [партии] вынес решение
о предании этого типа суду трибунала. Военный трибунал
приговорил его к расстрелу. Сегодня Военный совет
фронта утвердил это решение.
ХРУЩЁВ: Правильно поступили с черниговскими
дезертирами. Надо виновных наказать за плохую
организацию подготовки действий партизан в
Черниговской области. Кто виноват, что не оставлены
явки? Кто виноват, что не указаны места, где спрятаны
листовки, продовольствие для партизан? Это дело не
случайное. Возможно, не предательство ли? В этом
хорошенько надо разобраться.
У меня всё. До свидания.
ЦАМО РФ. - Ф. 251. - On. 646. -Д. 5.- Лл.
209-211. Оригинал. Телеграфная лента.
* Встреча А. Фёдорова и М. Бурмистенко так и не
состоялась, потому что первый попал с группой
партийных и советских работников в немецкое
окружение восточнее Киева. А. Фёдоров, растеряв часть
своих людей, почти два месяца блуждал в немецком
тылу на оккупированной территории и лишь 18 ноября
1941 г. с трудом разыскал областной партизанский
отряд, которым командовал Н. Попудренко. Вот как
описывает последний в своём дневнике появление А.
Фёдорова: "Яне сразу его узнал. Заросший, в драном
пиджаке, в паршивых штанцах на выпуск, галоши,
драные сапоги, усы, как у Тараса Бульбы" (ЦДАГО.-Ф. 94,
on. 1, спр. 9, арк. 16).