Гасанлы Дж.П. СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941 - 1946 гг)
Подождите немного. Документ загружается.
471
Вместе с тем в ноябре и декабре 1950 года переговоры советского
посольства в Тегеране с бывшим послом Гамидом Сайяхом также не
пошли дальше обмена мнениями. Единственным положительным
моментом в развитии советско-иранских отношениях в тот период стало
участие заместителя министра иностранных дел СССР Гусева в церемонии
по случаю дня рождения шаха [
30].
От внимания Советов не ускользнул факт образования Национального
фронта во главе с М.Мосаддыком и избрание его сторонников в Меджлис.
В накапливаемой советским посольством информации отражался
растущий ропот народа против действующих в стране компаний и
политики Соединенных Штатов. Бывший посол Г.Сайях сообщил
И.Садчикову, что «американцы потеряли почву
под ногами. Посмотрите
газеты. Все иранские газеты резко выступают против американцев.
Естественно, что это вызывает беспокойство и недовольство
госдепартамента» [31].
29 апреля 1951 года лидер Национального фронта М.Мосаддык был
назначен премьер-министром, и это способствовало усилению
антизападных, в первую очередь антиамериканских настроений в Иране.
Приход к власти Мосаддыка оказался для
советской тегеранской
резидентуры неожиданным, ей не удалось получить предварительную
информацию на этот счет, что и послужило причиной недовольства и
срочных указаний центра: «Безотлагательно и в самые короткие сроки
изучите возможности использования в интересах СССР, - указывалось в
письме в резидентуру, - националистически настроенных кругов Ирана,
группирующихся вокруг Мосаддыка, Кашани, Багаи и других
находящихся
в оппозиции к шаху противников англо-американского
засилья в стране» [32].
10 августа 1951 года советская резидентура подверглась жесткой
критике Москвы: «Вы не сумели своевременно разобраться в нарастающем
движении за национализацию нефти и использовать его в целях
ослабления американского и английского влияния» [33].
10 декабря 1950 года начала свою работу советско-
иранская
совместная комиссия с целью утрясти взаимные финансовые претензии. В
переговорах с советской стороны участвовали посол Садчиков и торговый
представитель СССР в Иране Чечулин. Работой комиссии с советской
стороны руководил Кузнецов. Учитывая обилие спорных моментов и
бесперспективность дальнейших переговоров, после прихода к власти
доктора Мосаддыка, советская делегация телеграфировала в МИД о
своем
желании прервать переговоры и вернуться в Москву под предлогом
обсуждения со своим правительством иранских претензий. Однако ни
МИД, ни министерство внешней торговли не сочли этот шаг
целесообразным. 12 июля 1951 года А.Меньшиков и А.Громыко
472
направили И.Сталину справку следующего содержания: «МИД и МВТ
исходят при этом из того, что при нынешней политической обстановке в
Иране, когда иранское правительство всецело занято проведением
национализации нефтяной промышленности (АИНК) и споры с Англией,
любое наше предложение о прерыве советско-иранских переговоров по
урегулированию взаимных финансовых претензий было бы использовано
англичанами и американцами, во-первых, в целях, враждебных
Советскому Союзу, и, во-вторых, для оказания еще более сильного
давления на иранское правительство с тем, чтобы заставить его отказаться
от осуществления закона о национализации нефтяной промышленности.
Помимо этого, подобное наше предложение могло бы вызвать
неблагоприятную для СССР реакцию среди иранской общественности.
МИД и МВТ СССР считают, что переговоры с иранцами по
урегулированию взаимных финансовых претензий следует продолжать, и
что не следует проявлять инициативы в отношении их прерыва» [34].
На основании этой справки ЦК ВКП(б) утвердил указания Садчикову,
Чечулину и Кузнецову, где дополнительно подчеркивалось: «До получения
наших указаний, вопроса о претензии, связанной с
нарушением иранцами
нефтяного соглашения, не поднимайте, а ведите переговоры по остальным
претензиям» [35].
Внимание на нефтяном соглашении и затратах по нему
акцентировалось по той причине, что Советская сторона выставила Ирану
счет на сумму 9,76 млн. долларов за срыв договора от 4 апреля 1946 года.
Иранская же сторона настаивала, что эти затраты СССР понес до
решения
Меджлиса по этому вопросу, а потому отказывается удовлетворять этот
иск. А.Вышинский, А.Зверев и М.Меньшиков 14 сентября 1951 года
докладывали И.Сталину: «Наше требование о возмещении расходов,
связанных с нарушениями иранцами Соглашения от 4 апреля 1946 года об
учреждении советско-иранского нефтяного общества, в сумме 316,1 млн.
риалов (9,76 млн. долл.) иранцы удовлетворить отказываются
, заявляя, что
обязательство иранского правительства по организации советско-
иранского нефтяного общества было поставлено в зависимость от согласия
меджлиса. Поэтому советская сторона не имела будто бы оснований
производить какие бы то ни было расходы для учреждаемого общества
впредь до утверждения Меджлисом соглашения о создании Общества»
[36].
В этом докладе поднимался вопрос и
о судьбе иранского золота весом
в 11,2 тонны стоимостью в 12,6 млн. долл., а также и валюты в 8,6 млн.
долларов, хранившегося на территории СССР. Сообщалось следующее:
«Иранцы настаивают на передаче им золота в натуре и не соглашаются на
компенсацию его стоимости товарными поставками, указывая, что золото
по соглашению 1943 года является собственностью иранского
государства,
473
находится лишь на хранении в Госбанке СССР и составляет часть золотого
обеспечения иранской валюты» [37]. 29 сентября 1951 года А.Вышинский,
А.Зверев и М.Меньшиков в очередном отчете на имя И.Сталина отмечали,
что на завершившемся втором этапе переговоров «иранская сторона
никаких серьезных дополнительных уступок не сделала» [38]. На этом
основании соответствующие советские министерства
выступили против
подписания заключительного протокола в противовес тому, что
предлагали Садчиков и Чечулин. В решении ЦК ВКП(б), направленном
Садчикову, Чечулину и Кузнецову, указывалось: «Переговоры показали,
что в настоящее время нет оснований рассчитывать на достижение
соглашения с иранцами на приемлемой для нас основе. Что же касается
ваших рассуждений относительно целесообразности
некоторых уступок
иранской стороне в отступление от данных вам директив, то мы считаем
их неправильными и совершенно неприемлемыми. Мы не собираемся идти
ни на какие уступки сверх предусмотренных этими директивами. Ввиду
занятой иранцами позиции продолжение переговоров считаем
нецелесообразным. Однако, прекращение переговоров надо провести в
соответствующей тактичной форме» [39].
Первое время М.Мосаддык
был склонен к сближению с Советами.
Через Ф.Ипекчиана, который был близок и к нему, и к Советам, он пытался
дать это почувствовать И.Садчикову. Но советское руководство не верило
в искренность М.Мосаддыка. Ознакомившись с материалами переговоров
с иранским премьером и его посредниками, Политбюро обсудило этот
вопрос 26 сентября 1951 года
и поручило Советскому послу в Тегеране
быть осмотрительным в отношении М.Мосаддыка. В указаниях
Политбюро И.Садчикову читаем: «Из Ваших бесед с Мосаддыком и его
посредниками видно, что Вы всерьез принимаете разговоры Мосаддыка о
его якобы стремлении договориться с нами по финансовым претензиям и
улучшить отношения с Советским Союзом. Вы, видимо
, не поняли того,
что Мосаддык, засылая к Вам своих посредников, вроде Ипекчиана, с
советами воспользоваться создавшимся у Мосаддыка положением и пойти
с ним на сближение, просто шантажирует американцев и пытается
использовать Вас в своей игре с англичанами и американцами» [40].
Впоследствии, в середине 50-х годов руководители Туде также
признавали ошибочность советской
политики в отношении М.Мосаддыка.
М.Фируз по этому поводу писал: «В общем советская политика в
отношении правительства доктора Мосаддыка не основывалась на полной
поддержке. Если бы Советский Союз помогал его правительству, то,
несомненно, что оно было бы еще более устойчивым. Правительство
Мосаддыка также ожидало этого, но, к сожалению, этого не
произошло»
[41].
474
23 февраля 1952 года газета «Фарман» выступила с обвинениями в
адрес советских дипломатов, которые финансировали руководителей
Народной партии. В статье указывалось, что советник посольства Инояров,
первый секретарь Костылев и помощник военного атташе Волкодаев
«официально участвовали в руководстве финансовыми, политическими и
общественными делами Народной партии». Далее в статье указывается,
что в случае «если
правительство решит загладить это дело и не примет
мер для высылки их из Ирана, антикоммунистические группы совершат на
них покушение». По этому вопросу А.Громыко докладывал И.Сталину:
«МИД СССР считает необходимым поручить тов. Садчикову посетить
министра иностранных дел Каземи и обратить его внимание на
провокационную выходку газеты «Фарман», потребовав
привлечения к
строгой ответственности ее редактора Шахенде, а также предупредить
Каземи об ответственности иранского правительства за безопасность
советских дипломатических работников в Иране» [42]. На этом основании
ЦК ВКП(б) принял решение направить И.Садчикову новые указания [43].
За день до назначения доктора Мосаддыка премьер-министром
Меджлис единогласно поддержал закон о национализации нефтяной
промышленности. С того времени, вплоть до августовского переворота
1953 года правительство М.Мосаддыка вело нелегкую борьбу с
Великобританией и США. Уже в августе 1951 года в сообщении
советского посольства из Тегерана говорилось: «Мосаддык не оправдал
надежд. Он до сих пор не смог да и вряд ли сможет добиться разрешения
нефтяного вопроса, ради
чего и пришел к власти… Правительство
Мосаддыка падет и в том случае, если нефтяной вопрос будет разрешен, и
в том случае, если он не будет разрешен» [44].
Весной 1952 года между И.Садчиковым и ближайшим сподвижником
М.Мосаддыка аятоллой А.Кашани начались секретные переговоры по
поводу советских закупок иранской нефти. 6
апреля 1952 года И.Садчиков
встретился с Ш.Каземи - секретарем активного участника движения за
национализацию нефтяной промышленности, позднее председателя
иранского меджлиса А.Кашани. При этом Ш.Каземи сообщил министру
иностранных дел Багиру Каземи ответы СССР по закупке иранской нефти.
Кашани просил министра принять И.Садчикова и начать переговоры по
продаже нефти Советскому
Союзу. Б.Каземи ответил согласием. В то же
время А.Кашани просил И.Садчикова при встрече с Б.Каземи подтвердить
намерения СССР покупать иранскую нефть. А.Вышинский 11 апреля 1952
года информировал И.Сталина: «Кашани через своего секретаря передал
И.Садчикову, чтобы в случае благополучного окончания переговоров о
продаже нефти мы заверили
иранское правительство, что эта покупка не
будет использована как средство или повод к вмешательству во
внутренние дела Ирана, и что если Иран в связи с продажей нам нефти
475
подвергнется внешнему нажиму, то мы не оставим его без поддержки и
окажем ему необходимую финансовую помощь» [45].
После оценки этой информации из Тегерана, МИД СССР подготовил
для Садчикова конспект его ответов на переговорах с Б.Каземи и направил
их для утверждения в ЦК ВКП(б). В этом конспекте значилось: «Первое
.
Если министр иностранных дел Каземи поставит перед Вами вопрос о
продаже Советскому Союзу нефти и нефтепродуктов, Вам следует дать
ему ответ, аналогичный ответу, который Вы дали Кашани в соответствии с
нашими указаниями в телеграмме №106 от 23 марта, заявив, что мы
сочувствуем положению, в котором находится в настоящее время Иран, и
готовы купить иранскую нефть, но мы хотели бы получить конкретные
предложения: какая имеется в виду к продаже нефть – сырая или
переработанная в нефтепродукты и в какие именно и т.д. Скажите также,
что с нефтеналивным флотом мы испытываем затруднения.
По вопросу о финансовой помощи Вам следует руководствоваться
ранее данными указаниями (телеграмма
№74 от 9 марта), разъяснив, что
этот вопрос связан с урегулированием взаимных финансовых претензий и
что с советской стороны было сделано все возможное, чтобы договориться
с иранским правительством по этому вопросу. Если соглашение до сих пор
не состоялось, то не по вине советской стороны.
Второе. Если Каземи также затронет вопрос о
заверении с нашей
стороны, что закупка иранской нефти не будет использована для
вмешательства во внутренние дела Ирана, то Вам следует категорически
отвести обсуждение этого вопроса, заявив, что предложение о таком
заверении лишено всякого основания [46].
Однако эти переговоры не дали реального результата..
Из-за бесплодности попыток вести переговоры с Советским
Союзом,
М.Мосаддык затем попытался получить помощь Америки в его борьбе
против Англии. 21 апреля 1952 года был заключен договор о финансовой и
военной помощи Ирану со стороны Америки. Советский Союз встретил
это сообщение весьма негативно. После того, как 24 апреля 1952 года
состоялся обмен письмами между премьер-министром М.Мосаддыком и
послом США
в Тегеране Л.Гендерсоном по поводу оказания американской
помощи Ирану, А.Вышинский подготовил 13 мая обширную справку для
И.Сталина, в которой отмечалось: «хотя в письмах Мосаддыка и
Гендерсона прямо не говорится о военной помощи Соединенных Штатов
Ирану», но из заявления министра путей сообщения Бушехри от 24 апреля
и заявления заместителя госсекретаря США
Макдермотта становится ясно,
что «в обмене письмами между Мосаддыком и Гендерсоном речь шла об
оказании Ирану военной помощи, с чем связано продолжение
деятельности американских военных советников в Иране» [47].
476
20 мая 1952 года Политбюро утвердило текст ноты Советского
Правительства Правительству Ирана. Текст гласил: «В связи с
состоявшимися в конце апреля 1952 г. обменом письмами между Премьер-
Министром Ирана г. Мосаддыком и Послом США в Иране г. Гендерсоном
по вопросу об оказании Соединенными Штатами Америки так называемой
помощи Ирану, Министерство Иностранных Дел Союза
Советских
Социалистических Республик имеет честь сообщить Правительству Ирана
следующее. Из указанного выше обмена письмами видно, что между
Правительствами Ирана и США достигнуто соглашение об оказании
Ирану Соединенными Штатами Америки военной и финансовой помощи,
и что Правительство Ирана, в свою очередь, взяло на себя определенные
обязательства военного и политического характера... Таким образом
, в
результате указанного выше обмена письмами и возобновления действия
ирано-американского военного соглашения, Иранское Правительство
ставит иранскую армию под контроль Правительства США. Тем самым
иранская армия теряет характер национальной армии независимого,
суверенного государства... Советское Правительство считает необходимым
обратить внимание Иранского Правительства на то, что, соглашаясь на
принятие так называемой американской
помощи и в связи с этим беря на
себя перед Соединенными Штатами определенные обязательства военного
характера, Иранское Правительство фактически становится на путь
содействия Правительству США в осуществлении его агрессивных планов,
направленных против Советского Союза. Такого рода действия Иранского
Правительства нельзя рассматривать иначе, как действия, несовместимые с
положениями о добрососедских отношениях, поддержание
и укрепление
которых является обязанностью сторон, подписавших Советско-Иранских
Договор от 26 февраля 1921 года» [48].
В ответной ноте от 2 июля 1952 года иранская сторона отмечала, что
государство Иран, как член ООН, имеет обязательства наравне со всеми
членами этой организации, но не брало на себя обязательств сверх того.
Там же отмечалось, что правительство Мосаддыка
не допускало действий,
противоречащих договору от 26 февраля 1921 года, и не исповедует иной
политики, кроме политики нейтралитета [49].
Впоследствии тудеисты признавали, что М.Мосаддык протянул руку
США желая облегчить нужды народа. По их мнению, «Советский Союз
отказался в этот ответственный момент передать ему 11 тонн золота». Это
не столько поддержало бы бюджет, сколько явилось
бы моральной
поддержкой, и усилило бы симпатии к СССР. Однако, Советское
правительство передало это золото не М.Мосаддыку, а следующему за ним
правительству Ф.Захиди. В 1956 году М.Фируз писал: «при наличии той
симпатии, которую доктор Мосаддык питал в отношении Америки, он
уклонялся от выполнения их указаний, и даже в
последний период его
477
правления удалил из своего кабинета американского посла, поскольку тот
вмешивался в иранские дела. В результате он больше склонялся к
самостоятельной политике» [50].
Когда британское правительство пыталось вынести вопрос об иранской
нефти на обсуждение в Совете Безопасности ООН, правительство
Мосаддыка решило выяснить мнение Советского Союза как постоянного
члена Совета Безопасности и попытаться использовать
его авторитет. С
этой целью посол Ирана в СССР Надир Арасте 2 октября 1951 года
встретился с заместителем министра иностранных дел СССР
А.Богомоловым, который сообщил, что «заместитель делегата СССР в
Совете Безопасности Царапкин выступил против включения в повестку
дня Совета Безопасности обсуждение английской жалобы на иранское
правительство по вопросу об Англо-
Иранской нефтяной компании,
мотивируя свою позицию тем, что рассмотрение этого вопроса Советом
Безопасности явится вмешательством во внутренние дела Ирана» [51].
5 октября, во время повторной встречи, посол Арасте заявил, что он
получил телеграфное указание выразить советскому правительству
искреннюю благодарность иранского правительства и иранского народа за
позицию СССР при обсуждении вопроса
о включении английских
претензий в повестку дня Совета Безопасности [52].
24 октября, встретившись с заместителем министра иностранных дел
А.Вышинским, Н.Арасте заявил, что «он уполномочен МИДом Ирана от
имени правительства и народа Ирана выразить благодарность
правительству СССР за горячую поддержку и защиту законных прав Ирана
советской делегацией при обсуждении
в Совете Безопасности жалобы
Англии в связи с национализацией нефтяной промышленности в Иране»
[53].
Летом 1952 года Международный суд в Гааге приступил к
рассмотрению британских ламентаций. И правительство Мосаддыка вновь
обратилось за помощью к МИД СССР. Посол Арасте сообщил В.Зорину:
«9 июня с.г. в Международном суде в Гааге начнется
рассмотрение
жалобы английского правительства на Иран по нефтяному вопросу. В
связи с этим иранское правительство выражает беспокойство по поводу
того, что член Международного суда от Советского Союза Голунский еще
не прибыл в Гаагу и, по сведениям, поступившим в Тегеран, не известно,
будет ли он участвовать в заседании суда по этому вопросу
» [54]. В.Зорин
ответил, что Голунский, к сожалению, болен, и не известно, сможет ли он
приехать в Гаагу. Арасте заявил, что иранское правительство
уполномочило его просить МИД СССР о том, чтобы были приняты все
меры для обеспечения присутствия советского представителя в Суде.
Выразив сожаление по поводу болезни Голунского и
пожелав ему
скорейшего выздоровления, посол вновь подчеркнул, что присутствие
478
советского представителя в Гааге совершенно необходимо. «Если нужно, -
сказал он, - мы будем молиться за его выздоровление». В ответ В.Зорин
весьма обтекаемо заявил, что позиция СССР в вопросе о борьбе иранского
народа за нефть хорошо известна иранскому правительству. «Мы
сочувствуем борьбе, которую ведет иранский народ, и считаем позицию
Англии в этом
вопросе несправедливой и незаконной» [55].
После того как 22 октября 1952 года были прерваны дипломатические
отношения между Великобританией и Ираном, советская сторона стала
серьезно опасаться усиления американского влияния в Иране. Поэтому во
время встречи с иранским послом 29 ноября того же года заместитель
министра иностранных дел Я.Малик отметил: «Когда дело идет
об Иране,
то США и Англия действуют сообща» [56]. Чтобы успокоить Советы,
Н.Арасте решительно заявил: «Иран освободился от англичан не для того,
чтобы подчиниться американцам» [57].
Осенью 1952 года МИД СССР по указанию В.Молотова подготовил
директивы для советского посла в Тегеране. В директивах указывалось:
«1. Внимательно следить за
положением в Иране и своевременно
информировать МИД СССР по следующим основным вопросам:
а) Развитие национально-освободительного движения в стране, в
частности, движения за национализацию нефтяной промышленности
Ирана и ликвидацию АИНК.
б) Позиция так наз. «Национального Фронта» и др. политических
партий и группировок Ирана по основным вопросам внешней и
внутренней политики Ирана
; разногласия внутри «Национального
Фронта», в частности, между Мосаддыком и Кашани; планы и намерения
правительства Мосаддыка по вопросу о нефти.
в) Позиция правящих кругов Ирана в отношении Советского Союза и,
в частности, по вопросу о дальнейшей деятельности компании «Иран
рыба».
г) Планы США и Англии в Иране, направленные на вовлечение Ирана
во враждебный Советскому Союзу блок и на превращение его в военный
плацдарм против СССР.
д) Противоречия между США и Англией в Иране.
2. По приезде в Тегеран Совпослу следует нанести протокольный визит
Кашани, как председателю меджлиса, после нанесения визитов Мосаддыку
и новому министру иностранных дел Фатеми.
3. Посольство в своей работе не
должно предпринимать таких
действий, которые могли бы быть истолкованы как поддержка Советским
Союзом Кашани против Мосаддыка. Посольство должно проявлять
большую осторожность в отношении посредников при осуществлении
связей с Мосаддыком, Кашани и другими государственными деятелями
479
Ирана, имея в виду возможность подсылки к посольству замаскированных
агентов враждебных Советскому Союзу государств.
4. Если Мосаддык или Кашани вновь поставят вопрос о покупке
Советским Союзом иранской нефти, то на это следует ответить, что мы
согласны покупать нефть у Ирана. Однако, учитывая трудности с
перевозкой нефти из Персидского залива, было бы
желательно, чтобы
иранская нефть, предназначенная для продажи Советскому Союзу,
доставлялась в иранские порты на Каспийском море» [58].
Для уяснения отношения Советов к Мосаддыку особый интерес
представляют отчеты посла И.Садчикова о его переговорах с иранским
премьером и членами его кабинета [59].
В первые дни 1953 года министр иностранных дел Хосейн Фатеми,
принимая Садчикова, признал, что во времена Реза шаха преследовались
симпатизировавшие Советскому Союзу люди. «Но теперь положение
изменилось. К власти пришло правительство Мосаддыка, которое
искренне и на деле является сторонником укрепления и развития
дружественных отношений Ирана с Советским Союзом. Правительство
Мосаддыка стремится к тому, чтобы советско-иранские отношения все
время расширялись и
улучшались, и не на словах, а на деле, практически,
так как это соответствует желаниям и интересам обоих народов» [60]. В
заключение он заявил «о желательности разрешения некоторых вопросов
советско-иранских отношений, которые остаются до сих пор
неурегулированными, дабы эти вопросы не осложняли отношений между
нашими странами, а главное, не
давали бы возможности противникам
сближения Ирана с СССР использовать это в своих интересах» [61].
В разгар напряженности в Иране Арасте по поручению Мосаддыка
выразил благодарность В.Молотову за сделанное им 18 июля заявление об
урегулировании вопросов советско-иранских отношений. При этом Арасте
отметил, что «иранское правительство готово вести переговоры по
вопросам
, изложенным в заявлении советского правительства». Иранский
дипломат добавил при этом, что иранское правительство предлагает вести
эти переговоры в Тегеране, начав их в удобное для советской стороны
время, и будет ожидать ответ советского правительства на это
предложение [62].
Встревоженное усилением влияния Запада, советское руководство
летом 1951 года рекомендовало своему послу обсудить
с иранским
премьером вопрос о нейтралитете Ирана. Конкретно указывалось: «Вам
необходимо для встречи с Размара в ближайшие дни найти подходящий
повод – лучше всего из области вопросов, связанных с нашими торговыми
переговорами с Ираном. В случае, если во время этой встречи Размара
продолжит беседу по поводу нейтралитета, вы должны сказать Размара,
что
, по вашему мнению, предложение о нейтралитете Ирана встретит в
480
Москве положительное решение. В процессе дальнейшей беседы
поинтересуйтесь, имеет ли Размара по этому вопросу конкретные
предложения, и при положительном ответе скажите, что вы готовы
ознакомиться с этими предложениями, с тем чтобы определить свое к ним
отношение».
В послании особо отмечалось: «Вы должны так построить беседу по
этому вопросу, чтобы у Размара
не создалось впечатления о какой-либо
нашей особой заинтересованности в данном вопросе» [63].
Вместе с тем следует отметить, что М.Мосаддык проявлял большую
осторожность во взаимоотношениях с СССР. Его противники внутри
страны вкупе с Англией и США только ждали повода, чтобы обвинить его
в сотрудничестве с коммунистами. Раскрытые в 2000
году секретные
материалы ЦРУ, касающиеся августовских событий 1953 года,
свидетельствуют, что ЦРУ формировало отдельные группы иранцев,
находящихся вне каких-либо партий, которые выступали в защиту
Мосаддыка, выдавая себя за членов партии «Туде». Это позволяло
обвинить Мосаддыка в сотрудничестве с коммунистами и создать ему
отрицательный имидж в обществе [64].
Наконец, в полном
соответствии с планом спецслужб США и Англии,
19 августа 1953 года правительство М.Мосаддыка было насильно смещено.
После осени 1946 года позиции США и западных стран в Иране вторично
укрепились. И такое положение длилось вплоть до свержения режима
Пехлеви в 1979 году.
Следует отметить, что партия Туде не была активным участником
событий 1953 года в
Иране. Скопившиеся в Москве лидеры Народной
партии запоздало реагировали не только на иранские, но и на другие
события международной жизни. Например, 5 марта 1953 года, уже после
смерти вождя, руководство Туде направило И.Сталину в Кремль
телеграмму с пожеланием выздоровления и выражением любви иранского
народа. В телеграмме значилось: «Болезнь любимого товарища Сталина –
величайшее несчастье не только для советского народа, но и для всего
прогрессивного человечества, для которого Сталин – сияющий символ
лучших надежд, великий защитник мира, мудрый учитель и родной вождь.
В эти тяжелые часы мы, члены Центрального Комитета Народной партии
Ирана, от имени ЦК нашей партии, всех ее членов и всего иранского
народа
от всего сердца выражаем беспредельную веру, безграничную
преданность и горячую любовь отцу и гениальному вождю и еще раз
заверяем о своей глубочайшей и нерушимой солидарности с партией
Ленина-Сталина.
Всей душой желаем, чтобы горячо любимый Иосиф Виссарионович
преодолел болезнь на счастье и радость всех народов мира и его